Кристина Юрьевна Юраш
Ателье Мадам Пикок
Глава третья
– Согласен! – закатил глаза нетерпеливый жених, сверяя планы с золотыми часами. Или планы отставали от часов, или часы от планов, но Дитрих выглядел крайне недовольным.
– Обещаете ли украсть для нее все, что она попросит? Обещаете ли вы сбежать с каторжных работ, перебив охрану? Обещаете ли вы терпеливо ждать, когда она отпустит последнего клиента в борделе? Обещаете ли вы любить невесту чистой искренней любовью, когда ее строгий отец, узнав о вашем браке, оторвет вам достоинство голыми руками? – продолжал Бесподобный Елауарий.
– Обещаю! – торопил жених, закатывая глаза. – Быстрее!
– А вы, дорогая невеста! – спокойно обратился ко мне Бесподобный Елауарий, никуда не торопясь. – Согласны ли вы любить своего мужа и в болезни, и в здравии, и на воле, и в тюрьме?
– Согласна, – выдохнула я, в надежде, что все это закончится. Меня мучил вопрос. Как наши имена попали в книгу любви?
– Обещаете ли вы прятать его от жандармов, когда они будут обыскивать дом? Обещаете ли вы дожить до его возвращения с пожизненных каторжных работ? Обещаете ли вы ухаживать за ним и дуть на рану, если ваш отец отстрелит ему яйца, а ваши братья сломают ему ноги? Обещаете ли вы блюсти ему верность в редкие минуты перерыва между клиентами? – умилительно спросил Бесподобный Елауарий, заглядывая мне в глаза.
– Обещаю, – прошептала я, глядя на свет, который лился откуда-то сверху. Удивительным было то, что свет лился всегда, вне зависимости от времени суток. Яркий, чистый, как сама любовь.
– Тогда властью данной мне богиней любви, объявляю вас мужем и женой! – вздохнул Елауарий. – И чтобы скрепить брак, обменяйтесь поцелуем.
В этот момент свет стал ослепительно – розовым, а откуда-то сверху посыпались лепестки. Не может быть! Впервые такое вижу! Это … Это настоящее чудо!
Дитрих склонился ко мне. Я расширила глаза, не зная как себя вести. Неужели он будет целоваться? Бе! Пусть только попробует! Я сморщилась, глядя на него с опаской. Нет! Все – таки поцелует! Ладно, я согласна на поцелуй… Потерплю, как – нибудь. Лишь бы это быстрее закончилось.
– Тьфу на тебя, – дунули мне в полуоткрытые губы, вместо поцелуя. Я открыла глаза, видя нахальную улыбку и снисходительный взгляд.
В этот момент мне захотелось убить его на месте.
«Каждый человек, чтобы он не совершил, заслуживает любви», – прочитала я надпись над алтарем, когда лепестки роз обильно сыпались нам на головы.
– Заслуживает, посмертно, – прошептала я, глядя с яростью дикой кошки на новоявленного мужа.
– Так, все! – не выдержал Дитрих, брезгливо стряхивая лепестки роз со своих плеч. – Теперь развод! Что нужно сделать, чтобы развестись? Время! Я опаздываю!
– Для начала нужно придумать причину, по которой вы собираетесь разрушить священные и нерушимые узы любви! – смиренно вздохнул Елауарий, любуясь нашими именами в книге. – И если богиня посчитает причину веской, то она снимет с вас брачные узы! И ваши имена исчезнут в ее книге.
– Дорогая богиня! Мы не сошлись характерами! – громко произнесла я, глядя вверх. – Я не люблю его! Он не любит меня!
Ничего не произошло. Все тот же белый свет падал на священную книгу, в которой все еще были вписаны золотом наши имена.
– Ты же видишь, что не подходит! – одернули меня. – Нужно что-то посущественней! Эй! Бесподобный, что посоветуешь?
– Посоветовать? Это я могу! Не покупайте розовое масло у брата Апполинария. Он мне хоть и брат, но масло разбавляет, – вздохнул Бесподобный Елауарий, собирая лепестки на полу. Он упорно делал вид, что не слышит нас. – Вы просили совет? Вот вам и совет!
– Я его ненавижу! Как вижу его рожу, так меня тошнит! – крикнула я вверх, в надежде, что наши имена исчезнут из книги раз и навсегда.
– Что?! Ты себя в зеркале видела? – возмутился Дитрих, глядя наверх. – Слышишь, богиня! Я отказываюсь спать с женой! Я не подаю милостыню «любовномалоимущим»! А еще, я буду изменять каждый день! Да меня дома не бывает! То оргии, то кутеж! Ни одной юбки не пропущу!
– Что?! – опешила я, сжимая кулаки. – Это я ему буду изменять каждый день! Каждый день со страшной силой! Не пропущу не только ни одной юбки, но и ни одни штаны, ни один китель, ни один фартук!
– Ничего себе, – заметил муж, глядя на меня с интересом. – Мадам, а вы еще та извращенка!
– Я не извращенка! Я – портниха! – отмахнулась я. – Я буду сутками пропадать на работе! И у меня всегда будет болеть голова!
– Я собираюсь проиграть ее в карты! – снисходительно заметил «жених», поглядывая на меня.
– А я дам мужа на сдачу за пришитую пуговицу! – фыркнула я, чувствуя, что готова вцепиться в эту самодовольную рожу и начистить ее как следует.
– Я буду напиваться каждый день! – гадким голосом заметил Дитрих, глядя наверх.
– А я не смогу опознать его труп в канаве! – отозвалась я, заглядывая в книгу в надежде, что что-то поменялось.
– Я буду водить любовниц домой! – вошел во вкус «муж», глядя на волшебный свет.
– А я клиентов! – выкрикнула я, но богиня молчала. – И день, и ночь буду строчить на машинке «тук-тук-тук-тук!».
– Я не хочу детей! – крикнул муж, морщась от яркого света.
– А у тебя их и не будет! – многообещающе заметила я, делая вид, что что-то откручиваю в воздухе рукой.
– Да что ты будешь делать! – послышался недовольный и ужасно раздосадованный голос рядом.
– Значит, такова воля богини любви, – смиренно произнес преподобный Елауарий, рассматривая с благоговением лепестки роз. – Значит, вам суждено быть вместе!
– Что?! – переглянулись мы.
– А как же развод? Ты обещал! – яростно произнес Дитрих, сузив глаза. Он сделал решительный шаг вперед, словно желая призвать к ответу старого жреца.
– Так я вас уже развел, – вздохнул Бесподобный Елауарий, пересчитывая золото. – Развел по полной, как вы и просили, дети мои. Развел, как детей на пожертвования на нужды храма. Идите с любовью! Ептить! Капец-капец-капец!
Дитрих выругался, посылая Бесподобного Елауария в места неприличные, но весьма популярные.
– Благодарствую, – умиротворенно вздохнул Бесподобный. – Я как раз собирался в паломничество любви!
Первой опомнилась я, решительно направляясь в сторону выхода.
Подобрав платье, я вышла на улицу, с ужасом глядя, как на руке появляется волшебное обручальное кольцо. Сердце сжалось, а я попыталась его содрать, но оно прочно засело на безымянном пальце. Мне пришлось попробовать зубами, но кольцо не поддавалось, как я его не тянула!
И тут я подняла глаза и увидела черную карету, из которой ловко выпрыгнули две мрачные и таинственные личности. Мне стало как-то неуютно! Тайная канцелярия? Здесь? Ой, мамочки! Я, наверное, пойду другой дорогой.
Но было поздно! Нас уже заметили.
Оглядываясь воровато, пряча лица за высокими воротниками и широкополыми шляпами, мрачные и таинственные личности двигались нам навстречу.
– Честь имею, – послышался грубый голос из-под капюшона, когда я испуганно сделала шаг назад.
– Драсте! – услышала я сладострастный голос Дитриха позади себя. Но голос тут же изменился. – Честь имеете, но совести ни грамма! Итак, что тайная полиция делает здесь? Приехали поздравить? Неужели вам так мало платят, что вы зажали скромный букетик в качестве поздравлений?
Что он несет! Это же Тайная Канцелярия!
– Мы привезли вам букет неприятностей! Нам приказано сопроводить вас обоих к его величеству. Немедленно! – послышался недовольный голос представителя закона.. – Если окажете сопротивление, вас приказано доставить силой.
Нам тут же перегородили путь.
– Простите, а по какой причине? – робко спросила я, чувствуя восстание мурашек на попе против диктатуры крепких нервов!
Ответить мне не успели. На пороге храма появился Бесподобный Елауарий в своей скромной жреческой робе. Он смотрел на мир с блаженной улыбкой познавшего истину человека.
– Я как раз вас ждал, – обрадовался Елауарий, глядя на Тайную Канцелярю.
– Нас? – переглянулись черные капюшоны. Два крепких молодчика стояли напротив нас.
– Вы на восемь? Венчание? Ну, проходите, дети мои, – смиренно произнес он, глядя на двух представителей тайной полиции. – Только сразу скажите, кто из вас жених, а кто невеста, чтобы я не перепутал случайно, а то со мной такое бывает!
Глава четвертая
– Да вы что! – отпрыгнули друг от друга представители тайной полиции, словно были едва знакомы.
– Пути богини любви неисповедимы, а любовь – многолика, – вздохнул Бесподобный Елауарий, поднимая руки ладонями вверх. Казалось, что на него сейчас упадет луч света. – Если надумаете, то не стесняйтесь. Двери моей часовни всегда открыты для любящих сердец.
– В карету! Живо! – послышался грубоватый оклик. Мне на плечо легла рука в черной перчатке, а меня повели в сторону кареты, которая зловещим черным пятном застыла на грязной улице.
– Полегче, господа. На такой костюмчик вам еще пять лет воровать, – нахально заметил Дитрих, приподнимая руку в черной перчатке и брезгливо скидывая ее со своего плеча. Он с омерзительной улыбкой отряхнул пыль с того места, где только что лежала требовательная рука служителя закона.
Нас молча повели в сторону кареты, стоящей возле моей лавочки. Всем своим мрачным видом и плотно задвинутыми шторами карета пугала меня до судорог.
– Да но… – возмутилась я, перепугано глядя на зловещую карету. – Простите, но я…
– Прошу, дорогая! – послышался голос за спиной, а мой новоявленный муж буквально втолкнул меня в карету.
Я едва не упала, но тут же присела и забилась в самый уголок, видя, как рядом со мной присаживается одна из тех темных и таинственных личностей.
Дитрих развалился напротив меня, потеснив своего конвоира в самый уголок.
– Считай, это свадебным путешествием, – заметил он, пренебрежительно отгибая занавеску. Он посмотрел на волшебное кольцо на своем пальце, подышал на него и потер о камзол.
Чтобы отвлечься от страшных мыслей, всю дорогу я пыталась вспомнить, как наши имена могли оказаться в книге? Я помню, как в расстроенных чувствах, исповедовалась Бесподобному Елауарию, умоляя богиню любви заранее простить пару грабежей, убийств и наглый шантаж. А как по – вашему скромной швее, получающей шесть риалей в неделю, чтобы тут же отдать за аренду лавки четыре, раздобыть десять тысяч риалей на выкуп лавки?
Может, это та самая помощь богини, которую я просила?
Карета резко остановилась, а я не удержала равновесие и качнулась вперед, едва не упав между широко расставленных ног моего новоиспеченного мужа. Он удивленно посмотрел на меня, раздвинув ноги шире.
– Осторожней, дорогая, – послышался голос с притворной заботой. Он театрально осмотрелся по сторонам. – Не здесь. Дождись, когда мы останемся одни.
– Да что вы говорите! – возмутилась я, осторожно выходя из кареты. Огромный дворец тонул в ночном мраке, мерцая желтыми огнями горящих высоких окон. Откуда-то ветер принес запах цветов, похожий на запах духов. В темноте кто-то жутко кричал страшным голосом, словно рядом где-то была пыточная.
– Сюда! – грубо скомандовали нам, пока я на негнущихся от страха ногах штурмовала широкую лестницу под эти ужасающие звуки.
Я давно не была в королевском дворце, поэтому с удивлением смотрела, как сильно здесь все изменилось. Раньше он казался намного роскошней. Все вокруг было покрыто золотом. Сейчас он выглядел немного проще и скромнее. Позолота осталась только в светильниках, вензелях и дверях. Одна из таких дверей открылась, приглашая нас пройти дальше по алым коврам.
– Пропустить! – послышался голос перед нами.
Стража в полосатых желто-фиолетовых костюмах расступилась, замерев, словно статуи. Роскошные двери снова отворились, а я шагнула в гулкий холл. Ковры кончились. Под ногами была отполированная до блеска плитка.
Во дворце пахло булочками и духами. Слуги занимались своими делами, а я мысленно завидовала им. Не их же ведет тайная канцелярия!
Я разглядывала высокие потолки, щедро украшенные отвалившейся позолотой, сжимая кулаки и умоляя, чтобы на этот раз все обошлось.
– Шустрее! Перебирай ногами! – окликнули меня, пропуская в огромный пустой зал. На том конце зала виднелся трон возле которого стояли два золотых подсвечника. В отличие от торжеств и праздников, когда весь тронный зал был залит огнями и наполнен пестрыми гостями, сейчас в нем было как-то сумрачно и тихо.
На троне восседал сам король.
– Итак, – недовольным голосом заметил король, пока слуги зажигали остальные свечи. – Это что за новости?
Я впервые видела его так близко! Вместо сверкающей короны при свете свечей сверкала королевская лысина. Пока что она отлично справлялась со своими обязанностями. На короле был халат, расшитый золотом, а причесанные бакенбарды были разложены волосок к волоску.
Мне показалось, что еще недавно его величество готовилось ко сну, но срочная новость выдернула его из-под теплого одеяла.
Король был уже весьма немолод. Слегка отекший, местами обрюзгший, он слабо напоминал красавца – принца, которого до сих пор рисовали на дорогих конфетах, посвященных дню его коронации.
– Драсте, – послышался сладострастный выдох. Я с ужасом обернулась на мужа, видя, как его лицо озаряет улыбка, а в глазах вспыхивают дьявольские огоньки. Как так можно! Это же сам король!
– Как это понимать! – продолжал негодующий король, отказываясь жестом от короны, которую ему несли на бархатной фиолетовой подушке. – Передай, чтобы покормили павлинов! А то они опять орут!
Так это орут павлины? А я думала, кого-то пытают! Ну и дела!
Позади короля стоял один из мрачных представителей тайной канцелярии. Судя по очень внушительной фигуре – телохранитель. Массивный, крупный, широкоплечий. Я не видела лица, поскольку его скрывал поднятый воротник. Но огромные руки в перчатках способны были сломать шею любому в считанные мгновения. Изредка охранник многообещающе похрустывал костяшками пальцев.
– У вас был приказ! Жениться на бедной сироте Генриэтте фон Айсберг! – король хмурил брови. – Бедная, несчастная девушка целый день ждала, но вы так и не явились!
У, какой мерзавец! Я посмотрела на Дитриха, который стоял со скучающим видом и рассматривал идеально спиленные ногти.
– Генриэтта! Подойди сюда,– позвал король, явно недовольным голосом.
Огромный охранник невозмутимо сделал шаг вперед и открыл лицо. Я обалдела. Это была сурового вида немолодая женщина с маленькими черными колючими глазками, массивным носом и широкой челюстью. Вместо прически у нее была толстая коса, лежащая на огромной груди.
О том, что это все-таки Генриэтта намекал только маленький бантик на конце косы.
Генриэтта была на две головы выше меня и в три раза шире. Сжатые в кулак руки хрустнули костяшками, словно разминались перед боем.
Мне казалось, что если на нее случайно наедет карета, то пострадает только карета. Густые темные брови, которые она не выщипывала по последней моде, придавали ее лицу очень суровое выражение.
– Вы только посмотрите, как она расстроена! – послышался раздосадованный голос короля. – На ней сегодня лица нет!
Генириэтта и бровью не повела, глядя строго перед собой и замерев в постойке смирно.
– Генриэтта – надежный и проверенный человек, – продолжил сокрушаться король. – Которая способна нацелить вас и вашу газету в нужное короне русло! А ведь в последнее время вы явно отбились от рук!
– Мы с газетой не пушки, чтобы нас нацеливать. Мое почтение, о прекрасная Генриэтта, – послышался учтиво насмешливый голос позади меня. – Вы сегодня выглядите прекрасно, как никогда!
– Спасибо! – четко и громко отрапортовала «нацеливающая» Генриэтта, даже не моргнув. – Служу короне!
Я вздохнула, склонившись очень низко. Внутри что-то сжималось. Я вспомнила, как была здесь еще ребенком вместе с родителями. И теперь до ужаса боялась, что король меня узнает. Но, видимо, ему было не до этого. Он вскочил с трона, нервно расхаживая туда-сюда.
– Я так понимаю, что вы решили нас обмануть! Лжесвадьба с дочерью промышленного магната была лишь, я так понимаю, прикрытием. А вы тем временем тайно женились на… – кипятился король. Он остановился рядом со мной.
Все взгляды уставились на меня. Я опустила голову еще ниже, спрятав лицо за шторкой волос.
– Винаретта, швея, – робко отозвалась я, робко глядя на недовольного короля.
– Я бы рад жениться и на Генриэтте, и на дочери промышленного магната. Так сказать, собрать свой гарем. Финансово я его потяну, но ваши жестокие и беспощадные к нежным девичьим сердцем, законы запрещают мне это сделать. Так что, прости, красавица Генриэтта. Закон есть закон. И кто мы такие, чтобы его нарушать, – послышался снисходительный и насмешливый голос мужа. Он удрученно опустил голову.
– Однажды вы разбили мне сердце, о прекрасная Генриэтта, – театрально сокрушался Дитрих. – Могли бы нос, но выбрали сердце. Но я вас прощаю. Увы, я теперь женат. И изменять жене не собираюсь! Надеюсь, вы меня поймете!
Он еще и шутит! Точно сумасшедший!
Глава пятая
Мне показалось, что в его планах не было женитьбы на мне. Но теперь я понимала, что наша свадьба сыграла ему на руку. Ему нужно было срочно жениться, чтобы обойти приказ короля.
– Вы очень расстроили меня и бедняжку Генриэтту, – покачал головой король. – Впрочем, можете идти! Я вам советую впредь со мной не ругаться. И тщательно проверять, что выходит в вечернем выпуске. Мне стоит взмахнуть рукой, и ваша голова слетит с плеч. У меня статья найдется для каждого! Не забывайте, кто правит этим государством.
– О, в этом вы правы. И у меня статья найдется для каждого. Я вам тоже советую впредь со мной не ругаться, – послышался спокойный голос этого сумасшедшего, а я с ужасом обернулась.
Он дерзит королю! Угораздило же меня стать его женой! О, не может быть! Это я застыла в поклоне, а мой без пяти минут муж даже не думал поклониться.
– Мне достаточно взмахнуть рукой, и ваша корона полетит с вашей головы, – продолжал муж, осматривая дворец так, словно его пригласили в гости. – Поднимутся профсоюзы работников, вы лишитесь своих последних сторонников. Мне достаточно написать короткую заметку и пустить ее в печать. На всякий случай предупреждаю. Заметка уже готова. А мои типографии есть по всему городу. Так что вам придется сжечь всю столицу, но я уверен, что даже на пепелище к вам подбежит мальчик и предложит свежую газету!
Так вот для чего ему нужна моя мастерская! Он хочет открыть еще одну типографию!
В зале повисла тишина. Нет, нет, нет! Срочно в храм богини! Срочно умолять ее о разводе! Мне еще таких неприятностей не хватало!
– Поэтому помните, кто здесь настоящая власть, – послышался смешок мужа. Я увидела, как король побледнел, его глаз дернулся. – Пойдем, моя дорогая!
Меня взяли за руку и без разрешения короля потащили в сторону выхода.
Уже на выходе я слышала крики короля: «Ко мне! Срочно ко мне! Главу тайной канцелярии! Где эти болваны! Как они могли упустить свадьбу!».
Двери за нами закрылись, а мы преспокойно направились по коридору в сторону выхода.
– Пустите! – дернулась я, когда мы пешком вышли за ворота дворца. – Вы просто сумасшедший! Пустите! Я немедленно пойду в храм и буду всю ночь просить богиню, чтобы она вычеркнула наши имена из книги!
– Тише, не дергайся, – послышался весьма довольный голос. – Хоть все прошло и не так, как я задумал, но надо отдать должное, получилось намного лучше, чем я планировал! Ты хоть что-то поняла из того, что я сказал?
Меня ухватили покрепче, пока я отчаянно вырывалась. Мы вышли в роскошный парк, где уютно светили фонари и чинно прогуливались респектабельные пары, обсуждая свежие сплетни.
– Свежие новости! Покупайте свежие новости! – мимо нас пронесся босой мальчишка в ободранной куртке и картузе. – Вечерний выпуск! «Герцогиня Девенстон обменяла служанку на платье! Граф Беркли застукал своего старенького дворецкого в объятиях собственной дочери! На углу улицы Морэй и улицы Шаттер столкнулись две кареты. К счастью все обошлось! К счастью для могильщиков все обошлось очень дорого!»
– Вы… вы сумасшедший, – дернулась я, пытаясь вырываться из цепкого захвата руки. – Я в этом не хочу участвовать! Пустите! Я законопослушная гражданка! Я кому говорю! Мне нужны проблемы с властью!
– В этом королевстве власть – это я. Как ты думаешь, что правит миром? – послышался снисходительный голос, а я отчаянно пыталась отвоевать свою руку.
– Миром правит любовь! – произнесла я, вспоминая храм богини любви. А потом вспомнила про то, что мне нужно выкупить мастерскую! – И деньги!
– О, нет. Миром правит слово. Словом можно убить, словом можно спасти, словом можно людей за собой повести, – послышался негромкий голос, а я попыталась разжать его пальцы, крепко держащие меня за запястье.
«Покупайте свежий выпуск! Все за полриаля!», – слышалось звонкое откуда-то издалека. – О, сэр! Вы не пожалеете! Свежие новости! Маньяк изнасиловал маньяка в Синем переулке! В Синем переулке развелось столько маньяков, что они насилуют друг друга, чтобы не потерять квалификацию!
Мы вышли их парка, пока я пыталась заприметить переулок, куда можно юркнуть.
– Пустите! – выкручивалась я, а потом осмотрелась и изо всех двинула мужа ногой. От неожиданности меня отпустили. Воспользовавшись теми мгновениями, которые мне подарила судьба, я бросилась бежать в сторону темного переулка, где обычно скрывались от благочестивых взоров девицы легкого поведения.
Ловко подобрав недошитую юбку свадебного платья, я устремилась в проулок, слыша за собой хромающую погоню.
– Стоять! – рванули меня за платье, когда я нырнула в полумрак узенького переулка между двумя огромными домами из кирпича цвета шоколада.
В этот момент я обрадовалась, что рукав был не пришит, а приметан, поэтому ткань хрустнула и осталась в руках мужа.
Я уже пробиралась через напомаженных красавиц, мечтающих, чтобы кто-то заглянул к ним на огонек.
– О, платье невесты! Это что-то новенькое! Дорогуша, а ты не обнаглела! Самим есть нечего! Проваливай в свою прачечную! – слышались возмущенные голоса вчерашних прачек и портних, но я была проворной и шустрой.
– Стоять! – послышался строгий чуть хрипловатый женский голос, а дорогу мне перегородили сразу две разукрашенные дамочки. – Если ты думаешь, что можно запросто поступить на работу, мы тебя разочаруем. Сначала вступаешь в наш профсоюз!
– Хорошо, – задыхалась я, с опаской поглядывая назад. – Я согласна! Я готова! Где нужно подписаться! Только пропустите!
– О, поглядите! Она готова! – рассмеялись девушки, мелькая разноцветными нарядами. – Только учти, милочка! Если ты рассчитываешь сразу поймать богатого клиента, то мы тебя разочаруем!
– Разочаровывайте, сколько влезет! – дернулась я, пытаясь прорваться.
И тут на горизонте появился мой муж. Девушки тут же выстроились вдоль грубой кирпичной стены, изогнувшись в самых соблазнительных и завлекательных позах.
– О, красавчик! Как на счет минутки удовольствия, – сладострастно стонали они, хлопая ресницами и выставляя напоказ едва прикрытые прелести.
– О, вы меня недооцениваете! – послышался голос мужа, а меня все не пропускали.
– Где подписаться? – умоляла я, пытаясь раздвинуть девиц. – Сколько внести? Я согласна! Завтра внесу! Только пустите!
Я напирала на девиц, но они не отступали. Я почувствовала, как мне на плечо легла рука в перчатке и дернула к себе.
– Новеньким всегда везет! И пяти минут не отработала! – послышалось фырканье за спиной. – И сразу богатенький клиент! Это ж надо! А, может, дело в платье?
– Драсте! – мерзким голосом на выдохе произнес муж, пока девицы крепко держали меня, не давая пройти к спасительному выходу на Найт Парк Авеню.
– Ой, не признали! – переглянулись девицы. – Богатым будете! Шэф, у нас есть свежие сплетни!
