Ксения Голованова
До боли смешно. Скелеты в шкафу и в карьере молодого земского врача
В полях
Направо от землемера тянулась темная, замерзшая равнина, без конца и края…
А. П. Чехов. Пересолил
Инда взопрели озимые. Рассупонилось солнышко, расталдыкнуло свои лучи по белу светушку. Понюхал старик Ромуальдыч свою портянку и аж заколдобился…
И. Ильф, Е. Петров. Золотой теленок
Выезды в соседние села и деревни – неотъемлемая часть работы земского врача. Они могли быть к пациентам на дом для осмотра, коррекции лечения или подтверждения диагноза, установленного медико-социальной экспертизой. А могли быть и коллективными. В этом случае лучшие представители профессии, точнее, те, кто не был в отпуске или отгуле, отправлялись в один из населенных пунктов для проведения выездной диспансеризации населения.
В связи с тем, что район, где находилась больница, был большим и географически широко раскинулся на плодородной земле, каждый выезд становился ярким событием.
После одного из них у меня осталась вырезка из местной газеты, где между колонками «Жилищная реформа в регионе» и «Лучшие сорта свеклы» была напечатана статья о необходимости лечиться и обследоваться. И на фото я выполняла на мобильном аппарате УЗИ пациенту. Тот был весел и свеж, я – сосредоточенна и серьезна. Все как на агитационных плакатах 1919 года. Эта вырезка до сих пор хранится у бабули в шкатулке.
Особенно живописными были именно коллективные выезды. В селах накануне печатали объявления, что едут врачи. Однако никакая печатная листовка не сравнится со скучающей пенсионеркой. Информация от нее распространялась как лесной пожар, со скоростью ветра. При этом не всегда первоначальная версия совпадала с финальной. К утру возле местного фельдшерско-акушерского пункта собирались люди, точно не знавшие, кто едет: медики, проверяющие с райцентра или работники Водоканала, чтобы заменить трубы. Но на всякий случай приходили все, кто мог ходить. С запросами и требованиями. Почти каждый выписывал их на бумагу. Списки составлялись заранее, подробно, чтобы ничего не упустить и не забыть. Сидя на приеме и зачитывая по пятому кругу, что болит, очередной дед уходил в пространные рассуждения о неурожае и причинах развала Советского Союза, перемежая жалобами на больные колени и бессонницу.
Обычно фельдшерско-акушерский пункт представляет из себя одноэтажный дом с несколькими комнатами. Там ежедневно работал местный фельдшер, который не только знал всех по имени, но и помнил, у кого, что и когда болело, когда кому пора делать плановое УЗИ, выписывать льготные лекарства или почему от доярки Зины муж ушел. В ФАПы в первую очередь обращались местные, если со здоровьем что-то не так.
Пациенты приезжали кто на чем: на новых и старых машинах, мотоциклах с колясками, тракторах, комбайнах, телегах, на велосипедах – и даже приходили пешком.
Наблюдая парковку местного транспорта, можно было проследить промышленную революцию в России и переход от ручного сельскохозяйственного труда к машинному, а также развитие автомобилестроения в стране не хуже Музея автотранспорта.
Разместившись в нескольких комнатах, бригада врачей начинала осматривать страждущих. Пациенты перемещались хаотично, порой возвращаясь к предыдущему врачу, чтобы вспомнить название препарата или продолжить красочный рассказ, как покалывание в мизинце левой ноги перемещается на безымянный, с указанием локализации, степени покалывания и времени с точностью до секунды.
Длилось это целый день, с перерывом на обед. И к концу, осмотрев всех желающих, врачи уезжали домой, чтобы через несколько недель повторить это в другой деревне или селе.
Удивительно красива природа средней полосы России. Широкие реки с меловыми отвесными берегами, зеленые озера с яркими цветущими кувшинками, желтые, бесконечные поля пшеницы, уходящие за горизонт.
Цивилизация видна была почти везде: газ, электричество, магазины и ларьки с огромными надписями «Пиво есть», чтобы у проезжавших не осталось сомнений в ассортименте. Даже местные представители одомашненной фауны отличались завидным разнообразием. Становилось понятно, что жители района N – тонкие эстеты. Несколько раз встречались маленькие пони с длинной блестящей гривой, кудрявые бараны
с рогами, изогнутыми на манер спиральных конусов. Но самыми необычными были длинноухие козы, жившие почти в каждом дворе. Родиной их является Ближний Восток, и массовое распространение в районе N так и осталось для меня загадкой. Привыкшие лазить по горам и деревьям, они нередко забирались на кузов нашего уазика, чем вызывали у водителя состояние аффекта. Жертвой их аппетита становились все выпирающие и блестящие части нашего автомобиля, а также бумаги, опрометчиво оставленные мной на крыльце очередного дома.
Но так не везде. Чем дальше от районного центра, тем реже встречались крупные населенные пункты; отдаленные хутора и села отличались первобытностью и уникальностью. Деревянное зодчество потеряло актуальность в практическом плане, а там резные ставни, наличники, портики и карнизы наводили на меланхолические мысли.
Порой единственным признаком цивилизации являлась асфальтированная дорога, уходящая за горизонт. Можно было бесконечно медитативно вглядываться в даль, если бы не дорога, которая порой соперничала по количеству ям с полосой препятствий на трассе Париж – Дакар. Вестибулярный аппарат бил тревогу, передвигаться я могла, лишь высунув голову в окно, независимо от времени года и осадков, падающих сверху и снизу из-под колеса «буханки».
Особенно занимательным был один выезд к пациенту на дом для осмотра. Стояла ранняя весна, дорога заняла больше часа, и чем сильнее мы приближались к конечному пункту назначения, тем малозаметнее становились следы асфальтированной дороги, и под конец остались одни воспоминания и надежды, что здесь она когда-нибудь появится вновь.
Пациентом был мужчина средних лет после тяжелейшего инсульта, последний год не встававший с кровати. Требовалось скорректировать лечение, чтобы оно принесло хоть малейшее облегчение. Несмотря на неблагоприятный прогноз и тяжелую реабилитацию, в этот раз появилась легкая динамика и надежда на восстановление двигательных функций ноги и руки. Воодушевившись, я провела у него больше времени, чем планировала, и забыла о надвигающемся ливне, о котором всю дорогу причитал водитель. Сам он несколько раз заходил в комнату, выразительно делал круглые глаза и уходил. Наконец я решила возвращаться в больницу.
Когда живешь в большом городе, с отлаженной ливневой канализацией, при сильном дожде максимум, чего стоит опасаться, – промокнуть до нитки. Находясь на природе, вдали от ближайшей вышки сотовой связи, начинаешь ценить возможность быстро и безболезненно попасть домой.
Водитель предложил сократить путь через поля, ожидая, что мы успеем до грозового фронта и быстрее вернемся в больницу. И когда до дороги оставалось пятьсот метров, машина погрязла в том самом, воспетом поэтами и писателями, плодородном черноземе.
С каждой минутой дорога теряла первоначальный облик и превращалась в блестящую бесконечную лужу. Водитель терзал коробку передач, заставляя двигатель надрывно хрипеть. Машину качало из стороны в сторону, вонь от выхлопной трубы заполонила салон, глаза начали слезиться. Уазик стоял на месте.
Вокруг все потемнело, гроза усилилась, всполохи молний высвечивали асфальтированную дорогу вдалеке. Пару раз чихнув, двигатель заглох. Наступила тишина.
– У меня деда молнией убило, – решил разрядить обстановку водитель.
И пошел на дорогу вызывать помощь. Дождь лил стеной, шумно стуча по металлической крыше. Водителя не было больше часа – за это время я успела вспомнить все, что знала о молниях, почерпнутое на уроках физики. А также сакральные знания из городских легенд и баек.
Только приехавший через пару часов местный тракторист смог вытащить несчастную «буханку». К этому моменту был уничтожен выданный водителю заботливой женой обед, я знала все последние новости села, а также подробности смерти деда. Как выяснилось при детальном изучении вопроса, сгубила его все-таки не молния, а тяга к алкоголю и ночные купания в реке. Причем спустя одиннадцать лет после той самой молнии.
Шампанское
То, что кажется иному человеку раем,
для другого будет просто нездоровым образом жизни.
В. Пелевин. П5: прощальные песни политических пигмеев Пиндостана
Человеческое здоровье хрупкое, как хрустальная ваза. В Древнем мире укус комара и несчастная бактерия могли стать причиной смерти целых городов. Мор косил население нещадно. Не помогали ни заговоры, ни чудодейственные отвары, ни принадлежность к монархии.
С веками ситуация изменилась, но болеть продолжают все. Поэтому в районную поликлинику города N обращались все социальные группы: и те, у кого основными болезнями были порча или запой, и те, кто лечился в лучших клиниках Израиля и Швейцарии. Когда настигает внезапная болезнь – выбора не остается ни у кого.
Как я рассказывала ранее, район находился в получасе езды от города, был самым большим и богатым. Не зря в свое время дворяне и представители царской династии выбрали его для постройки своих усадеб и дворцов.
В настоящее время сохранились самые красивые и вычурные, такие как усадьба Веневитинова, близкого друга семьи Пушкиных, дворец Ольги Ольденбургской, родной сестры императора Николая II, и дача губернатора.
Дворец Романовых до сих пор впечатляет своей красотой и изысканностью. Выполненный из красного кирпича в стиле неоготики, дворцовый комплекс состоит из центрального дома, дома для слуг и конюшни. Рядом расположены остатки цехов сахарного завода и «Паровой фабрики конфет и шоколада Ее Императорского Высочества Евгении Максимилиановны Ольденбургской». Там выпускали шоколад до 1907 года. До сих пор долгожители района рассказывают, мечтательно закатив глаза, о вкусе «того самого шоколада», хранившегося в семьях годами. И погружаются в воспоминания минут на сорок, описывая ощущения каждого вкусового сосочка.
Возможно, именно поэтому сильные мира сего выбрали данный район для дач и загородных домов. Теннисные корты, вертолетные площадки, яхт-клубы – там были представлены все тренды комфортной жизни.
Раньше пробки собирались из карет, сейчас – из телег и люксовых автомобилей.
Сам район располагает огромными возможностями для комфортного проживания и времяпрепровождения. Благодаря теплому климату и плодородной почве широкое распространение получили поля для гольфа. Ровные, зеленые луга, перемежающиеся с пролеском, привлекли любителей конных прогулок. Широкие реки и озера облюбовали владельцы яхт и катеров. А холмы и высокие склоны оккупировали лыжники-экстремалы. Количество травм в течение года не меняется, только способы их получения.
Поэтому «кряканье» и звуки сирены около приемного отделения были рядовым явлением. Лишь меня, стоящую на крыльце с кружкой кофе, и охранника в будке в этот раз немного взбудоражили.
На территорию больницы на полном ходу влетели четыре тонированных «гелендвагена» с включенными проблесковыми маячками. Охранник выскочил на улицу и на всякий случай отдал честь. С визгом машины остановились у входа полукругом, оттуда выскочили серьезные мужчины в черных костюмах, солнцезащитных очках и кинулись открывать заднюю дверь одной из машин.
Оттуда стремительно вышел высокий, поджарый мужчина средних лет, с тревожным выражением на лице и легкой патиной загара. Она появляется от частого нахождения рядом с океаном и близости к большим деньгам.
На руках он вынес миниатюрную женщину, и процессия двинулась в сторону входа. Дежурные медсестры всегда готовы к оперативному оказанию помощи, в приемном отделении все оборудование компактно расположено под рукой.
Женщину принесли в смотровую, положили на кушетку, и начался сумбурный рассказ супруга о произошедшем.
Накануне в коттеджном поселке была крупная вечеринка: то ли свадьба, то ли похороны. Гуляли всеми соседями в лучших традициях купеческой России XIX века: с цыганами, медведями и фейерверками. С годовым бюджетом небольшого города центрального региона, со всеми излишествами и развлечениями, вызывающими желчную зависть у жителей соседнего хутора. Все длилось до глубокой ночи.
А утром она на смогла самостоятельно встать с постели, лицо и рука онемели, в глазах стоял туман.
Пациентка была очень красивая! Той естественной красотой, которая достигается филигранной работой пластических хирургов, косметологов, спортивных тренеров и диетологов.
Нет сомнений, что организм любого человека предсказуемо реагирует на переутомление, алкоголь и смену часовых поясов.
Исключив самое острое – сосудистую катастрофу, экзотические заболевания – и перебрав остальные варианты, мы смогли помочь.
Быстро проведенная дезинтоксикация, капельницы с витаминами, микроэлементами – и уже через три часа пациентка улыбалась, рассказывала о вчерашнем вечере и показывала фотографии.
В это время охранники стояли по стойке смирно, как оловянные солдатики, следя за входом в смотровую, заполнив собой коридор приемного отделения. На невиданное зрелище стянулись посмотреть все незамужние женщины больницы, и даже охранник выполз из каморки.