Ксения Черриз
Оборотень
Волк грустно посмотрел на девицу. Тявкнул дважды, как будто извинялся.
– Полно уж, – отмахнулась Ладимира. – Не могу я тебя так бросить.
И ушла, простившись до утра.
Остаток дня она провела, потихоньку собираясь в путь-дорогу, избегая ласковых взглядов деда. На пояс под фартук по обыкновению нож прицепила.
Ещё не рассвело, как Ладимира потихоньку вышла из дома и пошла в лес.
Волк ждал её.
– Ну что, волче, веди.
Путешествие длилось не один день. Лесу не было конца. Волк охотился и приносил Ладимире дичь, правда сначала она отказывалась, питалась ягодами и небольшим запасом снеди, взятой из дома. Но вскоре поняла, что этого не достаточно и силы её иссякают. Ручьи и реки служили источником свежей воды. Вечерами девица сидела, обхватив колени руками, и смотрела на огонь. Спина её опиралась на мягкий волчий бок. Он привык к ней и часто ластился, как обычная собака. Иногда она забывала, что он человек. Наверно, ему было очень одиноко – так рассуждала она.
Но вот, на исходе третьей седмицы лес стал другим. Гуще. Таинственней. Ладимира не сразу заметила, какими могучими стали стволы деревьев и с замиранием сердца вслушивалась в скрип ветвей. Волк будто чувствовал её волнение, тыкался носом в ладонь. Просил ласки. Ладимира незаметно крепче сжимала свой нож. Она ни разу не доставала его из-под передника, думая о нём как о священном обереге.
Вечером они остановились под большой раскидистой елью. Волк, по обыкновению, собирался охотиться.
– Ты куда? Нет, не уходи. Неспокойно мне здесь.
Волк поколебался и лёг рядом. Всё реже он ходил на задних ногах, всё меньше в его повадках проскальзывало человеческое. «Сколько же он в таком виде бродит, несчастный?» Но по его умным, жёлтым глазам она видела, что душа в нём всё ещё не озверела.
Ладимира вздрагивала от малейшего шороха. Волк просунул морду ей под руку и положил голову на колени.
– Тебе не страшно? – спросила она. – Конечно, нет. Ты сильный… Нехорошее предчувствие у меня. На сердце неспокойно. Кабы не случилось беды… – Ладимира перебирала пальцами тёплую густую шерсть, и волк блаженно жмурился.
Вскоре усталость стала брать своё, и она облокотилась на ель. Волколак лежал рядом, не шевелясь. Даже сквозь дрёму она чувствовала его тепло.
Ухнула сова, ветер прошёлся по кронам деревьев, где-то завыл волк. Ладимира открыла глаза.
– Неужели заснула?
Осмотрелась, но волка нигде не было.
– Волче! – тихо позвала, боясь нарушить тишину леса.
Темень стояла жуткая, на расстоянии вытянутой руки ничего не видно.
Ладимира тихонько выбралась из укрытия, кружась на месте, надеясь, что сейчас увидит его рядом. Но волка и след простыл.
– Охотится, должно быть, – попыталась успокоить саму себя. И вдруг услышала рычание, резкий лай и вскрик.
