Ксения Баштовая
Повесть эльфийских лет
На стол, прямо по ножке, вбежала огромная серая крыса. Потопталась на месте, учуяв незнакомый запах, а потом, обнаглев, ткнулась мокрым носом в ладонь, выпрашивая подачку.
Эльф вздрогнул, опустил взгляд на невесть откуда взявшуюся попрошайку и уже замахнулся, чтобы согнать ее со стола… А потом вдруг вспомнил старый разговор и тихо спросил:
– Барсик?..
Голос был совсем не тот. Впрочем, о смерти своего хозяина грызун просто не знал. Зверек тихонько пискнул и вновь ткнулся носом в ладонь. А потом, решившись, и вовсе взбежал на плечо герцогу Шиамши.
История вторая
Преподаватели, студенты и скромные преступники
Толстенький, коротко подстриженный парнишка, фавн в алом плаще магистранта, скатился по ступеням университета:
– Профессор Герад! Профессор Герад! Подождите! Вы опять ошиблись с расписанием!
Тот, к кому обращался фавн, – темный эльф в ниспадающем одеянии профессора философии – вздрогнул всем телом и оглянулся.
К чему Савиш никак не мог привыкнуть на материке, так это к короткой семидневной неделе. Насколько все было проще на островах: в году – триста шестьдесят пять дней. Двенадцать месяцев по тридцать дней в каждом. Пять дней перед самым началом нового года не входят ни в один из месяцев и считаются несчастливыми. В месяце – три недели по десять дней. Все по‑математически стройно и понятно.
А здесь… Летоисчисление в молодой Гьертской империи придумывал явно какой‑то сумасшедший! Дней в году могло быть и триста шестьдесят пять, и триста шестьдесят шесть. С месяцами и того хуже – дней в каждом то тридцать, то тридцать один. В одном и вовсе ужасно – двадцать восемь. И как местные умудряются жить по такому календарю? Сбежавший из Островной империи эльф совершенно не мог привыкнуть к подобному укладу, хотя прожил на материке уже около века.
Что еще безумно не нравилось преподавателю, так это время празднования начала года. На островах новый год начинался с зимы, а на материке – с осени. Вот и соображай: год назад что‑то случилось или два. Пока рассчитаешь…
– Что на этот раз? – недовольно поинтересовался эльф.
С одной стороны, если там действительно имелись ошибки, виноват во всем только он, а с другой… Можно же наконец понять, что за очередную минувшую короткую неделю профессор Герад устал как… как последний гоблин!
Фавн на миг запнулся на последней ступени, по инерции пробежал еще несколько шагов и замер, хватая ртом воздух. Пауза явно затягивалась.
– Ну? – не выдержал Савиш. У него дико болела голова, с утра он не завтракал и, судя по сегодняшнему выступлению ректора, обедать тоже не придется: жалованье в очередной раз задерживают. Будь проклят тот день, когда Алронд сделали столицей: все бюджетные деньги идут на содержание императорского двора! – Господин магистрант, может, вы наконец сообщите мне, где ошибка? Я уже устал ждать. – Имя и фамилия фавна попросту вылетели у профессора из головы.
– Да, конечно, одну секундочку, – судорожно закивал парень, разматывая свиток. – Назначая дату экзамена, вы указали, что он будет на этой неделе, шестнадцатого. Но шестнадцатое – это среда следующей недели…
Эльф чуть слышно прошипел сквозь зубы ругательство, воровато озираясь по сторонам. Вчера было объявлено, что в стенах Алрондского университета можно ругаться только шепотом. Кто знает, что еще взбредет в голову Киру Сулице, ректору университета и доктору философских наук в одном лице. Тот менял свое мнение по три раза на дню и частенько вносил изменения в устав учебного заведения.
А неуемный магистрант все не успокаивался:
– Так у нас в среду? Или в другой день?
Ставить экзамен на среду Савиш не собирался: этот день у него был занят. Как, впрочем, и все остальные. Кроме разве что…
– В другой. Завтра. В десять утра по часам на Императорской библиотеке. В аудиторию заходят все одновременно. Опоздание больше чем на три минуты – оценка «неудовлетворительно». – И, не дожидаясь ответа, профессор направился домой.
Университетский городок находился на окраине Алронда и сейчас, через полвека после момента основания, занимал не такую уж маленькую площадь. Новые дома, в том числе общежития для студентов и преподавателей, строили за счет города, а вот жалованье и стипендию не платили уже больше полугода. Честно говоря, Савиш всерьез задумывался, правильно ли он поступил, занявшись наукой. Надо было пойти в армию. В крайнем случае – в наемники. Тильм, его молочный брат, регулярно предлагал место у себя, но идти в теневую гильдию, как это называлось на островах, совершенно не хотелось.
Настроение у Савиша было хуже некуда. Войдя в свою комнату, эльф, не раздеваясь, повалился на кровать, закинул руки за голову и бездумно уставился в потолок. Есть хотелось безумно. Спать – не меньше. Сегодняшнее совещание началось с первым криком петуха: три дня назад в ректора врезалась зазевавшаяся летучая мышь, и с той минуты пожилой гном решил, что стал вампиром. А разве порядочный вампир может вести дневной образ жизни? То, что вампиры еще со времен Нашествия считались существами мифологическими, доктора Сулицу не останавливало.
Этажом ниже слышались шаги, доносились громкие голоса: похоже, после учебного дня в общежитие возвращались остальные преподаватели и студенты. Позволить себе купить дом, как это сделал ректор, Савиш не мог. Приходилось ютиться в небольшой комнатке под самой крышей. Лучи заходящего солнца неспешно скользили по потолку, и Герад сам не заметил, как заснул…
Скрип несмазанных дверных петель показался задремавшему эльфу громом небесным. Савиш мотнул головой, резко сел… Ночь давно вступила в свои права, в комнате царила темнота, и понять, кто решил почтить присутствием профессора философии, было попросту невозможно.
Ладонь привычно коснулась эфеса лежащего в изголовье меча…
– Савиш, ты здесь? – Не узнать этот голос было невозможно.
– Нет, я в малой университетской библиотеке. Это вверх по улице и через три квартала направо, – мрачно сообщил Герад, вставая с кровати.
Теперь бы вспомнить, где здесь свеча и огниво. Эльф осторожно шагнул вперед, запнулся о брошенный в центре комнаты стул, покачнулся, толкнул визитера… Если бы ректор услышал все то, что скромный преподаватель в полный голос поведал нежданному гостю, Герад был бы мгновенно уволен с работы.
Снизу кто‑то отчаянно затарабанил в потолок:
– Можно не шуметь? Я спать хочу! У меня с утра экзамен!
– Духа с два вы его сдадите, господин Маркиел! – злобно прошипел профессор, вставая с пола.
Загорелся неверный, дрожащий огонек свечи: кажется, гость нашел огниво раньше хозяина.
Если бы глава городской стражи Алронда знал, кто поздней ночью посетил университетский городок, он бы с горя съел свою шляпу: поймать этого преступника не могли уже больше пятидесяти лет.
– Ну и какого духа тебя сюда принесло? – мрачно поинтересовался профессор философии у своего молочного брата, заглянувшего к нему в гости.
Тильм Кевирт лишь плечами пожал:
– Да так… А разве ты мне не рад?
– Хороший вопрос… Давай я на него завтра отвечу? Или дней через десять, когда жалованье получу. Если вообще получу.
Гость окинул Савиша задумчивым взором и, помолчав, с деланым равнодушием поинтересовался:
– Слушай, а как ты смотришь на то, чтобы сходить со мной выпить в какой‑нибудь кабак?
– С ума сошел?! У меня с утра экзамен, не слышал, что ли?
– Да ладно, – отмахнулся Тильм, – не смеши меня. Какой экзамен? Можно подумать, ты его сдавать будешь! Пойдем, а? А то одному отмечать как‑то скучновато.
– Что отмечать?
– Потом расскажу. Собирайся давай.
Тильм прекрасно знал, что профессуре очень давно не платят жалованье. Но еще лучше он знал, что денег Савиш от него не возьмет. Посчитает за оскорбление. С голоду будет умирать, но от подарка откажется.
* * *
Брамсельная шхуна, мягко покачиваясь на волнах, вошла в Алрондский порт поздно ночью, когда уже стемнело и корабли в город перестали пускать. Тем, кто прибыл в столицу Гьертской империи, пришлось ждать до рассвета. Лишь когда наступило утро, на борт поднялись первые чиновники и началась опись привезенного товара. Путешественники, рискнувшие пересечь океан, неспешно спустились по трапу на причал и направились в портовую таможню, записываться.
Лорд Эрмас Фелзен отчаянно скучал. Подбрасывая на ладони тяжелую трость, мужчина обводил тоскливым взглядом потолок в скромной комнатенке таможни и проклинал про себя всех ему известных богов: ругательства в адрес Великого духа у него уже давно закончились. В глубине души эльф считал, что его визит на материк столь же бессмыслен, как и четыре предыдущих, но раз ее величество пожелала… Вы пробовали хоть бы однажды спорить с женщиной, что‑то вбившей себе в голову? Эрмас пробовал лет сорок назад. Благодаря этому спору родовые владения Фелзенов уменьшились практически вдвое. Правительница Островной империи не любит, когда ей противоречат.
А ведь как хорошо было еще пятьдесят лет назад, при жизни императора. Тот по крайней мере умел сдерживать неуемный нрав своей супруги, ее высочества Иллеан’иэл эн’Криштофиас. А теперь, когда она стала «величеством»… Лучше и не думать.
Наконец подошла очередь и господина Фелзена.
– С какой целью прибыли на материк? – Таможенник, молодой тролль, попросту засыпал. Он даже зевка на слове «какой» не попытался скрыть.
Лорд Фелзен с трудом сдержал вспышку гнева. Тонкие пальцы стиснули трость… Всего пол‑оборота и… Нет, сейчас не время давать волю чувствам. Спокойно. Спокойно.
– Я вас слушаю! – с новым зевком напомнил таможенник.
Что он вообще себе позволяет, этот мальчишка! На безымянном пальце блеснуло кольцо с янтарем. Рукоять трости с легким щелчком повернулась, из палки показалось несколько дюймов голубоватой стали.
«Нет, сейчас не время… – снова осадил себя эльф. – Долг – прежде всего».
Лезвие пропало, словно его и не было, а желтокожий мальчишка‑таможенник ничего и не заметил.
– По личным делам, – выдавил эльф улыбку. Больше она походила на оскал, но все это можно списать на трудности, вызванные пересечением океана.
– Запрещенные предметы есть? Сон‑трава, артефакты, яды?
– Откуда? – довольно фальшиво удивился лорд Фелзен. – Я даже слов таких не знаю.
Тролль скептически покосился на него, но промолчал. Лениво шлепнул на документ сургучную печать и протянул пергамент Эрмасу:
– С прибытием в Гьертскую империю!
– Спасибо, уважаемый. – Количеству яда в голосе эльфа позавидовал бы небольшой серпентарий. Бросив своему слуге, замершему возле двери: – Снимешь комнату, как обычно, в «Пьяном гноме», бастард, – лорд направился вверх по улице.
Последнее слово вовсе не было оскорблением, с точки зрения Эрмаса Фелзена. Как‑то само собой получалось, что при общении с теми, кого Эрмас считал ниже себя, это словечко непроизвольно проскакивало в речи. То ли для связки слов, то ли как констатация факта, кто поймет.
Слова таможенника о Гьертской империи не вызывали у гостя столицы ничего, кроме кривой усмешки. Подумать только – империя! Размером с половину Островной, а туда же! Самомнение у троллей, конечно, всегда зашкаливало.
Ничего, Дикая степь после Нашествия выросла почти втрое, заняв половину территорий когда‑то существовавших на материке государств, да и гоблины из джунглей смотрят на молодое государство северных воителей‑троллей не особо дружелюбно. Неизвестно, сколько лет еще эта Гьертская империя продержится на плаву. Может, сто, а может, вообще пятьдесят.
Впрочем, политика в данный момент меньше всего интересовала лорда Фелзена. Сейчас его ждали дела посерьезнее…
* * *
Наутро Савиш проснулся с дикой головной болью. Мучительно долго вспоминал, что же он там пил с Тильмом, но память соглашалась рассказать исключительно о пятой бутыли «Слез дракона». Что происходило потом, было покрыто пеленой забвения.
Впрочем, достойный представитель профессуры Алронда забыл лишь о количестве выпитого. Вчерашние разговоры он помнил великолепно – сказывался опыт гулянок на островах.
Разумеется, никакого праздника у Тильма не было. Не получил он наследство от неожиданно умершего дядюшки, не исполнилось ему юбилейных сто пятьдесят лет, не узнал он, что родился у него ребенок, – не было этого ничего. Проблемы были, а вот радостных событий не было.
– Нет, ты представляешь, – рассказывал Тильм Кевирт молочному брату, – до чего мы докатились? Я не спал несколько дней – придумывал эту проклятую духом систему с визитками, налаживал связь с городской стражей, подыскивал нужных людей. И вот, когда все чудесно и прекрасно, когда все крадуны Алронда зажаты у меня в кулаке и выполняют все мои команды, появляется какой‑то выскочка, берет заказы на убийства – то, чем мы не занимаемся вообще! – и пользуется системой визиток! А я теперь должен отмазываться, доказывая, что я тут ни при чем!
– А ты хоть знаешь, кто он? – сочувствующе спросил профессор. Работу молочного брата он не одобрял, но при этом понимал, что каждый добывает деньги как может.
– Откуда бы? – скривился Тильм. – Я только‑только выяснил, что за последний месяц прокатилась волна заказных убийств. Да еще удалось узнать, что там начала складываться собственная структура… А больше ничего не знаю, полный ноль.
– Не повезло, – хмыкнул Савиш, неспешно потягивая вино.
Разговор происходил в полуподвальном кабачке «Веселая сирена», где любили бывать и студенты и профессора. Славился он дешевизной и относительно приличной кухней – в том смысле, что можно было не бояться отравиться за ту небольшую сумму, что ты заплатил за обед. А вот если посетитель приходил с тяжелым кошельком… Тут уже стоило задуматься, выйдет ли он отсюда живым.
Как бы то ни было, этим утром профессор Герад впервые за последние несколько дней чувствовал себя сытым. И даже относительно трезвым. А раз так, пора было собираться в университет, чтоб ему… Пожалуй, еще неизвестно, кто ненавидел предстоящий экзамен больше – студенты или преподаватель.
Плеснув в лицо воды из таза, стоящего неподалеку от окна, Савиш вытер лицо некогда чистым полотенцем, провел по волосам расческой без трех зубцов и, накинув поверх одежды профессорскую мантию, отправился на работу.
Искать свободную аудиторию пришлось долго: не рассчитав с датой, профессор Герад совершенно не учел тот факт, что все помещения могут быть заняты. На первом этаже читались лекции, на втором вовсю шло приготовление к визиту императора, на третьем все аудитории оказались попросту заперты, и куда подевались ключи, не смог ответить никто.
Наконец свободная комната была найдена – небольшая, чуть ли не на чердаке, но Савишу и такой хватило. Обведя взглядом столпившихся магистрантов, темный эльф вздохнул:
– На всех помещения не хватит, заходите пятерками.
Первый студент вытащил вопрос о сотворении мира. Второй – тот самый злополучный господин Маркиел, который возмущался, что ему мешают спать, – о способах вызовов планетных демонов. Третий… точнее, третья – отвела от лица прядь черных волос, протянула руку, чтобы взять билет… И профессору философии Савишу Гераду захотелось ругаться.
– Вы?! – только и смог вымолвить он.
Магистрантка, черноволосая хрупкая эльфийка, позволила себе нежную улыбку:
– Да, профессор Герад.
– Оставайтесь здесь! – рявкнул эльф и выскочил из аудитории, предоставив студентам великолепный шанс хорошенько изучить разложенные на столе билеты.
Господина Кармиа Тифи Дариалианти эльф нашел в библиотеке. Зеленокожий гоблин, ставший магистром три года назад, увлеченно перелистывал толстый фолиант, не обращая никакого внимания на то, что происходит вокруг.
Савиш подсунул ладонь под обложку распахнутой на середине книги и с шумом захлопнул том.
– Вы‑вы‑вы что делаете?! – взвизгнул гоблин, вскидывая голову и подслеповато щурясь на нового хулиганистого посетителя. – Я‑я‑я занят!.. А, это вы, профессор Герад.
– Совершенно верно, магистр Дариалианти, это я, – язвительно процедил Савиш. – Вы не ошиблись. И может быть, вы соизволите мне объяснить, что происходит?
Кармиа сощурился еще сильнее:
– Бо‑бо‑боюсь, я вас не понимаю, профессор Герад…
– Ах не понимаете… Давайте пойдем с самого начала. Сколько факультетов в университете?
– Четыре. Медицинский, юридический, теологический и факультет свободных искусств.
– Оказывается, вы это знаете! Поехали дальше. Что изучается на четвертом факультете?
– Семь свободных искусств.
– Какие?
– Да‑да‑да вы что, экзаменуете меня, про‑про‑профессор?! – взорвался гоблин. – Я уже сда‑да‑дал вам экзамен! И…
– И сейчас вы мне ответите, что изучают студенты и что преподаю я. – Было в голосе эльфа что‑то такое, отчего магистр мгновенно сник.
– Грамматику, логику, риторику, арифметику, геометрию, музыку и астрономию. Именно ее вы и преподаете… – Даже заикание из голоса пропало.
– Чудесно! Вы просто поражаете меня своими знаниями! Может, вы еще скажете, какой год подряд на факультете свободных искусств учится Талия Шерит?
– Пя‑пятнадцатый, – сник гоблин.
– А какой раз она сдает выпускной экзамен?
– Де‑де‑десятый… Де‑де‑девять до этого – безуспешно…
– И какого духа?! Вы что, не слышали указание ректора?! Она должна хотя бы сейчас сдать этот дурацкий экзамен! Вам ведь вроде понятно сказали, что она должна сдать наконец, получить степень магистра и перевестись на другой факультет! Наш уже не может содержать ее! Какого духа?! Вы вели у этой группы семинары и диспуты. Что, так трудно было поставить ей «автомат»?! Я уже устал каждый год смотреть на то, как она проваливается на экзамене по астрономии!
Гоблин вдруг странно всхлипнул… и разревелся, вцепившись обеими руками в мантию Савиша. Даже всегда бесстрастный библиотекарь посмотрел на профессора философии как‑то странно.
Эльф на миг представил, какая отличная подготовка будет у студентов по всем билетам к тому моменту, как он вернется в аудиторию, вздохнул и вывел Дариалианти за рукав из библиотеки. Разговор предстоял долгий. И совсем не в университете. А скорее в ближайшем трактире.
– …Я честно пытался поставить ей «автомат»! Я принимал все ее ответы. Я не спорил с ней на диспутах. Я ставил ей «отлично», когда максимум, что она могла получить, – это «удовлетворительно»… – хлюпая носом, рассказывал магистр.
– И?
Успокаиваться просто так гоблин не собирался, и Савишу пришлось потратить последние деньги на бутылку вина, в тщетной надежде, что эта живительная влага поможет утешить молодого преподавателя.
– Я по глупости объявил, что на предпоследнем семинаре назову фамилии тех, кто получит «автомат» и не будет сдавать экзамен… Назвал. А вечером, когда возвращался домой, ко мне… в общем, ко мне подошли несколько не самых любезных личностей и доступно объяснили, что если некая магистрантка Шерит не будет сдавать экзамен, то утром меня выловят неводом из Даяры. Конечно, мне пришлось переделывать списки.
– М‑да, – только и смог сказать профессор философии.
А Кармиа все не замолкал:
– А я пытался! Я честно старался сделать все, чтобы она сдала экзамены! Она ведь три года назад со мной училась. Единственная со всего потока вам астрономию не сдала. И два года назад – то же самое… И год… И сейчас…
– Хватит! – оборвал его Савиш. – Не знаю, кто там к вам подходил, но сегодня она экзамен сдаст.
– Но они сказали, что она опять…
– Мне плевать, кто и что там сказал. Она сдаст сегодня экзамен. Мне надоело год за годом видеть ее на лекциях.
И эльф вышел из трактира, оставив Кармиа Дарилианти наедине с початой бутылкой вина. Но, кажется, гоблин по этому поводу не особо расстраивался.
В аудиторию Савиш Герад зашел с твердой уверенностью в том, что сегодня магистрантка Талия Шерит сдаст экзамен по астрономии и наконец сможет определиться, на какой факультет – медицинский, теологический или юридический – перейдет для дальнейшего обучения.
Студенты перепуганными птицами порхнули в разные стороны от стола преподавателя. Лишь вышеупомянутая Шерит осталась сидеть на месте. Подняла на эльфа темные глаза:
– Вас долго не было, профессор…
Савиш не был настроен вести долгие разговоры.
– Тяните билет, – приказал он.
Легкое прикосновение к бумагам, веером разложенным на столе, и узкая ладонь вытащила обрывок.
– Билет номер тринадцать. Первый вопрос: «Влияние Марса на третий дом». Второй: «Составление личного гороскопа».
– Готовиться будете?
– Конечно! – расцвела студентка и направилась к своей парте.
Два студента, оставшиеся из первой пятерки, выбрали билеты не задумываясь. Савиш хмыкнул, но промолчал.
Полчаса пролетели практически незаметно. Первый отвечающий быстро оттарабанил пять основных версий сотворения мира, получил свою законную «тройку» и сбежал окрыленный – доктор Герад славился привычкой ставить «неуды»… А вот магистранту Маркиелу не повезло. Количество дополнительных вопросов зашкаливало за все мыслимые и немыслимые пределы. Причем Савиш уверенно держался в рамках вопросов из билета. Написано о планетарных демонах, значит, будут планетарные демоны. Никаких натальных карт, никаких принципов эмпатии, никаких минорных и мажорных аспектов. Все согласно теме билета.
Наконец преподаватель благосклонно кивнул, обмакнул перо в чернильницу, занес руку над свитком с оценками…
Маркиел выскочил из аудитории, отдуваясь и прижимая к животу драгоценный документ.
– Ну что? – тут же кинулись к нему однокурсники.
Тролль развернул свиток и пораженно уставился на размашистую запись – «отлично».
Юноша потрясенно выдохнул:
– Это надо отметить… – Он огляделся по сторонам и провозгласил: – Первая пятерка у этого преподавателя из семи сдававших потоков за семь лет… Сегодня вечером наливаю всем в «Веселой сирене»!
Меж тем в аудитории подошла очередь Талии. Девушка величаво проплыла к столу преподавателя, положила билет и радостно сообщила:
– Я не готова! Можно другой билет?
– Тяните, – благодушно пожал плечами эльф.
По аудитории прошел пораженный шепоток. Обычно такой вопрос вызывал только один ответ: «Пересдача через три дня».
Девушка послушно потянула новую бумажку, пробежала взглядом по строчкам и вновь улыбнулась:
– Я его не знаю! А можно…
Что именно «можно», Савиш так и не узнал. Дверь аудитории широко распахнулась, в комнату заглянул встрепанный студиоз и выпалил:
– Ректора убили!
В кабинете повисла гробовая тишина. Парнишка обвел ошалевшим взглядом присутствующих, повторил:
– Ректора убили! – и, выскочив, понесся по коридору, заглядывая во все двери и завывая: – Ректора убили! Ректора убили!
* * *
Стражники явились быстро. Нигде не задерживаясь, прошли по коридорам университета. Шумно протопали по мраморным ступеням главной лестницы и, позаглядывав практически во все аудитории, прибыли в кабинет ректора.
– Н‑ну? – обронил старший из группы – мрачный пожилой бистивилах. На бурой собачьей морде проклюнулись седые волоски, а заостренные уши были порваны в многочисленных драках. – И где носит этого Кроссарта? – Мужчина медленно обошел по кругу распростертый на полу труп. – Вечно он опаздывает.
– Он придет! Он обещал, что придет! – зачастил юный фавн, нервно переминаясь с ноги на ногу: в городскую стражу он поступил совсем недавно, никакого звания пока не получил, числился то ли стажером, то ли помощником и немного робел перед начальством.
– Конечно же придет, куда он денется, – лениво хмыкнул из дальнего угла молчавший до этого момента светлый эльф. Выходец из Островной империи откровенно скучал. Он совершенно не понимал, зачем на место трагедии присылать целую группу, вполне хватило бы и одного должностного лица.
Дверь в комнату раскрылась практически неслышно, но стражники ожидали прибытия последнего участника расследования и поэтому мгновенно обернулись на звук.
Эксперт, в чертах которого легко угадывалась принадлежность к расе тренти, был так же молод, как и присутствовавший в комнате фавн, но, в отличие от последнего, совершенно не робел. Впрочем, похоже, господин Кроссарт вообще плевал на чье‑либо мнение: из одежды на нем были лишь грубые свободные брюки и тонкий жилет на голое тело. Пожилой бистивилах ощерился: за несколько лет совместной работы с экспертом он так и не привык к тому, что мальчишка принципиально не носил никаких рубах.
– Наконец‑то! – хрипло процедил лейтенант городской стражи, не отрывая напряженного взгляда от вновь прибывшего. – Мы уже и не чаяли вас видеть, господин Кроссарт.
Парень, пропустив мимо ушей ехидную реплику начальника, усмехнулся и крутанул руке ожерелье из сушеных поганок, несколько раз обмотанное вокруг запястья. Точно такое же «украшение» висело у эксперта на шее.
– Перейдем к делу? – деловито предложил он.
– Прошу! – Лейтенант махнул рукой в сторону тела. – Начинайте работать.
Кессий Кроссарт шагнул вперед, опустился на колени подле трупа, чудом не запачкавшись в крови, щедро окропившей пол, и, осторожно поведя ладонью над мертвым гномом, медленно заговорил:
– Смерть наступила в результате удара острым тяжелым предметом…
– Удивительно! – не удержался от скептической ухмылки бистивилах. – И как вы только это узнали? – Кроссарта он, мягко говоря, недолюбливал и сейчас мог себе позволить вволю поиздеваться над ним – орудие преступления все еще торчало из груди убитого.
Эксперт же словно и не заметил иронии, прозвучавшей в голосе старшего группы.
– …примерно в двенадцать часов ночи, – продолжил он. – При нанесении удара погибший практически не сопротивлялся. На момент смерти в комнате находился темный эльф. Чистокровный, – уточнил тренти, помолчав несколько мгновений. – В теле имеется одно проникающее ранение…
Фавн, которого взяли с собой лишь для того, чтобы он фиксировал слова эксперта, судорожно писал строчку за строчкой на огромном листе бумаги с водяными знаками, взятом из здания городской стражи.
Бистивилах понял, что лишний раз подловить Кессия Кроссарта ему не удастся, и недовольно обронил:
– Оставайтесь здесь, а я пока опрошу возможных свидетелей.
Эльф, как раз изучавший содержимое ящика стола ректора, только кивнул, а фавн был так занят своими записями, что даже головы не поднял от бумаги. Стражник вышел из кабинета, сердито хлопнув дверью.
* * *
Преподавателей допрашивал немолодой бистивилах. Савишу он сразу не понравился.
– Итак, от кого вы узнали о смерти господина… – стражник сверился с бумажкой, – Сулицы?
Савиш тихо выругался сквозь зубы. Этот вопрос в разных вариациях задавался уже в пятый или шестой раз.
– От студента.
– Какого?
– Какого‑то. Он заглянул в аудиторию, крикнул, что ректора убили, и побежал дальше.
– Кто может подтвердить ваши слова?
– Великий дух! – не выдержал профессор. – Да все могут подтвердить! В кабинете были студиозусы, экзамен сдавали, можете их спросить!
– Их мы потом спросим, – благодушно кивнул мохнатой головой бистивилах. – А вы не пытайтесь увиливать от ответов.
– Да я и не пытаюсь. Я действительно узнал об этом только сейчас, от студента.
Разговор происходил в небольшом кабинетике перед комнатой ректора – там, где обычно сидел секретарь. Сейчас эта комнатушка была пуста, а из ректората слышался шум голосов. Внезапно дверь, ведущая в ректорат, распахнулась, и на пороге появился молодой фавн:
– Мастер Хэнт…
– В чем дело, Доран? – недовольно поморщился бистивилах, привычно называя помощника по фамилии.
– Тут у нас такое… Может, вы заглянете?
Лейтенант городской стражи поморщился и встал, отложив в сторону незаконченный протокол допроса. Во всяком случае, Савиш решил, что это именно протокол.
– Я сейчас вернусь. Подождите здесь. – И бистивилах скрылся за дверью.
Первые несколько минут эльф терпеливо ждал появления господина Хэнта, потом не выдержал, поднял со стола и поднес к глазам бумагу, которую до этого времени заполнял стражник, и вместо текста с удивлением увидел на листе бессмысленные цветочки, кружочки и прочую дребедень.
Удивленно хмыкнув, Савиш еще несколько минут переминался с ноги на ногу, а потом решительно шагнул к ректорату. В конце концов, имеет же он право узнать, что там происходит. А если нет, так его ведь и выгонят сразу.
Дверь открылась неслышно. В лицо пахнуло спертым воздухом и запахом подсохшей крови: неизвестно, когда убили ректора, но кабинет, похоже, с того самого времени и не проветривали.
В последний раз Герад видел Сулицу позавчера. Уже тогда гном показался ему каким‑то сухим и изможденным. Сейчас же сморщенное тело ректора распростерлось в дальнем углу комнаты, по полу растеклось пятно крови, а из груди торчал осиновый кол.
Услышав о смерти Кира Сулицы, темный эльф ожидал увидеть в ректорате что угодно: кинжал, которым какой‑то ревнивец перерезал горло несчастному гному (Сулица слыл дамским угодником), страшную пентаграмму, уничтожившую вместе с Киром всю мебель (мало ли какому магу он мог перейти дорогу?). Даже случайно упавший на голову преподавателю толстый фолиант (может, студент все перепутал, и никаким убийством здесь и не пахнет) рисовался в воображении. Но чтобы такое… Нужно быть просто сумасшедшим, чтобы пытаться кого‑то убить заточенной палкой, когда есть более эффективные методы.
– …на теле обнаружен фрагмент бумаги, похожий на визитную карточку или игральную карту, – флегматично вещал эксперт. Кроме установления причин смерти, в его обязанности входил и осмотр места происшествия. – На бумаге изображена карточная масть «пика». Иных обстоятельств, имеющих значение для дела, не выявлено… Всё.
Фавн, позвавший Хэнта и едва успевший дописать последние слова, судорожно протянул эксперту бумагу. Парень, не глядя, сорвал с браслета одну поганку и, размяв ее в руке, посыпал трухой лист, что‑то тихо бормоча под нос. В тот же миг на документе проступила тяжелая сургучная печать.
– Ф‑фух, – тихо выдохнул эксперт, отвернулся от тела… и встретился взглядом с ошарашенным Савишем. – Господа, у нас гости!
* * *
Талия Шерит пребывала в самых расстроенных чувствах. Задуманный план рушился прямо на глазах… Если быть честной до конца, то идея была довольно проста. В один не особо прекрасный день госпожа Шерит решила поступить в университет, благо в Гьертской империи считалось, что иметь диплом могут и мужчины и женщины. Будучи девятнадцати лет от роду, юная эльфийка легко сдала вступительные экзамены, начала обучаться и… на одной из лекций увидела его . Был он столь умен, столь красив, столь таинствен, что девушку совершенно не смутил тот факт, что этот самый он являлся преподавателем.
Развиваться в науке Талия в дальнейшем не планировала, а потому, отсидев положенное количество часов, четко поняла, что ей надо делать. Раз стать доктором наук ей не грозит – а значит, объект любви будет просто недосягаем, – надо как можно дольше оставаться студенткой! Вдруг однажды он обратит свой благосклонный взгляд… А уж в то, что шанс ей все‑таки выпадет, Талия верила свято.
Порасспросив знающих людей, Талия выяснила: преподаватели предпочитают не выгонять нерадивых студентов с позором, а предлагают им пройти весь неизученный курс заново. Девушка твердо решила, что она останется в институте как можно дольше!
