bannerbannerbanner
Одно небо

Ксения Николаевна Барчук
Одно небо

Полная версия

Глава первая

День был прекрасным, потому что такие бывают только в начале мая, любого мая на земле, и совсем не важно, где начинался этот май, главное – он начинался….

Робкое весеннее солнце пробралось в комнату и залило нежным светом ее постель. Мэгги улыбнулась и открыла глаза.

– Пять дней, осталось всего пять дней!

Легко и быстро, эта мысль давала ей силы в начале каждого дня, она спорхнула с постели, подошла к окну и открыла шторы. Сначала она даже не нашла слов, выражавших ее восхищение, только чувство бескрайней радости залило сердце.

– Боже! Какой сегодня день!

Слегка скрипнувшая дверь отвлекла ее внимание. Это была ее служанка.

– Джейн, входи, я уже не сплю.

– доброе утро, милая.

– доброе. Скажи, ты уже видела чудесный день за окном?!

– Конечно.

–А, знаешь, почему он так прекрасен?

– Нет.

– У меня ведь свадьба через пять дней!

Джейн засмеялась. Она была лучшей подругой Мэгги после ее сестры. Можно считать они выросли вместе. Скромная девушка и надежный друг, она любила Мэгги и помогала ей во всем.

– Я знаю. И знаю, что сегодня много дел.

– Да-да. Нужно в последний раз примерить платье, выбрать букет для венчанья, и столько всего обсудить с мамой и Энн.

Пять дней оставалось до ее свадьбы с Джеральдом Томпсоном. Весь уважающий себя Лондон узнал об этом событии два месяца назад на организованном отцом Джеральда балу. Высшее общество было приятно удивлено, и действительно, Мэгги Браун и Джеральд Томпсон, по общему мнению, прекрасно подходили друг другу, даже не так, их семьи, регалии, состояния, благородные во всех поколениях и смыслах фамилии, удивительно подходили друг другу. Было бы странно, если бы они не связали себя узами брака. Молодые, красивые, богатые аристократы идеальная пара для не наигравшегося в детстве в куклы. Общество любит такие браки, без малейшего изъяна.

Новость эта молниеносно облетела весь город и его окрестности, застав кого-то в постели от ужасной мигрени, кого-то на балу, кого-то на тихой утренней прогулке, кого-то за чашкой чая или бокалом вина, а кого-то просто застав врасплох. Она пробралась во все щели, во все поры, завладев каждой клеточкой этого города, переменила саму его жизнь, заставив жить по-новому, дышать по-другому, засыпать ночью в ожидании скорейшего наступления нового дня, приближающего его к самой грандиозной, шикарной и ослепительной свадьбе за последние пять, а может и десять лет.

И неудивительно. Для этого нужно было знать кто такой Джеральд Томпсон, и кто такая Маргарет Браун.

Начнем с того, что он был безумно богат. Вообще, для многих этим можно было бы и закончить, но нет, Джеральд был просто кладезем достоинств. Он окончил Оксфорд, открыл свою фирму и жил в шикарном особняке в центре Лондона. Но это только одна сторона медали. Высокий, сложенный по подобию Аполлона, брюнет, с темно-карими глазами и выразительной улыбкой, очаровывал всех вокруг. Он был уверен, но мягок, дерзок, но в пределах этикета и обладал сильнейшим обаянием, под которое попадали даже очень стойкие люди.

Его отец был высокопоставленным политиком. Он многого добился в жизни сам. Не очень знатного рода, но богатый, он женился на Имоджин, когда ее семья практически разорилась. Если бы не это важное обстоятельство, она никогда и не посмотрела бы в его сторону. Высокомерная и холодная, настоящая аристократка, старинного рода, была весьма щепетильна в вопросах крови и ужасно переживала, что вынуждена выйти замуж за (по ее мнению) плебея. Да, она всегда мечтала соединить свою судьбу с представителем не менее древнего и чистокровного рода, чем и ее собственный. Но судьба распорядилась иначе. Это был один и из ужаснейших дней в ее жизни, когда отец объявил ей свое решение.

Оскара она не любила, потому что не могла любить никого кроме себя, да и вообще женщине ее происхождения и положения не полагалось любить супруга по определению. И только с течением лет, когда ее муж поднялся так высоко на своем посту, а ее семья стала одной из самых влиятельных и богатых в стране, Имоджин несколько смирилась. Да, ее супруг до сих пор не был чистых кровей рыцарем короля львиное сердце, но еще в начале своей карьеры ему удалось купить себе несколько высоких титулов, а благодаря его таланту и, конечно, богатству уже никто не знал или не помнил истинного его происхождения.

И теперь оставалась еще одна важная задача в ее жизни – женить сына. Достойную партию для него подбирали долго, даже слишком, она просто устала от постоянного своенравия Джеральда и его бесконечных подруг. И все ж настал тот день, когда как говорила в последствии Имоджин: «Небо сжалилось надо мной». Не берусь утверждать, что это действительно было небо. Но как бы там, ни было Джеральду, понравилась юная, Мэгги Браун. И, как ни странно, она подходила под лекало самой Имоджин просто идеально. Древний аристократический род, в котором не было грешка, как в ее собственном, из-за не слишком знатного происхождения супруга. Имоджин была в этом уверена, потому что досконально знала всю родословную благородных семейств Англии с двенадцатого века. Мэгги была прекрасно воспитана, скромна, очень красива, ну и как показалось Имоджин, умна, хотя это было не столь важно для невесты ее сына. По правде, из всех претенденток высшего света, рассмотренных заботливой миссис Томпсон, за последние пять лет, Мэгги была лучшей. Все сложилось как нельзя лучше, Мэгги влюбилась в Джеральда, семьи дали согласие и назначили день свадьбы.

На это время Мэгги было восемнадцать лет, и жизнь была прекрасна.

Так и началась эта довольно обычная история. Повторяющаяся уже сотни лет и, возможно, она и закончилась бы, как и все остальные, но сегодня этот необыкновенный день заставил Мэгги пройтись пешком. Получается он и был виноват.

– Воздух такой чистый, редкость для этого города.

– Я знала, что нужно прогуляться, такой день может и не повториться никогда. Для меня точно.

– Мэгги, ты и правда думаешь, что с замужеством жизнь заканчивается? – иронично поинтересовалась Джейн.

– Да, – засмеялась в ответ Мэгги, – как я могу так думать, когда я на седьмом небе от счастья, но замуж выходят один раз, эти дни бесценны.

– А что там, на седьмом небе, может, расскажешь жалким людишкам?

– Тебе нравиться смеяться надо мной! Хорошо…там…на седьмом небе…там пушистые облака…

– Что еще?

– Ангелы.

– Наверное, они качают тебя на руках?

– Да! И от этого кружиться голова!

Девушка закружилась на месте, солнце и небо мелькали перед глазами.

– И они, – Мэгги захлебнулась от смеха и нехватки воздуха, оперлась на изгородь и замерла.

Она увидела на противоположном берегу реки светящееся, улыбающееся ей лицо. Такое неотразимо красивое, слепящее взгляд. Мэгги смотрела на него неотрывно, широко раскрыв глаза, даже сердце кольнуло. Она улыбнулась в ответ, забыв обо всем. Шум улицы куда-то пропал, весь мир исчез, остались только она и это лицо. Что-то случилось, кто-то заслонил его, оно потерялось в толпе, сияние растворилось! Мэгги не могла найти его, ей захотелось закричать, но как его позвать? Остался свежий ветер, развивающий волосы и тепло его взгляда, разлившееся по телу проникая в душу.

– И они…что они?

– Что, – прошептала Мэгги.

– Ангелы, ты не договорила.

– Ангелы…они улыбаются мне. Сегодня ангелы улыбаются мне…они красивые, никогда не думала, что бывают такие красивые…

– Разумеется, разве им можно быть не красивыми. Идем.

– Идем, – рассеяно проговорила девушка, все ища это лицо в толпе на другом берегу.

Глава вторая

– Как было любезно с твоей стороны, специально замедлять шаг и ждать, когда нас толкнут, или собьют с ног. Я говорил, не нужно идти пешком.

– Извини, Том, но, когда ты начал рассказывать об очередном семействе лондонской элиты, мне стало так скучно. Я посмотрел на противоположный берег и…

– Ну, вооот, опять, – запричитал юноша, – Майкл, я очень тебя прошу, не останавливайся, по крайней мере, пока мы не выберемся отсюда.

– Извини.

– Ну, так что там на том берегу? – бросая косой взгляд на друга, спросил Том. Уж очень странно выглядел его попутчик.

– Чудо! Какую богиню я видел, она улыбнулась мне…

– Где? Покажи?!– резко оглядываясь в направлении, указанном другом.

– Я потерял ее, – неопределенно глядя вдаль, пробормотал Майкл.

И тут Том, окинув быстрым взглядом весь противоположный берег, потом всю водную гладь, разделявшую их, скептически заметил: «А что, вообще, можно разглядеть с такого расстояния, естественно она показалась богиней».

– Скажи, что просто завидуешь. Куда же она исчезла?

К этому моменту они выбрались из толчеи и, Майкл, вовсю вглядывающийся в противоположный берег, уже не мешал движению. Том смотрел на него с улыбкой.

– Может, перелезешь через перила и поплывешь туда, до моста далековато…

– Том, клянусь, это был ангел! Ты когда-нибудь видел ангела?!

Друг засмеялся.

– Да, верю. Майки, два дня как в Лондоне, а уже влюбляется на каждом шагу, боюсь даже выводить тебя на следующую улицу, там всегда гуляет столько красоток.

– Перестань смеяться! Я видел, видел ее и очень хорошо, ни с кем не спутаю ее лицо.

– Я рад, что у тебя такое превосходное зрение, но думаю, нам нужно идти.

– Я хочу найти ее.

– Майк, это глупо, сейчас ты все равно не найдешь ее. Идем, если она из высшего света, ты ее еще обязательно встретишь.

Майкл не отрывал взгляда от места появления ангела.

– Хочу заметить, твой дядя ждет нас, – пошел на крайние меры Том.

– Да…да, ты прав.

Том тряхнул друга за плечо: «Уже не смешно, идем». Майкл бросил прощальный взгляд на другой берег, и они продолжили путь.

Николас О’Генри уважаемый политик, влиятельный и богатый человек, родной брат отца Майкла, жил в старом, фамильном доме. Старом только по тому времени, что он здесь простоял; в остальном внутри было все реставрировано, вся прелесть старины в своем новом не слишком измененном обличии, завораживала взгляд, дом был обласкан деньгами своего состоятельного хозяина.

 

Ему было за пятьдесят, он никогда не женился и не имел внебрачных детей, поэтому всю отцовскую любовь отдавал единственному племяннику.

Майкл знал, что унаследовал от любимого дяди решительность, целеустремленность и поразительное упрямство, неутомимого идеалиста, как называли в семье Николаса. Он занимался политикой страстно, со всей силой характера и воли.

Не в пример старшему брату Филипп отличался большей мягкостью, романтизмом и легкомыслием. Его никогда не интересовала политика, глобальные проблемы и прочая суета. От отца Майклу достались простое жизнелюбие, доброта и мечтательность.

Их роду насчитывалось несколько веков благородных кровей Англии. Они имели огромное состояние, многочисленные земли, бесчисленное количество званий, регалий, почестей и наград за заслуги перед королевством. А главное, как бы негласное правило, многие поколения английских аристократов произносили имя этой династии с искренним уважением, потому что О’Генри действительно были достойными, всегда оставаясь честными и благородными. Один из немногих, их род никогда не терял лица, какие бы жизненные испытания не выпадали на его долю.

Это было, самой главной гордостью братьев Николаса и Филиппа, оставшихся на сегодняшний день единственными представителями этого рода и наследника Майкла. В этом они были схожи с Томпсонами, возлагавшими свои надежды на Джеральда. Но в отличие от Имоджин, которая точно не успокоится, пока не увидит внука, братья О’Генри относились к этому легче. Никогда семья не заставляла их жениться, а только склоняла. Майкл часто слышал из уст дяди довольно фатальные слова: «Если нашему роду суждено закончиться на нас, то так и будет».

В такой свободной для развития личности обстановке и рос наследник рода О, Генри, честный, вольнодумный, прямолинейный, иногда даже слишком. Он никогда не страдал снобизмом, добивался цели своими силами и считал всех людей равными, что каждый должен показать, что он представляет сам, не скрываясь за положение в обществе. Учился Майкл усердно, с отличием окончил Оксфорд и мечтал заниматься любимым делом.

Его выбор стать юристом раскрывает его характер. Главным в жизни Майкл считал справедливость, и его просто трясло, когда он видел, что ее попирают. Конечно, его юношеская голубая мечта заключалась в приближении мира к тому царству справедливости, которое должно же в конце концов наступить. А сейчас он просто хотел приносить хоть сколько-нибудь пользы людям. И еще, был у него такой талант или дар, как кому удобнее называть, Майкл очень хорошо чувствовал настоящее, чего бы это не касалось, от сорта чая до искренности человека, говорящего с ним, он всегда знал, истину.

Том, казалось бы, сильно отличавшийся от друга, тем не менее, понимал его сумасшедшие мечты в юности и разделял его взгляды в настоящем. Иначе, не было бы, между нами, настоящей дружбы, просто он был больше материалистом, нет скорее реалистом, а может, более легкомыслен и беспечен, он и сам не знал.

А сейчас два друга позвонили в дверь того самого дома Николаса О’Генри.

Через мгновение она распахнулась взволнованным лакеем. Он посмотрел на них сначала с надеждой, сменившейся твердой уверенностью и воскликнул: «Мистер, Майкл!!!»

Майкл широко улыбнулся.

– Здравствуй, Стивен.

– Как вас все ждали, мистер Майкл!

– А где дядя?

– Да здесь я, – раздался из гостиной голос Николаса, выходящего на встречу, – вот, мой мальчик, наконец! Дай я обниму тебя!

– Как я рад вернуться домой, – сжатый в крепких объятиях прошептал Майкл.

– Домой, конечно, рад. Как отец? Обещал приехать?

– Звал тебя к нам.

– Всегда у него так, ладно появиться время. Том, мы и забыли про тебя! Ничего не вижу кроме племянника.

– Доброе утро, – поздоровался смеющийся Том, – люблю теплые встречи.

– А ты уедь куда-нибудь на пару месяцев, увидишь, как потом тебя будет душить в объятиях отец. Бедный Майкл испытывал это два раза в год, на Рождество и летние каникулы.

– Нет, благодарю, я тоже учился в Оксфорде, воспоминаний достаточно.

Все засмеялись.

– Вы голодны, наверное, ужасно. Быстрее к столу.

За столом друзей неустанно расспрашивали и откармливали.

– Ты так и не передумал прямо сейчас начать практику? Не хочешь пару лет побездельничать, составить Тому компанию? Посмотри, как у него загорелись глаза! – засмеялся Николас.

– Нет, дядя, Тому я, конечно, компанию составлю, но о своей мечте я не забыл.

Николас довольно улыбнулся и подумал: «Я всегда знал, что ты вырастешь мужчиной».

– Отец не думает переехать в Лондон?

– Я этого очень хочу, но он не обещает.

– Зря, какой смысл жить там одному.

– Он не любит город, как и я.

– Знаю, но ты же приехал.

– Я не буду его заставлять и потом там его любимые лошади.

– Да, только лошади…Как лондонский дом, Майкл? Я был там позавчера, проверял, как готовятся к твоему приезду.

– Прекрасно и вашими трудами не заметно, что уже пятнадцать лет там никто не жил. Старый Уилл встретил меня прямо как в детстве.

– Кажется, ему скоро лет сто исполниться, он служил там еще до женитьбы Филиппа. Да, Майкл, я говорил с Джеральдом Томпсоном, он с радостью готов поделиться с тобой опытом и принять юристом.

– Это замечательно, дядя! Когда можно будет с ним встретиться?!

– У него свадьба в конце недели. Но, вероятно, Том уже оповестил тебя.

– Не успел, – ответил Том, – Майклу не особо интересны светские новости, вот, например, сегодня нас чуть не раздавили, когда я пытался осветить его далекий от бурной светской жизни ум.

Николас засмеялся.

– Ужасно скучно, – оправдался Майкл.

– Ну да, отшельник.

– Просто это событие имеет непосредственное касательство к самому Тому, поэтому я удивлен, что он не рассказал новость самой первой, – вклинился Николас.

– Оставлял на десерт.

– Так в чем дело, – уже более заинтересовано узнавал Майкл, – какое отношение может иметь Том к любому проявлению такого события как свадьба? Я даже сомневаюсь, что эти слова когда-нибудь будут использоваться в одном предложении, – отомстил за отшельника Майкл.

– Дай Бог, Майки, дай Бог, – протянул Том с улыбкой.

– Невеста, близкая подруга бездельника Тома, я до сих пор удивляюсь, как ты мог упустить такую девушку. О такой леди мечтает любой мужчина, первая и для меня единственная красавица столицы. Не удивительно, если вспомнить какой была ее мать. Том, нет тебе прощенья! – сокрушенно повторил Николас.

– Не подруга, дядя – с кошачьей улыбкой выговаривая слова, ответил юноша, – сестра, не стоит меня так ругать за сестру.

– Посмотрите на него! Ну, какая сестра? А мог бы и жениться, – смеялся дядюшка.

– Да, не сестра по крови, но я ее таковой считаю, поэтому…

– Скажи, что для тебя лучше смерть, чем женитьба, – вставил Майкл, – а в какой день свадьба?

– Да, – качая, головой произнес Николас, – ты вероятно единственный во всем королевстве этого не знаешь. Откуда ты приехал?

– Из другого мира, дядя, – улыбнулся в ответ племянник.

– В эту субботу, я надеюсь, ты туда пойдешь, все-таки, Оскар мой лучший друг и женит единственного сына.

– Не беспокойтесь, – вставая из-за стола, похлопал друга по плечу Том, – я об этом позабочусь. Я могу взглянуть на сад? – увлекшись чем-то в дали оранжереи, просил он.

– Томми, конечно.

– Интересно, он пошел полюбоваться твоими розами? – смеясь, заметил Майкл, – никогда не знал, что он любит «цветы».

– А это очень важно, Майкл, – глотнув немного из бокала, серьезно сказал Николас.

– Что именно? Любить цветы?

– Важно, что ты нашел дело, которое любишь, жаждешь всей душой им заняться. Это удержит тебя в жизни.

– Удержит?

– Могу сказать тебе одно. Послушай, я кое-что знаю и понял. Сейчас у тебя есть отец, друзья, возможно, ты женишься и будут дети. Но…родителей не станет со временем, друзья – ммм…– да, они не предадут, такие как Том, нет, но у всех будут свои дела, семьи, мелкие заботы и не будет времени, для тебя. Свои собственные дети будут расти и заниматься своими проблемами в зависимости от возраста. Жена, надеюсь, тебе повезет найти родственную душу, а не такую, что надоест через пять лет до тошноты. Твое призвание, твое дело, оно одно удержит тебя, что бы ни случилось, от необдуманных и опасных для твоей жизни действий. Ты всегда сможешь уйти в него с головой, а это, кстати, полезно, когда организму, с его мудрой системой самосохранения нужно будет на что-то переключиться. И это очень ценно, что ты получаешь от него удовольствие. Вот, что может сказать тебе пятидесятилетний старик, как совет, если хочешь или просто как напутствие.

День был в самом разгаре, когда друзья вышли на улицу.

– Твой дядя всегда меня смешил, но сегодня… Твой приезд поднял ему настроение.

– А ты сомневался? – Майкл вздохнул полной грудью – Никогда не думал, что могу соскучиться по этому городу. И запах у него особенный, чем-то он манит.

– Главное теперь мы все время будем вместе.

– Дружище, больше всего за этот год мне не хватало тебя! Как там было тоскливо одному, без твоих вечных шуточек и вообще.

– Не кому было сбивать с пути истинного правильного Майкла. Зато теперь, только представь, весь Лондон у наших ног, мы его перевернем! Все красавицы будут наши. Я намерен как следует развлечь тебя, достаточно долго ты корпел над книгами, этому пришел конец. Том МакКалестер с сегодняшнего дня не даст тебе уснуть рано.

– Можно поймать тебя на слове? Ты знаток всех красавиц…

– Как ты мог усомниться?!

– Тогда скажи, юная, тонкая, белокурая девушка, знаешь ее?

– Та, что видел на берегу?

– Она.

– Но мой друг, твоего описания мало, какого хоть цвета глаза?

– Карие.

– Еще.

– Знаешь, Том, так далеко даже мое зрение, превосходное по твоему мнению, не смогло различить больше.

– Майки, ты только на мгновенье представь, сколько юных, стройных блондинок с карими глазами и то, по твоему описанию, не точно, я знаю, замучаюсь и имена перечислять!

– Ну, ты сам сказал, что знаешь всех.

– Ладно, чем труднее задача, тем интереснее. Через пять дней свадьба Джеральда и Мэгги, на которой она должна быть. Если кто-то туда и не приедет, значит, он уже в мире ином.

– Но пять дней, целых пять дней!

– Я начинаю бояться за тебя. Увидел девушку мельком и сходишь с ума. Это симптом.

– Том!

– Не сердись, шучу. Сегодня вечером едем к Уинифрид, она кареглазая блондинка. Ты доволен?

– Отлично.

– Я заеду за тобой в семь.

– Буду ждать.

– И не переживай, – прокричал Том, садясь в карету, – мы найдем ее, никуда не денется твой ангел.

Глава третья

Ей совсем не хотелось идти куда-то и что-то покупать, уже после шага с места, где она видела его. Мэгги сослалась на недомогание и девушки вернулись домой.

– Вы так скоро? – удивилась Нора.

– Мэгги стало нехорошо.

– Не нужно было идти пешком.

– Я просто перенервничала, мама. Немного отдохну, и все пройдет.

– Ты не забыла, мы едем сегодня на обед к Томпсонам?

– Конечно, я помню, – уже на лестнице сказала Мэгги.

Девушка почти бегом поднялась наверх, закрыла дверь своей комнаты и прислонилась к ней спиной.

«Что это? Солнечный удар?.. Какое божественно красивое лицо, никогда не видела такого, такого настоящего, искристого…Не может быть. Еще два часа назад я так сильно любила Джеральда, а теперь…»

Мэгги ходила по комнате с одной мыслью: «Этого не может быть».

Наконец, после часа мучений она признала: «Может». Присев на край кровати, она с улыбкой закрыла глаза и сказала себе: «Да, я люблю его. Но кто он? Как будто и не человек, таких людей не бывает, он, слишком прекрасен для этой земли. Чудное виденье улыбнулось мне, какое счастье… Нет, это не может быть сном, он где-то рядом, я чувствую. Но где? Как мне нужны сейчас эти глаза».

Чистый, удивительный луч света пролился на ее жизнь и, несмотря на всю его умиротворенность, перевернул давно устоявшийся, строго расставленный по местам порядок течения дней.

Мэгги поняла – никогда и никого она в жизни не любила, кроме этих глаз. И откуда только такая железная уверенность? Ей стало смешно, чем была ее жизнь до сегодняшнего дня. Она шла по ней, ни на дюйм, не отклоняясь от курса, проложенного столетиями женщинами Англии, а может и всего мира. Вспомнилось детство, как она играет на фортепиано и точно знает, в этот час все ее подруги делают то же самое. А потом пошли страсти по нарядам и балам, Мэгги и ее подруг стали вывозить в свет и началось… начался кошмар, стоило заговорить с каким-нибудь джентльменом, как сразу на нее начинали дуться, один танец и уже идут сплетни о вашем романе. Вокруг Мэгги всегда было много кавалеров, которых она и не старалась привлечь, но ее подруги никогда в это не верили. Они или обижались, или укоряли ее за то, что она соблазнила как раз того, кто одной из них так понравился, скорей всего она сломала ей жизнь. Для Мэгги это было невыносимо.

 

Беспочвенные обвинения угнетали. Она никогда не играла роль, не пользовалась приемами, хитростями для привлечения мужских взглядов. Но ее искренность, естественность как раз и манила к себе, возможно даже больше, чем ее красота. Мэгги не понимала подруг, все им прощала и забывала, но ей все тяжелее становилось жить в их окружении. Смотря на мир широко открытыми глазами, любя его, улыбаясь ему, она все же так много плакала из-за того, что не могла, как ни пыталась, понять его жестокости. Почему люди делают друг другу больно, ненавидят, мстят, завидуют (чувств, с избытком заполняющих высший свет), когда это все можно заменить любовью, светом для себя и ближнего. Ей было больно, когда люди делали больно друг другу, и она никак не могла понять: «почему?», – вопрос, мучавший ее всю жизнь, самый неразрешимый и страшный.

Подруги завидовали Мэгги, но у них не получалось разгадать ее секрет. Они смеялись, когда, ругая кого-нибудь, слышали от нее, что этого человека нужно простить. Одни смеялись, другие думали: «Хочет быть святой». Все они тайно ненавидели Мэгги и, конечно, никогда бы ей в этом не признались. Она занимала слишком высокое положение и вместо правды слышала только лесть и видела лживые улыбки. Это ужасно надоело и просто сводило с ума. Так уж ее воспитали, быть открытой, честной, но здесь правила были другими, и постепенно она их приняла и научилась. Но чувство бесконечного одиночества. Да, был настоящий друг – Том, но вряд ли он задавался вопросами о таких вещах, ему всегда было некогда, и при том, он заводил романы с этими же девушками.

Тогда и появился Джеральд. Вокруг толпилось много молодых людей, а на душе у Мэгги было так тоскливо. Он подошел, пригласить ее на танец, они даже не были знакомы до этого вечера и почему-то Мэгги согласилась. Джеральд сразу рассмешил ее, пошутив на счет всей этой компании, отвлек ее мысли какой-то легкой ерундой и смотрел такими глазами. Мэгги была очарована, ей казалось он особенный, он ее понимает. В то время она еще не знала, что это были его средства достижения цели. Может, в ее истосковавшейся душе давно было место для него, нуждающейся в любви и тепле. Она ошиблась, позволила себе ошибиться. Как порой мы осознано и легко ошибаемся, ничуть не тревожась об этом, решая, что нет ничего плохого в невинном заблуждении. Вот это как раз и страшно, потому что эти мимолетные проступки могут потом разбить нашу жизнь. А может Мэгги сделала это неосознанно, но разве могла она тогда знать, как глубоко ошиблась. Просто влюбившись в Джеральда, она забыла обо всем.

Они стали часто бывать вместе на балах. Когда он заходил в залу очередного торжества, сразу же находил ее глазами и подходил, она неизменно была ему рада. Они танцевали, собирали вокруг себя большие компании во время бесед, все окружающие решили, что скоро свадьба. Хотя сами влюбленные ни разу не заговаривали не только о свадьбе, но и любви. И больше всего этого боялся сам Джеральд. Он загорелся моментально, только увидев ее, и все мужские взгляды в ее сторону только подогревали интерес. Да она была несравненна, именно такая женщина должна была быть рядом с ним, именно ее он искал. А потом…. Хорошо изучив женскую натуру за свою короткую, но насыщенную жизнь, он понял, ближе с ней познакомившись, что она не кокетливая дурочка и это его удивило. Все без исключения женщины, которых он знал, были такими, или становились в его присутствии, будто думая, что это его привлечет больше. Поначалу он не мог поверить, она «настоящая», не пользующаяся ни одной женской хитростью при этом не теряла ни капли женственности. Изучая ее, он все больше изумлялся. Джеральд понял, что нашел алмаз, именно алмаз, не изменившийся и не испортившийся огранкой и оправой. Такая редкость встречалась раз в полвека, нет раз в половину тысячелетия. Тогда он окончательно решил, что женится на ней, ведь только ему должно было принадлежать все самое лучшее.

Мэгги помнила тот день. Сказочная зима, был канун Рождества, падал легкий пушистый снег. Джеральд приехал к ним поздравлениями и когда их оставили наедине, признался ей в любви, тотчас попросив у Элеоноры ее руки. Какой чудесный был тот день.

Мэгги опомнилась, провела рукой по лбу: «Хорошая сказка», – мелькнуло в мозгу. Только от этой сказки остался сейчас пустой звук, как будто это была игра в любовь и все по правилам, как в бульварных романах, которые она ненавидела и никогда не читала. Сейчас она не могла объяснить, что раньше чувствовала к Джеральду, но только не любовь. Теперь Мэгги знала, что такое любовь, только ради тех глаз она готова бросить сейчас все.

«Что делать? Соглашение подписано, машина запушена и как ее остановить? Увидеть бы еще раз эти глаза и у меня хватило бы решимости на все. Но осталось пять дней, всего пять дней. Боже, помоги мне!».

Вечером у Томпсонов были только свои. Джеральд рассказывал о долго готовившемся сюрпризе для гостей. А Мэгги смотрела на него и все никак не могла увидеть то, что видела раньше.

После обеда Оскар увел всех в сад, дав влюбленным время побыть наедине. Этот жест внимательности и возможно нежности с его стороны, покоробил Мэгги. Это означало, они почти женаты и по сути, это «почти» можно и отбросить.

Джеральд мгновенно оказался рядом, она не успела собраться с мыслями хоть немного.

– Ты сегодня такая задумчивая или может мечтательная…, – прошептал он, беря ее руку, и целуя поочередно каждый пальчик.

– Я думаю о свадьбе.

– И я, считаю дни.

– Джеральд! – чуть ли не закричав, воскликнула Мэгги.

От неожиданности, он слегка вздрогнул и поднял на нее глаза.

– Что такое?

Этот прямой взгляд темных глаз словно сковывал все внутри, она потеряла всякую решимость.

– А ты…ты, правда, любишь меня?

– Мэгги, я люблю тебя.

– А вдруг тебе только кажется?

– Перестань говорить глупости. Я, конечно, знал о волнении всех невест перед свадьбой, но не до такой же степени. Все будет хорошо, я обещаю.

Она посмотрела на него загадочными глазами и … улыбнулась.

– Смотри, ты обещал.

Молодой человек вздохнул успокоено. Сейчас она смотрела так, будто хотела сказать что-то очень важное, но всего лишь пошутила. Эта черта ее характера и нравилась ему и пугала одновременно, чаще всего пугала, потому что он никогда не знал, чего ждать.

– Глупая, я ведь люблю тебя, – обняв ее, сказал Джеральд.

1  2  3  4  5  6  7  8  9  10  11  12  13  14  15  16 
Рейтинг@Mail.ru