bannerbannerbanner
Руна смерти

Олег Курылев
Руна смерти

Полная версия

Антон замер.

– Ну точно! Там так и было написано: «Не была ли таинственная гибель некоторых сотрудников Аненербе обусловлена той самой причиной…» – ну и так далее. Всё это произошло уже под занавес трагедии с названием «Третий рейх», возможно, происходит именно сейчас. Но сама подмена могла быть произведена и год назад. Гитлер, похоже, уже мало вспоминал о Копье, когда дела на фронтах затеянной им войны пошли вкривь и вкось. Оно не помогло его великому гению, а значит, не стоит на него и уповать. Пусть себе валяется в подвале нюрнбергского хранилища под присмотром, а сам он перестал туда ездить. Да что Копье! Самая священная реликвия нацистов – Знамя Крови – была к тому времени забыта. Ее в последний раз выносили на публику в апреле сорок четвертого на похоронах мюнхенского гауляйтера Вагнера. С тех пор оно оставалось в хранилище, и о нем так больше и не вспомнили. Этим и воспользовался потомок Генриха Птицелова, продолжавший верить во всё мистическое и романтическое.

Какие же выводы? Надо продолжать поиски в этом направлении. Надо спровоцировать Веллера, подглядеть его реакцию относительно темы Копья. Если он бежал из Вевельсбурга по этой причине, то наверняка клюнет на умело подброшенную приманку.

Через пару дней пришел Ротманн. Они поговорили о новом контрударе немцев в Арденнах в районе Бастони и о ситуации в Восточной Пруссии.

– В этом городе, надеюсь, есть магазин букинистической книги? – спросил Антон, когда тема войны была исчерпана.

– Даже не один.

– Тогда могу я вас попросить разыскать что-нибудь о Копье Судьбы? Книгу, брошюру… Вы ведь знаете, о чем я говорю?

Ротманн кивнул и сразу вспомнил мертвые глаза оружейника Фальца. «Что-то часто в последнее время вспоминают об этой штуковине», – подумал он.

– Зачем вам это?

– Хочу проверить одну догадку относительно вашего Веллера.

– Ах да, я и забыл. Вы же копаете под него. Ладно, что-нибудь поищу. Хозяин одного из магазинов мне хорошо знаком. При желании он может достать и «Коммунистический манифест». Только скажу вам одну вещь: ни в какой книге об этом Копье вы не прочтете то, что, как это ни покажется парадоксальным, известно лишь мне одному.

– Вы шутите?

– Отнюдь.

Он рассказал потрясенному Антону историю Фальца, точнее, ту ее часть, которая касалась копии священного наконечника.

– А теперь вы мне объясните, что там у вас за догадка и при чем тут наш Веллер.

Антон, находившийся под впечатлением только что поведанной ему тайны, наплел что-то, не вдаваясь в подробности. Ему хотелось теперь не спеша всё еще раз обдумать.

На следующий день вечером он держал в руках небольшую книжку под названием «Копье святого Маврикия – два полюса силы». Это было издание 1939 года, Штутгарт, автор – некий Хаммерштейн. В это время мистическая железка уже находилась в Германии, в Нюрнберге, – Антон вчера не ошибся с названием города. Книжка была небольшой, всего пятьдесят страниц, но хорошо изданной, на плотной бумаге и в твердом переплете. В ней оказалось много фотографий самого Копья и вевельсбургской копии. Еще больше было фотографий его нынешнего владельца – фюрера. Не забыли и о предшественниках, поместив сюда же старинные гравюры и портреты прежних обладателей. Текст не отличался живостью и читался с некоторым усилием. Страницах на тридцати перечислялись бесчисленные владельцы амулета – реальные и предполагаемые. Описывалось, как они приобретали эту святыню и как ее теряли. Здесь же приводилось описание некоторых чудес, например, как Петр Бартоломей в 1099 году прошел с Господним Копьем через огромный костер и даже не опалил одежду. Правда, тут же был растерзан толпой и умер на третий день.

Далее шел раздел о современной истории Копья. О его священном предназначении стать оберегом фюрера, который когда-то написал об этой святыне, еще находившейся в венском Хофбурге: «…всё, что в течение дня было полным грязи, стало ничтожным пред магической формулой. Так поддельное отделилось от подлинного. А я нахожусь перед Связкой Мечей…»

Ротманна не было несколько дней. За это время Антон изучил книжку о Копье вдоль и поперек и уже не знал, чем заняться дальше. Он даже пробовал снова почитать монографию Веллера о рунах, но опять безуспешно.

Когда же Ротманн наконец появился, Антон попросил у него ручку и чистый листок из записной книжки. Открыв книгу о Копье, он нашел на одной из последних страниц слова: «…Копье святого Маврикия на вечном хранении в Нюрнберге, а его копия в Вевельсбурге…» – и, обведя их чернильным овалом, поставил рядом знак вопроса. Затем он сложил блокнотный листок пополам и заложил им это место.

– Скажите, Ротманн, – Антон не заметил, когда перестал употреблять в обращении к штурмбаннфюреру слово «господин», – как-нибудь можно подсунуть вашему Веллеру эту книжку? Только совершенно ненавязчиво. Невзначай. Сделать так, чтобы она попалась ему на глаза? Выходит он из своей комнаты?

– Завтра он сам должен прийти ко мне по одному делу…

– Так это же как раз то, что нужно! Положите эту книгу на своем письменном столе так, чтобы она сразу бросалась в глаза. Где-нибудь на углу. И не вынимайте эту закладку.

Ротманн открыл книжку на заложенном месте и прочел обведенные слова.

– Объясните-ка еще раз, что всё это значит. Тогда я не совсем понял, при чем здесь всякие сказки и мифы.

Антону пришлось подробно рассказать о статье из Интернета, своей догадке и о том, что он хочет проверить реакцию Веллера, когда ему попадется на глаза эта книга и этот знак вопроса.

– Вы считаете всё это сказками? Я с вами почти согласен. Но на них уходят огромные средства, и им придается большое значение. Вы слышали об экспедициях Шеффера в Тибет? О поисках там таинственной Шамбалы? Кстати, под эгидой Аненербе, откуда вышел ваш Веллер. Знаете ли вы об учении Гаусгофера о скрытых среди Гималайских гор силах, овладев которыми можно овладеть миром? А ведь Гаусгофер неоднократно посещал Гитлера в Ландсбергской тюрьме. Гесс был его учеником. А «Конвой фюрера» и тайные экспедиций в Антарктиду? Впрочем, о них-то вы как раз ничего знать не можете. – Антон расхаживал по комнате, размахивая руками. – Ваши вожди очень падки на всё мистическое и символическое. Некоторые даже искренне верят в предзнаменования и гороскопы. Я уж не упоминаю вашего шефа – Генриха Гиммлера. Говорят, он несколько лет в годовщину смерти Генриха Первого, известного под прозвищем Птицелов, приходил в склеп в Кведдинбургском соборе и вел долгие беседы с его прахом.

– Интересно, о чем они болтали? – буркнул Ротманн.

– Смех смехом, а некоторые сказки иногда материализуются в нечто осязаемое. Наконечник древнего копья, который до тридцать восьмого года, казалось бы, интересовал лишь историков и богословов, опять стал чем-то большим. Люди снова создали вокруг него ореол тайны и сделали одновременно и желанным и опасным. Настолько желанным, что его крадут у самого фюрера, и настолько опасным, что кое-кто боится быть рядом и бежит прочь сломя голову!

– Ну хорошо, хорошо, – сказал Ротманн. – Положим, увидит Веллер у меня на столе эту книгу. И что? Допустим, начнет он меня о ней спрашивать… Да! Совсем забыл. Он ведь как-то недавно приперся ко мне в первый раз и стал допытываться, не был ли я в Вевельсбурге.

– Серьезно? И что? Что он говорил?

– Я сказал, что никогда там не был, а он, похоже, не хотел в это верить. Потом спросил, был ли я в июле прошлого года уже здесь, во Фленсбурге.

– Что же вы не сказали об этом? Ведь как раз в июле он и покинул замок! – Антона явно обрадовала такая новость. – А что касается этой книги, то ваша задача – проследить за реакцией Веллера, особенно когда он откроет это место. А будет спрашивать – наплетите что-нибудь. Главное, побольше тумана. Создайте видимость, что вы что-то знаете. Кстати, неплохо бы вам ее почитать. Например, сегодня вечером. Не такая уж она толстая. И не отпирайтесь сразу от Вевельсбурга, если он снова начнет о нем распрашивать.

– Зачем вам всё это, Дворжак?

– Что-то подсказывает мне, что этот Веллер нам еще пригодится. Да и неспроста он приехал вместе с Крайновски.

Уже уходя, Ротманн сунул руку в карман шинели и неожиданно для самого себя достал небольшой шероховатый кусок железа.

– Вот, чуть не забыл. По-моему, это один из пробников того оружейника, о котором я рассказывал. Я подобрал его тогда в «Каменном цветке» возле кровати Фальца. Держите для коллекции, раз уж вы занялись этим Копьем.

Ротманн сидел за своим рабочим столом и ломал голову над делом некоего Алоиза Штернера, которого только что увели обратно в камеру после второго допроса. По приказу Крайновски его передал Ротманну унтерштурмфюрер СС Флейдерер.

Речь шла о совершенно сломленном свалившимися на него невзгодами человеке. Оставшись без работы и почти без родных, он рылся в развалинах в надежде найти лекарства (в этом доме была аптека) или банку консервов, когда несколько дней назад его задержал полицейский, обвинив в мародерстве. Всё бы ничего, да только нервы пятидесятилетнего инвалида не выдержали, и он наговорил лишнего. Наговорил при двух свидетелях, так что теперь ему не отвертеться.

Когда дверь отворилась и из-за нее блеснули очки Веллера, Ротманн вспомнил о книге.

– Я не помешаю? – как всегда предельно вежливо поинтересовался пришедший. – Я специально улучил момент, когда вы освободитесь, господин Ротманн.

– Заходите. О чем там у нас был разговор вчера?

– О показаниях Хели Байзекер, жены оберлейтенанта Байзекера, погибшего при взрыве на складе боеприпасов в прошлом сентябре.

– Да, да. Помню. Присаживайтесь.

Ротманн знал, что нужные Веллеру бумаги находятся в ящиках стола слева. Но он выдвинул верхний ящик справа где на стопке других дел лежала книга о Копье. Сделав вид, что ищет, он выложил на стол несколько папок. Затем достал и небрежно положил сверху книгу и, сказав, что это, должно быть, не здесь, переключился на поиски в ящиках с другой стороны. Краем правого глаза он наблюдал за Веллером, который в это время, как назло, крутил головой по сторонам. Приходилось тянуть резину.

 

Наконец что-то произошло. Веллер протянул руку к стопке папок на столе.

– Хаммерштейн? – воскликнул он. – Значит, я не ошибся, и вы – это вы! Продолжаете интересоваться темой Копья?

Ротманн, собиравшийся в этом месте разыграть непонимание, вдруг ощутил, что на самом деле чего-то не понимает.

– Что вы имеете в виду? – он достал наконец искомую папку с показаниями и положил на стол. – Вот то, что вас интересует.

Но Веллера интересовало уже явно не это. Он раскрыл книгу на заложенном Дворжаком месте и уставился на обведенную строчку.

– Это ваша пометка? – его голос зазвучал глуше.

«В самую точку, – подумал Ротманн, – Дворжак оказался прав».

– Можете взять, если хотите.

– И всё-таки вы там были, – убежденно сказал Веллер.

– Где?

– В Вевельсбурге. Я видел вас там в середине июля или чуть раньше. Вы стояли на мосту, ведущем в замок, и курили.

– Вы могли и обознаться, господин Веллер.

– Я разговаривал с вами больше получаса. Там, на каменном мосту. Был жаркий день, но это место находилось в тени и продувалось приятным ветерком. Поэтому нам не хотелось уходить. Вы помните?

Тут уже пришла пора удивиться Ротманну. Но он решил не подавать виду.

– И о чем же, интересно, мы говорили целых полчаса?

– Но вы же должны помнить!

– В ту пору я едва оправился от тяжелой контузии, последствия которой не прошли и по сей день. Так что вполне простительно, если я кое-что позабыл.

Веллер недоверчиво посмотрел на Ротманна.

– Но как такое может быть?

– Не знаю. После лечения в одной из кельнских клиник меня направили сюда, а Падерборн находится как раз на пути из Кельна во Фленсбург. Возможно, я останавливался там и решил заглянуть в замок просто как турист. Так о чем же мы всё-таки говорили?

Веллер продолжал недоверчиво смотреть то на Ротманна, то на книгу в своих руках.

– Мы говорили о разном. Я рассказывал вам о Вене, а вы о Мюнхене. Мы вспоминали довоенные годы.

– Напомните. Может быть, моя память восстановится. Что говорил я? – удивление Ротманна тоже возрастало.

– Вы рассказывали, что жили с братом и матерью на северо-западной окраине, кажется, на Габельсбергерштрассе, недалеко от какой-то клиники. Там рядом еще была улица вашего имени – Ротманнштрассе.

«Черт возьми, – поразился Ротманн, – этого он не мог прочитать в моем личном деле. Мы действительно жили рядом с Фрауенклиникой, расположенной на Вагнерштрассе. А рядом действительно была Ротманнштрассе. Там еще находится Мюнхенский народный театр».

– Я рассказывал вам о Старом Хофбурге, дворце Амалии, площади Инденбург. Потом, когда мы заговорили о Копье, вы сказали, что у вас есть книга Бруно Ленца…

– Простите, а как это ни с того ни с сего речь зашла о Копье?

– Так вы же сами и завели разговор.

– Я?!

– Именно вы.

Ротманн сделал вид, что пытается вспомнить, а сам тем временем прикидывал, как бы ему развить этот разговор и побольше вытянуть из Веллера.

– Интересно, и что же дальше?

– Потом мы заговорили о подлинности Копья, – Веллер понизил голос. – Я упомянул эту книгу Бруно Ленца, кажется, она называлась «Тайна Хофбургского наконечника», рассказал, что брал ее когда-то в Национальной библиотеке там же, в Хофбурге, и вы сказали, что она у вас есть. Я позволил себе выразить сомнение, но вы уверяли, что она и сейчас припрятана где-то в вашей квартире.

– Почему же припрятана?

Веллер с сомнением посмотрел на Ротманна.

– Вы действительно ничего не помните или только разыгрываете меня?

Ротманн неожиданно принял решение. Он встал и, пройдясь по кабинету, сказал:

– Всё гораздо сложнее. Нельзя помнить или не помнить того, чего вообще не было.

– То есть вы хотите сказать…

– Я приехал сюда еще в июне и весь июль находился во Фленсбурге. И если и выезжал куда-нибудь на машине, то не более чем на несколько часов и не дальше границы Кильского канала. Это может подтвердить не только десятка полтора человек, но и целый ворох бумаг. – Он подошел к Веллеру и произнес клятвенным голосом: – Я никогда в жизни не был в замке Вевельсбург и не видел вас ни там, ни где-либо еще, пока вы не появились здесь.

– И всё-таки я не могу в это поверить, – пробормотал растерянный Веллер.

«Знал бы ты, какие тут происходят чудеса, поверил бы», – подумал про себя Ротманн.

В это время дверь отворилась и вошел Крайновски. Веллер вскочил, а Ротманн распрямился, и они оба вытянулись перед шефом.

– Амон! – сказал тот раздраженно. – Вы когда уходите надолго, так хоть ставьте в известность, куда. Я вас ищу битый час. Вот, это срочно.

Он протянул Веллеру какой-то листок, и тот, забыв, зачем приходил, поспешно удалился. Крайновски повернулся к Ротманну.

– Да, кстати, Отто, сколько вы будете возиться с этим, как его Штернером? Я попросил Флейдерера передать вам его дело, как раз рассчитывая на вашу оперативность. Что там неясного? У нас полно более ответственной работы.

– Оберштурмбаннфюрер, вы знаете, что Штернер – Кавалер Испанского серебряного креста с мечами?

– Вот как? – Крайновски остановился и удивленно посмотрел на Ротманна. – Серьезно? Он что, воевал в «Кондоре»? Летчик?

– Танкист из отряда фон Тома. У него также Крест второй степени за первую войну и несколько медалей. В Испании он фактически стал инвалидом – его правая рука почти не действует.

Ротманн знал, что Крайновски уважает таких людей, и на этом строил свой расчет.

– Флейдерер ничего об этом не сказал.

– И тем не менее… – Ротманн развел руками.

– Ладно, что он там наговорил, этот Штернер, покажите-ка еще раз. – Крайновски взял протянутый ему листок и стал читать, выпятив нижнюю губу. При этом он стал похож на Муссолини. Пару раз он крякнул и покачал головой. Его шрамы на щеке и переносице побагровели. – Сколько было свидетелей этой истерики? – сказал он, возвращая листок.

– Двое. Задержавший его унтервахтмайстер КРИПО и обербауэфюрер организации Тодта. Этот второй, по-моему, как раз и убедил полицейского написать донос. Я его немного знаю. Ядовитейший тип. При первых звуках сирены несется в бомбоубежище, расталкивая всю улицу.

– Да? – Лицо оберштурмбаннфюрера скривилось от отвращения. – Ну а он сам сознался?

– В том-то и дело, что нет. Говорит, что ругать ругал, но не фюрера. Разве что самую малость рейхсмаршала. Позвольте я с ними поговорю.

– Рейхсмаршала? – Крайновски расплылся в саркастической ухмылке. – Ну, этого охотоведа не грех и ругнуть особенно когда стоишь на развалинах своего дома. Ладно, даю вам день. Делайте, как считаете нужным, но учтите: если этот испанец еще раз где-нибудь выступит, он подведет в первую очередь вас, Отто. – Находясь уже в дверях, он добавил: – Вам надо работать в какой-нибудь благотворительной организации или сразу подаваться в священники.

Через три часа перед столом штурмбаннфюрера СС Отто Ротманна стояли два доносчика. Полицейский унтервахтмайстер, застрявший, несмотря на почтенный возраст, на этом низшем унтерском звании, и худой, как скелет, чиновник из строительной организации Тодта. У второго в глазу блестел монокль, которые теперь в Германии носили лишь несколько престарелых генералов.

Не предлагая сесть, Ротманн бросил перед ними на стол фотокарточку.

– Узнаете этого человека?

На снимке был запечатлен светловолосый мужчина лет сорока, в сером открытом кителе без погон и петлиц, серой рубашке с галстуком и черном берете, какие носили танкисты легиона «Кондор». На берете белели алюминиевые череп и свастика. Над левым карманом – две маленькие шестиконечные звездочки, означавшие звание оберлейтенанта. Под ними располагался большой танковый знак легиона, с правой стороны кителя – Испанский крест с мечами. Над звездами была пристегнута группа медалей во главе с Железным крестом второго класса. Правее его хорошо различались две испанские: медаль участника кампании и Красный Воинский крест.

Взяв снимок в руки, они уставились на увешанного наградами танкиста.

– Это Алоиз Штернер, – проскрипел скелетоподобный торговец.

– Да, похож, – подтвердил полицейский.

Ротманн поднялся из-за стола и забрал у них фотографию. Он прошел к окну и, стоя спиной к доносителям, стал говорить как можно более сухим голосом:

– Штернер не сознается. А поскольку мы не можем просто так осудить заслуженного человека, предстоит дополнительное расследование. Если в ходе его выяснится, что вы прибавили лишнего к словам, якобы произнесенным этим инвалидом, то сами понимаете, это не останется без нашего внимания.

– Но ведь там никого больше не было… – заговорил полицейский.

– Вот именно. Кто подтвердит ваши слова? Вы можете поручиться за каждую букву в своих показаниях? – Ротманн повернулся. – Дело может дойти до Союза ветеранов, а вы знаете, как фюрер уважает эту организацию.

– Что вы предлагаете? – скрипнул скелет. Ротманн снова отвернулся.

– Снимите свои обвинения в крамоле и перепишите заявление. Оставьте обвинение в нахождении в неположенном месте. Что касается мародерства, то это смешно. Со своей стороны, я обещаю вам нашу благодарность за бдительность и исполнение служебного долга.

Через час Алоиз Штернер был отпущен домой.

Вечером Ротманн заехал на Бюргплатц к знакомому букинисту.

– Бруно Ленц? – удивился тот. – «Тайна наконечника Габсбургов», кажется, так называлась эта книга. Нет, господин Ротманн, ее у меня нет, да и быть не должно. Ведь она запрещена, дай бог памяти, году еще в тридцать четвертом.

– А в чем дело? – Букинист пожал плечами.

– Ну, во-первых, автор – еврей. – Он взглянул на клиента, как бы давая понять, что и одного этого вполне достаточно. – Во-вторых, он ставит в своей книге под сомнение подлинность Копья Власти, хранившегося в Хофбургском корелевском дворце. А это значит, что и в Нюрнберге сейчас лежит непонятно что. – Букинист заговорил почти шепотом – Сами понимаете…

– Всё ясно. Просто в одном месте мне попалась ссылка на эту книженцию. Спасибо, Герхард, что просветили.

Ротманн сменил тему и стал расспрашивать владельца магазина о третьем томе «Упадка Римской империи» Эдуарда Гиббона, который уже давно разыскивал. Автор известного семитомника хоть и был англичанином, однако под запрет нацистов не попал.

По дороге домой Ротманн прокручивал в голове слова о том, что книга о тайне наконечника якобы припрятана в его собственной квартире. «Что ж, устроим обыск у себя самого».

На следующий день, проходя мимо комнатки Веллера, он решил договориться о продолжении прерванного накануне разговора. К этому побуждало и то, что вчера он нашел-таки книжку еврея Ленца. Она лежала наверху его кухонного шкафа, спрятавшись за резной балюстрадкой, лакированной под красное дерево.

Изданная еще в конце прошлого века и невесть сколько пролежавшая на шкафу, она была с одной стороны покрыта многолетней пылью, плотно слипшейся под воздействием жирных кухонных испарений. Когда Ротманн влажной тряпкой очистил с нее все наслоения и раскрыл, то обнаружил, что это издательство Миланского университета. Так, во всяком случае, он сумел понять. Книга была напечатана на итальянском языке, и вопрос об ее прочтении отпал.

Ротманн толкнул дверь и вошел в длинный узкий кабинет. Напротив располагалось окно, занимавшее всю поверхность короткой стены. Перед окном стоял небольшой письменный стол, сидеть за которым можно было спиной к свету. С левой стороны – несколько разномастных шкафов, справа – чистая стена с неплотно прикрытой дверью. В комнате никого не было

Собираясь уже выйти, Ротманн услыхал голос, доносившийся из кабинета Крайновски. Говорил Веллер. Но говорил как-то странно, будто монотонно диктовал текст. Самым же странным было то, что Ротманн не разобрал ни единого слова.

Несмотря на неплохую слышимость, Веллер говорил не по-немецки.

Задержавшись еще на секунду, Ротманн тихонько вышел. Количество загадок росло, как снежный ком. Их необходимо было с кем-то обсудить, и этим кем-то мог быть только Дворжак.

– Во всём этом уже нет ничего принципиально нового, – стал рассуждать Антон, выслушав рассказ Ротманна.

Он повертел в руках принесенную книгу, уже вторую о Копье Судьбы. Увы, итальянский язык совершенно не позволял ознакомиться с ее содержанием.

– Если раньше другие люди не помнили что-то связанное с вами или с Юлингом, то в этом случае вы «не помните» того, в чем якобы принимали участие. Здесь вы просто выступили в другой роли.

– Это мне стало ясно с первых минут.

– Тот факт, что книжка действительно оказалась у вас дома, – продолжал Антон, – причем, заметьте, не могла быть подброшена недавно (в этом нас убеждает слой натуральной пыли), свидетельствует о правдивости слов Веллера. Он и впрямь имел с вами беседу на том мосту. Ну не с вами, конкретно, с вашим фантомом, возможной копией. Во всяком случае с тем, что полностью могло соответствовать реальности. Ведь этот двойник всё знал не только о вашем прошлом, но и о спрятанной на вашем шкафу в кухне книге, о которой вы сами не имели представления. Предлагаю не ломать сейчас над этим голову. Это всё равно бесполезно.

 

Антон прищурясь посмотрел на собеседника.

– Так вы говорите, что слышали голос из кабинета начальника, это был Веллер, и он говорил на иностранном языке? На каком?

– Не на французском, английском, итальянском, испанском, русском или польском. В этом я уверен. Это, скорее всего, не был и венгерский. Пожалуй, что-то скандинавской. Мне так показалось.

– А ему кто-нибудь отвечал?

Ротманн отрицательно покачал головой.

– Нет. У меня сложилось впечатление, что он говорил по телефону, как будто диктовал.

Антон достал с полки книгу и стал листать.

– Феху, уру, манна, дага, алги, кауна, гебу…

– Что это?

– Похоже?

– Пожалуй… Только гораздо быстрее. – Антон захлопнул книжку.

– Это, конечно, только догадка, но он мог читать рунический текст. Подождите, подождите. Давайте порассуждаем. Находясь в кабинете вашего шефа, он вряд ли беседовал с ним. Тем более, насколько я сумел разобраться, руны – это не только не особый язык, но и не алфавит в нашем понимании. С их помощью так просто не поговоришь. Скорее всего, он зачитывал по телефону… зашифрованное сообщение. Вот как!

– Но к чему такие сложности?

– Откуда мне знать? У вашего Крайновски, к примеру, может быть особое задание. Что-нибудь очень секретное. И Веллер ему помогает. Потому он и посадил его рядом. Одно ясно – Веллер боится Копья. И, сдается мне, он встречался с вами, то есть с вашим двойником, не только в тени на мосту. Было что-то еще, о чем он пока молчит.

Когда на следующее утро Ротманн подходил к дверям гестапо, ему навстречу вышел Крайновски.

– Хайль Гитлер!

– Да, да. Вот что, Отто, – оберштурмбаннфюрер остановился, надевая перчатки и поеживаясь от пронизывающего ветра, – у вас ведь есть в этом городе знакомые среди моряков?

Ротманн секунду подумал и, решив не упоминать о своем соседе по этажу, отставном моряке, сказал:

– Нет. Я здесь всего несколько месяцев и по службе никак с ними не пересекался. Особая каста. Не очень-то жалуют нашего брата эсэсовца.

– Плохо. Знакомства сотруднику тайной полиции надо иметь не только по службе.

Крайновски направился к ожидавшему его у распахнутой дверцы автомобиля шоферу.

Эрнст Крайновски был очень хорошим солдатом. Он вступил в армию в 1912 году и к августу четырнадцатого стал уже вполне опытным гефрайтером саперной роты. В первые годы войны он был дважды легко ранен, поправился, после чего в шестнадцатом прошел всю верденскую мясорубку с первого и до последнего дня. Двадцать миллионов снарядов, за несколько месяцев превративших леса и поля под Верденом в мертвую пустыню, присыпанную щепой и удобренную десятками тысяч разорванных трупов, не решили ровным счетом ничего. Единственным итогом этого побоища стал изданный на следующий день после его окончания приказ Людендорфа о формировании в каждой армии западного фронта штурмовых отрядов. В начале ноября Крайновски был зачислен в одну из таких частей.

Сменив свой картонный, зачехленный в холстину пикел-хауб на не виданную ранее тяжелую стальную каску, он стал частью элиты германской армии. Позднее он часто вспоминал сумасшедшие штурмы вражеских позиций, в которых принимал участие, и всё более удивлялся тому, что остался тогда жив.

Немалое удивление вызывали первые массовые атаки немецких штурмовых батальонов и у противника. Не успевал еще развеяться дым и осесть пыль после артиллерийского шквала, как из этой мглы прямо перед окопами изумленных англичан или французов появлялись странные существа. Он бежали молча, пригнувшись к земле. В обеих руках у них были гранаты с длинными деревянными рукоятками, и казалось, что руки этих существ, похожих на стадо горилл, волочатся по земле. Их лица и большие стальные шлемы с маленькими рожками были вымазаны землей. На них не было поясных ремней и подсумков, а часто не было видно и карабинов. Только странные холщовые мешки свисали спереди, сзади и по бокам. Из этих мешков торчали рукоятки гранат, применявшихся тогда во всех армиях мира только при обороне.

Достигая окопов, атакующие забрасывали их своими «колотушками» и бежали дальше. Следом за штурмовиками шла обычная пехота. Иногда она отставала, и эти измазанные грязью дьяволы вступали в рукопашную схватку прямо во вражеских траншеях и блиндажах. Они врывались туда с зажатыми в зубах или привязанными к голени ножами, которыми дрались, израсходовав весь запас гранат и сбросив пустые мешки. По пути они вырывали из рук убитых винтовки и работали ими как дубинами. Эпоха густых атакующих цепей, развернутых знамен и барабанного боя окончательно уходила в прошлое.

С помощью таких тактических нововведений немецкое верховное командование надеялось переломить ход войны на западе. Всем уже осточертело это сидение в окопах. И первое время сдвиги действительно были.

Летом 1917 года Крайновски, ставшего к тому времени унтер-офицером, перевели в другую дивизию. Опытных штурмовиков часто командировали в те части, где еще предстояло создать подобное подразделение. Когда он подходил к штабу полка, его окликнул лейтенант:

– Вы как одеты, фельдфебель? Что это за вид?

Вокруг столпилось десятка полтора солдат и унтер-офицеров. Дивизия уже несколько месяцев находилась в резерве, и все выглядели по-тыловому: идиотские кожаные шлемы с начищенными шипами на макушке, надраенные сапоги, тесные кители и довольные осклабившиеся лица. Перед ними же стоял солдат в большой облупленной каске, раскрашенной в не виданный доселе рисунок из разноцветных многоугольников. Вместо сапог на нем были ботинки непонятного цвета, обмотки и кожаные наколенники. Под коленом правой ноги был примотан короткий нож. Вместо кителя – свободная блуза без карманов, со спрятанными под клапан пуговицами Вместо стандартных подсумков для карабинных обойм, которые должны были находиться на его поясном ремне, на шее фельдфебеля висел холщовый бандольер с десятком кармашков. Концы бандольера были пристегнуты к ремню, а рядом с ними в петлях из тонких ремешков висели две гранаты-колотушки.

– Я из штурмового батальона 17-й дивизии, господин лейтенант. Вот мои документы.

Лейтенант поморщился. Он был наслышан об этих «штосе-труппен» и очень не хотел, чтобы в расположении его роты разгуливали унтер-офицеры, которым позволили иметь свои собственные взгляды на тактику современного боя. Однако он ничего не сказал. Слава этих отрядов уже стала общеизвестной. С лиц постепенно сошли ухмылки, и все расступились.

Крайновски участвовал еще во многих сражениях. Но пришел восемнадцатый год. К марту 300 тысяч американцев, которым только предстояло научиться воевать, влились в окопы своих союзников на Западном фронте. Еще три миллиона ожидали своей отправки на той стороне океана. Это было началом конца. «Битва кайзера за справедливость» близилась к неизбежному и печальному финалу.

Летом 1919 года Эрнст Крайновски с Железными крестами обоих классов на старом кителе болтался по улицам Мюнхена в поисках работы. В маленькой послевоенной армии ему места не нашлось, а идти в «Черный рейхсвер» не хотелось. В эти дни он стал частым посетителем толкучек, постепенно втягиваясь в мелкие махинации и аферы. Однако генерал Ганс фон Сект, уже приступивший к выковыванию нового германского меча, прекрасно понимал, что не запрещенные ныне танки и самолеты явятся основой будущей великой армии. Ее стержнем всегда были и будут люди.

Не имея возможности пропустить через десять своих дивизий сотни тысяч шатающихся по городам мужчин, он стал привлекать многих из них в ряды полиции, на которую никак не ограничения не распространялись. Там фон Сект создавал командирский резерв для будущих армейских батальонов, полков и корпусов.

В начале 1920 года Крайновски был принят в состав баварской полиции в чине обервахтмайстера. Это, впрочем, не мешало ему посещать в свободное от работы время мюнхенские толкучки и якшаться с дельцами черного рынка. Жизнь помаленьку налаживалась. Однако судьба подталкивала тридцатитрехлетнего Эрнста к чему-то более великому и поставила его однажды в числе ста полицейских на мостовой Резиденцштрассе. В тот день была пятая годовщина провозглашения Веймарской республики – 9 ноября 1923 года.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16  17  18  19  20  21  22  23  24  25  26  27  28  29  30  31 
Рейтинг@Mail.ru