Кристина Перес
Сладкие черные волны
Одаи эти ама
– Почему ты так смотришь на меня? – спросил кернывман, все еще тяжело глотая воздух.
С колотящимся сердцем Бранвен повернулась и приготовилась уйти в замок.
– Подожди. Подожди, леди… подожди! – взмолился он.
Бранвен заколебалась и почувствовала, что слегка ненавидит себя за это. Она не желала оказаться в ловушке какого-то прекрасного пирата из Кернывака. Она не желала. Она чтила память своих родителей.
– Пожалуйста, дорогая леди, – произнес незнакомец, и голос его был низким и бархатным. – Клянусь честью, я не причиню тебе никакого вреда.
Бранвен резко повернулась к нему.
– Что толку от обещаний кернывмана? – спросила она, и он вздрогнул, будто от удара.
– Клянусь могилами моих предков.
Эта клятва заставила Бранвен остановиться. В тот день, когда лорд Кэдмон оживил рыбака, он объяснил дочери, что теперь несет ответственность за этого человека, пока к нему не вернется здоровье. Если отец не смог бы вылечить рыбака, то утратил бы честь. Это был путь Древних.
Теперь Бранвен должна либо помочь врагу, либо оставить его истекать кровью на берегу. И это означало бы бесчестье. Сжав руки в кулаки, она прошипела:
– Если со мной случится что-то предосудительное, это будет последнее, что ты сделаешь.
Полуутопленник усмехнулся:
– Я скорее потеряю руку, чем с тобой что-то случится.
– Это можно устроить.
– Если бы ты поранилась из-за меня, я бы заслужил это. – Теперь кернывман не смеялся.
– Очень хорошо, – коротко сказала она. Бранвен знала, какой выбор сделал бы ее отец в такой ситуации. – И в самом деле, обидно спасти тебя из волн только для того, чтобы позволить умереть на берегу. – Она протянула ему руку.
– Обидно, конечно, – сказал он, принимая ее руку; мозолистые подушечки его ладони оказались поразительно мягкими. Бранвен начала поднимать его, и кернывман слегка улыбнулся ей:
– Надеюсь, что однажды я смогу отплатить тебе за спасение. Если не жизнью, то другим поцелуем.
«Да как тебе не стыдно!»
Бранвен разжала руку, и он упал обратно на песок.
– Смерть предпочтительнее поцелуя кернывмана, – сказала ему она.
Он выгнул бровь:
– Ты хочешь сказать, что если бы знала, кто я, то позволила бы мне утонуть?
Бранвен не ответила. Вот этого она не знала. Когда она увидела незнакомца на плоту, она захотела спасти хотя бы его, раз уж не смогла спасти своих родителей. Но если бы иверман оказался на берегу Керныва, помог бы ему кто-нибудь?
В глубине души Бранвен практически услышала упрек отца: «Не имеет значения, что сделал бы керныве – только ты сама в ответе за свою честь».
«Проклятье на всех них!»
С трудом поднявшись на ноги, потрепанный незнакомец спросил:
– Как тебя зовут, леди? Мне хотелось бы знать, кому я обязан жизнью.
Она закусила губу, боясь доверить ему свое имя. Если этот человек узнает, что она племянница Энгуса, он может похитить ее, чтобы получить выкуп для королевства Керныв.
– Эмер, – сказала, наконец, Бранвен. Это была ее любимая героиня, жена самого знаменитого иверского героя. – Просто Эмер. Я не леди, – солгала она.
Кернывман пристально поглядел ей в лицо. Мог ли он распознать ее ложь? Она быстро повернулась, чувствуя себя такой уязвимой, и бросила через плечо:
– Следуй за мной.
Если Бранвен оставит этого мужчину на берегу, и его обнаружит королевская гвардия, это будет значить для кернывмана быстрый конец. С тем же успехом она могла бы бросить его обратно в мрачные глубины. Лучшим решением было отвести его в пещеру, спрятанную у моря. Во время прилива она была недоступной. Бранвен обнаружила эту пещеру, когда была маленькой девочкой. Она приходила сюда, чтобы спрятаться. Особенно после гибели родителей. Эсси никогда не могла найти ее здесь, когда они играли в прятки, и это сводило принцессу с ума.
Бранвен не оглядывалась на незнакомца, пока они шли, но прислушивалась к его дыханию. С каждым шагом оно делалось все более тяжелым. Краем глаза она заметила, что лиса наблюдает за их походом в пещеру.
Она зажмурилась. Зверек действительно был там. И это не была обычная лисица. Какой интерес ей – или Древним – в этом потерпевшем кораблекрушение незнакомце?
Кернывман внезапно пошатнулся, уткнувшись в плечо Бранвен, и она инстинктивно поддержала его. Незнакомец едва стоял, его зрачки были расширены. Он был обессилен из-за большой потери крови. Королева Эсильта научила Бранвен распознавать такие знаки, когда позволила ей помогать ухаживать за королевскими гвардейцами. Конечно, кернывман может представлять опасность для королевской племянницы, но только не в нынешнем его состоянии.
Нерешительно, надеясь, что не пожалеет об этом, Бранвен обняла незнакомца за плечи и поддержала.
– Пойдем, сэр…
– Нет, не сэр, – он словно дразнился, когда прохрипел это. – Просто Тантрис. Я – менестрель.
Она слегка встряхнула головой.
– Ладно. Держись, просто Тантрис.
Бранвен обняла его покрепче, помогая идти, и он поморщился. Раньше она никогда так не поддерживала мужчину. Кернывман дрожал от холода, и она тоже вздрогнула… потому что вздрогнул он.
– Скажи мне, – спросила девушка, совладав с голосом, – как менестрель оказался полумертвым посреди Иверикского моря?
– Пираты, – ответил он сквозь зубы, судорожно втягивая воздух. – Я плыл на торговом судне. На нас напали.
Это казалось правдоподобным. Пираты Кернывака были грозой для всех мореплавателей северных морей, включая корабли собственного королевства.
– Твои соотечественники заносчивы, – сказала она.
Тантрис остановился. Бранвен пошатнулась вперед, затем повернулась.
– Не все кернывмены любят кровопролитие, Эмер, – сказал он.
Ледяные колючки стыда кольнули грудь Бренвен, пока она не вспомнила, что ей все равно, обидит ли она своего смертного врага.
– Что же они любят, кернывман? – захотела узнать она.
– Поэзию, – и он нескромно подмигнул ей.
Тьфу. Этот Тантрис едва мог стоять, и все же пытался очаровывать.
– Поэзию? – повторила Бранвен.
– Полагаю, что не могу говорить за всех кернывменов, но у меня есть слабость к стихам.
Она бросила на него непроницаемый взгляд.
– Вот как? Прочти мне одно из твоих любимых стихотворений.
– Ты многого просишь у человека с раной от меча, который только что вернулся из мертвых.
– Если ты не можешь прочесть даже одного стиха, как я узнаю, что ты действительно поэт, а не пират?
Они приблизились ко входу в пещеру, и под ложечкой у Бранвен заныло от нового страха. Была ли она такой безрассудной, чтобы остаться наедине с этим мужчиной? Конечно, лиса не хотела, чтобы она спасала обыкновенного пирата. Но почему, почему она последовала совету лисицы? Лисицы!
Тяжело дыша, Тантрис сказал:
– Полагаю, это наименьшее, что могу сделать для девы, спасшей меня из моря.
– Возможно. – Хотя, если быть справедливой, кернывман едва говорил и выглядел совсем плохо.
– Одаи эти ама, – начал он, его голос возвысился и катился, как волны, а Бранвен мысленно возблагодарила своих наставников за уроки языка Аквиланской империи.
– «Я ненавижу, но люблю», – прошептала девушка едва слышно.
Тантрис взглянул на нее, ошеломленный:
– Ты говоришь по-аквилански?
Бранвен застыла. По-аквилански говорили дворяне на южном континенте, на Западных островах Альбиона и Ивериу, а также на севере стран Скайна. Если Тантрис выступал при дворах правителей, у него были основания изучать этот язык. А вот простолюдинке, которой она представилась, это не требовалось.
– Только немного, – сказала Бранвен, прикусив язык. Разве можно притворяться так глупо, как она!
Он кивнул.
– Я ненавижу, но люблю, – снова начал Тантрис по-иверникски, поверив в ее обман. Бранвен вздохнула. – Темно на рассвете, светло в полуночи, – продолжил он сначала по-аквилански, но когда девушка сделала вид, что не понимает, вновь перешел на ее язык. – Огонь, ошеломляющий, дождь, что горит. – Поэт быстро взглянул на нее. – Эта любовь, которую я ненавижу и ненавижу, потому что люблю.
Тантрис прижался лицом к ее руке, его губы опасно сомкнулись. Грудь Бранвен переполняли чувства, она застыла, охваченная волнением, граничащим с паникой. Она должна оттолкнуть его – она, действительно, должна. Поэт рядом с ней пошатнулся.
– Эмер… – Вместо того чтобы продолжить, Тантрис рухнул на песок.
Бранвен вздохнула и с огромным усилием отвела кернывмана в свое укрытие. В свое секретное место. Место, которым она никогда не делилась ни с кем.
По стенам пещеры переливался багровый свет. Заходящие лучи делали полубессознательного поэта еще более привлекательным, золотя его бронзовую кожу. Большинство изуверов Кернывака, которые грабили берега Иверники, были бледны, как сама Бранвен. Семья Тантриса, должно быть, иммигрировала в Керныв из другого места, некогда входившего в состав Аквиланской империи, которая владела Альбионом несколько поколений назад. Возможно, так он узнал эти стихи?
Она заметила крошечный шрам над правой бровью менестреля и нашла его обезоруживающе привлекательным.
«Он – мой враг, – напомнила себе девушка. – Неважно, какого цвета у него кожа. Он – мой враг».
Тантрис мог быть поэтом, а не пиратом, но его соплеменники убили ее родителей. Даже если его предки – выходцы с побережья Аквиланского моря, поэт был кернывманом. Его обаяние доказывало это.
Пока Бранвен спорила с собой, густые ресницы Тантриса затрепетали. Он посмотрел ей в лицо и улыбнулся.
Не реагируя на это, она сказала:
– Ты должен считать себя счастливчиком, Тантрис. Тебе повезло, что я не знала, что ты из Кернывака.
Королева Эсильта всегда говорила, что целители не могут выбирать своих пациентов. Древние были готовы исцелить того, кто встречался на их пути, будь они ворами или князьями. Станет ли королева распространять это правило и на кернывмена?
– Это было больше, чем удача, Эмер, – то, что привело меня к тебе. – Его голос звучал так уверенно, что Бранвен захотелось с ним поделиться. «Лиса, – хотела сказать она. – Это лиса привела меня к тебе».
До сего дня она убеждала себя, что лиса – просто плод ее воображения и горя. До сегодняшнего дня Бранвен думала, что Другой мир – это небылица, а Древние – не больше, чем лживые надежды. Но после сегодняшних событий…
Стиснув губы, она оторвала полоску ткани от своей нижней рубахи. Нет, это не тот предмет, который ей хотелось обсудить, и тем более с Тантрисом.
– Что ты делаешь, моя госпожа? – спросил он.
Она рассмеялась из-за намека на скандал в его голосе.
– Я собираюсь перевязать твою рану, – ответила она. Звук разрываемой ткани заполнил пространство между ними. Хорошо было сосредоточиться на чем-то практическом, а не на его глазах. Помогать этому человеку Бранвен заставлял долг, но не симпатия.
– Мне жаль, что она мокрая, – сказала она ему. – Это только временно. Я вернусь позже с моими снадобьями.
Прилив до утра не наступит, а она вернется раньше.
Он коснулся ее руки, и Бранвен покраснела. Она сражалась со своим смущением.
– Так ты целительница? – изумленно спросил он.
– Скорее, ученица.
Настоящей целительницей была королева Эсильта, Бранвен же еще многое предстояло узнать.
Тантрис попытался приподняться, опираясь на локти, но он был слишком слаб.
– Эмер, мой спасительница из Другого мира.
Бранвен закатила глаза:
– Я не из Другого мира.
Но она тут же задалась вопросом: почему Другой мир позаботился об этом кернывмане, а не о ее родителях?
Тантрис потянулся к Бранвен и намотал ее локон на свой указательный палец. Она отстранилась, хотя часть ее хотела приблизиться.
– Ты послана Другим миром, – сказал Тантрис, – и я не слышу других.
Его улыбка превратилась в гримасу, когда он рассмеялся. А еще через несколько секунд он уже ничего не слышал.
Бранвен вздохнула, когда Тантрис уступил усталости. Она закончила перевязывать его грудь и разожгла небольшой огонь, чтобы ему было теплее. Прежде чем отправиться в замок Ригани, Бранвен провела пальцем по шраму на его лбу. Кернывман не шелохнулся.
Каким-то образом она знала, что невидимая лиса все еще глядит на них.
– Одаи эти ама, – выдохнула девушка.
Он меня любит,
он меня не любит
– Где ты была, Бранни?! – воскликнула принцесса, усаживаясь за туалетный столик. – Посмотри на мои волосы!
Голову Эсси украшала корона из перекошенных косичек.
Где она была? Спасала заклятого врага Ивериу, вот где. Дыхание Бранвен все еще не пришло в норму после того, как она бросилась обратно в замок, отнесла «волосы русалки» королеве и поднялась по лестнице в палаты Эсси.
– Сейчас я здесь, – сказала она, пытаясь ее успокоить. Как обычно, принцесса была слишком занята, чтобы заметить, что платье кузины влажное от морской воды. Бранвен была благодарна, что Кин отсутствовал. Уж он бы это точно отметил.
Эсси бросила взгляд в зеркало.
– Лорд Диармайд может прибыть в любую минуту, – она сияла, взволнованно улыбаясь. Бранвен совсем не считала, что северный лорд этого заслуживал.
Устремляясь к принцессе, она вытерла грязные руки о свое и без того грязное платье.
– Тогда лучше приняться за дело поскорее, – сказала она, забирая гребень из рук Эсси.
Когда она начала распутывать птичье гнездо на голове кузины, то заметила, что несколько прядей на темени Эсси пропали без следа. Несколько лет назад принцесса начала выдергивать волосы, когда нервничала. Она умоляла Бранвен не рассказывать об этом королеве. Бранвен тогда поскрипела зубами, но решила смолчать. Обе кузины были себе на уме.
Эсси зашипела, когда Бранвен вытащила золотые и рубиновые шарики, неумело привязанные принцессой к кончикам косичек.
– Ай, кузина! – воскликнула она. Игнорируя ее протесты, Бранвен гибкими пальцами развязывала узелки. Принцесса закрыла глаза. Бранвен провела гребнем по вискам кузины в успокаивающем ритмическом движении. Так она делала, когда они были детьми. Это напомнило Бранвен об отливе и низкой волне. Она любила постоянство вещей. И ей не нравилось странное чувство, которое она испытала наедине с кернывманом, появившимся на ее берегу.
Со все еще закрытыми глазами принцесса произнесла:
– Бранни, я хочу тебе кое-что сказать.
– Да? – ответила та, выбирая яркие красные ленточки из беспорядочной кучи на столе. Когда принцесса начинала разговор в таком ключе, это чаще всего означало, что она позаимствовала что-то у кузины без разрешения и потеряла это. Бранвен не представляла, как Эсси сможет жить без замка, полного слуг, заботящихся о ней, – но, к счастью, принцессе никогда не придется это узнать.
Бранвен разделила волосы своей кузины на две пряди по обе стороны от лица. Потом пропустила ленты цвета зимней вишни через косы, закрепив их сложным рисунком, называемым «косой сладкого сердца». Принцесса была благословлена высоким лбом, указывающим на благородное рождение, который косы только подчеркивали. Лоб самой Бранвен не был таким высоким, но ее сердцевидное лицо было достаточно приятным. По крайней мере, она надеялась, что так оно и есть.
Ей стало интересно, может ли так думать и поэт из Кернывака. «Мой враг, – повторила она мысленно. – Мой враг».
– Так что ты хотела сказать мне, Эсси? – Бранвен решила отвлечься.
Ее кузина постучала по своей нижней губе, сдвинув брови так, как она всегда делала, прежде чем признаться, что съела последнюю из лавандовых конфет или позволила содержимому чернильниц высохнуть.
– Это насчет лорда Диармайда, – сказала она, не в силах встретиться с глазами Бранвен.
Бранвен напряглась.
– И что с ним?
– Он… он пишет мне письма. – На щеках Эсси появились алые пятна. Это было более серьезным, чем конфеты или чернильницы.
– Какие письма? – Когда принцесса не ответила, Бранвен заглянула ей в глаза. – Какие такие письма, Эсси? – снова спросила она.
– Любовные письма, – призналась ее кузина, вздохнув. – Замечательные любовные письма. – Застенчивая улыбка скользнула по ее лицу. – Это так романтично.
– Это не романтично, Эсси! Твой отец может узнать! На самом деле. Это безрассудно. Что, если кто-то найдет их?
– Кто их найдет? Ты? – принцесса взмахнула рукой. – Понимаешь… вот почему я не сказала тебе раньше, – сказала она, и голос ее стал проникновенным. – Я знала, что ты так отреагируешь. Но тебе действительно не нужно беспокоиться, Бранни. Диармайд – потомок верховного короля Эогана Мугмедона. И, будучи старшим сыном, он унаследует замок Таламу. Это прекрасная партия. Отец одобрит.
Принцесса пристально посмотрела на нее, ожидая несогласия.
Бранвен открыла и закрыла рот.
– Кроме того, – сказала Эсси, отведя глаза, – я каждую ночь думаю о предложении руки от Диармайда! – Она рассмеялась, и в ее лице угадывались следы безрассудного восторга. – Его родители сопровождали его всю дорогу от Уладцтира. Это должно случиться. Как ты думаешь?
– Может быть, – ответила Бранвен.
Учитывая участившиеся набеги Кернывака, брак принцессы с преданной иверикской семьей мог оказаться подходящей партией. В конце концов, иностранные правители располагали иностранными армиями.
Бранвен серьезно относилась к своей кузине.
Пропуская нитку пресноводного жемчуга через белокурые пряди ее волос, она взмолилась:
– Но, Эсси, ты почти не знаешь лорда Диармайда!
– А как хорошо я могу узнать кого-нибудь из мужчин, которых выберет для меня мой отец?
С этим трудно было спорить. Тем не менее, Бранвен бросила вызов:
– А как насчет лорда Конлы? Он был твоим фаворитом на празднике Имболгос. Ты не переставала болтать о нем месяцами.
– Кто?
– Лорд Конла Мумхайнцтирский, – сказала она, связывая жемчужные нити.
– Ах, он. Он еще мальчик. Диармайд – мужчина. Он великолепен, и он сказал, что когда в первый раз увидел меня, то обрел солнце после долгих лет ночи… Этот человек умеет обращаться со словами. Он почти поэт.
Сердце Бранвен сбилось с ритма.
– Мужчины будут осыпать тебя сладкими словами, пока не получат желаемое. – «Особенно поэты», – напомнила она себе.
– Откуда тебе знать, Бранни? – Эсси бросила на нее ястребиный взгляд. – За тобой ведь никогда не ухаживали.
Бранвен сглотнула. Не в ее правилах было открывать другим свое сердце. Она завидовала способности Эсси бросать все свое существо во все тяжкие – и даже говорить о таком.
Девушка опустила глаза.
– О, Бранни, я не это имела в виду. Я…
– Все нормально. Ты права. За мной никогда не ухаживали. – Флиртующий полуживой кернывман в пещере – определенно не в счет. «Я ненавижу и люблю».
Эсси схватила кузину за руку и указательным пальцем начертила на ладони Бранвен знакомый символ. Ноготь принцессы царапал ее кожу. Бранвен прикусила язык.
Когда мастер Бекк учил своих подопечных алфавиту древнего языка деревьев – первого иверикского письма, – он указал на огромное ореховое дерево в саду замка и обернутую вокруг него жимолость. Они не могут выжить, будучи отделены один от другого, объяснил наставник.
Девушки объединили напоминавшую четырехгранный гребень букву, означавшую орешник, и спираль, означавшую жимолость. Это стало их паролем, их секретным знаком. Для них и только для них это означало: «Я люблю тебя, я понимаю тебя, ты не одна» – и все, что к этому относится.
– Нет тебя без меня, – сказала принцесса, когда закончила писать символ.
Бранвен подняла глаза:
– Нет меня без тебя.
Она пожала палец Эсси, взяла руку своей кузины и тоже начертала на ее ладони этот знак.
Горечь от слов Эсси исчезла без следа. Она поцеловала кузину в лоб. Она простила принцессу, бездумность которой стала ее второй натурой, и это было небольшой ценой, чтобы заплатить за ее любовь.
Одна сторона рта Эсси поползла вверх.
– Мы найдем для тебя достойного дворянина, Бранни, – настаивала она. – Не грусти.
– Я и не грущу.
Найти благородного дворянина было самой удачной из ее мыслей.
– Смотри. – Эсси вынула из сумочки увядший цветок. – Я нашла это для тебя, возвращаясь с берега.
Бранвен улыбнулась. Когда она сжала ладонью жимолость, то почувствовала, как пыльца рассыпалась, окрашивая ладонь. Это были жимолость и ореховое дерево, и они всегда будут такими.
– Спасибо, кузина, – сказала она.
Эсси взглянула на свое отражение в старом зеркале.
– О, Бранни! – Ее губы слегка изогнулись в улыбке. – У тебя волшебные руки. – Она коснулась жемчуга, сверкавшего на ее лбу. – Спасибо!
– Я рада, что тебе нравится.
Внезапно в ночи раздались пронзительные звуки рога у ворот. Стекло в узких дверях спальни Эсси едва не задребезжало.
– Они здесь! – воскликнула принцесса. – Вечером я узнаю, любит он меня, или нет!
Бранвен увидела сверкающие глаза кузины, желавшей броситься встречать лорда Диармайда. Она хотела, чтобы та была счастлива, но также хотела защитить ее слишком горячее сердце.
Вспомнив еще раз о прическе, Эсси сказала:
– Ты действительно спасательница жизни, Бранни!
Ее живот свело. Был кое-кто, чья жизнь на самом деле зависела от нее в этот самый момент. Бранвен решила ускользнуть с праздника, как только сможет. Ей не хотелось, чтобы Тантрис мерз, голодал или истекал кровью.
Даже если он был кернывманом.
Ее долг требовал этого. Вот и всё.
– Иди, – прошептала она в ухо Эсси. – Иди к лорду Диармайду. Я скоро приду. Просто будь осторожна с сердцем.
– Твоей осторожности хватит на нас обеих, Бранни. – Эсси хихикнула, в последний раз посмотрелась в зеркало и направилась к двери.
– Не задерживайся, кузина, – сказала она, исчезая в коридоре, словно сгусток энергии.
Бранвен смахнула упавшие лепестки с подола и осмотрела себя. Ее платье было пропитано морской солью, а волосы свисали беспорядочными черными космами. Хорошо, что принцесса была настолько одержима лордом Диармайдом, что не задавала слишком много вопросов.
Девушка коснулась губ, которые еще покалывало воспоминание о кернывмане.
Нащупав бурдюк с вином из бузины, она вытащила его и хорошенько приложилась. В голове немного зашумело.
Это ничто по сравнению с поцелуем жизни.
Бранвен услышала восторженный голос Эсси прежде, чем увидела ее.
Она прищурилась. Принцесса и лорд Диармайд задержались в задней части пиршественного зала, освещенной свечами, стоящими в стенных нишах. В тусклом свете она увидела, что ее кузина кокетливо постукивает себя по носу.
Когда северный лорд повернулся, чтобы приветствовать ее, его улыбка казалась принужденной.
– Добрый вечер, леди Бранвен. – Диармайд опустил голову, прикоснувшись к ее руке губами. Бранвен знала, что клан Парталана был важным союзником короля Энгуса, он контролировал большую часть провинций северного Уладцтира, и по этой причине она ответила лорду реверансом.
– Лорд Диармайд. Надеюсь, я вас не потревожила. – Эсси отметила краткость приветствия (хотя сам Диармайд этого не заметил) и бросила на кузину пристальный взгляд.
– Совсем нет, – заверил гость, и Бранвен в который раз отметила, что его вежливость отчего-то кажется ей неискренней. – Я всего лишь рассказывал нашей леди принцессе о том, как на пути сюда мы захватили нескольких пиратов Кернывака.
Бранвен овладела паника. Это могли быть те же самые пираты, которые атаковали судно, везшее Тантриса.
– О, правда? – сказала она, симулируя незаинтересованность.
– Мы отправили их обратно на свои корабли, закованных в кандалы. Хотя, по большому счету, стоило гнать подлецов до самого Керныва.
Во время дежурств в лазарете замка Бранвен подслушивала разговоры гвардейцев, ворчащих на ту же тему. Некоторым из провинциальных лордов очень хотелось взять дело в свои руки. Множились тревожные слухи, что король Энгус не в состоянии защитить Ивериу от нападений Кернывака. «В Ивериу не было гражданской войны уже нескольких поколений. Насколько реальна ее угроза сейчас? – думала Бранвен. – Может ли король фактически планировать союз Эсси с кланом Парталана, чтобы подавить инакомыслие среди младших лордов?»
Этот результат, несомненно, понравится Эсси в ее нынешнем настроении. Принцесса как раз взяла молодого лорда под руку жестом собственницы. На этот раз она явно была увлечена, хотя Бранвен не верила, что лорд Диармайд был тем самым любовником, о котором мечтала ее кузина. Нет, она подозревала, что он был охотником за короной, как и большинство других дворян.
Бранвен была спасена от дальнейших разговоров трубой герольда, предвещающей прибытие короля и королевы Ивериу.
Под прикрытием звуков трубы Эсси прошептала на ухо кузине:
– Ну, что ты думаешь?
Она глянула на лорда Диармайда, который, возможно, и слышал их.
– У него приятное лицо, – прошептала Бранвен, что не было ложью. Северный лорд обладал серебристо-серыми глазами и квадратной челюстью. Хотя сравнивать его с поэтом из Кернывака было то же, что осколок стекла, обточенный морем, сравнивать со звездой. Она покраснела от этой мысли, поправив правый рукав платья.
– Я знаю! – радостно подтвердила Эсси, подмигнув Бранвен. Трубач замолчал, и принцесса обратила свое внимание на Диармайда.
Королева взглядом отыскала Бранвен. Как и всегда она была изящна, и преисполнена поистине царственного достоинства. Впрочем, вечерами королева Эсильта так была похожа на свою сестру, леди Алану, что это едва не разбивало сердце Бранвен. Словно ее мать стояла перед ней.
Королева подошла к Бранвен и Эсси, в то время как король Энгус остался у входа, разговаривая с другими гостями, включая родителей Диармайда, лорда Ронана и леди Фионнулу. Бранвен также заметила лорда Морхольта, первого бойца короля. Морхольт был ее дядей, но его манеры была так непохожи на королеву или ее мать, что девушке было трудно найти какое-либо сходство.
Море придворных расступилось перед королевой, склонив головы.
Почитание в их глазах не было показным. Королева Эсильта была любима в Иверниу. Когда-нибудь, как думала Бранвен, и Эсси будет вдохновлять на такую же преданность.
– Добрый вечер, леди королева. – Она встретила свою тетю глубоким реверансом.
– Добрый вечер, леди Бранвен. Я забрала «волосы русалки» из лазарета. Спасибо. – Королева пожала ей руку.
– Всегда к услугам. – Ответ застрял у Бранвен в горле. Упоминание лазарета снова наполнило ее страхом. Такая рана, как у Тантриса, может в любой момент открыться. Ей нужно возвратиться в пещеру.
Реверанс Эсси перед матерью оказался куда более легким. С другой стороны, лорд Диармайд во время своего поклона практически коснулся подбородком каменного пола.
– Леди королева, моя семья почитает за честь приглашение отужинать в замке Ригани.
– Это честь для меня, – мягко сказала королева, оценивая дворянина, стоящего так близко от ее дочери.
Не в силах удержаться, Бранвен сказала тете:
– Лорд Диармайд сообщил мне, что мы должны быть благодарны ему за отбитое нападение нескольких налетчиков Кернывака.
– О, в самом деле?
Лорд Диармайд облизнул губы, щеки его покраснели.
– Я… я всегда горжусь тем, что обнажал меч во имя Ивериу, – пробормотал он. – И моя семья, конечно, навеки благодарна королевской гвардии за помощь.
– А предоставлять эту помощь – наш долг и удовольствие, – сказала королева Эсильта. – Единое королевство – сильное королевство. Вы согласны?
Эсси взяла Диармайда под руку.
– Я согласна, матушка. – Она кисло улыбнулась. – В полной мере.
В отличие от баллад, принцесса обожала петь в реальной жизни, но Бранвен знала, что дворянке редко приходилось написать финал своей истории.
Лорд Диармайд кашлянул, словно подавился языком.
– Одна Ивериу навсегда, – пробормотал он, пока мать и дочь фехтовали взглядами.
Бранвен удалось насладиться его дискомфортом, прежде чем к ним присоединились лорд и леди Парталан. До начала пира они продолжали обмениваться шутками, потом вежливый разговор перекинулся на кабана, пропитанного амброй, и на куски оленины. Было такое изобилие еды, что никто не заметил бы одной или двух пропавших свиных рулек.
Бранвен убежала, когда в зал вошли акробаты. Эсси была настолько поглощена лордом Диармайдом, что, вероятно, не заметила бы, если бы замок начали обстреливать каменьями. Бранвен проникла на кухню, стараясь не попасться на глаза повару Треве. Ее руки дрожали, когда она наполняла корзину свежеиспеченным хлебом, кусками вяленого кролика, копченой пикши и дикой черникой.
В прачечной она позаимствовала чистую тунику и штаны. Еще когда она принесла «волосы русалки», девушка уже упаковала останавливающие кровь травы. Тетя никогда не возражала, напротив, поощряла Бранвен совершенствоваться в лекарском искусстве; но ей не нужно было знать, что пациентом племянницы был кернывман. Тем не менее, сердце девушки билось быстрее, чем у любого жеребца.
Теперь у Бранвен было все, что нужно. Оставалось только собраться с духом, чтобы выскочить из замка. Ночью. Когда кернывмены мародерствовали на побережье.
Она бросила последний взгляд на безопасное пиршество.
Внутри находилась ее семья, ее соотечественники, все, кого она любила, все, кто ей доверял. Снаружи – опасность. Неизвестность.
Бранвен остановит кровотечение и страдание Тантриса. Эсси и королева были не единственными, кто теперь ей доверял. Кернывман тоже поверил в Бранвен.
Он верил в ее возвращение.
Прямо за пределами восточных ворот замка, в тени арки, в темноте сверкнула пара диких глаз. Ярко-желтых, как голодная луна. Лисица.
Бранвен почувствовала, что та защитит ее, хотя не понимала, почему. Она глубоко вздохнула. Действительно ли она выполняла приказы лисы? Зверек тявкнул, торопя ее. Теплота от сердца разлилась по всему телу девушки.
Она последовала за лисицей в ночь.