Ксения Трачук
Ради Евы
– У вас есть связь? – спросил Ренат у Евы, когда они направились к небольшому лифту, чтобы подняться на второй этаж ротонды.
– Нет, не работает, – сокрушённо заметила Ева, проверив свой коммуникатор. – Это из-за мер безопасности?
Ренат так и не успел ни сформулировать ответ, ни нажать кнопку вызова лифта.
Это началось!
***
Первое, что они увидели, был медленно съезжающий в их сторону стул.
Он то скользил, то дёргался, как будто кто-то ради забавы тянул его за привязанную ниточку. Затем в арках второго яруса закачались и захлопали створками старинные шкафы. И наконец они с ужасом осознали, что тоже двигаются – вернее, двигался пол у них под ногами. Или это качались стены?
– Что это? – в ужасе произнесла Ева, но её слова утонули в шуме падающей мебели: часть деревянных шкафов в арках второго яруса не устояла.
– Землетрясение, Ева… Это землетрясение! – наконец сказал Ренат, тщетно пытаясь одновременно ухватиться за что-нибудь и удержать свою спутницу.
– Но… Ведь здесь не бывает землетрясений… – наконец выговорила девушка.
Она, охотно ухватившись за протянутую руку Рената, с ужасом смотрела на раскачивающиеся занавески и танцующие стулья, а её лицо выражало полную растерянность.
– Пошли, быстрее! – торопил Ренат.
Нужно было поскорее найти более безопасное место, чем то, где они находились: зал лектория, оставленный специально для их проекта, изобиловал мебелью и другими опасными предметами. Нет, надо срочно выбираться отсюда! Неужели она этого не понимает?
Пока, по всей видимости, были довольно слабые колебания, но они находились на высоте немногим меньше двухсот метров, и всё ощущалось сильнее… На лифте спускаться нельзя! Открыта ли дверь на лестницу?..
Чувствуя, что девушка, оцепенев от ужаса, не способна двинуться с места, Ренат без церемоний потащил её к выходу. Стараясь не натолкнуться на массивные колонны, они с трудом преодолели это небольшое расстояние. К счастью, дверь была открыта. Не успели они прошмыгнуть на лестницу, как за их спинами раздался грохот: на место, где они стояли пару минут назад, что-то рухнуло. «Наверное, портьера, – подумал Ренат. – А может, что-то ещё… Да какая разница!»
Неужели это возможно?.. Оказаться на самой верхотуре в момент, когда случилось то, что в этой сейсмической зоне происходит раз в десятки, если не в сотни лет!
Очевидно, в этот день они оказались совершенно одни в пустом здании: никто из команды Левина сегодня не пришёл, большая часть работы на месте уже была сделана. Немногочисленная охрана, всецело полагающаяся на автоматические системы безопасности, теперь сидела только внизу, и наверняка они уже выбрались наружу – если ещё не напились и вообще были в состоянии это сделать!
– Скорее, вниз! – скомандовал Ренат, видя, что Ева снова застыла на месте. – Мы не может просто стоять здесь. Надо спускаться!
– Нужно находиться в дверных проёмах, – упрямо пробормотала девушка, прижавшись к стене. – Нас так учили…
Какая нахалка! Она и здесь собирается демонстрировать свои знания?
– Ну-ка, живо, пошли! – скомандовал Ренат, сам удивляясь своему тону. – Здесь слишком высоко, разве вы не понимаете?! И столько всего валяется! Например, наш реквизит…
В подтверждение его слов прямо на них полетел один из манекенов, стоявших на верхней площадке. Они едва успели увернуться – и сразу же отключилось освещение… Хорошо ещё, что на этой лестнице были окна16, что, впрочем, не делало её более безопасным местом.
Едва сдержав крик, Ева сама бросилась к Ренату и потянула его вниз:
– Да, скорее! F…ing hell!17 – добавила она по-английски. – Сколько же здесь этажей?..
…Казалось, это будет продолжаться бесконечно. Лестница, по которой они бежали, раскачивалась точно так же, как всё остальное. Ренат ни на секунду не выпускал руку Евы, и они, цепляясь за перила и периодически отбрасываемые в сторону, медленно двигались вниз. Нельзя было приближаться к окнам: старинные стёкла могли в любой момент вылететь. Дальше предстояло перейти на другую лестницу, вообще без окон, поэтому надежда оставалась только на фонарь коммуникатора.
– Я больше не могу, – прокричала Ева сквозь окружающий грохот: по-видимому, остатки мебели продолжали хаотично двигаться по зданию.
Увидев, что они достигли десятого этажа, Ренат затащил её в нишу у дверного проёма:
– Кажется, колебания теперь слабее, нет?
Ева, в отчаянии прижавшись к стене, смотрела на него с совершенно детским, каким-то первобытным ужасом. Со своими чрезмерно ярко подведёнными глазами, в свете фонарика, она казалась участницей детского спектакля, всерьёз напуганной выходкой главного злодея.
– Да, уже не так шатает, – сам себе ответил Ренат, не уверенный, для кого он это говорит: для неё или для себя. – Может, это оттого, что мы ниже? Давайте передохнём… Теперь будет легче!
Девушка отвернула голову, как будто застыдившись, но он успел заметить слёзы… Сколько она ни сдерживалась, струйки чёрной подводки так и текли по щекам.
«Да уж, есть от чего… – подумал Ренат. – Это тебе не разглагольствовать о тоталитаризме!»
– Ничего, ничего… Прорвёмся! – вслух сказал он, чтобы её ободрить.
Ещё один толчок отбросил его на Еву; импровизированные объятия продлились пару секунд, а затем он снова отлетел в сторону. Нет, надо как можно скорее идти дальше!
***
Они, продолжая держаться за руки, стояли на пронизывающем ветру посреди пустынного сквера.
Где-то впереди, в темноте, угадывалась знаменитая смотровая площадка. Временами земля под ногами снова ходила ходуном, а осенний холод пробирал до костей. Однако чувство облегчения перекрывало все остальные эмоции: они наконец-то выбрались из этой гигантской ловушки! К счастью, Левину было известно о специальном аварийном выходе, и таким образом они оказались на улице быстрее, чем если бы вышли обычным путём.
– Похоже, толчки усиливаются, – заметил Ренат. – Давай отойдём подальше!
В процессе утомительного спуска они, не сговариваясь, перешли на «ты». Впрочем, сейчас такие мелочи не имели значения. Ренат и Ева оказались совершенно одни посреди этой огромной законсервированной территории: он не сомневался, что все техники и охранники уже сбежали куда подальше. Связь не работала, их коммуникаторы беспомощно мигали, тщетно пытаясь найти сигнал. Уличные фонари не горели, и они шли, сами освещая себе дорогу. Где-то вдалеке безнадёжно выли сирены…
«Анастасья… Как она там? Я даже не могу позвонить! – думала Ева. – Вот забавно: отец Рената тоже учился во Франции, как и моя бабушка… Ведь именно на учёбу она когда-то уехала в Париж!»
Не без труда достигнув смотровой площадки, они остановились в недоумении: Москва как будто пропала! Ни круглой арены «Лужников», ни громады высоток «Москва-Сити», ни Президиума Академии наук – ничего нельзя было разглядеть… Но стоило присмотреться, и появлялись одинокие отдельные огоньки там и сям, угадывались силуэты зданий… По-видимому, практически везде в городе отключили электричество. Сирены продолжали взывать о помощи из разных частей столицы.
Один лишь фасад МГУ, как будто по заказу, по-прежнему освещался аварийной системой. Левин не мог понять, как это получилось, учитывая, что внутри электричество вырубило с самого начала.
А тем временем землетрясение продолжалось: очередной толчок, гораздо сильнее предыдущих, отбросил Еву и Рената вплотную к ограждению.
– Zut!18 – закричала от боли девушка, ударившись о бетонный парапет.
Едва Левин оттащил её от опасной конструкции, как они снова потеряли землю под ногами.
Не прошло и пяти минут, как Ренат и Ева, застыв в безмолвном ужасе, увидели невероятное: золочёная звезда, венчавшая шпиль МГУ, спикировала вниз, как неисправный дельтаплан, и с грохотом разбилась о портик парадного входа.
***
Наконец-то!..
Около двенадцати всё прекратилось. Измученные и озябшие, Ева и Ренат по инерции двигались кругами по заброшенному скверу, избегая ломких конструкций и обходя поваленные деревья. Связи по-прежнему не было, а город – где-то там, вдали – погрузился в тёмный хаос и непрерывный рёв сирен…
Еву всё больше раздражало молчание Рената, а боль от удара сильно давала о себе знать: кажется, было травмировано предплечье.
– Как нам выбраться отсюда? – наконец спросила она.
– Никак, – без обиняков ответил Ренат. – Пока не включат электричество и не восстановится связь… Мы, конечно, можем дойти до пропускного пункта… Но это далеко. И думаю, что там всё заблокировано, поскольку это предусмотрено системой.
– Но…
– По периметру – пояс безопасности, он точно работает автономно. Поэтому я бы не стал рисковать и перелезать через эти заборчики. И даже если мы выберемся отсюда – думаешь, за тобой приедет такси? Очень сомневаюсь!
– То есть…
– То есть до утра придётся переждать разгул стихии где-то здесь.
Ева окинула Левина презрительным взглядом, а затем снова проверила свой коммуникатор: связи не было, но у неё ещё работал фонарь.
– Я ухожу! – запальчиво заявила она. – Никто не имеет права держать меня здесь, на этом гигантском тоталитарном пустыре! Даже землетрясение… Я… Гражданин Восьмой республики!
– Послушай, Ева, – спокойно, но твёрдо возразил Ренат. – Я мог бы сказать, что отвечаю за тебя как ответственное лицо – или принимающая сторона, не суть, – раз уж ты, гражданка этой Республики, решила проявить интерес к нашему тоталитаризму! Согласно инструкциям, я просто не имею права оставлять тебя одну. Даже если для этого придётся тебя связать. Однако ты умная девушка! Подумай сама: куда ты сейчас пойдёшь? Посмотри кругом – видишь все эти обломки? Ты знаешь дорогу?
Ева, уязвлённая всем, что он сказал, – а также тем, что её назвали «девушкой», а не «человеком», как было принято в их кругу, – молчала. Как бы там ни было, Левин прав и она зря тратила время на споры.
– Выключи свой фонарь, – продолжал Ренат, видя, что его слова произвели нужное действие: всё-таки он имел дело не с идиоткой, – нам нужно экономить заряд. А теперь пойдём!
– Куда? – тихо спросила Ева. – Ведь мы не можем вернуться в это здание?
– Ни в коем случае… К тому же толчки могут возобновиться, кто его знает… Придётся ещё немного пошагать, но недалеко. Я знаю одно место, где можно переждать эту ночь в безопасности. Главное, близко к земле – на тот случай, если придётся снова выбегать на улицу.
Он хотел снова взять Еву за руку, но она отстранилась:
– Нет, только не эту… Мне больно!
– Извини… А, вспомнил! Кажется, у меня кое-что есть для тебя, – сказал Левин, вынимая из кармана небольшую коробочку. – Можешь подержать коммуникатор? Вот, сейчас…
На его ладони лежал крохотный шарик.
– Это обезболивающее. У меня была травма спины, ещё в армии, поэтому всегда ношу с собой. Очень эффективно! Просто проглоти! Я тоже приму, не помешает…
Ева, покорно проглотив лекарство, сама взяла его за руку здоровой рукой, и они, стараясь не натолкнуться на обломки и осколки, пошли по намеченному маршруту.
***
Неужели придётся ночевать в этой хижине?
Ева в недоумении смотрела на пристанище, которое нашёл для них Ренат. Ветхий деревянный домик чем-то напомнил ей старинные альпийские «приюты» – refuge, – куда они иногда заходили, катаясь на горных лыжах.
Чтобы попасть в эту дыру, пришлось дважды перелезать через забор и миновать несколько поваленных деревьев. Казалось, они попали в дикий лес – такая мощная растительность преграждала им дорогу, пока они пробирались к хиленькому домику.
– Мы в бывшем ботаническом саду, – пояснил Ренат. – Это самое заброшенное место комплекса: сад переехал под Калугу ещё двадцать лет назад. Но летом мы пытались делать здесь реконструкцию, и я использовал эту избушку как временную базу.
– Этот… сарай? – недоверчиво спросила Ева. – Очень холодно… Мы замёрзнем!
– Возможно. А может, и нет… Подожди здесь, я пойду посмотрю кое-что на улице.
Через десять минут, которые показались Еве целой вечностью, Ренат вернулся и включил лампу на столе, не без гордости пояснив:
– Я запустил генератор, на несколько часов должно хватить. Слышишь, тарахтит?
– Что?
– Звук! Это работает электрогенератор… Генератор электричества. Подожди, здесь где-то был масляный обогреватель!
Ева, редко сталкивавшаяся с такой лексикой, не стала уточнять, о чём именно речь – по-видимому, о каком-то устаревшем оборудовании для отопления… Ничего подобного у неё на родине уже не использовалось. Какое это имеет значение? Главное, что всё закончилось, они в безопасности и, о чудо, её рука практически не болит!
При мысли об этом Ева ощутила неожиданный прилив радости. Она жива, и это прекрасно!
Пока Ренат возился с небольшим сереньким прибором, стоявшим у окна, она обследовала домик. Старинные инструменты, стол, застеленный рваной клеёнкой, какие-то приборы… Кажется, это называется «газовой горелкой»? Не решившись воспользоваться ветхим деревянным стулом, Ева заметила мотки какого-то мягкого материала, сложенные у стены. Может быть, на это можно сесть? Она осторожно развернула один моток и постелила на холодный пол: что же, лучше, чем ничего! Может, поискать чего-нибудь съестного или хотя бы воды?
– Всё, сейчас будет тепло. Правда, эта штука воняет – в смысле, масло немного пахнет, – пояснил Ренат.
– Ничего страшного, – заверила его Ева. – А ты, случайно, не оставлял здесь… Чего-нибудь, что можно съесть?
– Боюсь, что нет, – признался он. – Хорошо бы добыть воды… Там, у двери, есть раковина, но кран давно не работает. Ах да, здесь же на территории был старый колодец! Пойду посмотрю… Посидишь полчасика одна, ладно?..
***
Свет, вода, тепло – что ещё нужно?
Есть по-прежнему было нечего, зато Ренат принёс целое ведро воды – возможно, не самой чистой, но удивительно вкусной. Ева, перестав беспокоиться об отключённом коммуникаторе, не чувствовала ни боли, ни голода, ни, тем более, обиды на этого странного типа. Что из того, что он демонстрировал мачистские замашки, называл её девушкой и использовал все возможности, чтобы указать на её слабость и юный возраст?
Сейчас Левин, закончив обустраивать их нехитрое пристанище, с немного рассеянным видом сидел на расстеленном утеплителе в двух шагах от неё. Пока он искал колодец, на улице пошёл дождь, и теперь его вьющаяся шевелюра выглядела очень стильно, как будто была уложена искусным мастером. А ведь, пожалуй, он спортивный… Довольно хорошо сложён! Красивые, крупные кисти – да, этот русский определённо умеет работать руками… А что ещё он умеет?.. Нет, точно не любитель мужчин, иначе он так бы на неё не смотрел. Возможно, даже женат на женщине – но что из того? Впрочем, здесь состоящие в браке носят кольцо на пальце, но ничего подобного у него нет…
– Неужели ты не хочешь спать? – осведомился Ренат. – Дать тебе мой свитер, укроешься? Лучше бы, наверное, мою куртку, но она промокла, – добавил он.
– Нет, спать не хочется, – призналась Ева, косясь на забавный узор с оленями на предложенном свитере: Левин явно презирал современную моду. – Может, это из-за лекарства?.. Послушай, а что твой отец делал в Восьмой республике – в смысле, во Франции? Где учился?
– В Париже. Но это было очень давно… Кажется, в Ля Гранд-Эколь19 или в Сорбонне, не помню.
– В Ля Гранд-Эколь училась моя бабушка! – обрадовалась Ева. – Может, они даже знали друг друга? Ведь моя бабушка русская, просто долго жила во Франции.
– Между прочим, эта Франция – где я сам, кстати, никогда не был – сыграла со мной злую шутку… – с улыбкой заметил Ренат.
– Как это?
– А вот так: меня назвали в честь одного французского певца. Совершенно неизвестного в России. В детстве просто терпеть не мог это имя! А теперь привык…
Ренат редко делился с кем-нибудь такими подробностями: кому это вообще интересно? Но, с другой, стороны, что ему терять? Наверное, и на него подействовало лекарство. Левин давно замечал, что у этого обезболивающего есть побочный эффект: оно заметно бодрит.
– А мне твоё имя нравится! – живо откликнулась Ева. – Интересно, а что за певец, в честь которого тебя назвали?
– Рено. Был такой, сто лет назад… Считался леваком и бунтарём… Слушай, значит, твоя мать наполовину русская? – сменил тему Ренат: нельзя же столько говорить о его персоне!
Ева нахмурилась:
– Нет, моя мать француженка. Это мой отец наполовину русский, хоть никому не признаётся в этом. Но я… В общем, не хочу говорить о нём, хорошо?
– Как скажешь, – согласился Левин.
К своему удивлению, он действительно не чувствовал желания заснуть – и это несмотря на чудовищные нагрузки, которые они сегодня перенесли! Один спуск по лестнице с тридцать первого этажа заменил бы два месяца походов в фитнес-центр.
– Ну а ты сама, Ева, ощущаешь в себе русскую кровь? – спросил он, тяготясь молчанием и пристальным взглядом тёмно-карих глаз.
– Иногда, – на секунду задумавшись, ответила девушка. – Особенно когда я нахожусь в России… Хотя до сих пор не понимаю, как здесь можно жить!.. О, извини, я не хотела тебя обидеть.
Ева встала, чтобы расправить скомкавшийся утеплитель, а затем села снова – и оказалась ещё ближе к Ренату. Теперь она заговорила каким-то новым, мягким голосом и совсем без акцента:
– Извини, что я так вела себя там, наверху… И потом… Просто я испугалась. Прости меня, пожалуйста!
– Не переживай. Я уже забыл! – заверил её Ренат.
«Сказать, что у неё размазался макияж на глазах? Нет, не надо. Ерунда… Всё-таки глаза у неё странные – слишком большие и тёмные. Но красивые», – думал он.
– На самом деле я не трусиха, – оживлённо продолжала Ева. – Однажды мы с друзьями оказались на моторной лодке в открытом море, недалеко от Марселя… Дурацкая история: хотели посмотреть на каланки – это такие скалистые бухты… И вдруг потеряли управление, нас несло прямо в открытое море. Мои приятели рыдали, как маленькие… Мне тогда было десять лет, а им всем значительно больше. Я нашла под сиденьем специальную штуку – знаешь, чтобы запускать? И сама запустила!
– Сигнальная шашка, наверное. И вас спасли?
– Да! На самом деле к нам уже ехали: вычислили по системе видеонаблюдения. Но всё-таки… Тогда я поняла, что я смелая! И могу гораздо больше, чем другие!
Теперь Ева воодушевлённо смотрела куда-то вдаль, глаза её горели, как два мерцающих огонька… Ренат мысленно представил её с длинными волосами, ниже плеч… Пожалуй, даже короткая причёска – и было бы вполне ничего!
– О, какой же я идиот! – вдруг спохватился он. – У меня осталось яблоко! Утром купил в автомате, положил в карман и забыл! Вспомнил, когда мы бежали по лестнице: оно мне здорово мешало…
Левин встал и, нащупав брошенную в стороне куртку, достал забытое в суматохе крупное зелёное яблоко.
– На, держи!
Он протянул его Еве и снова занял своё место рядом.
– Как это кстати! – Она, казалось, готова была захлопать в ладоши от радости. – У меня… как это сказать? – прямо комки в животе! А разрезать его можно? – спохватилась Ева, решив поделиться с Ренатом.
– Увы, нечем, – ответил он и благородно добавил: – Ешь, я не хочу!
– Хорошо… – задумчиво произнесла она, переводя взгляд с яблока на Рената и обратно.
С трудом отыскав в кармане тканевую салфетку, она протёрла фрукт и медленно поднесла ко рту. Гибридное идеально ровное яблоко, не похожее на любимые ею органические фрукты, сейчас показалось даром небес, и она принялась с нескрываемым удовольствием осторожно обкусывать твёрдую кожуру, чтобы добраться до мякоти.
Всё это время Ева продолжала пристально смотреть на Рената, не спеша жуя сочные кусочки.
– Съедобное? – спросил Левин, испытывая неловкость от возникшего молчания. – Вот и хорошо…
Девушка продолжала поглощать яблоко, отправляя в рот такие же крохотные, детские кусочки, и время от времени Ренат видел её тонкий язык и ровные маленькие зубы: определённо, рот, как и всё лицо, выдавал её юный возраст. «Всё-таки в ней есть что-то детское… И совсем недетское… – подумал он и устыдился своей мысли. – Вдруг она действительно считает, что я завёл её сюда специально?»
Ни говоря ни слова, Ева с выразительным взглядом протянула ему недоеденную половину яблока, хотя он на это не претендовал. Выдержав небольшую паузу, Ренат всё же взял яблоко из её рук. Он ещё сомневался, хотя на лице Евы, не сводившей с него глаз, уже читался невысказанный вопрос…
«А если она меня чем-нибудь заразит? Или я сам хочу, чтобы заразила? – подумал Ренат, не без колебаний поднеся яблоко ко рту. – Прямо библейская история: Ева – и вот, пожалуйста, запретный плод! Чёрт, а если она правда из этих нейтралов?..»
Проглотив свою долю вместе с сердцевиной, Ренат молча смотрел на девушку и ждал, что будет дальше.
Свет стоявшей на столе лампы стал совсем тусклым: по-видимому, генератор едва справлялся с двумя электрическими приборами. Неожиданно Ева рассмеялась – почти беззвучно, как будто выдохнула:
– У тебя… У тебя кусок яблока под нижней губой. Как борода…
Подвинувшись ещё ближе, Ева потянулась к Ренату – но не для того, чтобы помочь. Она положила руку ему на плечо и, приблизившись вплотную, губами убрала кусочки яблока с его подбородка.
– Ты… хочешь меня? – прошептала она едва слышно.
Вопрос был риторическим.
…Захваченный процессом, Ренат едва успевал за страстными движениями Евы. Когда его рука оказалась под её просторной блузкой, он с облегчением констатировал, что вполне выпуклые признаки женского, пусть и очень стройного, тела на месте. Продвижение по намеченной траектории укрепило его уверенность.
«Всё-таки женщина, – подумал он. – Слава богу!»
***
Анастасья не помнила, когда ещё нервничала так сильно.
Сегодня утром зеркало давало ей на десять лет больше, чем за день до этого! Немудрено! После первых толчков она, едва успев понять, в чём дело, выбежала во двор и простояла несколько часов на холоде, наблюдая, как разрушается крыша недостроенного сарая. Но мучило её другое.
Ева как раз должна была находиться в здании МГУ! Успела ли она уйти оттуда? Узнать что-либо не представлялось возможным, так как коммуникатор внучки был отключён. А потом и сотовая связь полностью исчезла, а затем выключили электричество. И всё это – под вой сирен оповещения, абсолютно бесполезных и лишь действующих на нервы!
К счастью, сейчас Ева находилась дома, в безопасности, и, наверное, уже проснулась. Та бессонная ночь, когда, наконец убедившись, что землетрясение прекратилось, Анастасья тщетно пыталась наладить связь и дозвониться до внучки, показалась ей бесконечной. Наверное, сегодня она тоже не заснёт: бессонница, когда-то мучившая её в Париже, в последнее время повторялась всё чаще.
«Всё-таки посмотрю, как она там…» – подумала Анастасья, поднялась на второй этаж и тихонько постучала в комнату Евы. Ответа не последовало, но она всё же решилась приоткрыть дверь.
Её внучка, в безупречно белом костюме, напоминавшем халат для восточных единоборств, сидела на полу в позе лотоса.
– О, извини, я зайду позже, – поспешно сказала Анастасья.
– Нет, ничего, всё нормально, – немного рассеянно проговорила Ева по-русски. – Хорошо, что уже включили электричество. Очень кстати. Я отлично выспалась!
Она медленно поднялась с пола и села на кровать:
– Я хотела немного расчистить мысли… Всё это очень… Трагично. Наверное, есть жертвы?
– Пока ничего не говорят. Наверное есть. Впрочем, у нас трясло совсем не сильно, гораздо меньше, чем в Румынии: говорят, эпицентр был там. Хорошо, что наш дом практически не пострадал… Впрочем, считается, что удары едва достигали пяти баллов… Но… Где же всю ночь была ты?
– Отсиживалась в шалаше на территории МГУ, – спокойно заявила Ева. – Всё равно нельзя было просто так уйти оттуда. Ведь это целый город! Наверное, больше, чем Дефанс20.
– Наверняка… Но ты хотя бы находилась в помещении, в тепле?
– Угу, – хмыкнула Ева.
– А рука не болит?
– Практически… Анастасья, кстати, а у вас есть здесь поблизости какой-нибудь фитнес-центр? С велотренажёрами? Или что-то в этом духе?.. Мне будет нужно… me défouler21, – не найдя нужного слова, по-французски добавила Ева.
«Ей нужно выплеснуть лишнюю энергию? И это после того, что она пережила?» – с удивлением подумала Анастасья. Однако ответить на вопрос не успела, потому что в комнате засветился мегаэкран: Еве поступил звонок.
– Я оставлю тебя.
С этими словами Анастасья уже хотела выйти из комнаты, как внезапно остановилась в удивлении: с экрана смотрело лицо её друга по институту Бори Левина. Боря Левин с длинными волосами! Вот это да!
Закрыв за собой дверь, она задумалась. Нет, наверное, только показалось… Неужели это может быть его внук? Вряд ли!
Через несколько минут вышла Ева, полностью переодетая.
– Не стала разговаривать, – пояснила она. – Это тип, который вчера был там, в МГУ…
– Извини, Ева, – всё-таки решилась Анастасья, – а как его зовут?
– Ренат Левин… – с неохотой ответила девушка, всем видом давая понять, что не планирует вести светские беседы. – Ладно, пойду пройдусь!
Не глядя на бабушку, она молнией пронеслась мимо, и входная дверь громко хлопнула, закрывшись за ней.
Анастасья снова задумалась. Неужели? А если жизнь снова играет с ней в роковые игры? Может, это не внук, а сын того человека, о котором она думает? Сын Бори Левина? Точно, его зовут Ренат! Как она могла забыть?!
Ренат Левин… А ведь он мог и вовсе не появиться на свет, если бы судьба пошла по иному пути! Вернее, если бы она, Анастасья, сорок лет назад выбрала другую дорогу.
