Владимир Кунин
Трое на шоссе
– Вы Катьку не очень перегуливаете? Как-никак одиннадцатый час, – сказал Карцев Лизе и вышел из кухни, затворив за собой дверь.
Лиза обессиленно опустилась на стул, выразительно посмотрела на Веню и Аду, ожидая сочувствия, но те тут же поднялись из-за стола.
– Пора уже, – улыбнулась Ада.
– Рога трубят, – сказал Веня.
– Не уходите, ребята, – взмолилась Лиза.
Ада и Веня переглянулись.
– А может, проще к нам поехать? – спросила Ада.
– Продолжим игры на нейтральной полосе, – сказал Веня и покрутил на пальце ключи от машины.
– Катьку – дедушке, – предложила Ада.
– У нас тихо, – сказал Веня. – Ты да я, да мы с тобой…
– Господи, как я вам завидую! – вздохнула Лиза.
– Айда? – спросила Ада.
– Нет, – твердо сказал Толик и взял Катьку на руки. – У меня завтра выезд на линию в семь тридцать. И вообще… отец дома не был месяц.
– О, черт возьми, – тихо и зло проговорила Лиза. – Когда же я перестану зависеть от…
– Прекрати, – жестко сказал Толик и открыл дверь в коридор.
Все вышли в переднюю. Слышно было, как в ванной хлестала вода и фыркал под душем Карцев.
– Чао! – Веня пожал руку Толику, подмигнул ему, как «свой своему», и первым вышел на лестницу.
Ада на секунду задержалась в дверях, шепнула Лизе по-бабски:
– Слушай, а дедушка-то у вас еще будь здоров!
Потом уже только семьей сидели за столом. Катька сонно обмякла на коленях у Карцева, одной рукой держась за его шею.
Лиза посмотрела на жесткие заскорузлые пальцы свекра и сказала:
– Есть прекрасный фээргэшный крем для рук. На Новом Арбате его – хоть завались. Я Толику уже раз десять об этом говорила… С вашей работой его просто необходимо иметь в доме…
Карцев был в дорогом тренировочном костюме. Редкие волосы мокро прилизаны после ванны.
– Купи, Лизок. Пригодится… Как работа, Толик?
– Нормально, па. Ездят. Привыкли. Как только цены повысили – мы месяца полтора стояли. А потом потихонечку, полегонечку… И опять поехали. Я сейчас план тащу – шестьдесят, шестьдесят пять рэ в смену. И гонки такой уже нету. У нас старые водители, которые в такси лет по двадцать, так и говорили: «Не торопитесь уходить. Клиент будет. Дайте ему повозмущаться, подергаться. Потом поедут как миленькие». И точно!
– Человек адаптируется ко всему на свете. В темноте начинает видеть… – сказала Лиза и встала из-за стола.
– Я боюсь в темноте видеть, – сонно сказала Катька.
Карцев поцеловал ее в щечку, впервые улыбнулся.
– Ну-ка, мадам!.. – Лиза подхватила Катьку с колен Карцева. – Спать! Скажи дедушке «спокойной ночи».
– Ты завтра в рейс не уйдешь? – спросила Катька у Карцева.
– Не уйду, Катька, не уйду. Спокойной ночи.
Лиза унесла Катьку.
– Ну как жизнь семейная? – спросил Карцев у Толика.
– Нормально, – тоскливо ответил Толик. – У Лизки в институте скоро распределение будет. Надо бы ей что-нибудь подыскать в Москве. Ты ничего не сможешь сделать?
– Надо пошустрить в ихнем гараже, – сказал Карцев. – Может быть, там кто-нибудь из знакомых старых шоферюг работает?.. Такие вещи лучше всего через водителей делать.
– Точно! – оживился Толик. – Сообрази, папуль!..
– Попробуем…
Они выпили по рюмке. Закусили.
– Как рейс прошел? – спросил Толик.
– Нормально…
– Что-нибудь себе сделал? – И Толик произвел классический жест двумя пальцами.
– Тебе нужны деньги?
– Да нет. Я просто так…
– А то смотри.
– Спасибо. Давай еще по рюмашу?
В кухню вошла Лиза.
– Виктор Викторович, вас к телефону. – Лиза лукаво улыбнулась и, заговорщицки понизив голос, добавила: – Прелестный женский голос.
Она выразительно посмотрела на стенные кухонные часы и весело рассмеялась. Было начало первого ночи.
Карцев растерянно пожал плечами и вышел из кухни. Он прошел сквозь широкий коридор в большую комнату, где на диване-кровати была приготовлена ему постель, и взял телефонную трубку.
А в кухне Лиза, начав мыть посуду, говорила Толику:
– Господи! Пожилой человек, только что пришел из рейса… Ну почему к нему нужно звонить в начале первого?! Как эти бабы ничего не понимают?..
– Какие бабы? Что ты болтаешь? – неприязненно спросил Толик.
– Какие бабы могут звонить по ночам? Отгадай! – Лиза раздраженно громыхнула посудой в раковине.
– Прекрати, Лизка, – сказал Толик. – Человек месяц в доме не был, а ты… Его вообще по девять месяцев в году дома не бывает.
– Толик, пупсик мой! – Лиза повернулась к Толику. – Я ведь могу забрать Катьку и уехать в Перово к маме. И не мешать вам жить с отцом прекрасной мужской жизнью.
– Ну Лизок… О чем ты говоришь? – виновато забормотал Толик. Он встал и попытался обнять Лизу, но та отстранила его.
– Я должна тебе доложить, что, несмотря на возраст, твой отец еще прекрасно смотрится… И он, наверное, сам был бы рад…
В дверях кухни показался Карцев. Он был хорошо и модно одет.
– Лизок, ты не помнишь, где мой плащ?
– Сейчас принесу, Виктор Викторович. Я его в шкаф перевесила, – торопливо сказала Лиза и понимающе улыбнулась Карцеву.
– Ты куда, па? – туповато-напряженно спросил Толик.
Лиза подала Карцеву красивый переливчатый плащ.
– Ну какая тебе разница? – с упреком сказала Лиза Толику.
– Я к дяде Сереже Пушкареву. Что-то его там сердце прихватило… Спасибо, Лизок. Я, может, у него там до утра останусь… Привет, ребятки!
И Карцев ушел.
– Знаем мы эти сердечные прихваты, – холодно сказала Лиза.
– И все-то ты знаешь!.. – заорал на нее Толик.
Карцев подъехал на такси к Серегиному дому как раз в тот момент, когда врач «неотложки» садился в свой «москвич».
Карцев сунул деньги шоферу такси и выскочил из машины.
– Скажите, доктор, вы не из тридцать пятой квартиры?
– Из тридцать пятой.
– Что там с ним?
– А вы кто ему будете?
– Товарищ его.
– Ну если вы его товарищ, то посоветуйте ему не жрать столько водки и не путаться с молодыми потаскухами. Он уже не в том возрасте. Уже не по Сеньке шапка…
– Так что же все-таки с ним?
– Пока что только вульгарный спазм. Но может быть и хуже. Если, конечно, не прекратит…
– Если жить не прекратит, да? – ухмыльнулся Карцев.
– До свидания, – обиженно сказал доктор и уехал.
Дверь тридцать пятой квартиры ему открыла молоденькая девица с неумело нарисованной хорошенькой мордочкой.
– Вы Витя? – испуганно спросила она.
– Я Виктор Викторович, – сказал Карцев. – А ты кто?
– Я? – растерялась девица. – Никто… – Потом спохватилась и сказала кокетливо: – Я – Людочка!
– Витек, ты? – послышался из комнаты голос Сереги Пушкарева.
– Я. – Карцев сбросил плащ на руки Людочки и прошел в комнату.
У Сереги была однокомнатная, упиханная дорогой современной мебелью квартира. Было в этой квартире «все как у людей» – цветной телевизор, магнитофон, бар с бутылками разных сортов и коллекция маленьких автомобильчиков. Сервант забит некрасивым дорогим хрусталем, на стене японский календарь с голенькими дамочками. Настоящая холостяцкая хата.
Серега, напуганный и томный, лежал на широкой тахте. В пепельнице валялись осколки ампул и ватка после уколов.
– Извини, Витек… – смущенно сказал Серега. – Это я просил ее позвонить.
– Все нормально, – сказал Карцев и открыл окно.
Людочка метнулась к креслу, на котором поверх Серегиных брюк валялся ее лифчик. Она скомкала лифчик и поспешно запихнула его в сумку. А потом села в кресло и закинула ногу на ногу так, чтобы Карцев мог их лицезреть до бедра включительно.
– Такой прихват был, Витек… – пробормотал Серега с тахты. – У меня такого в жизни не было. Как будто нож воткнули…
– Ему жениться надо, – сказала Людочка и сделала глазки Карцеву.
Карцев вытащил из кармана деньги и протянул ей десятку.
– Что это?! – Людочка оскорбленно посмотрела на Серегу, на Карцева.
– Червончик, – сказал Карцев. – На таксярник. Поезжай, детка, поезжай.
– Мне ваши деньги ни к чему, – обиделась Людочка. – Сержик, почему он так?
– Ладно, Людок… Поезжай, – сказал Серега. – Сама видишь, какой из меня теперь хахаль…
– Можно подумать, что я только за этим сюда и приехала! – возмутилась Людочка и взяла десять рублей.
Она собрала свою косметику со стола и спросила:
– Можно мне эти сигареты забрать?
– Можно, можно, – сказал ей Карцев и стал прибирать в комнате.
Людочка перекинула свою необъятную сумку через плечо и улыбнулась:
– Чао, мальчики!
Утром Карцев стоял в одних трусах у плиты и жарил яичницу.
Из ванной вышел Серега в халате и тапочках.
– Ну как? – спросил Карцев.
– Да вроде оклемался…
– Садись жрать.
– Неохота, Витек. Я бы чайку только…
– Садись. Уже заварено. У тебя лимон есть?
