Кристина Юрьевна Юраш
Тайна опозоренной жены
Глава 7
Забыв о боли, я вскочила на ноги, а тетушка Мэйбл побледнела.
Первой мыслью было, что это грабители! А вдруг они услышали про поместье, где можно чем-то поживиться?
Кажется, так подумала не только я, но и кормилица. Она сжалась, лихорадочно осматриваясь по сторонам.
– Лежите, вам рано еще вставать! Вам лежать еще две недели! – выдохнула тетушка Мэйбл, с тревогой глядя на дверь.
– Какие две недели! – дернулась я, понимая, что за две недели умру с голоду.
Несмотря на уговоры, я поковыляла в сторону двери, чувствуя, что боль меркла по сравнению с опасностью.
Точно! Грабители! Или слуги вернулись! Только явно не для того, чтобы принести извинения и чай!
Нагнувшись за кочергой, я охнула от боли, но сумела распрямиться. Осторожно пробираясь к двери, я вышла в роскошный коридор. Перевернутый столик сиротливо валялся возле стены. Несколько картин, висевших на самом верху, уцелели, но остальное было вынесено.
Крадучись, я направилась на странные звуки и вышла на роскошную лестницу, ведущую в холл ко входной двери. Дверь была открыта, а я выдохнула и чуть не рассмеялась, видя уставшую служанку, которая пыталась собрать рассыпанные яблоки в платок.
– Все в порядке! – простонала я, повиснув на перилах. – Анна вернулась!
– Госпожа… – уставшим голосом выдохнула Анна, собирая снедь. – Еле дотащила. Торговалась так, чтобы побольше взять! А а яблоки в с яблони сняла. Там ничейная яблоня стоит возле деревни, так я решила и ее ободрать.
Про яблоню запомнили!
– Помогите ей! – попросила я, видя, как к Анне бегут девушки, беря свертки. В коридоре пахло свежим хлебом.
– Только… из… печи, – выдохнула Анна, сползая. – Пришлось медленно идти, уж больно тяжело!
– Спасибо тебе, – растрогалась я, глядя на выскочившую вслед за мной тетушку Мэйбл. Та изумленно смотрела на Анну, которая собирала по коридору яблоки.
Я потащила кочергу обратно, чувствуя, как у меня откуда-то прибавились силы. В доме было холодно, или это меня знобило.
– А шаль какая-нибудь есть? – зябко спросила я, входя в комнату и успокаивая Милдред.
– Все ваши шали украли горничные! Вот все, что спасли. А это ваше приданое! – вздохнула позади меня тетушка Мэйбл, когда я открывала сундук.
– Вот же какая-то шаль! – обрадовалась я, видя переливающийся платок. Он напоминал северное сияние и звездное небо.
– Положите! Это – шаль вашей бабушки! – заметила тетушка Мэйбл. – Ее надевают только в самых торжественных случаях!
– Это еще почему? – удивилась я, рассматривая ткань.
– Потому что она бесценна! – прокашлялась тетушка Мэйбл. – Я очень боялась, что украдут и ее!
– Значит, ее можно продать? – с радостью спросила я, вывернув ткань наизнанку. А вот изнанки у ткани не было. И правда! Удивительная вещь. Кажется, что почти невесомая… И сверкает…
Красота этой шали завораживала. Прямо северное сияние… Плавные переход цвета был настолько плавным, что я сама любовалась им, вглядываясь в маленькие проблески звезд.
– Не вздумайте ее продавать! – строго произнесла тетушка Мэйбл. – Таких шалей больше не делают! Мастер умер сто лет назад и унес секрет с собой в могилу! Так что к ней надо относиться бережно, и надевать в самых торжественных случаях! Поищите что-то другое!
Мне на глаза попалось клеймо мастера в самом уголочке. А тетушка Мэйбл была готова выхватить у меня эту шаль и положить обратно в сундук.
– Значит, она баснословно дорогая? – спросила я, а в голове появилась странная мысль.
– Да! Это особая вязка! Делалось это тоненьким крючочком, даже тоньше иголочки. Но никто до сих пор не смог раскрыть секрет, как мастер создавал такие шали! – заметила тетушка Мэйбл.
Крючком, значит… Я когда-то салфетки вязала. Неплохо получалось. И игрушки.
– Кто умеет вязать крючком? – спросила я, глядя на кормилицу.
– Я хорошо вязала! – ответила она, вздохнув.
– И я! И я! – послышались голоса служанок. – А что, разве девушка не должна это уметь?
Казалось, идея безумная! А что если мы сможем связать такую же шаль? Глядя на такую красоту становится понятно, что мастер на ней деньги лопатами греб!
Но внезапно червячок сомнений заставил меня поежиться.
Нет, кажется, бред.
А с другой стороны, если распустить шаль и увидеть, как мастер это делает, то все станет ясно.
Тогда почему об этом никто не додумался раньше?
Я перебирала ткань, пытаясь найти ответ на свой вопрос.
Может, дело в том, что никто не отваживался распустить шаль, которая стоит целое состояние, и посмотреть, как там все устроено?
Мне казалось, что это просто отчаяние нашептывает мне бредовые идеи!
Я смотрела на вязку и пыталась понять, как это вяжется! Но в комнате было недостаточно светло, а вязка была невероятно мелкой, так что понять пока ничего не удалось.
– Несите свечи! Все, которые можно собрать! А заодно дрова для камина! – произнесла я, видя как девушки переглянулись.
Они смотрели на меня так, словно я решила пополнить ряды ведьм и наложить порчу на бывшего мужа. И теперь сомневались, участвовать в этом или нет.
– Милости прошу к нашему шабашу! – выдохнула я, понимая, что либо я что-то делаю, либо еду в мебельный магазин выбирать диван для задницы, в которую я попала! – И ножницы несите!
– Госпожа сошла с ума…
Глава 8
– Я про то же! Положите шаль на место! – строго произнесла тетушка Мэйбл. – Вам не следовало ее трогать! Это – семейная реликвия!
– Свечи, дрова и ножницы! – приказала я, начиная злиться.
Если мы сейчас разгадаем секрет, и я смогу создать схему вязки, то о бедности можно будет забыть. Конечно, получится не с первого раза… Но то, что не получилось вполне можно будет продать! Интересно, сколько по времени вяжется эта шаль?
Одна девушка поплелась за ножницами, а я рассматривала нитку. Как им удалось добиться такого невероятного перехода?
Точно! Они используют обычную белую нить, которую предварительно красят, растягивая цвет… А что если купить белые нитки примерно такой же толщины и покрасить их вручную, медленно и плавно растягивая цвета, где-то делать вкрапления?. Например, метр синего, потом он плавно переходит в полметра зеленого, потом… Точно! А вот как они сверкающие звезды делают, я еще не поняла! Но идея с неравномерно окрашенной нитью мне понравилась! А если красить уже по готовой? Хотя, кажется, тут обычный градиент!
– Вот, госпожа! – золушка протянула мне ножницы, а я посмотрела на увесистые ножницы, которыми хорошо мужчин воспитывать от походов налево.
– И!!! – зашлась криком тетушка Мэйбл, бросаясь на выручку шали. – Вы ее изувечите! А она бешеных денег стоит! Не дам!
Мы держали шаль с обеих сторон. Тетушка Мэйбл сверкала глазами, как бы намекая, что шаль не отдаст! С другой стороны была я, прекрасно понимающая, что огородиком мы тут не справимся! И даже если распродадим всю мебель, то это – временная мера! Мебель кончится, мы, следовательно, тоже!
– Лучше вернитесь в кровать! Доктор сказал вам рано подниматься! Вставать вам можно только через две недели! – со всей строгостью давила тетушка Мэйбл.
– А вставать у мужа должно через три! – не совсем вежливо ответила я, глядя на тетушку. – Я тоже там была и все слышала. И что? Вы предлагаете сидеть на попе ровно и ждать чудес? И каких чудес, простите, я должна ждать?
– Как каких? Когда одумается ваш муж! – произнесла с уверенностью тетушка Мэйбл. – Вы же так друг друга любили! Я не знаю, какая муха его укусила! Но я уверена, что он вернется!
– А если он не вернется? – спросила я, злясь на чужое упрямство. – Я не собираюсь прозябать в нищете! Я планирую посмотреть и разобрать ее полностью на схему для вязания, купить подходящие нитки… Что-нибудь продадим! Неважно… А потом я презентую эту шаль всем. И каждая дама сможет позволить себе такую за огромные деньги!
Я положила ножницы на стол, вокруг которого стояли девушки.
– Режьте, смотрите! Ищите узелок! Нам надо ее распустить, чтобы посмотреть, как она вязалась! – произнесла я, а решимость куда-то стала испаряться. Вроде только что была? А тут оп! И нет ее! Я поймала остатки решимости, подумав о том, что сидеть, сложа руки нельзя! В вязании крючком я хоть капельку, но понимаю. В остальном – нет. Поэтому я и уцепилась за эту шаль.
– Не могу, хозяйка, – прошептала Анна беря в руки шаль и ножницы. – Она уж сильно дорогая… Я ее даже ковырнуть боюсь! А тут кисточки срезать надо да бахрому…
Дрожащая рука отложила ножницы.
– Придется! – произнесла я, понимая, что сейчас или я, или тетушка Мэйбл.
Золушка, а я прозвала третью девушку, осторожно стала рассматривать край ткани.
– Режьте, милые, режьте, ищите, где нитка начинается… И ты иди, Милдред! Я пока подержу …
И тут до меня дошло. Малыш живет уже три дня, но так и не получил имя!
Я взяла на руки кроху, чувствуя, как он сладенько придремал. Он пах молоком. Мне хотелось поцеловать его крошечные пальчики и вдыхать запах топленого молока, идущий от волос.
– Как же мне назвать тебя? – прошептала я, глядя в сонные глазенки.
– Ландар! В честь отца! – заметила тетушка Мэйбл. – В роду твоего мужа принято называть сыновей в честь отца!
Глава 9
“Ландар Ландарович”, – усмехнулась я, понимая, что с этим именем у меня нет хороших ассоциаций.
В голове прозвучали прощальные слова мужа: “Ребенка признавать я отказываюсь!”. Так что шиш ему, а Ландар!
– Кристиан! – улыбнулась я, глядя на малыша. Нет, а что? Имя ему подходит!
Глаза малыша вспыхнули, а по щекам пробежал красивый узор.
– О, нет! Он принял имя! Первенца всегда называют в честь отца! Так принято! – распереживалась тетушка Мэйбл. – В приличных семьях!
– Вот пусть отец сам и рожает себе первенца и называет его! – ответила я довольно резко. – А это – мой ребенок! И его будут звать Кристиан!
– А если муж вернется и узнает, что ребенка не в честь него назвали? А? Что он тогда подумает! Какой повод вы даете для сплетен! – кипятилась, словно чайник тетушка Мэйбл. – Это же будет скандал!
Я до сих пор не могла понять, что не так с ребенком, если его отец так категорично заявил о том, что не отец он вовсе. Сейчас я склонялась к мысли о том, что послеродовая депрессия бывает чаще всего у отцов!
Мужчины считают, что дети – это счастье.
Ландар просто испугался своего счастья. Вот и все.
Такое объяснение меня вполне устраивало, несмотря на возражения тетушки Мэйбл.
Я смотрела на девушек, которые так и не притронулись к шали. Меня начинало это злить.
– Мы не можем, – послышались голоса. – Она очень дорогая… У нас рука не поднимается…
– Послушайте, – прокашлялась я. – Если мы сможем создавать такие шали, я каждой из вас дам такое приданое, что вас с руками и с ногами, замуж возьмут! Даже с десятком внебрачных детей!
– Обещаете? – спросили девушки, переглядываясь.
– Да, обещаю, – произнесла я.
Шаль снова взяли в руки, но тут же отложили.
– Все равно страшно! – скуксились девушки. – Это же такая дорогая вещь! Тем более тетушка Мэйбл не хочет, чтобы мы ее распарывали!
– Портьте! Я разрешила! – произнесла я, глядя на тетушку. – А вам, тетушка Мэйбл, я тоже готова отсыпать денег, если вы не будете сбивать с толку! Ребенка надо чем-то кормить! И нам самим нужно что-то есть! Так что либо вы прекратите свою истерику, либо… выйдете вон из комнаты!
О, как я загнула!
– Хорошо, – проворчала тетушка Мэйбл. – Я разрешаю.
Я покормила ребенка и села рядом со служанками, взяв в руки ножницы. Я собиралась надрезать одну ниточку, чтобы потом найти ее конец… Только я стала присматриваться, как за спиной послышался громкий всхлип: “Ааааа!”
Я обернулась, видя, как тетушка Мэйбл хватается за сердце.
– Я еще не режу! – произнесла я уставшим голосом.
– А? Не режете? Ну ладно… – выдохнула тетушка, а ее рука сползла с сердца.
Может, узелок где-то в уголке?
Я всматривалась в ткань, снова беря в руки ножницы.
– Ой! – громко пискнула тетушка Мэйбл. Создавалось впечатление, что я ей аппендицит без анестезии вырезаю!
– Да что вы в самом деле! – обернулась я, видя как тетушка с прикрытыми глазами сползает по креслу умирающим лебедем.
Увидев меня, она тут же приоткрыла глаз.
– Я просто подумала, как вы ее режете! – пролепетела тетушка Мэйбл.
Я пообещала себе не оборачиваться. Такое чувство, словно я не шаль, а тетушку режу! Ей-богу!
– Кажется, я нашла узелок! – послышался неуверенный голос кормилицы. – Не уверена, но… Дайте ножницы…
– Не может быть! – обрадовалась я. – И где же он ?
– За литерой! Видите, тут вышиты инициалы мастера. Я осторожно ниточку поддела, а вот и он!
– Ты молодец! – обрадовалась я, срезая узел под оханье тетушки. Ниточка быстро побежала по петелькам, а я понимала, что догадка с ниткой разного цвета была самой верной!
– О! А! – корчилась тетушка в кресле, словно из нее изгоняют демона.
Я медленно сматывала клубочек, рассматривая каждый ряд.
– Похоже на тунисское вязание, – рассмотрела я, глядя на характерные малюсенькие крестики. Точно! Это же оно!
То есть, в этом мире кто-то изобрел что-то похожее на тунисское вязание, и решил не делиться секретом мастерства!
– Вы знаете, как это вяжется? – спросила меня кормилица.
– Кажется, да, – заметила я, всматриваясь детально. Вот почему они так ценят эти вещи. Такое вязание никто не смог повторить. А я попробую!
Чувство радости заставило меня вздохнуть полной грудью. Спину снова схватило, а я поморщилась.
– Теперь надо раздобыть крючки и нити! – объявила я. – И замерить размер изделия. – Я попробую показать вам, как это делается и…
Я не успела договорить фразу до конца, как вдруг услышала голос тетушки Мэйбл. Она стояла у окна, а потом обернулась к нам.
– Там… Там приехала карета! – сглотнула тетушка Мэйбл, расстерянно глядя на меня. – Вероятно, это – ваш муж вернулся!
Я бросила шаль и направилась к окну. Действительно. Под домом стояла черная карета, заляпанная грязью.
– А я говорила! Говорила, что он вернется! – послышался голос тетушки Мэйбл. – А вы мне не верили! И даже ребенка назвали не в его честь! А ну быстро ложитесь в постель!
Глава 10
Я уже поняла, что тетушка Мэйбл – это десять килограммов нравоучений, двадцать килограммов истерик, а все остальное приходит на доброту и заботу.
– Нет, я встречу гостя лично! – произнесла я, глядя на часы. Столь поздние визиты меня слегка пугали. Поэтому я решила пойти не одна, а с кочергой. Если что-то мне не понравится, то вежливая кочерга тоже поздоровается с гостем.
– Зачем вам кочерга?! – ужаснулась тетушка Мэйбл. – А вдруг это ваш муж!
– Тогда она тем более пригодиться, – усмехнулась я.
Мне срочно нужен разговорник брошенной жены. От “ах, ты, скотина такая!” до “я зарекалась с тобой связываться!”.
– Вы куда собрались в таком виде?! – ужаснулась тетушка Мэйбл. – Это же верх неприличия встречать гостей в ночной рубашке! Что о вас подумают!
– Вы время видели? – спросила я, кивая в сторону часов. – Приличные люди в такое время спят, а не наносят визиты!
– Давайте лучше я! – произнесла тетушка Мэйбл. – Я хотя бы одетая! А еще я вам не выговорила за то, что вы снова кормили ребенка! Что вы будете делать, если у вас обвиснет грудь?
– Закину ее на плечо! – выдохнула я.
Правила приличия строились в колонны и маршировали в узкое анатомическое отверстие, когда я направилась в сторону двери. Ходить все еще было больно, к тому же спину тянуло. Но я вышла в коридор, спускаясь вниз по ступеням.
Громкий стук заставил меня насторожиться и расслабиться одновременно. Вряд ли разбойники, прослышавшие о нас, будут вежливо стучаться в двери.
Я подошла к двери и осторожно спросила: “Кто там?”.
– Откройте! – прорычал голос за дверью.
Я открыла ее, видя на пороге высокого разъяренного незнакомца.
Одет он был изысканно. Белоснежное жабо было сколото сверкающей брошью, темно – серый камзол с коричневыми отворотами играл дорогой вышивкой. На руках у незнакомца были темные перчатки. Штаны облегали стройные ноги, а голенище черных сапог с вычурными застежками подчеркивали накачанные икры.
Я подняла глаза на его лицо, которое смело можно назвать красивым, если бы не его выражение.
Светлые волосы разметались. Я мельком увидела, как синих глазах кто-то клепал гильотину, а палач точил топор.
– Значит так, да? – резко с порога произнес незнакомец, а я подняла бровь. Он прошел в коридор, бросив удивленный взгляд на мою ночную сорочку. Я стеснительно прятала кочергу за спиной, видя, как незнакомец просто дышит яростью.
– Вы в курсе, что из-за вас только что разорвалась моя помолвка? – прорычал он, резко повернув голову в мою сторону. Я подняла вторую бровь. – После того, как ваш супруг заявился с претензией!
– Какой? – удивилась я, но незнакомец уставился на меня, а я чуть не ахнула. Я уже рассмотрела его глаза! Синие, напоминающие звездное небо. Точно такие же, как у Кристиана!
Теперь понятно, почему мой драгоценный супруг был в таком гневе, увидев новорожденного.
Что-то заныло под ложечкой от предчувствия новостей, а я нахмурилась.
– Сегодня был бал в честь моей помолвки! И туда явился ваш супруг с претензией, что ваш ребенок от меня! – прорычал незнакомец, сузив глаза. – Разумеется, был грандиозный скандал! Помолвка разорвана! Теперь все только и говорят о том, что это – мой ребенок!
Я смотрела на него, понимая, что Кристиан на него похож, как две капли воды.
Теперь история приобретала несколько иные черты и немножко другой оттенок. Я так понимаю, что предыдущая обладательница моего тела девять весьма удачно оступилась и упала прямиком на этого красавца. Ну тут как бы и надо было бы ее осудить, но…
Я смотрела на него, чувствуя, что устоять перед таким мужчиной очень сложно! Даже сейчас, когда он злится, он выглядит очень соблазнительно.
Спрашивать имя у незнакомца было верхом неприличия. Раз уж ребенок от него, то Эльвина должна его знать. Поэтому придется делать вид, что мы знакомы.
Судьба часто ставила меня в неудобные положения, но сейчас я чувствовала себя так, словно купила учебник по йоге для тех, у которых есть знакомый травматолог.
“Значит, это мой любовник!”, – решила я, не зная, как себя правильно вести.
– Я хочу увидеть ребенка! – произнес любовник.
Я вздохнула и повела его в комнату.
– Что с вашим домом? – спросил удивленный голос за спиной, когда я остановилась, вспоминая в какую дверь нам надо.
– Муж лишил меня содержания, слуги разворовали поместье, – мрачно перечислила я. – А так все в порядке!
Я приоткрыла дверь, ожидая увидеть служанок и тетушку Мэйбл, но их в комнате не было. Зато дверь в смежную комнату была прикрыта.
– Вам сюда, – произнесла я, осторожно ставя кочергу на место, чтобы гость не заметил, как я ему рада.
Любовник подошел к колыбельке, в которой спал Кристиан.
Он склонился к ней, всматриваясь в ребенка.
– Можно я возьму его на руки? – тон любовника тут же сменился. Теперь он говорил тише и спокойней, подтверждая мою догадку.
– Да, – кивнула я, видя, как огромные руки бережно вынули Кристиана, а малыш открыл глаза, но тут же закрыл.
С удивлением я смотрела на то, как на лице у любовника появилась улыбка. Да, Эльвина! Ты, конечно, молодец!
– Кто у нас тут такой маленький? А? – усмехнулся любовник, а Кристиан открыл сонные глазки.
Я увидела изумленный взгляд красавца, обращенный на маленькое детское личико. Даже сейчас они были похожи, как две капли воды.
– Маленький дракон, – усмехнулся любовник, а я смотрела, как огромный мужик сует крошечной ручке свой палец. – Ну не надо плакать! Кто у нас тут реветь надумал? А?
“Ну вот и папа нашелся!”, – подумала я, отвернувшись к двери и проведя рукой по волосам. Я повернулась в сторону колыбели, видя, как любовник утешает сына, а потом бережно укладывает Кристиана в кроватку и долго расправляет одеяльце.
– Он действительно похож на меня. Я вот только одного не могу понять, – произнес любовник, подходя ко мне. – Как такое могло получиться, если между мной и вами ничего не было?
Глава 11
Я подняла брови, глядя на “любовника”, который, как выяснилось, вовсе не любовник. И мне вдруг стало как-то неловко и стыдно за свои нехорошие мысли.
Эльвина тут же из категории развратных дам “я все про тебя знаю” перешла в разряд добропорядочных жен.
“Обидела, святого человека!”, – подумалось мне.
– Если честно, то я не представляю, – созналась я, снова глазами скользя по фигуре красавца.
– Ладно, мне пора, – произнес он. – Ребенка я увидел. А вам стоило вернуться в постель.
Он смотрел на мою ночную сорочку, потом на окружающую его обстановку.
– Если вам нужна служанка, то я могу нанять ее, – произнес незнакомец.
Такая внезапная и неожиданная забота меня немного растрогала.
– Нет, спасибо, – ответила я.
– Прощайте, – суховато ответил незнакомец, направляясь к двери. Я спустилась вслед за ним, проводила до дверей. Перед самой дверью, он обернулся, но промолчал.
Дверь за ним закрылась. Я задвинула засов и вздохнула, прислушиваясь к тому, как от дома отъезжает карета.
Опираясь на перила, я поднялась в комнату, тут же ища глазами кресло. Из соседней комнаты осторожно вышла тетушка Мэйбл.
– О, какой кошмар! – схватилась за сердце тетушка Мэйбл. – Ваша репутация безнадежно испорчена! Теперь все высшее общество скажет, что вы встречали гостей голой!
– В смысле? Куда уже безнадежней? – спросила я, глядя на то, как девушки осторожно распутывают нитки, сматывая из в клубочек. – Мой муж уже испортил мне репутацию, завалившись на чужую помолвку с претензией и сорвав ее!
– А! – схватилась за сердце тетушка Мэйбл. – Воды… Воды…
– Ага, и побольше! Чтобы утопить его, – проворчала я. – Так что ночной сорочкой мы ничего не испортим.
Пока девушки возились с шалью, я обдумывала перспективы. Сейчас запал немного поутих.
– Нужны будут очень дорогие нитки, – послышался шелест голосов. – Такие продаются только в столице! А еще нужны специальные крючки, которые придется делать на заказ…
– И королевский патент! – добавила тетушка Мэйбл.
Я сидела в кресле, понимая, что вокруг сгущаются тучи.
– А королева может не разрешить! – продолжала тетушка Мэйбл. – К тому же, ваша репутация безнадежно испорчена, и вряд ли кто-то что-то у вас купит!
– Я видела такие нитки! – послышался шелест голосов. – Они продаются только в одном магазине. К тому же нужно будет купить краску для ниток…
– Если уже сплетня пошла, то ее ничто не остановит! Одна дама умудрилась испортить себе репутацию на первом балу настолько, что в следующий раз ее позвали, когда даме было уже за семьдесят! – восклицала тетушка Мэйбл.
Посмотрев на шаль, я уже начинала чувствовать, что тетушка Мэйбл в чем-то была права. Вряд ли крестьяне будут покупать шали за такие деньги…
– Ммм, – простонала я, не зная откуда взять деньги на нитки, крючки и краску. Я обхватила голову руками, чувствуя, как мир вокруг меня гудит.
Кормилица встала и направилась к хнычущему Кристиану. А я все думала, как бы это провернуть? И каждый вариант начинал казаться архисложным!
– Ой, что это?! – громко воскликнула Милдред. – Мадам! Иди сюда!
