Ксения Хан
Лисы округа Хансон
Файл 5. Заманчивое предложение
Перед Тэуном всё размывается – небо, женский силуэт: вода попала в глаза и теперь, смешиваясь со слезами, течёт по щекам, когда он быстро моргает. Лицо рыжей девушки приближается к его лицу, Тэун почти не дышит от паники. Он молится всем предкам своей семьи до десятого колена, чтобы эта богиня не оказалась вымыслом, его обморочным видением – нахлебался морской воды, вот и вообразил, будто его спасла диснеевская Ариэль.
«Диснеевская Ариэль» вдруг замахивается и даёт Тэуну смачную оплеуху.
– Очнись, придурок, тебе нельзя умирать! – вскрикивает она. У Тэуна от удара отнимается челюсть. Ну, так он хотя бы удостоверился, что русалка ему не приглючилась.
– Больно! – вопит он ей в тон. Рыжая замахивается второй раз, но замирает со вскинутой в воздух рукой. Всемогущие духи его семьи, а она точно его спасти пыталась, а не прибить на месте? – Утонувших не так откачивают!
– А тебе-то почём знать как? – не остаётся в долгу девушка и опускает руку. А потом слезает с Тэуна. Может, надо было подольше прикидываться трупом, вдруг она бы его ещё и поцеловала… – Губу обратно закатай, – тут же припечатывает она.
Тэун наконец промаргивается и садится. Очертания пирса, с которого он упал, становятся чётче, Тэун переводит взгляд на свою спасительницу. Красивая. Очень красивая. Безумно красивая. И глаза горят, ух!..
– Слюни вытри, – рявкает она.
– И ничего это не слюни, – говорит Тэун и на всякий случай утирает мокрым рукавом куртки подбородок. – Вода это, я в море купался.
– Ага, видела я твой заплыв, очень эпично, – кивает рыжая. У неё длинные ресницы слиплись от воды, сами глаза жёлтые, зрачки в них узкие, точно у лисицы, и смотрит она с прищуром. Губы пухлые, красные, как спелое яблоко.
Тэуна натурально ведёт, и вовсе не из-за того, что он только что чуть не утонул.
– Ты… – мычит он, проглатывая звуки. – Вы. Вы кто? Как вас зовут?
Она скалится – в свете выглянувшего ненароком солнца в изгибе её усмешки блестят острые клыки – и качает головой.
– Мал ещё имя моё знать.
– Мал? Я выгляжу старше вас.
– А вот и нет.
– А вот и да.
Девушка усмехается и трясёт головой. От её мокрых волос пахнет совсем не тиной, как разит от Тэуна, а свежестью. Кондиционером для белья. Чистыми простынями.
– Денег не прошу, – говорит она, – живи так. О, вон за тобой дружок бежит, спотыкается.
Она кивает Тэуну за спину, но он не оборачивается. Мысли заклинило, будто сознание выдало синий экран. Тэун не сводит глаз с девушки.
– А можно… – заикаясь, выдавливает он. Рыжая уже поднимается на ноги и отряхивает юбку и голые ноги. Длиннющие… Если Тэун потянется вперёд хоть немного, то коснётся губами её коленок. – Можно ваш телефон взять?
Девушка смотрит на Тэуна сверху вниз, как на идиота.
– Зачем?
– На свидание хочу вас позвать, – выдаёт он. – Можно?
Девушка снова усмехается.
– Смешной ты. Позже увидимся.
И она уходит, вильнув перед Тэуном четырьмя лисьими хвостами. Те светятся изнутри, сквозь них Тэун видит пирс и беспокойную морскую гладь.
– Тэун, идиот! – Юнсу падает рядом на гальку и толкает в плечо рукой. Тэун не реагирует. – Ты что за представление устроил? У меня чуть сердце не остановилось от страха!
– Эй, – тянет Тэун, – ты тоже её видишь, да?
– Кого? Твою путёвку в бессрочный отпуск или увольнение по собственному? Вижу отчётливо, идиот ты безмозглый!
– Девушку.
Тут наконец Юнсу замирает и смотрит в ту же сторону, куда и Тэун. Рыжей лисицы на горизонте уже не видно, как и её хвостов. Ладно, может, хвосты-то как раз Тэун себе напридумывал. Вода в мозг залилась, вот его и плющит.
Не могла же его настоящая лиса из моря вытащить, верно?..
– Там нет никого, – говорит Юнсу и со вздохом возвращается взглядом к Тэуну. – Русалку увидел?
Тэун кивает.
– Почти. Лисицу.
– А-га, – поддакивает Юнсу очень знакомым Тэуну тоном: напарник включает психиатра всякий раз, когда, по его мнению, Тэун переходит границы адекватности. «С безумцами лучше не спорить, с любой чушью следует соглашаться, пока везёшь их в больницу» – и всё такое…
– Я серьёзно, – говорит Тэун.
– Да, как и прошлой ночью, точно, – гнёт своё Юнсу и подаёт ему руку. – Поднимайся, тебе надо просохнуть, принц Эрик.
Вдвоём они медленно бредут вдоль берега, и Тэун молчит, давая Юнсу выговориться. Он испугался, похоже, на несколько лет вперёд и не затыкается теперь, вываливая на виновника своих бед все тревоги.
Ехать в Хансон Тэуну в его нынешнем состоянии нельзя, и Юнсу предлагает просушить одежду в ближайшем мотеле.
– Нас и так за любовников принимают, – ворчит Тэун, осматривая людные улицы, растянувшиеся вдоль залива. Юнсу отмахивается.
– Во-первых, тут никого из наших нет. Во-вторых, я тебя в мокрой одежде в машину не посажу. И я есть хочу.
– Я тоже! – вспоминает Тэун.
– Вот видишь, я прав.
Юнсу ведёт Тэуна в первый попавшийся мотель и расспрашивает хозяина, где можно поесть что-то не из морепродуктов. Пока он решает вопросы, Тэун следит за улицей. Куда запропастилась эта лисица? И след простыл. Если она ему действительно привиделась, то как Тэун из моря выбрался? Он сознание потерял, абсолютно точно!
Да и челюсть болит, зарядила эта рыжая Тэуну знатно.
Он хмыкает, потирая подбородок. Что за женщина!..
– Такой довольный, будто дело раскрыл, – замечает Юнсу и толкает Тэуна в коридор мотеля, позвякивая ключами от номера.
– Нет, но это сейчас не важно.
– Для детектива Квана есть что-то важнее дела? – икает Юнсу.
– Ты не поверишь…
– Не поверю чему? – Юнсу отпирает дверь, заталкивает Тэуна в комнату. – Раздевайся, суши вещи, а я пока… Не знаю, еды нам найду.
Перед тем как уйти, он окидывает напарника внимательным взглядом. Встревоженным.
– Что? Брось, я в порядке, полном! – Тэун машет руками. – Ну, гляди, жив, цел, орёл!
– Поэтому с пирсов прыгаешь, птица вольная? – язвит Юнсу и наконец уходит из номера.
Тэун плюхается на кровать – с покрывала поднимается в воздух облако пыли – и скидывает насквозь промокшие кроссовки. Пока он раздевается, чтобы принять душ и согреться, с трудом заработавшие мозги начинают прокручивать в памяти все события, начиная со вчерашней ночи у реки Ханган.
Он обнаружил следы крови под мостом Мапхо и тогда впервые заметил лису. Если вчера он думал, что ему померещилось, то сегодня готов руку дать на отсечение, что его спасла лисица. Подумаешь, у девушки четыре хвоста за спиной – а кто сегодня без чудинки, да?
Тэун стоит под горячей водой в душе, трясёт головой. Согревается с трудом – должно быть, пробултыхался в море он прилично… Главное, чтобы о его представлении не узнал начальник Кан. Иначе Тэун пожалеет, что не умер.
Вода стекает по его подтянутому телу, задевая изогнутый кривым полумесяцем шрам под ключицей с правой стороны. В детском доме, где Тэун прожил первые пять лет после гибели родителей, престарелая надсмотрщица говорила, что его шрам – это метка токкэби. Хорошо, детдомовцы не додумались дразнить Тэуна невестой гоблина.
Шрам остался на теле Тэуна после аварии – отец не справился с управлением на залитой ливнем дороге, их занесло, и автомобиль с моста вылетел в овраг. Тэуна нашли не в машине, а в пяти метрах от неё, лежащим лицом вверх с рваной раной у ключицы. Та была не такой уж большой, но шрам остался приличный. С годами кожа на нём срослась в выпуклый некрасивый узор, но Тэуна это не беспокоило. В отличие от его немногочисленных девушек.
– Я принёс кимпаб! – раздаётся голос Юнсу из комнаты.
Тэун заканчивает с водными процедурами и выходит из душа в мотельном халате. Пахнет ужасно, но под рукой ничего другого, сухого, нет, и выбирать не приходится.
– А теперь я тебе расскажу, как выжил, – говорит Тэун, садясь на кровать. Юнсу попытался расположиться там же, но скривился, заметив, сколько пыли на покрывале, и уселся на стул.
– Уж будь добр, – кивает он. По сторонам не смотрит: Юнсу удручают подобные места, и остаётся только удивляться, почему такой домашний мальчик выбрал не самую чистую профессию.
Потому что папа Юнсу был детективом, дурень, напоминает себе Тэун.
У Тэуна нет обоих родителей, у Юнсу – папы. В полицейской академии, куда оба поступили по личным причинам, они быстро спелись на этой почве, а потом – на разнице в характерах. Тэун всегда лез на рожон, Юнсу его останавливал. Когда буксовал студент Ли, его лучший друг Кван всегда приходил на выручку первым. Вот и сошлись.
– Так что там с заплывом? – спрашивает Юнсу.
– Невкусный? – кивает на кимпаб в его руке Тэун, замечая, как Юнсу морщится. Он мотает головой. – Вернёмся в Хансон, угощу тебя курочкой с пивом.
– С тебя говядина за все ужасы, что я тут пережил! – восклицает Юнсу, и Тэуну кажется, что говорит он вовсе не о морском приключении и безруком трупе Гу Санхуна…
– Меня спасла лиса, – «без разбега» начинает Тэун.
Юнсу закатывает глаза и с трудом проглатывает пережёванный кимпаб.
* * *
Вечером, когда Тэун и Юнсу возвращаются в город, Юнсу звонит судмедэксперт, ведущий дело утопленника без головы.
– Да, сонбэнним? – отвечает Юнсу, ставя звонок на громкую связь. – Что-то выяснили новенькое?
– Бестолковый с тобой? – раздаётся голос эксперта.
– Кто? – одними губами спрашивает Тэун. Юнсу дёргает бровью – не отсвечивай в разговоре, тебя в него не приглашали.
– Детектив Кван? – переспрашивает он. – Да, рядом. Вам не обязательно иметь с ним дело, я же обещал, что взаимодействовать вы можете только со мной…
– Не получится, – бурчит судмедэксперт, имя которого Тэун даже не запомнил. – Приезжайте оба в лабораторию, если можете. У нашего друга есть кое-что интересное.
Юнсу вешает трубку до того, как Тэун успевает ахнуть, и к лаборатории при полицейском участке они прибывают предельно быстро – Тэун в нетерпении, хотя подозревает, что интереснее лисицы с четырьмя хвостами он сегодня уже ничего не увидит.
– Пришли, – бросает эксперт, как только детективы входят в его обитель. В лаборатории всегда чисто, пахнет спиртом и какими-то стойкими химикатами, чей шлейф перебивает запах разложения. Когда в лабораторию привозят очередной труп, тут часто пахнет землёй, и раньше Тэун думал, что это могильная пыль или пепел, которые чудятся ему из ближайшего будущего. Тело любой жертвы после осмотра у судмедэксперта ждёт одна дорога – на кладбище или в крематорий.
– Добрый вечер, господин До, – здоровается с неулыбчивым специалистом Юнсу. Тэун молча кивает, постукивая пальцами по двери. Проходит внутрь, останавливается, отбивает ритм носком кроссовка.
– Нашли что-то?
Эксперт кривит губы. Что такого Тэун спросил?
– Пройдёмте, я покажу.
Господин До приглашает детективов в соседнюю комнату, где в окружении белых стен и ярко освещающих центр помещения ламп стоит длинный стол. На нём – труп без головы, полностью раздетый и прикрытый простыней.
– Вчера я отметил, что у нашего друга сжата рука, – без предисловий начинает эксперт До. Тэун обходит тело, осматривая со всех сторон, Юнсу ждёт пояснений. – Кроме речного ила под ногтями и ржавой пыли с моста я ничего необычного не обнаружил, но вот в сжатой руке был след.
Судмедэксперт сдвигает простыню с тела убитого и указывает детективам на окоченевшую серо-голубую ладонь.
– Один, – хором говорят Тэун и Юнсу. На ладони трупа выцарапана кривая единица с точкой.
– Судя по гематоме, цифру вырезали на теле, пока мужчина был жив, – делится эксперт До. – Возможно, это в самом деле серия убийств, но предполагать не стану.
– А что это, если не она! – ахает в голос Тэун, и эксперт До снова морщится. Юнсу говорит, он осторожен, работает недавно и в новые дела лезет с неохотой, следствию особо помогать не любит. Чего тогда на такую должность устроился, если работа не по душе? Никогда Тэун не поймёт людей, которые профессию выбирают не по нраву, а потом страдают сами и других страдать заставляют.
С другой стороны, с удовольствием лезть в дела, где горы трупов и отрезанных конечностей, станет только псих.
– Что может означать цифра? – затягивает Тэун, едва они с Юнсу покидают здание лаборатории. Уже вечер, эксперт До выгнал их аккурат после окончания рабочего дня и ни на минуту не задержался, рассмотреть тело как следует они не успели. Придётся вернуться утром и мозолить глаза неуступчивому эксперту, пока тот не покажет безголовый труп с ног до обрубка шеи.
– Порядковый номер – первое, что приходит на ум, – подмечает Юнсу. – Допустим, у Гу Санхуна тоже есть цифра на теле, где? Что пропустили ребята из Инчхона и не внесли в публичные материалы дела?
– Гу Санхуна убили раньше нашего друга, – поддакивает Тэун. Они садятся в машину и едут к дому, продолжая раскручивать нить своих рассуждений, хотя в желудке у Тэуна призывно урчит. Поесть бы – только днём перебились невкусным кимпабом, а Юнсу обещанную говядину, небось, ждёт… – По мяску?
– И пиву, – кивает Юнсу и сворачивает к Итэвону. Район ему не нравится, но только тут, в переулке рядом с вонючей автомойкой, в местной лапшичной подают самый вкусный куксу из говядинки, настоящая находка для всех молодых детективов. Хозяин забегаловки, сонбэ Нам, когда-то сам служил в полиции, но ушёл в отставку, распутав сложное дело с множеством трупов. Сказал, что насмотрелся на кровь и больше не хочет успокаивать безутешных вдов и сирот.
В отделении Тэуна и Юнсу сонбэ Нама помнят как легенду сыска. Тэун рад бы услышать о похождениях бывшего офицера полиции, но тот разговоры подобного толка не любит и предпочитает просто кормить полицейских мясом, которое не каждый из них может себе позволить.
– Допустим, на теле Гу Санхуна пропустили цифру, – продолжает мысль Юнсу, как только они с Тэуном садятся за столик в глубине полутёмного зала. Сонбэ Нам выносит им поднос с готовой вырезкой.
– Эй, сонбэ, мы сегодня коровки отведали бы, – говорит Тэун, – я даже заплачу!
– Нет коров, – отмахивается тот, – на прошлой неделе твоя команда всё стадо сожрала, жду новую поставку со дня на день.
Тэун обиженно поджимает губы.
– Я хотел как лучше, – оправдывается он перед Юнсу и просит два пива. – Цепляться за порядковые номера пока не стоит, вот моё мнение.
– Думаю, да. Пока других трупов нет и зацепок нет, мы не можем утверждать, что цифра вообще означает серию, – кивает Юнсу.
– Надо проверить отчёт по Гу Санхуну, – говорит Тэун. Юнсу фыркает.
– Так тебя полиция Инчхона и допустила до дела. Не смотри на меня – после сегодняшнего представления они вообще не станут с нами разговаривать.
– Значит, – скалится Тэун, – обратимся за помощью к Боре.
Юнсу вздыхает.
Ан Бора, проворная журналистка, ведущая колонку о полицейских расследованиях в частной газете, нашла их с Тэуном пару лет назад, когда те поймали убийцу семьи фермеров. Преступника осудили на двадцать лет, Ан Бора написала хорошую статью, выставляющую молодых детективов в приличном свете, чем заслужила расположение Тэуна. Юнсу не очень нравится Ан Бора, частенько она принимает желаемое за действительное и делает поспешные выводы – качество, опасное для человека её профессии, да и некоторая безалаберность журналистки его смущает. Но Тэун обращается к ней всякий раз, когда не может законным путём получить доступ к нужным ему сведениям.
В обмен на свежую сплетню Ан Бора может найти что угодно и кого угодно достать из-под земли. Хватка у девчонки железная – этого не отнять.
– Чем расплачиваться с ней будешь на этот раз? – спрашивает Юнсу, выпивая вторую бутылку безалкогольного. Тэун пьёт медленнее и раздумывает, прежде чем ответить:
– Как насчёт подпольной конторы, снабжающей звёзд наркотиком нового поколения?
Юнсу бледнеет.
– Начальник Кан с тебя три шкуры спустит, опомнись. Дело ещё не раскрутили как следует, доказательств там кот наплакал.
– Официальный пресс-релиз обещают выпустить уже на следующей неделе, – отмахивается Тэун. – С начальником я договорюсь, пусть дадут Боре эксклюзив. Ладно, пусть хотя бы пустят в конференц-зал вместе с опытными журналистами с телевидения, ей полезно будет.
– Как знаешь, – хмыкает Юнсу. – Слишком уж ты эту девочку опекаешь, что Ингён скажет?
Тэун поджимает губы.
– Мы с Ингён не встречаемся, – напоминает он. – И она мне не сестра и не мамочка.
– Просто влюблённая в тебя звезда корейских дорам, фея своего поколения, – отбривает Юнсу. – Если о том, что она к тебе ходит, прознает общественность, тебя четвертуют.
Тэун закатывает глаза.
– Вернёмся к делу. Итак, однорукий господин Гу Санхун…
* * *
После поездки в Инчхон проходит неделя. Тэун считает дни: на работе всё валится из рук, дело с безголовыми и безрукими буксует на месте. Ни головы в реке Ханган и её окрестностях, ни руки в рыбацкой бухте Инчхона – ничего нет. Тэун делает предположение, что оторванные конечности в воду не бросали и искать следует в других местах, но начальник слишком сердится на него за купание в заливе – инчхонский отдел сдал, – и назначает Тэуну дополнительную неделю сверхурочных в офисе. Тэун готов лезть на стены: сидеть за рабочим столом ему совершенно не хочется, он пристаёт к коллегам, опрокидывает шкаф в архиве, откуда его гонят и строго-настрого запрещают возвращаться. Тэун вызывается даже провести лекцию для студентов районного колледжа… И рассказывает её не тому курсу, случайно перепутав кафедры.
К концу недели начальник Кан, устав слушать бесконечные жалобы на своего лучшего сотрудника, отменяет Тэуну сверхурочные.
Тэун постоянно думает о лисице – её образ не выходит у него из головы, он даже моргать порой забывает и застекленевшим взглядом смотрит на страницу блокнота с её портретом, кое-как нарисованным по памяти. Четыре хвоста красуются теперь поверх Тэуновых заметок о деле, криво нарисованная спина девушки перекрывает слова «нет головы» и «судмед подтвердил насильственное».
– Это она? – кивает Юнсу, когда видит её впервые с того дня. Он зашёл к Тэуну на вечер пива и курочки, а застал напарника за письменным столом и теперь смотрит на страницу блокнота из-за плеча Туэна. Тэун выдёргивает лист и приклеивает его к стене.
– Ага. Вот твоё пиво.
Юнсу принимает банку, не сводя глаз с портрета.
– Так себе фоторобот, – отмечает он. Тэун кривит губы.
– Тебя спросить забыл, умник. Я не художник, ясно? Как сумел, так и нарисовал.
Юнсу неуверенно ведёт плечом.
– И ты… кхм, ты уверен, что у неё было четыре хвоста? Лисьих? Точно?
– Знаю-знаю, звучит как бред, – отмахивается Тэун. Он поднимается с места, разминает затёкшую шею и идёт к кровати.
Квартира у Тэуна маленькая: кухня-гостиная-спальня, совмещённый санузел, всё небольших размеров, да и потолок невысокий. Когда Тэун только въехал, с непривычки сносил плечами все косяки – пришлось убрать перегородку между кухней и основным помещением. Так у Тэуна образовалась абсолютно квадратная комната с будто пристроенной к ней ванной.
Зато до работы недалеко и комплекс приличный – тут чисто и посторонние не шастают. Если бы Тэун мог позволить себе апартаменты побогаче, он бы выбирал новую хату в этом же районе, может, даже комплекс менять бы не стал.
– Раз сам это понимаешь, – говорит Юнсу, садясь в кресло напротив Тэуна, – почему настаиваешь на том, что тебе лиса не привиделась? Думаешь, тебя спасла кумихо из мифов?
– А чего бы и нет? – фыркает Тэун. – Мало разве у нас чудес на свете?
– Твоё воображение начинает меня пугать, – морщится Юнсу.
– Только сейчас?
Юнсу живёт почти в пригороде. У него двухкомнатная квартира с высокими потолками и широкими дверьми, семнадцатый этаж в новом корпусе модного жилого комплекса. Юнсу выбрал свою квартиру из-за близости с Намьянджу, где живёт его мама.
И в хате Тэуна Юнсу тесновато.
– Послушай, – вздыхает он. – Мы на работе многое повидали. Вон, людям головы отрывают, руки откусывают… Слышал, что в ночном клубе в Мапхо одному парню голову размозжили?
– Да, но я пока связи не увидел, хотя что их дело, что наше – из ряда вон, – Тэун трёт пальцами переносицу и жмурится. Сейчас бы кофе, а не пиво, чтобы ночью не мучили кошмары из прошлого. Те всю неделю достают его размытыми сновидениями, Тэун просыпается глубоко за полночь весь в поту и не может заснуть до рассвета, а потом идёт в своё отделение, зевая и спотыкаясь на каждом шагу.
– По-моему, отдел в Мапхо от нас что-то скрывает, – предполагает Юнсу. Тэун тоже об этом думал, но пока не сумел получить доступ к записям из клуба. Со Чжун, который сотрудничает с ночной сменой отделения в Мапхо, на официальные запросы Тэуна не реагирует, Юнсу вообще посылает на все четыре стороны, едва тот поднимает тему.
То, что Тэун теперь получает все лавры, Со Чжуна бесит, но переход Юнсу в отдел начальника Кана его злит сильнее. У сонбэ на детектива Ли были большие надежды, а Юнсу и бровью не повёл, даже когда Со Чжун предложил повысить ему зарплату.
– В ночном клубе были дилеры, – продолжает свою мысль Юнсу, – а в реке мы выловили какого-то клерка. Вряд ли жертвы связаны между собой.
– Может, клерк закупался травкой у тех гангстеров в Мапхо. – Тэун растягивает нить предположений и тут же комкает всё в один запутанный клубок. – Нет, ерунда, полемикой занимаемся не к месту. Судмед сказал, что костюмчик на нашем всаднике без головы был дорогой, нашли парня у Мапхо-тэгё. Нам стоит приглядеться к сотрудникам корпораций в бизнес-районе через реку.
– Не перегибай, – просит Юнсу. – У нас должно быть несколько веток, иначе всё угробим на одних рельсах, а потом будем плакаться.
– Да когда это мы…
– И крушить офис.
Тэун обиженно умолкает. Один раз он поставил все фишки на то, что убийцей высокопоставленного чиновника была его жена, даже раскрыл её махинации с косметической линейкой дорогущих кремов по пути, а мужика по ошибке пристрелила его дочурка. Не смогла смириться с тем, что мачехой стала женщина всего на пять лет старше. За день до суда, когда Тэун решил, что всё кончено, он раскрошил свой рабочий стол и сломал принтер.
– Я не к тому, что нам стоит поднапрячься, – возражает вдруг Юнсу. – Тебе бы вообще расслабиться и подзабить на дела. Чего смотришь? У тебя бессонница, работа не клеится, кумихо воображаешь! Я беспокоюсь за твоё ментальное здоровье.
– Эй, – машет рукой Тэун, – с моей менталкой всё в порядке. У меня нет проблем.
– А-га, – медленно кивает Юнсу. – Начальник Кан считает иначе.
– Весь отдел считает иначе, что же мне, подстраиваться под ваши социальные нормы? Кто их придумал?
– Общество.
– К квисинам общество!
Юнсу качает головой и спор затихает. Тэун смотрит в растянувшееся вдоль стены окно своей комнаты, сквозь которое видно ночное небо и крупную близкую луну. Жёлтую, как глаза девушки, которая вытащила его из моря.
– Прими-ка таблетку и выспись как следует, – говорит Юнсу и поднимается с кресла. – Не провожай, – говорит он на ходу, когда Тэун запоздало встаёт следом.
Дверь за Юнсу закрывается, пиликает электронный замок. Тэун потягивается и идёт умыться. Снимает с себя футболку, стягивает домашние штаны, и те падают к ногам и так и остаются лежать на холодном кафеле ванной.
Он не успевает даже почистить зубы, когда слышит в комнате посторонний шум. Щёлк-щелк. Крррр-хщщщ. Будто кто-то скребет по полу когтями.
Тэун хватает из подставки ёршик для унитаза – ничего лучше у него под рукой нет – и крадётся в комнату без света, тихо переступая по полу голыми ступнями. Щёлк-щёлк. Это чьи-то зубы? Звуки скорее хищные, чем человеческие, такие издаёт какой-нибудь зверь.
Невозможно, чтобы к нему в дом пробралась кошка или бродячая собака – седьмой этаж многоквартирного дома, спальный район, никаких бездомных животных под окнами. Тем не менее Тэун ожидает увидеть у себя в квартире какую-нибудь заплутавшую зверушку вроде кошки или енота… А не высокое безрукое нечто ростом с него самого.
Красная зубастая голова, массивные когтистые лапы, да и тело в целом похоже на человеческое, разве что пролежавшее на дне реки лет десять. Утопленников Тэун повидал немало, даже безруких: существо, кем бы оно ни было, на таких похоже. Щёлк-щёлк, клац-клац – так явно щелкают друг о друга челюсти. Тэун рассматривает существо из-за угла ванной, где горит неяркий свет – в комнате темно, но по звуку и тени на полу видно, как это нечто перемещается по его квартире. И явно что-то ищет.
Длинную морду он использует вместо рук – перебирает носом оставленные на диванных подушках бумаги, скребёт по полкам. Щёлк-щёлк, слышит Тэун, стискивая в руках мокрый вонючий ёршик. Клац-клац. Не то чтобы Тэун боится – он на службе повидал всякого, чтобы бояться непонятного нечто в мокрых тряпках, – но испытывает недоумение уж точно.
Существо подбирается к письменному столу с одиноко стоящей там фотографией в рамке, и тогда Тэун выскальзывает из своего укрытия, направляя на тело своё орудие.
– На твоём месте я бы хорошенько подумал, прежде чем вламываться ко мне в квартиру, – говорит Тэун твёрдым голосом, но ни тон, ни его появление должной реакции у существа не вызывают: оно делает ещё несколько шагов по направлению к столу и только потом оборачивается.
В узкой полоске света, падающей в гостиную из ванной, Тэуну в глаза бросается огромный, в пол-лица, рот. Клац-клац. Два ряда клыков в широкой пасти, носа нет – только рот, и в данный момент он открывается так широко, что может заглотить голову Тэуна целиком.
– Пиби, – неожиданно пищит это нечто.
У Тэуна волосы шевелятся на затылке, а существо, в довесок к виду, что уже пугает до обморока, решает ещё и заорать. Вернее, завизжать: из его пасти вырывается ультразвук, какой любую бойцовскую собаку довёл бы до бешенства. Тэун не собака, но он жмурится от неожиданности, одной рукой пытается закрыть ухо, второй замахивается и бросает ёршик прямо в рот существу.
Существо отскакивает, и Тэун решает, что может справиться с ним голыми руками, если только оно перестанет визжать так громко. Но, как и всё в последние дни, кое-что ещё случается неожиданно – запертая дверь его маленькой квартиры (как это орущее нечто сюда забралось, интересно?) срывается с петель. И в гостиную влетает лисица.
Существо прекращает орать и поворачивается к гостье. Та, сразу же оценив обстановку, бросается на чешуйчатое тело без единой заминки и валит его на пол, и втыкает длинный каблук своей туфли ему в горло. Туфлю, кстати, держит в руке. Туфля, кстати, дорогая – на такие Ингён засматривается в витринах модных бутиков.
Чудовище визжит громче, и пока Тэун думает, что сходит с ума, оно растворяется прямо в воздухе под шипение – нет, ему не послышалось – лисы.
Та с досадой фыркает и поднимается с колен. Натягивает туфлю обратно на ногу, поправляет полы плаща. Сегодня на ней чёрный плащ, из-под которого торчат длинные голые ноги.
– Что за хрень? – с трудом приходит в себя Тэун. Надо отдать ему должное, он не валится в обморок: интерес и желание узнать ответы на половину своих многочисленных вопросов вымещают из головы даже мысль о том, чтобы снова потерять сознание перед своей спасительницей. Внезапная гостья тем временем осматривается и одаривает Тэуна всё такой же, как он запомнил, хитрой ухмылкой.
Сегодня на ней нет красной помады, волосы убраны в высокий хвост, а глаза спрятаны за солнечными очками. В такое-то время? Она снимает очки, убирает их в карман плаща. Ах, это не от солнца – от любопытства посторонних. Глаза у неё снова горят, вспыхивают жёлтым, будто на дне зрачка не пустота, а локализованный пожар. И зрачки у неё продольные, как у лисы.
– Это не хрень, – говорит она. Тэун хмурится. – Это ённо. Обжора, жрёт всё, что плохо лежит: рис, говядину, свинину. Больше всего он любит янбанов[37]. Странно, что он пришёл к тебе, детектив. Ты для него слишком крепкий орешек…
Последнее замечание можно расценить как комплимент, и Тэуна, конечно, ведёт.
– А вы успели разузнать обо мне, госпожа… Как мне к вам обращаться?
Лиса склоняет голову набок, изящный хвост рыжих волос струится вдоль шеи и переливается в неясном свете из ванной.
– Хороший вопрос… – Она щурится, смотрит на Тэуна слишком уж пристально. Он не к месту и не вовремя вспоминает, что стоит перед ночной гостьей в одних трусах.
Ночная гостья улыбается снова.
– Хорошо выглядишь, детектив Кван, – говорит она, окидывая его медленным взглядом. Тэун сглатывает загустевшую слюну, та застревает в горле. Возьми себя в руки, корявый подросток! – Можно я тебя поцелую?
У Тэуна естественным образом тормозят все мыслительные процессы, и первое, что ему хочется ответить: «Да я вас сам поцелую». Но он, конечно же, этого не делает.
– Нет, – говорит он, кляня себя последними словами, – нельзя.
Ну и дурак. Судя по всему, лиса думает то же самое. Она кажется немного расстроенной, но не настолько, чтобы демонстрировать это Тэуну.
Доверять собственному языку после того, как отказал этой женщине, Тэун не может, но сказать что-то надо. И спросить – много чего. Потому Тэун одной только силой воли открывает рот и произносит:
– Как вы нашли меня?
Поскольку прятаться теперь будет мальчишеством, Тэун отбрасывает прочь смущение и неловкость и идёт запереть распахнутую настежь входную дверь. Пока он делает несколько шагов в прихожую – закрыть дверь, услышать писк кодового замка – и возвращается в гостиную, лиса располагается на его кровати и встречает его, закинув ногу на ногу, будто у себя дома.
Она полностью одета, он почти раздет. Ситуация не столько теперь неловкая, сколько комичная. И обидная. Тэун предпочел бы поменяться с рыжей местами.
– Я пришла поговорить, – уходит она от вопроса и протягивает руку, приглашая Тэуна сесть в кресло напротив. Тэун остаётся стоять, глядя на её светящиеся в темноте глаза сверху вниз. Света в комнате не хватает, чтобы дарить её взгляду такой огонь. Откуда он исходит? Из её души?
Есть ли у неё душа, если она забивает монстров каблуками своих туфель, а под платьем прячет лисьи хвосты?
– Должен сказать вам спасибо, – говорит Тэун, с трудом вытаскивая себя из навязчивых мыслей. Брови лисы изгибаются – она не хмурится, но заинтересована. Тэун добавляет: – Не успел поблагодарить в прошлый раз, и… даже не надеялся увидеться так скоро.
Лиса кривит губы.
– Не меня, – говорит она и кивает на мокрое пятно на ковре Тэуна, оставшееся после ённо. – Благодари его. Если бы он не сунулся к тебе сегодня, наша встреча случилась бы несколько позже. Что меня как раз удивляет…
Она поднимается с кровати, снова осматривает комнату с ещё большим, чем прежде, вниманием.
– Ты не сильно напуган, – замечает она, не глядя на Тэуна.
Тэун смотрит на её точеный профиль, подсвечиваемый слабым светом из ванной.
– Я всякое видел, – говорит он уклончиво. Тогда она поворачивается к нему лицом. Глаза уже потухли, но их цвет… Они светлее, чем карие. Янтарные? Так не говорят, когда речь заходит о людях. Тэуну бы серьёзно задуматься, стоит ли спокойно разговаривать с представительницей бог её знает каких мистических сил. Но он безумец, решивший, что его спасла кумихо, так чего терять?
