Ксения Хан
Солнце в огне
Ведущий в бездну путь
6
Пусан, Южная Корея, середина лета 2024 года, год Деревянного Дракона
Йонг заставляла себя работать. Высчитывать вариации схождения звёздных тел, выводить расстояние от Солнечной системы до двух открывшихся новых галактик, данные о которых их институту спустили из Сеула, делать отчёты для руководителя Пака. Даже общаться с Юной и Тэгёном и – менее успешно – не отводить взгляд, когда на неё смотрел старший помощник Тэ через три ряда в офисе. Она почти справлялась и домой возвращалась совсем без сил, падала на кровать и засыпала как убитая, без сновидений. Ей всё ещё было холодно по ночам, но она гнала от себя навязчивые мысли о влиянии Великого моря и о том, что на месте её ровной гладкой кожи на шее должна быть змеиная чешуя.
В тот день, когда детектив Бо Чжихон прислал ей сообщение, Йонг чувствовала себя неважно: с самого утра болел низ живота и подташнивало. Йонг списала всё на сбившийся цикл, закинула в себя обезболивающее и явилась на работу раздражённее обычного.
«Госпожа Сон Йонг, у меня есть сведения касательно Ким Рэвона. Давайте встретимся сегодня». Сообщение Йонг не увидела, закопавшись в расчёты по приближающейся сизигии[20]. По прогнозам, к середине зимы их ожидал большой парад планет, и Йонг хотела представить данные к новому демо-дню, чтобы предложить столичному институту проспонсировать их наблюдения.
Она уже высчитала примерное время прохождения Венеры и Меркурия по диску Солнца, когда почувствовала резкую боль в правой части живота и согнулась над ноутбуком.
– Госпожа Сон Йонг, я принёс вам отчёт… Омо, вы в порядке?
К Йонг наклонился старший помощник Тэ; она не смогла отодвинуться вовремя и почувствовала его ладонь на своей, сжатой от напряжения.
– Я в порядке, – выдохнула она, но старший помощник Тэ руку не убрал.
– Не думаю, – ответил он серьёзно. – Вы побледнели.
Да неужели? Йонг хотела огрызнуться, но новый виток боли пронзил весь её живот и опустился в самый низ, стрельнул вправо. Это же не может быть… Она почувствовала, как тошнота, мучившая её с самого утра, подступает к горлу непреодолимым позывом, и попыталась встать со стула.
От резкого движения её скрутило по новой, Йонг, охнув, почти упала в руки перепуганного старшего помощника Тэ.
– Госпожа Сон…
– Молю, не называйте меня так, – потребовала Йонг, но из-за боли голос сделался высоким. Она же вот-вот заплачет! Нет-нет, этого нельзя допустить, она не должна…
– Где болит? – спросил старший помощник Тэ вмиг изменившимся тоном. Йонг даже напряглась, сквозь пелену мучений уловив в нём знакомые нотки. Стало ещё дурнее. – Сон Йонг-щи!
– Внизу живота, – стиснув зубы, ответила Йонг. – Справа.
Рука, которой старший помощник Тэ придерживал её, сжалась вокруг её предплечья.
– Я вызываю «Скорую».
– Что? Нет, не нужно, это же…
– С таким не шутят, Сон Йонг-щи.
Он вызвался проводить её вниз, а когда к зданию института подъехала машина «Скорой», оценив обстановку, повёл Йонг к врачам.
– Вы не должны, – повторяла Йонг, как в бреду. Её уже вырвало в туалете на первом этаже, потом чуть не стошнило прямо на пиджак старшего помощника Тэ, и потому, похоже, он был непреклонен:
– Я поеду с вами. Скажу руководителю Ли, что доделаю всё позже. Вам нужна помощь.
И пока Йонг проверяли медсестра и врач, пока везли на каталке, уже стонущую в голос, в операционную, выявив аппендицит, старший помощник Тэ ждал её в вестибюле. После наркоза Йонг чувствовала себя сонной и с трудом воспринимала реальность, поэтому лицо старшего помощника Тэ в ярком свете больничной лампы она увидела обрамлённым длинными кудрявыми волосами.
– Ох, Нагиль, зря ты не пришёл за мной раньше, – бормотала Йонг заплетающимся языком. Мысли плавали словно в бульоне, ей снова было холодно, она слышала невнятные голоса вокруг себя, которые переплетались с шипением. Да, шептало её сознание, тони глубже, глубже… Я покажу тебе силу, я подарю тебе власть над смертными…
Над ней в общей палате нависал старший помощник Тэ и слова Йонг воспринимал на свой счёт – а что ещё ему оставалось, если он носил то же имя, что и капитан драконьего войска, которого в мире Йонг быть не могло.
– Поспите, госпожа Сон Йонг, – говорил Нагиль. – Я сообщу руководителю, что с вами теперь всё в порядке и опасность миновала.
– Ли Хону? – переспрашивала Йонг. Нагиль хмурился и просил повторить. – Его высочеству скажешь? Он же в плену… Святые духи, зачем ты отпустил его с японцами…
– Я не отпускал, – отвечал Нагиль жутко неуверенным голосом.
– Да, знаю. Тебе пришлось…
Йонг провалилась в новый сон, как в воду, и ушла сразу на самое дно глубокого холодного водоёма. Сначала её окружала густая тьма, облепляющая руки и ноги, неприятная и скользкая. Йонг пришлось провести в ней долгое время, чтобы её глаза привыкли и смогли различать в этой тьме очертания огромного тела. Длинного, извивающегося. Оно было гораздо больше Йонг, и голова, венчавшая его, была размером с неё саму.
– Отпусти нас-с-с, – зашипел имуги. У него светились белым глаза, хотя здесь, на дне Великого моря, не было источников света, и только больничный халат Йонг, полы которого плавали и обвивали её, был единственным пятном светло-голубого цвета.
– Я тебя не держу, – возразила Йонг. Страха не было: она будто всегда знала, что имуги пришёл с ней из не-Чосона и жил в ней всё это время, и это он искушал её в ночи всеми доступными способами. Вызывал жажду, вызывал голод, шептал, что Йонг должна вернуться в его родной мир и подарить ему свободу. Злил её, злил тем, что обманывал.
– Держиш-ш-шь, – прошипел имуги. – Держиш-ш-шь нас-с-с обоих в плену. Не даёш-ш-шь себя разбудить.
– Я не сплю.
– Спиш-ш-шь. Хочеш-ш-шь забыть меня.
Йонг ненавидела, когда ей лгали, и ни Ким Рэвону, ни проклятому змею не хотела давать шансов поймать себя на удочку, словно золотую рыбку из мифов, и заставить играть по своим правилам.
– Не тебя. – Она почувствовала злость и ответила резче: – Изыди, уйди обратно.
– Так выведи нас-с-с. Зачем забывать с-с-смертного капитана, если можно к нему вернутьс-с-ся?
Змеиная голова приблизилась к Йонг, глаза уставились на неё, огромные, как глянцевые блюда музейной коллекции её мамы. Узкие зрачки были похожи на два тугих лука, которые Йонг так и не поддались, когда она пыталась тренироваться под бдительным надзором Чунсока.
Змеиные слова были сладкими, точно медовый сироп, которым пропитывали печенье и давали детям на праздник. Его слова дарили неправильную, тянущую жилы надежду, будто Йонг в самом деле могла вернуться в не-Чосон, если бы поверила ему.
– Я не знаю как, – созналась Йонг. Произнесённая вслух, эта правда снова сделала её беспомощной, злость вытекла из тела и слилась с водами Великого моря.
– Знаеш-ш-шь, – зашипел имуги и сам словно разозлился. – Всё, что нужно, у тебя ес-сть, все замки. Найди ключ, я покажу тебе путь, и мы с-с-сможем вернутьс-с-ся.
Имуги не был Великим Зверем, не был Драконом. Он был подражателем, воплощённой в миру завистью, жаждой, облечённой в тело ядовитого монстра, которая мечтала о силе и ради обладания ею могла сломить любого смертного. Лан говорила, что имуги нельзя верить. А у Йонг не было причин не доверять шаманке.
Она хотела ответить, но змей махнул хвостом, и поднявшаяся волна снесла её тело, как щепку, и вынесла на поверхность Великого моря. В сознание.
* * *
Через пару дней, когда её выписали, строго наказав соблюдать постельный режим ещё неделю, Йонг лежала в своей спальне, снова на полу, наплевав на врачебные указания, и трогала накладку на животе. Теперь у неё останется шрам. Зато, думала она лениво, ей не грозит умереть от разорванного аппендикса в не-Чосоне, где медицинские услуги вообще не предлагали людям операций подобного рода. Или предлагали? Надо бы уточнить у мамы… Кажется, разрезать живот и зашивать его обратно врачи научились ещё при короле Седжоне и во времена Имджинской войны должны были делать это куда быстрее и легче.
О чём она думает… Йонг одёрнула себя, рассердилась на безумные мысли и, чтобы отвлечься, поискала рукой телефон.
Пока её оперировали, не дождавшийся ответа шеф полиции Бо Чжихон позвонил ей, а ответил ему старший помощник Тэ. Позже, когда Йонг очнулась во второй раз, он повторил ей слова полицейского, отчего-то краснея и не глядя ей в лицо:
– Сон Йонг-щи, полиция отыскала Ким Рэвона. Не нашего, вернее, не того, кто выдавал себя за специалиста из Сеула, а настоящего. Оказывается, настоящий Ким Рэвон попал в аварию полгода назад и всё это время был в коме, его держали в больнице в Чхонджу. Он недавно пришёл в себя.
Теперь детектив Бо просил о встрече с Йонг, чтобы она подтвердила, что настоящий Ким Рэвон и тот, которого она знала, были разными людьми. Йонг могла сказать это и без встречи. Знаете, детектив Бо, тот Ким Рэвон, которого я знала, это пришелец из другой вселенной, он служит японскому генералу и собирается захватить не-Чосон. Вот же бред.
Йонг просматривала сохранившиеся фотографии Рэвона на своём смартфоне. Он не хотел фотографироваться, старался прятать лицо, говорил, что не любит тратить время на то, чтобы запечатлевать хорошие моменты, а любит их проживать. Ну конечно. Обманщик.
Злости к Рэвону или, ещё хуже, ненависти она не чувствовала. Наоборот, каким-то болезненным, искажённым не-Чосоном сознанием она понимала, что даже благодарна ему. За то, что показал другую вселенную, за то, что привёл к Нагилю. За то, что дал понять, что и в другом мире у неё есть человек, на которого можно положиться даже в смертельной опасности.
Пусть увидеть его Йонг не сможет и должна превратить в сказку, миф, забыть его не получится.
– Не получитс-с-ся, – зашипели стены спальни. Йонг распахнула глаза, в которых уже собирались слёзы, и шмыгнула.
– Кто здесь? – громко спросила она. Голос, который чудился ей в наркотическом бреду, теперь преследовал не только по ночам, но и среди дня, прорываясь сквозь бессмысленные видения, которые Йонг доставала из памяти, мучая ими себя.
– Ты знаеш-ш-шь, – шипели стены.
– Уйди в тальщим, – огрызнулась Йонг. – Сгинь.
Навязчивое шипение удавалось прогнать, но в зеркалах, в мутном отражении её лица в окнах Йонг видела не себя, а очертания змеиной головы с белыми глазами. Она моргала, гнала прочь эти видения, и те, искажаясь, пропадали, оставляя после себя только напоминание – зрачки в глазах Йонг сужались, становились похожими на глаза имуги, кожа на шее лопалась, наружу проступала змеиная чешуя холодного сине-зелёного цвета. Потом Йонг трогала шею и не находила там ничего. Только её отражение зависало на некоторое время, прежде чем уходить следом за своей хозяйкой из ванной или коридора.
Йонг так злилась на то, что видит, что в день своего возвращения в институт, столкнувшись со старшим помощником Тэ прямо в дверях офиса, даже не спрятала взгляд. Он заметался в коридоре, потом, всё же определившись, открыл для Йонг дверь.
– Спасибо. – Она даже смогла улыбнуться. Получай, грёбаный имуги. Йонг не станет плясать под твою дудку, веря бессмысленным обещаниям.
– Вы в порядке? – спросил старший помощник Тэ. Йонг вошла в офис и оглянулась. – Я имею в виду ваше здоровье. Вы хорошо себя чувствуете?
– Да. Да, спасибо. И… – Йонг замерла у развилки между рядами, повернулась к старшему помощнику Тэ. – И спасибо вам за помощь. Я бы без вас не справилась. В больнице, я имею в виду.
Он отчего-то смутился.
– Я должен был, в смысле, каждый бы на моём месте так…
– Помощник Тэ, – мягко перебила его Йонг, чувствуя, как елейный тон злит имуги внутри её, – достаточно просто принять мою благодарность, вы не обязаны объясняться.
Старший помощник Тэ неуверенно улыбнулся, на щеках проступили ямочки. Он был милее, когда улыбался, и так его лицо становилось другим, непохожим на лицо Нагиля.
«Глупая с-с-смертная», – шипел имуги, пока Йонг шла к своему рабочему месту, стараясь думать о старшем помощнике по-новому. Змей питался её страданиями, а хорошие эмоции отвергал, как яд, и Йонг, поняв это, напирала с удвоенной силой на мимолётную радость и теплоту в груди. Подавись, проклятый змей.
Йонг вернулась к оставленной на несколько дней работе, и, хотя руководитель Пак ни слова не сказал по поводу её бесконечных больничных, весь день принимал недовольный вид и с ней говорил нехотя. Ничего, Йонг его понимала. В последнее время она показывала себя не с лучшей стороны, но у неё были шансы исправиться.
Жизнь, о которой она забыла, погрузившись в себя, не останавливалась, планета продолжала крутиться вокруг своей оси и вокруг Солнца, люди рождались, жили и умирали, и совершали подвиги в обычные рабочие будни. Может быть, не геройствовали так сильно, не спасали страну от захватчиков, не жертвовали собой, чтобы поменяться на несчастную девушку и спасти безумца капитана, пожелавшего отдать за неё жизнь… И тем не менее эти люди, в мире Йонг, были героями и защитниками, они давали обещания и старались сдержать их, – и хорошо, что никакой Великий Зверь не съедал их сердца за то, что порой они не выполняли обещанного.
Йонг думала об этом несколько дней и, когда закончила с расчётами прохождения планет Солнечной системы по диску Солнца, высчитав точную дату сизигии, руководитель Пак сменил гнев на милость.
– Это будет самый большой парад планет с 1982 года, младший помощник Сон, – сказал руководитель, принимая бумаги у неё из рук. – Ты посчитала покрытие Юпитера Ио?
– Да, как велели. Это будет красивое зрелище, да?
– Очень. Будем надеяться, нам предоставят доступ к телескопам сеульского института.
Парад планет должен был случиться в ночь с двадцать первого декабря на двадцать второе, как раз перед Рождеством. Йонг невольно подумала о том, могли ли в не-Чосоне наблюдать похожее явление, и тут же сердито себя одёрнула. Прекрати, это запрещённые мысли.
Но что-то её потревожило, за обычной тоской, проникающей под кожу вместе с дыханием, ощущение узнавания, которое она не смогла оценить правильно и потому отодвинула в сторону.
– Мер’тонъ, – выругалась Йонг. – Забудь, глупая.
– Вы снова говорите сами с собой? – раздалось у неё за спиной. Йонг уже направлялась к выходу из института, когда её нагнал старший помощник Тэ. Он снова выглядел… смущённым. Да что такого она ему наговорила, пребывая в наркотическом путешествии сквозь вселенные, что он теперь смотрит на неё так неуверенно?
– Привычка, старший помощник Тэ, – чуть улыбнулась Йонг. – Вы что-то хотели?
– Да-а… – протянул он и почесал в затылке непривычным движением. Непривычным для Йонг, которая это лицо и это выражение его видела при других обстоятельствах. В груди шевельнулась боль, теперь превратившаяся в длинное извивающееся тело имуги.
Йонг резко выдохнула, помотала головой и покинула институт вместе со старшим помощником Тэ. Он смотрел, как Йонг сердито кусает губы, и старался от неё не отставать.
– Госпожа Сон Йонг! Простите, вы велели не звать вас так.
Йонг поняла, что от злости шагает быстрее и шире, и сбавила скорость.
– Да?
– Вы не хотели бы… – голос старшего помощника Тэ стих, он вдруг дотронулся до локтя Йонг, скрытого под тонкой летней блузкой. – Сон Йонг-щи, вы не хотели бы со мной поужинать?
Йонг так удивилась, что не смогла отказать. Имуги внутри её был в ярости.
Так она оказалась в кафе напротив старшего помощника Тэ. Если она не смотрела на него, то могла заставить себя думать, будто проводит время с обычным милым парнем, совсем-совсем не похожим на Нагиля. Или ей следовало вести себя по-другому? Следовало смотреть на этого Нагиля, принимать его и, кто знает, может быть, в конце концов даже полюбить?
Это было бы хорошим итогом её метаний. Это было бы неплохим будущим для глупышки, решившей, что во всём мире её родной вселенной не найдётся того, кто сможет заменить капитана драконьего войска.
«Зачем ис-с-с-скать замену, – прошипел имуги, – если можно вернуться к капитану, глупая девчонка».
«Пошёл ты», – равнодушно ответила ему Йонг и подняла чашечку двумя руками, чтобы старший помощник Тэ наполнил её жасминовым чаем.
– Я бы пригласил вас выпить, – улыбнулся он, – но врачи сказали, что некоторое время вам придётся воздержаться от алкоголя.
«Ты уже знаеш-ш-шь, что замочная с-с-скважина сущ-щ-ществует, – упорствовал змей. – У тебя ес-с-сть ключ, отыщ-щ-щи замок!»
Ключ, какой ключ? Йонг старалась слушать старшего помощника Тэ, но имуги шипел ей в уши, и, похоже, из-за этого она перестала отделять свою реальность от фантазий, которые подбрасывал ей змей.
«Когда одной с-с-стрелой можно будет пронзить с-с-семь звёзд в небе, – шипел имуги, – тогда тебе откроетс-с-ся путь».
Когда одной стрелой… Что за загадки? У Йонг не было сил играть с этим, она зажмурилась, закинула в рот очень острый кимчи, перепутав его с соевыми ростками, и охнула.
– Зачем же вы! – спохватился старший помощник Тэ. – Вот, заешьте рисом.
Повторяя, что Йонг должна придерживаться диеты, старший помощник Тэ заказал ей кальби-тан[21] и попросил, чтобы закуски ей принесли пресные, и в этом жесте Йонг почувствовала заботу, а имуги – предательство.
«Улыбаеш-ш-шься человеку с лицом твоего капитана, – глумился он, стараясь разозлить её. – Теряеш-ш-шь время, растрачиваеш-ш-шь его на подделку».
«Заткнись, ради всех святых духов».
«Глаз откроетс-с-ся и закроетс-с-ся, – настаивал змей. – А ты так и не поймёш-ш-шь, что у тебя был ш-ш-шанс. Ос-с-ставайся в с-с-своей Бездне отчаяния, глупая с-с-смертная».
Глаз откроется и закроется.
Глаз откроется.
Глаз.
Йонг уронила ложку, и старший помощник Тэ дёрнулся от удивления.
– Сон Йонг-щи?
– Старший помощник Тэ, – медленно позвала она, глядя сквозь него. – Вы знаете, когда будет парад планет?
Он смутился, потом улыбнулся.
– Мы так его не называем, Сон Йонг-щи. Простите. Нет, календарь ещё не обновляли.
– А я знаю, – почти задыхаясь от лавины только что открывшейся ей правды, прошептала Йонг. – Их должно быть семь. Семь глаз. Семь врат. Открылось только шесть. Вы понимаете?
Старший помощник Тэ покачал головой.
– Честно говоря, не очень. Но если вы объясните мне…
– Последний Глаз Бездны ещё не открылся.
Йонг зашарила по столу, схватила салфетку и сложила её таким образом, чтобы в ней получилось шесть слоёв. Седьмой она наложила сверху, свернула в трубочку и посмотрела сквозь неё на почти испуганное лицо старшего помощника. Если назавтра он не расскажет всем, что младший сотрудник Сон Йонг окончательно двинулась, это будет большим везением.
Она нашла её, замочную скважину. У неё был ключ: частица той Йонг, что осталась в не-Чосоне, так и не сумев покинуть сердце капитана Мун Нагиля.
«Наконец-то, – довольно зашипел имуги. – Я укажу тебе путь, если ты с-с-сможешь отыс-с-скать правильное место. У тебя вс-с-сего пять новолуний. Потрать это время с пользой, и мы с-с-сможем вернутьс-с-ся».
– Мы сможем вернуться, – повторила Йонг. Опустила салфетку и взглянула на старшего помощника Тэ, впервые за весь вечер по-настоящему. – Тэ Нагиль, я могу попросить вас о помощи?
7
Пусан, Южная Корея, конец лета 2024 года, год Деревянного Дракона
Как это работает? Как это будет работать?
Йонг корпела над картами с расположением звёзд снова, но теперь изучала небо над родной Кореей, гадая, насколько сильно оно отличается от неба не-Чосона – снова! Шестой Глаз Бездны открылся рядом с Конджу, почти в середине полуострова, но её оттащило обратно в Пусан, а время сжалось до нескольких часов вместо трёх месяцев.
«Не думай про миры, думай про место, – ворчал имуги внутри Йонг. – Тебя притянуло обратно, потому что ты была частью с-с-своего мира. Обратно мы вернёмс-с-ся, потому что в Чосоне осталас-с-сь часть тебя. Доверьс-с-ся мне и перес-с-стань тратить с-с-силы на то, что тебе неподвлас-с-стно».
– Ага, – отзывалась она. – Если мы ошибёмся в расчётах, то никогда не увидим Глаз.
Вместо привычных уже сверок своего неба с небом не-Чосона она думала о том, насколько медленнее течёт время в её мире, и её охватывали сомнения, всё больше и больше, оплетали разум, точно змеиные кольца.
«Ты почувс-с-ствуешь, когда придёт час-с-с», – шептал имуги.
– Ты почувствуешь… – передразнивала его Йонг и злилась. На себя за слабые познания в действительно нужной ей области и на него – за то, что не помогал, а только расстраивал. Впрочем, она и не должна была рассчитывать на помощь мифического существа, в не-Чосоне оказавшегося по-настоящему злой версией из легенд её вселенной.
– Что случится с тобой, если мы не вернёмся в не-Чосон? – спрашивала Йонг вечерами, без сна лёжа в своей кровати. Она попросила у родителей футон, мама вытащила ей бабушкино наследство с таким видом, будто Йонг просила подарить ей пони. Пришлось соврать, что ей жарко спать на кровати, и это было почти правдой: лето в Пусане выдалось жарким и удушливым, ветра привычно сменили курс и в августе задували с материка, высушивая посевы. Говорили, это был самый жаркий сезон в Корее. Говорили, мир ждут перемены, и не самые приятные для климата всего земного шара.
Мир Йонг точно изменился, и она намеревалась перевернуть его полностью.
«Я потеряю с-с-силу, – шипел имуги злобно. – Я уйду навс-с-сегда».
– Ну и в тальщим бы тебя.
«Здес-с-сь плохо, – жаловался имуги. – Твой мир отторгает магию, твой мир живёт мифами, будто с-с-сказками, не считаетс-с-ся с нами. Мы ему не нужны».
– Ты ему не нужен, – парировала Йонг. – Ты единственный представитель мифов в моей вселенной, не понял ещё?
«Ты тоже, – злорадствовал змей. – Ты тоже ис-с-счезнешь, сгинеш-ш-шь следом, и никто о тебе не вспомнит».
– Ври больше.
Йонг не доверяла имуги. Может быть, о Глазе Бездны он не врал и тот действительно ещё откроется на территории Южной Кореи (Йонг боялась думать о том, что ради возвращения в не-Чосон ей придётся пробраться в Северную Корею и, возможно, попасть не к Нагилю, а в тюрьму), но свою связь с имуги она ощущала не так сильно, чтобы страшиться возможной гибели вместе со змеем. Он был отголоском иного мира, страшной сказкой, живущей в ней из-за путешествия сквозь чёрные дыры. Она не умрёт, если он исчезнет.
«Думай, как хочеш-ш-шь, – шипел имуги. – Всё равно тебе придётся доверитьс-с-ся мне».
– Иначе что? – огрызалась Йонг.
«Иначе не видать тебе твоего капитана».
Йонг вздыхала, копалась в картах до поздней ночи, просыпалась по утрам уставшей и злой, всё больше походя на змею, и не могла со змеем не соглашаться. Грёбаный имуги. Коварный искуситель женского сердца, страдающего по человеку из другой вселенной.
Руководитель Пак, едва решивший, что его младший сотрудник стоит терпения, вновь ругал её за медлительность, за то, что в расчётах она начала ошибаться, хотя прежде за ней такого не наблюдалось, за то, что к работе стала подходить без должного рвения и блеска в глазах.
– Не знаю, что с вами происходит, младший сотрудник Сон, – сердился он, – но так долго продолжаться не может. Возьмите себя в руки, или я вас уволю.
Спорить с ним Йонг не решалась, понимая, что он прав. И ещё понимая, что независимо от исхода её поисков итог у них один: она больше не вернётся в космический институт Пусана, куда стремилась попасть со школы. Попадёт ли она в не-Чосон или её уволят, если Йонг совсем перестанет работать, потеряв веру в себя и свои силы, – сейчас это было равноценно и ожидаемо.
Если она не сможет найти Глаз Бездны в своём мире, то сама уволится. Находиться там, где она каждый день будет сталкиваться с изучением звёздного неба и пониманием, что познать его так и не сумела, – это станет для неё пыткой. Большей, чем видеть старшего помощника Тэ Нагиля.
– Почему вы перевелись к нам, Тэ Нагиль-щи? – спрашивала Йонг на обедах, куда стала спускаться с Юной и Тэгёном, почувствовав в себе силы хотя бы жить. Тэ Нагиль теперь садился рядом с ней и следил, чтобы она ела только пресную пищу. Йонг так и не узнала, что он слышал от неё в больнице и насколько всё было критичным, но понимала, что пользуется его вниманием сверх меры.
Она могла бы ответить на его чувства – те были очевидными, да и Тэ Нагиль не скрывал их. Улыбался ей, помогал в работе, помогал после работы, когда она задерживалась в институте, вновь погружаясь в расчёты, в которых он не видел смысла. Она могла бы… полюбить его даже.
Только краткий порыв заинтересованности в ней угас с новыми знаниями о Глазе, и Йонг не хотела играть чужим сердцем. По крайней мере, она пыталась не делать этого.
– Я понял, что с вами смогу быть гораздо продуктивнее, – отвечал Тэ Нагиль легкомысленно.
– С нами? – подкалывал его Тэгён. – Или с нашей Йонг-щи?
Он смеялся и уходил от ответа. Юна косилась на Йонг, цеплялась за её руку.
– Ну взгляни на него! – шептала она ей прямо в ухо. – Парень просто красавчик! Забудь уже того ублюдка. Кстати, о нём… Тэгён, говорят, настоящий Ким Рэвон скоро приедет к нам?
– Ага. В следующем месяце восстановится. Странно будет его увидеть, да?
Настоящий Ким Рэвон на того, которого знала Йонг, походил слабо. Оставалось гадать, каким образом Рэвон-сонбэ смог за короткое время отыскать своего тёзку, подделать документы и явиться в институт Пусана под чужим именем, если в первые дни на новой работе путался в зданиях и с неохотой пользовался смартфоном.
Потому что он был умён, думала Йонг. Потому что успел побывать минимум в двух вселенных, где прогресс мог скакнуть вперёд или вообще уйти в сторону от её мира. Может быть, поиски юджон-ёнг научили Рэвона не просто подстраиваться под окружение, но и впитывать все полезные знания, понимать технологии, ориентироваться в том, что Йонг могла наблюдать только в научной фантастике.
Однажды он рассмеялся над её шуткой про телепортатор из «Стартрека». Кто знает, может, он побывал во вселенной, где тот был бытовой реальностью, а не выдумкой сценаристов.
«Когда вернусь в не-Чосон и найду сонбэ, – думала Йонг, – обязательно уточню, что он видел в других мирах».
«Ес-с-сли», – поправлял её имуги.
«Ты не помогаешь!»
– Сон Йонг-щи?
После очередного рабочего дня она собиралась наведаться в исторический музей и посмотреть на карты звёздного неба в Чосоне времён Имджинской войны – и спешила до закрытия, когда её нагнал Тэ Нагиль.
– Да? – Она не остановилась, но сбавила шаг. Старший помощник поравнялся с ней, и вместе они дошли до автобусной остановки.
Хорошо бы ещё посетить столичную обсерваторию, сетовала Йонг, но времени на это у неё нет.
– Я могу составить вам компанию? На экскурсии, я имею в виду, – добавил Тэ Нагиль в ответ на вопросительный взгляд Йонг. – Вы говорили об этом днём, я случайно услышал…
Вообще-то, нет. Ей не стоило давать ему надежду на…
– Да, – улыбнулась Йонг. – Почему бы не сходить в музей вместе.
Тэ Нагиль просиял. То, как он улыбался и с какой охотой дарил ей свои улыбки, делало Йонг слабее. И злее. Юна была права: Тэ Нагиль был умнее её, к тому же красив и лёгок на подъём. А ещё был заботлив, внимателен, воспитан…
Просто он не был Нагилем.
«Ты с-с-слабая, – злился имуги. – Ты позволяеш-ш-шь эмоциям вес-с-сти тебя, ты забываеш-ш-шь о цели».
«Мы ради неё в музей и едем, идиот».
Исторический музей Пусана был самым крупным в стране, но Йонг миновала главный корпус, в котором хранились экспонаты, посвящённые только истории Пусана от древности до эпохи Корё, и направилась сразу к залам японско-корейской истории. Тэ Нагиль шагал рядом с ней и, как обычно, не задавал вопросов.
– Вас интересует что-то конкретное? – спросил он на входе. До закрытия музея оставался всего час, и Йонг сомневалась, что успеет добраться до нужных ей документов.
– Да, – сказала она, – я ищу Имджинскую войну.
Тэ Нагиль свернул влево от главного зала и указал Йонг дорогу.
– Тогда нам в ту сторону.
Она усмехнулась – кто бы мог подумать, что и здесь направлять её будет Нагиль.
Зал почти пустовал. Малочисленная группа топталась у выхода, Йонг обогнула её и вместе с Тэ Нагилем пришла к подсвеченным на стойке письмам адмирала Ли Сунсина. Большинство его записей передали в сеульский музей, здесь осталась только часть, но их хватало, чтобы оценить свои силы.
– Что мы ищем, Сон Йонг-щи?
– Вообще, я хотела посмотреть на карты звёздного неба над Чосоном в тот период, но здесь, кажется, мне такого не покажут…
Мама водила её в этот музей годами, но чаще всего Йонг проводила вечера в залах эпохи Корё, где та работала, а сюда попадала от случая к случаю. Деятельность Ли Сунсина Йонг изучала по книгам в домашней библиотеке отца; она знала, когда и как адмирал построил свои знаменитые корабли, каким образом одолел японских пиратов во время набегов, как стал адмиралом и повёл обновлённый корейский флот в битву при Танпхо, когда попал в тюрьму как преступник в результате дворцовых интриг… Но сейчас все её знания не приносили пользы.
Разве что…
– Тэ Нагиль-щи, – позвала Йонг. Он вернулся к стойке с чертежами кобуксона, бронированного корабля-черепахи, который придумал и построил Ли Сунсин, чтобы отвоевать у японцев море.
– Что такое?
– Как вы думаете, – заговорила Йонг, кусая губы, – если бы я строила кобуксон, сколько дерева и железа мне бы потребовалось?
Раньше, когда она в шутку задавала какие-то вопросы о Ли Сунсине и его подвиге, Рэвон отмахивался, говорил, что её рассказы больше похожи на сказки и что человеку не под силу построить бронированный корабль в одиночку. Конечно же, он действовал не один. У него были люди, много людей, которые верили в него и желали победы в войне с Японией.
Если бы у Йонг были люди, сколько бы ресурсов ей потребовалось, чтобы построить такой корабль? Снабдить войско не-Чосона силой достаточной, чтобы бороться с приплывающими к берегам полуострова кораблями японцев, научить людей покорять море без оглядки на покинувших их мир Великих Зверей?
– Понадобится много древесины, Сон Йонг-щи, – ответил Тэ Нагиль.
Он не смеялся над ней и говорил серьёзно: склонил голову, рассматривая чертежи, даже приложил палец к стеклу, защищающему старые бумаги, чтобы оценить размеры судна.
– Это двадцативёсельный двухпалубный корабль, – продолжал Тэ Нагиль. – Рассчитанный на восемьдесят человек. Примерно двадцать метров в длину, в ширину – чуть больше трёх метров. Понадобится очень много древесины, Сон Йонг-щи.
– И много железа, – согласилась Йонг. – Верхняя палуба обшита железом, нижняя тоже. По бокам железные прутья плюс внутри установлены пушки.
– Семь листов боковой обшивки, четыре щита на надводной части, кормовая часть защищена семью щитами. И таран с головой черепахи.
– И таран с головой черепахи, – повторила за ним Йонг, прикидывая, насколько сложно создать такое сооружение, имея при себе только топор и неограниченный запас деревьев в прибрежных лесах Тоннэ. Железо для такого проекта найти в не-Чосоне будет сложнее. Куда сложнее, чем объяснить капитану драконьего войска, что кобуксон для его народа – это жизненная необходимость, а не каприз одной упрямой госпожи из другого мира.
