Купава Огинская
Жена Болотного царя
ГЛАВА
III
. Прекрасный принц
Несмотря на мое самоуверенное заявление, реакции Агнэ я боялась. Не была уверена, что мы правда поладим, и за завтраком, где все должно было открыться царевне, чувствовала себя потерянной и в чем-то виноватой…
Девочка меня удивила, прогнав все тревоги.
Такой искренней и горячей радости на признание, что теперь являюсь ее нянькой, я просто не ожидала.
Агнэ взвизгнула, подскочила, хлопая в ладоши, и на несколько секунд сжала меня в крепких объятиях, чуть не столкнув со стула, на котором я сидела.
– Это же чудесно!
– Чудесно… – повторила я заторможенно, беспомощно косясь на Сэнара.
Тот сидел напротив меня за накрытым столом и даже не пытался скрыть широкую, совсем не сочувственную улыбку.
Ксэнар восторгов Агнэ не понимал, но дочь свою к порядку призывать не спешил, позволив ей вдоволь меня потискать.
Кажется, мне удалось выполнить наказ Ариса и в кратчайшие сроки расположить к себе местную царевну. Хотя заслуги моей в том не было, я ничего не сделала, чтобы Агнэ, как сказал Ксэнар, мною очаровалась.
Мы и знакомы-то были всего несколько дней.
Ей хватило.
Царевна разжала объятия неохотно, медленно, села на свое место и судорожно вздохнула, топя меня в своем восторге. Я предпочла сделать вид, что не замечаю странного сияния ее глаз, как не замечаю хмурого выражения лица Ксэнара. Не ожидавший такого восторга со стороны своей дочери, царь был несколько озадачен, сбит с толку и обеспокоен.
В просторной столовой воцарилась недолгая неоднозначная тишина, в которой смешались радость и тревога, и нарушил ее подрагивающий от счастья голос Агнэ.
– Что мы будем делать? – спросила она. – Сначала нам, наверное, нужно на торговую площадь, у тебя же совсем вещей нет. А потом я покажу тебе свои любимые места! И…
– Агнэ, – позвала я, желая хоть немного усмирить ее энтузиазм. Пусть она права и вещей у меня действительно нет, это же не повод бежать за ними прямо сейчас…
Агнэ считала, что повод.
– Отец! – она была полна взрывоопасного восторга. – Можно мы…
– После завтрака, – прервал ее горение Ксэнар.
Девочка приуныла, но быстро осознала, что завтрак – это ненадолго, зато потом я буду вся в ее власти, приободрилась и заработала ложкой с удвоенным энтузиазмом.
Я радости царевны не разделяла, на знакомую еду, вроде вареных яиц или подтаявшего в тепле сливочного масла, смотрела с удивлением, на незнакомую – с подозрением. И ела медленно, неохотно, тщетно стараясь пробудить аппетит.
Бусины из волос я выплела еще утром, но все равно то и дело, забывшись, нервным жестом проводила ладонью по спутанным прядям, желая удостовериться, что в них ничего больше нет.
***
Как бы я ни желала отсрочить неизбежное, завтрак закончился и меня потянули прочь из безопасного царского жилища.
Сэнар увязался следом, объяснив это заботой о племяннице.
Я не возражала, даже радовалась его присутствию: несмотря на туфельки Агнэ, которые мне почти не жали, и ее легкую накидку, скрывавшую мое грязное платье, я чувствовала себя неловкой и жалкой, и лишь присутствие жизнерадостного эва позволяло держаться достойно.
Я шла рядом с ним по широкой улице мимо местных жителей, домов и лавок и старалась совсем уж не горбиться под тяжестью своей судьбы.
Каменные здания с переменным успехом боролись с легким налетом плесени – где-то ее было меньше, где-то больше, на постройках, о которых хозяева заботились с особым усердием, не было вообще. Деревянные дома даже не пытались как-то противостоять этакой напасти, задорно зеленея под усталым солнцем. Кое-где плесень теснил пушистый, жизнерадостный мох, и это противостояние рисовало причудливые и очень красивые узоры на бревенчатых стенах.
Небо хмурилось, тонкая пелена скорой непогоды лениво наплывала на светило. Со стороны гор на нас надвигались тяжелые низкие тучи, полные нерастраченной воды.
Погода обещала пролить на эти земли дождь… будто так влаги здесь было недостаточно.
Агнэ шагала чуть впереди, важно указывая путь, я же шла рядом с Сэнаром и просто гордилась, что смогла удержаться и не ухватиться трусливо за рукав его рубахи.
Казалось, что все прохожие смотрят только на меня, на неопрятную и наспех умытую выданную топями головную боль их царя. На самом деле, конечно же, это было не так. Я не вызывала у местных особого интереса, поселение было немаленьким, и люди, судя по всему, здесь редкостью не считались: на своем коротком пути от дома Ксэнара до торговой площади мне повстречались три человеческие девушки – две смешливые блондинки и невозможно рыжая особа, спешившая куда-то по делам.
Вероятно, мои неоправданные и смешные переживания со стороны выглядели как-то совсем уж безрадостно. Сэнару быстро надоело мое сосредоточенное лицо и затравленный взгляд.
– Никто не знает, что в наши края занесло принцессу человеческого королевства, – ответил он на не заданный мною вопрос. – Брат запретил о тебе говорить, пока твоя судьба не будет решена. Сегодня вечером, конечно, ты станешь главной темой… но пока можешь чувствовать себя комфортно.
Если он считал, что это меня приободрит… просчитался. Я почувствовала себя совершенно несчастной и нахмурилась.
Сэнара совсем уж помрачневший вид его спутницы не устраивал.
– Прекрати!
– Что? – растерянно спросила я.
– Хмуриться прекрати. Улыбнись! Я понимаю, что ты многое пережила, но это же не повод отказывать себе в маленьких радостях. – Сэнар улыбнулся, показывая, как это делается. – Давай, оглянись. Почувствуй этот день.
Я лишь сильнее нахмурилась, не понимая, чего он от меня хочет, – разве я не этим сейчас занималась? Не крутила безостановочно головой, опасливо осматриваясь и боясь встретиться с кем-нибудь взглядом?
– Ну? – настойчиво поторопил он. Я решила не спорить, послушно попыталась поймать мгновение и насладиться им. Возможно, у меня бы что-нибудь даже вышло, не испорти все нетерпеливый эва.
– И улыбнись наконец. Напоминаешь моего брата.
И весь мой возможный оптимистичный настрой улетел в пекло.
– Что?
– Ксэнар точно с таким лицом все время ходит. Словно веселиться – это сложная наука, которой он не обучен… а ведь когда-то его даже рассмешить можно было. И куда все девалось? – Сэнар сокрушенно покачал головой.
– С ним что-то случилось? – полюбопытствовала я, ожидая услышать какую-нибудь душераздирающую историю о том, как развеселившегося царя чуть не съело какое-нибудь болотное чудовище. Как самому Ксэнару удалось сбежать, а вот его чувство юмора спастись не смогло.
– Случилось, – кивнул Сэн. – Жена умерла.
– О… – Я сбилась с шага. Стало стыдно за свои глупые мысли.
Что в таких случаях принято говорить, я не помнила. Чужое горе для меня всегда было худшим наказанием.
Я не имела представления, как со своим справиться, что уж о чужом говорить…
Эва не ждал от меня никаких банальных слов сочувствия.
– Я расскажу. Об этом все знают, и ты должна. – Чуть придержав меня за локоть, позволяя своей энергичной племяннице вырваться вперед еще на несколько шагов, он тихо заговорил: – Нэна умерла родами, когда Агнэ было четыре. Брат ждал сына, наследника. Не дождался. Ребенок родился мертвым.
– Он ее очень любил? – неловко спросила я. Мертворожденные дети, выкидыши и прочие трагические завершения беременности во дворце случались нередко. Утонченные аристократки, затянутые в корсеты, казалось, даже ночью, с трудом могли разродиться. И ни один лекарь не был в состоянии побороть природу… Вероятно, лекари эва также не были достаточно сильны.
– Нет. Они женились по велению рода1. Такое случается редко, но, если повеление было озвучено, его уже не оспорить.
– Даже царю? – недоверчиво уточнила я.
– Даже царю. Предкам не перечат, – подтвердил эва. И цинично добавил: – Повеление предков оказалось для всех нас большой удачей.
– Это в каком смысле?
Сэнар странно покосился на меня, словно раздумывая, стоит ли со мной совсем уж откровенничать. После недолгих размышлений пришел к выводу, что все же стоит.
– Пожалуй, тебе будет полезно узнать… Человеческие девушки бывают излишне легкомысленными, из-за этого случаются большие проблемы, – сказал он. Слова его мне не очень понравились, но продолжил Сэнар раньше, чем я успела возмутиться. – Мы сильно привязываемся. Со временем связь в паре становится лишь крепче… Ксэнара спасло то, что Нэн он не любил, иначе, лишившись царицы, в скором времени мы могли потерять и царя.
– Все так серьезно? – пораженно пробормотала я.
– Не думаю, что ты сможешь представить насколько. – Сэн внимательно посмотрел на меня. – Но прошу, будь осторожной в общении с эва. В отличие от людей в чувства мы не играем.
Об особенностях местных жителей, в частности об их болезненной привязанности, я слушала с ужасом. И то, что Сэн не считал все это чем-то плохим, поражало меня больше всего. Для эва нездоровая привязанность, даже зависимость от партнера, была нормой, они умудрялись как-то с этим жить…
И не просто жить, но даже создавать семьи с залетными представителями человеческого рода.
– Хотя с людьми сложно, – признался Сэнар. – Время очень часто убивает вашу любовь.
– Случается, – вздохнула я. – А можно вопрос?
– Задавай.
– Если у вас такая… особенность, то зачем вы рискуете и связываетесь с людьми? Не безопаснее ли было бы держаться от нас подальше?
Сэнар пожал плечами.
– Это полезно. Дети от межвидовых союзов сильнее и выносливее. И не так подвержены нашим неприятным слабостям.
– Не так привязчивы?
– И это тоже. – Он улыбнулся. – Тебя ведь что-то еще беспокоит?
Я не нашла причин таить свои переживания. Раз уж он такой дружелюбный, общительный и готовый все мне объяснить… что ж, пусть объясняет.
– Я не понимаю, как ваш царь мог так просто доверить мне Агнэ. В смысле, раньше, конечно, я была очень располагающей, люди меня любили, но… но как можно так просто вверить свою дочь в руки незнакомой девицы?
– Думаешь, нельзя?
– Нет, – решительно рубанула я. – Особенно после того, что вы мне рассказали.
– Ты пыталась спасти Агнэ от насыти. Да, поступок в высшей степени глупый и бессмысленный, вас бы обеих съели. Но ты рискнула, хотя могла сбежать.
– Насыть это которую обезглавили?
Сэнар кивнул.
Я неопределенно пожала плечами. Могла сбежать и даже хотела… вот только с чувством самосохранения у меня были явные серьезные проблемы. И только бешеное везение все еще не позволило мне распрощаться с жизнью…
– Агнэ всегда была энергичной. Излишне любопытной, неоправданно безрассудной… – Эва вздохнул. – Вся в отца.
– Непохоже, чтобы царь позволял себе необдуманные поступки, – осторожно заметила я.
– Статус обязывает. Знала бы ты его в детстве. – Сэнар рассеянно улыбнулся, но долго вспоминать прошлое себе не позволил. – Впрочем, речь не о нем. Ни одна… как вы их зовете… гувернантка? Ни одна гувернантка не продержалась рядом с Агнэ дольше полугода. Она сбегает из-под их присмотра, досаждает мелкими проказами, не слушается.
– Она не похожа на избалованного ребенка, – пробормотала я, подозревая, что эва пытается меня запугать.
Оказалось, Сэнар так своеобразно предупреждает.
– О нет. Это не про Агнэ. Просто каждая ее… гувернантка подбиралась Ксэнаром для будущей царицы. Для той, кем была его жена и кем, по мнению моего невнимательного брата, надлежало стать его дочери. Ксэнар не хочет видеть, как много девочка взяла от него, и совершает множество ошибок.
– Ну так открыли бы ему глаза на правду.
Эва становилось все больше, Сэн неотрывно следил за плывущей среди живого потока племянницей и не находил возможности посмотреть на меня. Потому его театральный вздох, не подкрепленный страдальческим взглядом, почти не произвел на меня впечатления.
– Знала бы ты, сколько раз мы ссорились из-за этого. Ксэнар не желает видеть очевидного.
Болотный царь не выглядел как тот, кто умеет ссориться, он даже не очень походил на эва, способного повысить голос… зачем такие сложности, если можно просто жутко глянуть, не тратя силы на ругань? Но его брат утверждал, что в Ксэнаре много эмоций и чувств, которые он порой даже демонстрирует. Говорил об этом Сэн с такой уверенностью, что сомневаться в правдивости его слов было почти невозможно.
– И чем я могу помочь? – За рукав рубахи Сэнара я все же ухватилась, чтобы меня не отнесло в сторону от эва и не закружило в суетливом потоке.
– Просто оставайся собой, принимай восхищение Агнэ и постарайся смирять ее опрометчивые желания.
– Как, например, идея выбраться из топей… Зыби и посмотреть, как живут люди?
Сэн улыбнулся, кивнул, ни на миг не выпуская Агнэ из поля зрения, и легко отцепил от своего рукава мою руку, крепко сжав вялую ладошку теплыми пальцами.
– А ты схватываешь на лету.
– Но если моего авторитета будет недостаточно?
Он фыркнул.
– Недостаточно? Не слышала ты, с каким восторгом Агнэ рассказывала о тебе и о вашей встрече, иначе бы в себе не сомневалась.
– И все же…
– Забудь про неуверенность! – отрубил он. – А теперь прекрати хмуриться и сделай воодушевленное лицо, к нам идут.
Сэнар был прав, Агнэ, которой надоело одиночество, спешила вернуться.
– Ну и медленные же вы, – возмутилась она, зацепившись за свободную руку своего дяди. – Пойдемте скорее, у нас впереди столько дел!
– Столько дел, – эхом отозвался Сэнар голосом, лишенным всякого энтузиазма, так отчетливо звеневшего в словах его племянницы.
Толпа схлынула неожиданно, вдруг, позволив мне на одно короткое мгновение увидеть, как широкая улица упирается в ту самую торговую площадь. Полную товаров, смеха и громких разговоров.
Этот день позволил мне сделать сразу несколько открытий.
Во-первых, покупать готовые наряды куда интереснее, пусть и сложнее, чем заказывать личный гардероб у модистки.
Во-вторых, Сэнар может быть терпеливым и смирным, если поблизости находится его полная восторга племянница.
В-третьих, племянница эта может быть страшнее стаи модисток, которых я недолюбливала и боялась с самого детства.
Наряды эва пришлись мне неожиданно по вкусу. Отсутствие корсетов и пышных юбок делало их одежду невероятно удобной и приятной, а уж наличие женских брюк, предназначенных не только для верховой езды… Я еще очень многого не знала об эва, но они мне уже нравились. Не мог быть плохим народ, придумавший такую замечательную и удобную одежду.
***
Когда Сэнар говорил, что я стану главной темой вечера, вероятно, мне стоило не игнорировать это предупреждение и как-то подготовиться к тому, что ждало меня впереди… чтобы не удивляться, когда посреди ночи мне на живот свалится огромная и тяжелая жаба.
Проснулась я от сильного удара под дых, заполошно взмахнула руками, взбрыкнула, путаясь в одеяле, и замерла, встретившись взглядом с хорошо видной на светлой ткани жабой.
Дождь, который я ждала весь день, обрушился на нас только ночью, и, готовясь ко сну, я открыла окно, чтобы слушать, как лениво шуршит на улице непогода.
Так и уснула с открытым окном.
Дождь кончился, тучи освободили небо и позволили луне любопытно заглянуть в мое окно.
В комнате было прохладно и тянуло сыростью, но важным сейчас было не это…
Сначала я не поверила своим глазам. Потом жаба открыла широкую пасть и хрипло спросила, переползая мне на грудь:
– Ты, что ли, принцесса?
Разговаривающая жаба… Пожалуй, это был уже перебор.
Я взвизгнула, подскочила на постели, скинув тяжесть с груди на колени, и замолотила ногами, желая сбросить ее на пол.
– Успокойся! – рявкнула жаба, лишь чудом удержавшись на одеяле. Я покорно замерла, пораженная властными интонациями, проскользнувшими в жабьем голосе. Несколько мгновений она копошилась, стараясь перевернуться со спины. Прикасаться к ней я опасалась, потому осталась преступно безучастна и помогать не стала.
Справилась жаба сама.
Я беззастенчиво таращилась на бурую невидаль, дыша через раз.
Доводилось мне слышать о землях на южной границе нашего королевства, где магический фон был так высок, что люди и животные, обитавшие в тех краях, претерпели невероятные изменения. Все исследователи, отправлявшиеся туда для изучения столь необычных воздействий магии на живой организм, так ничего выяснить не смогли, но после возвращения прожили недолго. Угасли за считаные годы.
Ходили слухи, что повинны в высоком магическом фоне тех земель были маги. Официальная же версия утверждала, что всему виной какие-то глубинные магические потоки, которые были высвобождены из-за череды землетрясений.
Конечно, отец знал настоящую причину, возможно, ее знал даже брат, как наследник и будущий король, мне же открывать правду не посчитали нужным.
И вот сидела я в комнате, которую готовилась с полным правом считать своей, и разговаривала с существом, на которое явно было произведено магическое воздействие… И не знала, как на это реагировать!
– Успокоилась? – деловито спросила жаба.
– Вы разговариваете, – сипло озвучила я очевидный, но очень тревожащий меня факт.
– Поразительная наблюдательность, – едко отозвалась жаба и раздраженно раздула щеки. Что бы это ни значило у обычных жаб, у этой явно свидетельствовало о недовольстве. – Хотя умной ты быть и не должна.
– Чего?!
– Целуй меня! – вместо объяснений потребовала жаба, поспешно сдувая щеки. Желала, видимо, принять благообразный вид. Зря старалась.
– Чего? – повторила я растерянно.
– Ты прекрасная принцесса, я неотразимый принц, проклятый злой колдуньей, и лишь твой поцелуй способен снять с меня это проклятие. – «Неотразимый принц», переполненный эмоциями, длинно квакнул. – Ты не представляешь, сколько я ждал тебя!
– Ждал меня, – протянула я задумчиво. Что ж, самка оказалась самцом. Стукнутым на всю голову, свихнувшимся от переизбытка магии, наглым самцом. – И зачем? У вас же тут прямо под боком настоящая царевна живет. Ее бы и по…
– Ты сказки, что ли, не читала никогда? – возмутился жаб. – Нужна принцесса, и все тут!
– Все зависит от перевода, – не согласилась я. – Вот подарили мне как-то послы из Сиветага переведенную с их наречия специально для наших земель книгу, так в ней титул правителя перевели как «король», хотя на их наречии он звучит как «кесарь».
– Выпендриться решила? – мрачно спросил жаб.
– Я всего лишь хочу сказать, что нельзя исключать возможность…
– Пробовали мы! – прервал меня он. – Не получилось ничего. Не расколдовался я. Значит, нужна принцесса.
Я с сомнением посмотрела на «принца». С одной стороны, Агнэ была похожа на ту, что не побрезгует поцеловать жабу, даже столь необычного красного цвета, с другой – едва ли она стала бы терпеть такое хамство от земноводного.
И либо с ней жаб был кротким паинькой, либо кто-то здесь безбожно врал…
– Целуй меня, женщина! – властно квакнул возможный обед. Брат мне рассказывал, как в некоторых западных государствах жаб едят. Вроде как традиционное блюдо…
И сейчас одно такое блюдо пыталось мне приказывать…
Зря он так.
– Знаете, кажется, я понимаю, за что вас в жабу превратили, – призналась я, осторожно подхватив его под лапками. Пусть свой статус и прилагающуюся к нему власть я и потеряла, но все еще очень не любила, когда на меня смотрели со снисхождением и пытались командовать.
Он не сопротивлялся, он был уверен, что на руки я его взяла с единственной целью – чтобы поцеловать.
Когда я выбралась из постели, с трудом удерживая огромную тушу на вытянутых руках, жаб все еще ничего не заподозрил. Доверчиво свесив задние лапки и с предвкушением глядя на меня.
Осознал заколдованный хам всю жестокость реальности, лишь когда оказался на полу коридора перед закрытой дверью.
Отерев руки о новенькую сорочку, все еще ощущая на ладонях непривычное тепло сухой жабьей кожи, я с чувством выполненного долга вернулась в постель.
В коридоре некоторое время гневно квакали. Негромко, опасаясь разбудить кого-нибудь из эва, живущих на этаже. А как я знала, кроме меня и Агнэ тут также обитал Ксэнар со своим общительным братом. И периодически ночевала Ллэт, которую, на счастье Сэнара, в первый же день его возвращения вызвали в соседнее поселение. Кого-то из эва серьезно ранили на охоте, и лекарь, закрепленный за теми территориями, не справлялся.
Так я и узнала, что помимо этого поселения, которое, не покривив душой, можно было бы и городом звать, есть еще с десяток (это не считая рабочих деревень, раскиданных по всей Зыби) и что в болотах опасность подстерегает не только людей и маленьких девочек, но и охотников. После того как я видела, насколько легко Ксэнар справился с насытью, мне почему-то казалось, им тут вообще ничто не страшно.
Как выяснилось, страшного в Сумеречных топях хватит с лихвой на всех.
Жаб возмущался недолго и в скором времени ускакал, оскорбленный, но не побежденный.
***
Утром я не смогла подняться с кровати.
Болело все. Ноги, спина, голова и даже горло. Легкая температура изматывала своей неопределенностью: с одной стороны, она была недостаточно высокой, чтобы о ней беспокоиться, с другой – нормальной она тоже не была.
– Ну как же ты так умудрилась? – сокрушался Сэнар после осмотра.
Его на помощь позвала Агнэ, когда утром зашла за мной, чтобы вместе спуститься к завтраку, обнаружила, что я даже из кровати выбраться не в состоянии, и тут же бросилась к своему дяде.
А тот, уверенный, что знаний ему хватит, вызвался лично меня лечить, игнорируя вялые протесты своей неожиданно обретенной пациентки.
– Мне это радости не приносит, – просипела я подавленно. – Ненавижу болеть.
– Сегодня я хотел показать тебе Утопленницу, – не слушая меня, продолжил жаловаться Сэн. – Восхитительное зрелище.
– Не надо мне утопленниц показывать! – всполошилась я. Закашлялась и сдавленно, сквозь кашель, призналась: – Я боюсь мертвецов.
– Утопленница, принцесса, это река, – проворчал эва, помогая мне сесть. Погладил по спине, каким-то неведомым образом смиряя кашель. – И она крайне… живописна.
– Название…
– Полностью отражает суть. Здесь недалеко есть заводь, каждый год мы находим в ней какого-нибудь человека. Чаще уже утонувшего, но бывают и приятные сюрпризы.
– Знаете, мне не очень хочется на нее смотреть. – Моя богатая фантазия уже подкинула мне незабываемую картину, не пожалев на нее красок: я стою на берегу реки, светит солнышко, в листве деревьев звонко перекликаются птицы, а ленивый речной поток гонит мимо меня раздувшееся тело очередного утопленника…
– Напрасно, – сказал Сэнар. Больше он к этой теме не возвращался. Только нудным голосом велел мне соблюдать постельный режим (будто я могла бы сама подняться и куда-то пойти), отдыхать, не думать о плохом и пить все, что мне принесут.
Я его слушала, кивала и грустно размышляла о том, что до уборной в случае надобности я смогу добраться только ползком.
– Завтрак тебе принесут, – под конец пообещал он. – Я распоряжусь.
И ушел.
Минут через пятнадцать улыбчивая девушка принесла поднос с едой. Больной мне предстояло съесть какую-то странную кашу не внушающего доверие зеленоватого цвета, заботливо порезанные фрукты… по большей части знакомые, и выпить огромный стакан чего-то желтого и пахнущего лугом. Отвар на вкус оказался весьма неплох. Кто-то расщедрился и от души сдобрил его медом.
Еще через полчаса в комнату ворвалась хмурая Агнэ.
Я как раз успела размазать кашу по тарелке ровным слоем и не знала, чем еще себя занять.
– Что-то случилось?
– Я хотела позавтракать с тобой, но отец запретил, – пожаловалась она.
– Со мной? Зачем?
– Ну как же? Тебе же одиноко! – В голосе ее было столько наивной веры в то, что последние сорок минут я буквально изнывала от одиночества и скуки… я просто не смогла ей признаться, что совсем неплохо провела время.
Полежала в мягкой постели, наслаждаясь тишиной и покоем, буквально купаясь в ленивом умиротворении, – очень давно я не могла отдохнуть, побыть наедине с собой, просто не думать ни о чем, не переживать и не бояться.
– Можно задать тебе вопрос? – поинтересовалась я, забыв ответить на ее улыбку.
Агнэ посмотрела на меня с подозрением, но кивнула. Села в изножье кровати и приготовилась… судя по всему, оправдываться.
Подавить смешок удалось с трудом – часто, видимо, она тут правила нарушает, раз любой намек на серьезный разговор заставляет ее приготовиться к бою.
– Почему ты так хорошо ко мне относишься? – спросила прямо, не имея сил и терпения на долгие подводы к важной теме. – Я же ничего для тебя не сделала.
Ксэнара удивило то, как легко я добилась расположения царевны, значит, бросаться с объятиями на первого встречного было не в ее характере. И чем я могла заслужить ее расположение, было непонятно.
Агнэ расслабилась, но вздохнула тяжело, будто ее уже заставляли отвечать на этот вопрос.
И кто знает, может, и заставляли. Едва ли царь так легко принял новость о том, что его дочь столь быстро мною очаровалась.
– Сделала, – сказала она. – Там, в лесу, когда я совсем заблудилась, на моем пути появилась ты.
– И все? – удивилась я.
Она фыркнула.
– И все сразу наладилось.
На одно короткое мгновение я почувствовала себя талисманом. Посеребренным треугольником на кожаном шнурке, какие обычно заговаривали на удачу…
Неужели все так просто? Открытый взгляд царевны не позволял сомнениям зародиться.
Может, и так. Много ли нужно ребенку?
Она смотрела на меня, терпеливо ожидая следующий вопрос, которого у меня не было.
– А твой дядя грозился отвести меня смотреть на Утопленницу, когда выздоровею, – невпопад сообщила я, чтобы как-то заполнить тишину.
Агнэ мгновенно оживилась. Глаза ее засветились уже знакомым азартом.
Когда в прошлый раз я видела ее такой воодушевленной, мне пришлось исходить всю торговую площадь, заглянуть в каждую лавку и извести себя примерками… и себя, и Сэнара, который успел сто раз пожалеть, что увязался за нами.
– Устроим там пикник!
Мои самые страшные опасения подтвердились – девочка загорелась новой идеей.
Род1 – совет, состоящий из предков. Всего предков 9 эва.
