Кристина Французова
Сталкер. Влюбляя тебя
Глава 4
Моя жизнь опреснилась. Сидеть в четырёх стенах и проживать день сурка меня заколебало. Завтрак, обед, ужин – сравнялось всё. Между приёмами пищи постоянно клонило в сон, притом что ночью я тоже спала, хвала Иисусу, без кошмаров. Я не подозревала, что человек способен столько спать. В сочельник Эдриан вернулся пораньше.
– Ты будешь пить вино? – спросила я, не веря собственным глазам. Под носом у меня творилось безобразие. На стол водрузилось Пино-Нуар. Минуты не прошло, как Эдриан освободил бутылку от пробки и наполнил один бокал. Один… чтоб его, бокал!
– Не хмурь лобик, Сладкая. Я же не заставлял тебя болеть. К тому же этот сорт крепковат. А ты у нас не любишь таблетки, алкоголь и особенно капиталистов, их производящих. Пей чай, собранный мигрантами, и наслаждайся. Можешь быть спокойна, ни один капиталист не заработал миллионы на ромашке.
– Ты, выходит, помогаешь собратьям.
– Сестре.
– То есть?
– Закупаюсь у капиталистической сестры. Знакомая держит винодельню неподалёку от LA. Если хочешь, съездим на экскурсию.
– Вот ещё! Не собираюсь наносить визиты твоим любовницам.
– Мм… твоя ревность слаще вина.
– При чём здесь ревность? Мог бы воздержаться от алкоголя… хотя бы из солидарности… чтобы продемонстрировать общность интересов.
– Никаких проблем. Когда в следующий раз из солидарности ты поделишься переживаниями, тогда и я ради общности интересов пойду тебе навстречу.
– Шантажист.
– Эгоистка ревнивая.
– Сам такой. Кстати, к цыплёнку лучше подавать белое.
– Лично я предпочитаю виски… хоть к птице, хоть к барсуку.
Мы поужинали, Эдриан почти осилил бутылку. В процессе распития он меня нещадно дразнил. Пока я хлебала травяной чай, он набирал в рот вино, булькал, закатывал зенки, мычал, покачивал головой, глотал и напоследок причмокивал. Ненавижу болеть! Ненавижу ограничения и запреты больше, чем болеть!
– С рождественским подарком неувязка. Один наглый босс запрещает мне выходить на улицу. Даже на работу не пускает.
– Сладкая, мой главный подарок сидит напротив и прожигает взглядом меня и бокал с вином. Я делаю ставки, кто дольше продержится: я или бокал. Поэтому мне бы с одним подарком справиться, так что других не надо до самой смерти.
– Эй! – Я обошла вокруг стола специально, чтобы треснуть хама по плечу. – Не смей произносить слово «смерть» в моём присутствии, когда я болею.
Крутанувшись, я пошла обратно… и ничего. Отойти дальше полушага я не смогла. Оглянулась. Но Эдриан снова повернул меня спиной, кисти моих рук перехватил сзади и удерживал одной лапищей без малейшего затруднения, аж косточки запястий стонали.
– Ты что удумал?
Не произнося ни слова, он надавил второй ладонью мне на спину и силком наклонил. Спортивные штаны вместе с трусами опустились до колен, ягодицу ожёг резкий шлепок.
– Ай!
– Не смей поднимать руку на будущего мужа. – Второй хлёсткий удар пришёлся на другую половинку попы.– Не смей выскакивать на улицу босиком и голой.
После чего он вернул на положенное место трусы, штаны, крутанул меня и обнял крепко-крепко.
«Эм, что это было?» – спросила я у тараканов, мозговых извилин, яичников, пострадавшей задницы, которая единственная хотя бы иногда предугадывала будущее. Сегодня дар предсказания оконфузился.
Как я должна была реагировать? Самое важное – реагировать на что? Эдриан меня ударил, отшлёпал, воспитал, прину́дил, продавил мужской авторитет, распределил наши места в пищевой цепи? Что такое он отчубучил, а? И как с этим неназванным явлением бороться? Бить в ответ? Закатить скандал, истерику? Объявить о расставании и вернуть кольцо? Тайком провести в пентхаус Джейсона с дружками, предварительно снабдив их битами? Позвонить 911 или драгдилеру? Для домашнего насилия причинённого вреда маловато, для воспитания – не то время, не тот воспитатель и не та подопечная.
Тараканы махнули на меня рукой и продолжили смотреть «Секретные материалы», здравомыслие махнуло рукой и отправилось на поиски текилы, яичники были заняты. Они, как обычно, на коленях молились за здравие Эдриана, рассудив, что это была прелюдия как раз по их части.
Но я, так и не получив хотя бы малюсенького совета от самой себя, предпочла поступить чисто по-женски, то есть обидеться. Помимо того, что заболела, плюсом: на работу нельзя, из дома выйти нельзя, плавать в бассейне нельзя, алкоголь нельзя. Сплошные нельзя и ни одного можно. Выписанные врачом таблетки в зачёт не шли – среди них не было ни одной зелёненькой. Я почти месяц употребляла колёса, но чёрт побери, если хотя бы раз меня «торкнуло». Кругом сплошные обиды: мафиози уже достигли таких технологий, что их колёса возносили людей к облакам. То, что прописывали врачи, тоже сулило удовольствие, но на любителя: сухость слизистой глаз, сухость слизистой рта, чесотка, выпадение волос, сухость кожи, диарея, молочница, головокружение, потеря ориентации (пространственной), в случае передозировки – паралич дыхательной системы. Эм… если я случаем пережрала бы лекарство, выписанное врачом, тупо перестала бы дышать? А-а-а! И вот пусть мне кто-нибудь возразит, что современные лекарства – не наркотики! А что же это тогда?
Короче, я устала. Бороться с Эдрианом, системой здравоохранения, корпоративным бизнесом в производстве медикаментов, ушлыми мафиози и с несправедливостью. Их много, я одна. Маленькая, простывшая, побитая.
На Эдриана выплеснуть досаду не получалось. Сама угодила в собственную же ловушку. Я не обнимала его в ответ, просто стояла с повисшими руками и разбирала сумасшедший эмоциональный коктейль на ингредиенты. И когда Эдриан поднял меня на руки и понёс в спальню, я обижалась. Когда раздевал и целовал каждый оголённый участок кожи, я уверяла себя, что обижалась. Умопомрачительные влажные поцелуи поджигали костерки на губах, шее, груди. И вот тогда я застонала и подалась навстречу, под жаркими поцелуями обиды сгорали до пепла.
И вдруг: «Ты не окрепла для постельных игр», – высказанный облом от гадского недожениха шмякнул меня по темени. Нормальные женихи поступали иначе. Я не особо была в курсе – на самом ли деле нормальные женихи вели себя по-другому, но мне хотелось надеяться, что так и было.
И вот как не обидеться заново, всерьёз и надолго? Да никак. Именно это я сделала… опять. Колоссально-претензионные планы порушили таблетки – меня выключило…
Блестящий с переливами желтоватый свет заполнял всё вокруг. Будто меня унесло обратно на гавайский пляж. Только лежала я не на жёстких песчинках, а на нежном шёлке. Разомлевшее тело пылало изнутри. Я поджимала пальцы на ногах, когда чувствовалось особенное… Затруднительно описать: что-то горячее прикладывалось к развилке бёдер и мне становилось до того приятно, словно это было самое прекрасное ощущение за всю мою жизнь. Пальцами комкала шёлк, но хватала я воздух. Ноги поднимались в коленях, смыкались, но что-то возвращало их обратно, вытянутыми в длину и разведёнными широко, чтобы то самое горячее прижималось ко мне крепче и крепче. И вдруг я затряслась. Пульсация рождалась в самом чувствительном местечке и разливалась по телу волнами. За короткий миг волны обернулись единым штормом, а свет мерцал всё ярче, ослепляя до слёз. «Матерь Божья», – хрипела я и дрожала всем телом.
Глава 5
В сияние я провалилась целиком и открыла глаза. Потряхивало заметно меньше, чем мгновение назад, до того как я проснулась, но вибрация внизу живота никуда не исчезла. По правде, я бы заложила душу, чтобы это не заканчивалось. Слишком хорошо, добровольно расстаться не выйдет. Я посмотрела на то место, откуда распространялся жар, и встретила горящий взгляд.
– Эдриан?! – Он устроился между моих разведённых бёдер. Чтобы вникнуть в механику деталей, я приподнялась на локтях. – Что происходит? Кажется, мне приснилось странное…
За окном светлело, в предрассветных сумерках дерзкая ухмылка и маслянистый блеск некогда карих глаз сулили запретное.
– Ты уверена, что это был сон, мм?
Пальцем он проник во влагалище, неспешные поступательные шевеления возродили отголоски оргазма.
– Ох… то есть пока я сплю, ты…
– Я решил сделать тебе подарок на Рождество. С праздником, Сладкая. – На внутренней стороне бедра распустился цветок поцелуя.
– А кто вчера утверждал, что мне нельзя?
– Так, за ночь ты стала здоровее ещё чуточку.
Вот как ты запел, дорогой… Былая сонливость истаяла начисто.
– Проблема в том, Эдриан, что я спала. И во сне произошедшее казалось туманным и каким-то размытым. Вряд ли я распробовала подарок как следует.
Он перебрался выше, вынудил меня лечь, а сам навис и смотрел по мафиозному… интригующе.
– Сладкая девочка хочет играть.
Жадный поцелуй, хозяйский, агрессивный закончился моей оцарапанной до крови нижней губой. Влажный язык Эдриана тут же облизал ранку.
– Ты продолжаешь настаивать на показаниях о тумане?
Конечно, я рисковала, но бесшабашность и азарт завладели моим разумом, отправив последний в нокаут:
– Всё было о-очень туманно, о-очень запутано… мистер самый главный босс. И ещё размыто, и ничегошеньки непонятно. Поэтому обещанного удовольствия, можно сказать, и не было. Или оно было блёклым, что с первого раза не разглядишь… Ты уверен, что хорошо потрудился над подарком?
Медленно я провела языком по губам, лицо напротив осветилось предвкушением. Похотливый гейзер окатывал нас обоих.
– На шалости подстрекаешь? Ты ещё не выздоровела до конца, чтобы хорохориться. – Самоконтроль Эдриана не чета моему.
– Вчера ты говорил то же самое, но сам снял запреты.
– Тогда держись покрепче, Сладкая.
Он сел на пятки и потянул меня за собой. Когда мои ноги, согнутые в коленях, оказались по бокам от него, то неспешно дюйм за дюймом он насадил меня сверху вниз на вздыбленный член. От ощущения заполненности и распирания изнутри закатывались глаза. Одной рукой Эдриан придерживал меня за подбородок, чтобы я не отводила взгляд. Его глаза горели, вытягивали из меня и смаковали моё наслаждение. Оттого возбуждение во мне лишь нарастало. Когда я вобрала член до конца, то видела два чёрных колодца без дна, влекущих за собой. И без сомнений я рухнула в черноту, зная, что Эдриан поймает.
– Теперь осторожно откинься на спину, а лодыжки обхвати руками.
Он надавил ладонью мне на грудину, и я послушно выполнила. Вот только член-то его до сих пор был во мне! Матерь Божья!
– Ох, Эд-ри-ан!
– Сладкая, мы ещё не начали, чтобы ты кончала. Сделай одолжение, потерпи.
– Если бы я могла! – шикнула я мужику, который замер и бесстыдно меня разглядывал. Мне оставалось лишь воображать распростёртую для него картину. Неудобная поза омывала смущением и накаляла желание. Как тут терпеть?
Осторожными касаниями он огладил лепесточки, пощекотал набухший клитор. Влагалище отозвалось мощным сжатием, член во мне тоже дёрнулся, явно польщённый вниманием.
– Послушная, сладкая девочка, – проурчал довольно Эдриан и, ухватив меня под ягодицы, начал движения. Вскоре он приподнялся выше вместе с моими бёдрами. Верхняя часть меня оставалась на кровати, но ниже по уровню, и, повинуясь притяжению и физике, где-то под подбородком колыхалась грудь. Мужская рука схватила, стиснула плоть, натягивая с каждым толчком. Эдриан не проникал глубоко, но член входил под острым углом, из-под век у меня сыпались искры.
– Эд-ри-ан!
Наигравшись с грудью, он бесстыдно ласкал промежность в точке соединения наших тел и размазывал проступившую влагу.
– Какая голодная девочка. Соскучилась по папочке.
Прикосновениями возбуждение наращивалось, между тем финал пари́л на недосягаемых высотах. Неудобная поза моим активным действиям препятствовала, ко всему ноги начали затекать.
– Не шевелись, Лили. Ты не кончишь, пока я не скажу. Но если будешь послушной, то ждать недолго.
– Чтоб тебя… Эдриан, ну… давай же! – Промедление рвало нервы в лоскуты.
– Наша постель не поле битвы. За ругань будешь наказана.
Впервые в жизни я обозлилась на болтливый язык. Сменив тактику, я притихла и просто кайфовала. Член внутри меня, пальцы Эдриана где-то около. Все движения безумно прекрасны, восхитительны, волшебны, и что там дальше из эпитетов по списку… И всё-таки, а когда, мать вашу, оргазм? Вероятно, предназначение моё для коротких дистанций, марафоны проскакивали мимо. Что мне оставалось, если ругательства угодили под санкции?
– Эдри-ан… пожалуйста!
– Чего ты хочешь? Скажи, и я сделаю это для тебя.
«Чёртов манипулятор, – подумала я. – Божественный бог, – возразили яичники». Его «сделаю для тебя» действительно звучало божественно.
– Кончить… Дай мне кончить… пожалуйста.
– Умница. Вот видишь, совсем необязательно рычать, одной вежливой просьбы достаточно, чтобы получить желаемое.
Эдриан меня перевернул и поставил на четвереньки. Деревянное тело слушалось плохо, ноги тотчас расползлись в стороны. Я упёрлась трясущимися локтями в матрас, но ненадолго. И вот уже я распласталась в позе звезды с подрагивавшими конечностями.
Мужской негромкий смех когтисто оцарапал взведённые нервы:
– Ты совсем без сил. Но так даже лучше.
Эдриан просунул мне под живот две подушки. Всё что угодно, лишь бы он оставил моё тело лежачим.
– О-о-о… мм… ох, ты ж… Эд-ри-ан!..
– Бл*дь, какая ты узкая, Лили…
Он ненадолго замер, но вскоре задал темп. Из-за недельного перерыва ощущения представлялись ярче. Крепкие бёдра выбивали из меня не стоны, а кряхтение. Расставив ладони по бокам от моей головы, Эдриан двигался мощно. Мне приходилось держаться за его запястья. Кожу губ покалывало без ласк. Я хотела было обернуться за поцелуем, но побоялась за сохранность зубов. Поцелуи с заведённой буровой установкой – аттракцион для рисковых девчонок или у кого дантист в любовниках. Одну руку Эдриан переместил мне на голову, рука соскальзывала с волос, тогда он придавил шею и будто даже ускорился. Наверно, я ждала именно такого телесного контакта. От нижней части живота неожиданно и быстро пополз жар, за секунду заполняя тело. Я уткнулась в матрас и подвывала, комкая пальцами простыни и выпячивая попу. Эдриан рыкнул и впился зубами в меня повыше лопатки. Оргазм его я прочувствовала сполна. Член как будто вибрировал, пока выстреливал спермой…
– Если ты всё, то, может, слезешь?
Тяжесть сзади давила. Вроде бы приятно, но дышалось сложно, а воздуха мне хотелось. Прохладного, нележалого. Закопав морду в постель долго не протянешь.
Возле уха послышался хмык:
– Ничего не меняется. Ты кончила минуту назад, а уже грубишь.
Несмотря на правдивость сказанных им слов, он перекатился на спину и подтащил меня под бок. Я устроилась на твёрдом плече и глубоко вдыхала воздух спальни и терпкий запах вспотевшего мужчины. Не знаю, что за бредовые идеи поселились среди чокнутых тараканов, или у них послеоргазменная вечеринка случилась, но мне отчаянно хотелось облизать солоноватую кожу Эдриана. Собрать все капельки языком. Скользнуть носом между редких коротких волосков на груди… А можно спуститься поцелуями ниже к пупку… «Так, стоп, Ана. Тебя удовлетворили, разомлели, и ты после болезни. Не время…». Я не стала дослушивать свои мысли, что там не время, и потянулась к губам за поцелуем.
Эдриан ответил охотно, будто сам думал о том же самом. Немного погодя объятия стали крепче, а поцелуи глубже. Одной ладонью он удерживал мой затылок, второй – оглаживал всё, до чего доставал. Иногда поцелуи превращались в мини-ураганы. Язык врывался в мой рот, хозяйничал там, что мне чудилось, ещё чуть-чуть и достанет до горла, а дальше сработает ли рвотный рефлекс или же нет, заранее никто не предвидел. Сейчас Эдриан целовал именно так. Я снова мечтала о воздухе, пока ладонь на затылке добивалась цели иной. От ласк кружило голову. Как вдруг он опрокинул меня навзничь и тревожно заглянул в глаза:
– Ты в порядке?
– Эмм… да, вроде… А что?
– Ничего… Я в душ. – Он чмокнул меня в кончик носа. – А ты поспи, ещё рано.
После таких поцелуев? Не дождёшься, красавчик! Рукой я скользнула по его телу вниз… Проверка мою надежду оправдала, и я прикусила себе нижнюю губу. Просто шальная улыбка портила запланированный томный взгляд. Томность ни хрена не получалась, я откровенно лыбилась и сжимала у основания затвердевший ствол.
– С огнём играешь, пожарница. Силёнок-то хватит потушить? – предупредил Эдриан.
В ответ я расхохоталась. Соблазнительница из меня вышла дерьмовая, зато настроение порхало в облаках и крутило сальто.
– Я предупредил, потом не жалуйся, что устала.
Эдриан сдёрнул меня с кровати, закинул на плечо и понёс в ванную, не забывая оглаживать мои голые ягодицы.
– Непослушная девчонка, которая становится покорной лишь при виде члена, – ворчал он и намыливал меня душистой пеной.
Глава 6
Сегодня 26 декабря, суббота, но Эдриан теперь работал без выходных, завтра в воскресенье он тоже поедет в офис. Чёртов робот с синдромом трудоголика. Хоть предупредил и обещал, что усиленный режим – явление временное. После ужина он заканчивал работу в кабинете, а я разлеглась там же на кожаном диване с телефоном в руках. Шерстила новостную ленту и время от времени отвлекалась на переписку с Линдой. Что-то легло мне на живот. Вынырнув из мыслей, я столкнулась глазами с Эдрианом. Он сидел на корточках совсем близко и рассматривал меня. Лицо его было спокойным, если только немного задумчивым. Проведя ладошкой по колючей щеке, я улыбнулась. С каждым днём мы вязли друг в друге глубже. Я бы поручилась: именно этого он ждал. А я – финишной черты. Двусторонние хеппи-энды в среде миллиардеров не приняты. Моветон. Небожители веселятся, обслуга рыдает – это настолько классика, что даже скучно.
– У меня есть не самая приятная новость и подарок.
– Ты опять? Мы вроде решили, что в этом году не будет подарков. Нельзя менять условия, когда вздумается, Эдриан!
– Откуда мне было знать, через сколько дней придёт отклик на запрос и придёт ли он вообще… Сама знаешь. Во-первых, повезло, что ответили, и вдвойне повезло, что почта отработала доставку вовремя. Письмо могло прийти даже к лету… Открывай и зачитывай вслух. – Он кивнул мне на живот и запечатанный конверт на нём.
– Со вступлением ты закрутил, конечно… интригует. Но предпочитаю начинать с плохого.
– Обязательно перевернуть по-своему?
– Ты не знаешь что в конверте?
– Он же запечатан. Могу лишь предположить… Ладно, я понял. На самом деле новость не такая уж плохая…
– Окей. Это обнадёживает.
– Рабочие моменты и только…
– Да говори уже свою неплохую новость. Ты меня специально изводишь, а потом жалуешься, что я пылю… вспыляю… Вспыльчивая, короче.
– Распыляешь на атомы всех, кого встретишь, угу.
– Ну, Эдриан!.. Хватит тянуть. Или я не приму подарок, даже открывать не стану.
– Лопнешь от любопытства… Не пыхти. Завтра рано утром я улетаю в Нью-Йорк. Масштабное совещание.
– Что, Рольф и Лоуренс не обойдутся без тебя? Ты всё равно постоянно торчишь в этих ваших видеоконференциях. Зачем лететь? Они тебя видят чаще, чем я, хотя они в Нью-Йорке, а я тут.
– Лили, ты же умная девочка… Фамилия Сторм в наименовании компании не отменяет принятых мной обязательств. К тому же я должен отчитаться о проделанной работе. После двух больничных ты, видимо, забыла: сделка по заводам Intense до сих пор в разработке. И наш огромный офис трудится над ней не разгибая спин. Большие боссы хотят услышать о достигнутых результатах из первых уст.
– Будто все кругом работают, одна я бездельница.
– Сладкая, не отворачивайся… верни папочке своё красивое личико, – уговаривал Эдриан и поглаживал меня по руке. – Так и знал, что ты обидишься.
– Я не обиделась. Мне грустно.
Стоило повернуть голову обратно, тут же карий взгляд захватил меня в плен, приручая тёплыми лучами.
– Поездка займёт всего несколько дней. Постараюсь вернуться 31 декабря, в крайнем случае утром 1 января.
– Билеты все раскуплены. Тебе места не хватит.
Эдриан засмеялся.
– Ох, Лили. На корпоративный самолёт RLSCP мне билетик оставят, не переживай.
Промах свой я осознала быстрее, чем Эдриан что-то сказал, но если бы он был один – промах. Потому что за однообразной рутиной я забыла. Беспечная идиотина. Если кое-кто решит мне отомстить, то наказание я приму безропотно. При мыслях о вероятной взбучке щёки мои потеплели, а глазки заюлили и спрятались. Новый смех Эдриана резонировал с чем-то у меня внутри, однако вместо веселья я едва не заплакала.
– То грустишь, то смущаешься. Я не успеваю за твоими эмоциями.
– Нет, я не… Просто… 1 января у тебя день рождения.
– Знаю.
– Ты молодец, всё и всех помнишь, даже имена техперсонала офисного знаешь. А я забыла… Извини.
На подбородке моём сомкнулись пальцы, чтобы Эдриан вдоволь налюбовался стыдом.
– Иногда мне кажется – ты поступаешь так нарочно. Если хочешь поиграть в непослушницу, то есть путь гораздо короче.
– Прекращай агитировать за извращения. – Рывком я высвободилась из захвата, хотя Эдриан особо не удерживал.
– Как ни крути, но от расплаты не убежишь. А в командировке у меня будет достаточно времени поразмышлять о размере наказания.
Воздух между нами загустел. Каждый думал об одном и том же: из-за чего кровь по венам бежала быстрее, а тело в предвкушении сладко сжималось. Эдриан тряхнул головой и спросил:
– Будешь открывать или через год почитаем?
«Что открывать?» – подумала я, переводя взгляд с мужских губ, которые бесстыдно рассматривала последние мгновения, выше к глазам.
– Мы о конверте разговариваем… Не хитри.
Я потянула за отрывную перфорацию на плотном картоне и вытащила лист А4, но прежде чем погрузиться в текст, залипла на логотипе.
Калифорнийский университет… какого чёрта?
В письме меня поблагодарили за выбор и доверие к их университету и поздравили приглашением на тестирование. Сердце моментально сорвалось в марафон. Непонятную тяжесть в груди я прогоняла растопыренной ладонью свободной руки. Вжимала ладонь в грудину посильнее, но помогало слабо, тогда как сама рука, мне казалось, весила фунтов сто.
– А в чём прикол? Для чего проверять мои знания за первый курс юридического? Я не сдавала экзаменов…
Разгадку я искала в лице напротив. Увидеть её не получалось, потому что мысли мои вертелись бешеной каруселью и вызывали тошноту.
– Ты недооцениваешь себя, Лили. Я переслал твои результаты по двухгодичному колледжу Принстона и частично первому курсу. Заодно приложил Портлендский диплом. И ты держишь в руках закономерный итог достижений в учёбе.
После карусели мозг, ради сохранения жизни в будущем, отключил все функции в настоящем, принудительно. Я не понимала. Или понимала, но осознать… Если бы Фокс Малдер прямо сейчас появился, ведя под локоток Мистик, смириться было бы проще.
– И что мне делать с письмом?
– Всё что угодно. Можешь пройти тестирование или же нет, решай… – Эдриан беспечно улыбался, должно быть, с извращённым удовольствием рассматривая мою растерянность. И эта его воздушная безмятежность вдруг с корнем выдрала мой мозг из ступора, тогда уже я сняла намордники и спустила с поводка всех чокнутых тараканов… разом. Да поможет нам Иисус.
– А каким таким фокусом мои данные из Принстона перекочевали в Калифорнийский? – Я вскинулась и сменила позу из расслабленной лежачей на дёрганную сидячую на том же кожаном диване в домашнем кабинете наглого босса, возомнившего себя Господом. – Даже не заикайся, что использовал сведения из RLSCP. И с чего ты взял, будто я нуждаюсь в твоём вмешательстве? Что за дебильная манера постоянно решать за всех?
Как ни прискорбно, в том числе для меня, когда я в гневе, остановиться в нужный момент и захлопнуть рот на замок не получилось ни разу за всю жизнь. Эдриан перестал улыбаться и нахмурился, а мне полегчало. Пора было гадскому боссу прочувствовать каково это, когда всё пошло вразрез с ежедневником.
– Лили, ты зря реагируешь. Это всего-то предложение. Оно ни к чему не обязывает. Ты вольна согласиться или же отказаться. Только тебе решать: чего ты хочешь на самом деле.
Да сколько можно? Благодетель хренов. Надоело. До кипения надоело! Почему он вечно лез туда, куда его никто не звал?
– Убери подальше свой долбаный покровительственный тон. Самоуверенный придурок. Я, бл*дь, умею читать. Представь себе…
– Придержи язык. У меня много терпения, девочка, но не советую проверять его границы. Даже тебе.
– Границы?! Мать твою, Эдриан! Ты знаешь что-то о границах? Или ты сражаешься только за свои? Прикинь, у меня тоже есть границы! И у любого человека, помимо тебя, есть частные границы. Почему же ты видишь только свои?
– Громкость сбавь и объясни по существу… Словами, Лили, а не криками… Не надо спектаклей в духе мирового заговора против тебя одной.
– И я не хочу спектаклей! Но ты не спрашиваешь, ты ставишь меня перед фактом и командуешь: жуй, милая, как хочешь. А я не хочу жрать твои кактусы, долбаный придурок! Это мои личные данные, моя личная жизнь, мои личные достижения или провалы. Ты кто такой, чтобы лезть в чужую жизнь без спроса? Одно дело – если бы ты заручился согласием и отправил документы с моего ведома. И совсем другое – когда ты провернул аферу у меня за спиной. Ещё наглости хватило упаковать обман в подарочную обёртку. Да иди ты к чёрту с такими подарками!
– Какой к херам обман, Лили! Совсем спятила? – взревел Эдриан. – Я вижу твой потенциал и тягу в юридическом. Ты легко читаешь мудрёные договоры и откладываешь в памяти гигабайты информации… – Самообладание он вернул быстро и продолжил обычным тоном, но отойдя подальше, на безопасную дистанцию. – Даже любимые сериалы у тебя про ФБР. Калифорнийский приглашает на тестирование по знаниям юридического направления, но ты можешь подать заявку в магистратуру на основании диплома из Портленда. Получишь звание магистра, предположим, в бизнес-администрировании, если тебе полюбился маркетинг.
Если бы Эдриан оставался рядом, вероятно, ссора утихла бы нескоро. Но он схитрил, ушёл в противоположный конец кабинета, облокотился задом на рабочий стол и скрестил руки под грудью. Даже если бы Эдриан проповедовал сейчас Вульга́ту, я думала лишь об одном… Не быть тебе порядочной католичкой, Ана. Исключено размышлять о важном, образ перевитых канатами мышц Эдриана сбивал моё дыхание. Рельефные бицепсы сокращались, прочно удерживали моё внимание и усмиряли гнев. Усилием воли я возвращала взгляд к лицу, и сама не замечала, как снова рассматривала обнажённый торс, который уже изучила до каждой родинки, и тем не менее всегда находила для себя что-то любопытное. Внизу живота у меня пробудилось беспокойство, от поверхностного дыхания сохли губы. Я водила по ним языком, неотрывно следя за мужским полуголым телом. Дома Эдриан носил только штаны, футболку надевал – если выходил за чем-то на улицу. Пресвятая Мария, почему я реагировала на мужика озабоченной сучкой? Эдриан что-то говорил, его губы шевелились, и я пыталась, честно пыталась вникнуть. Руки крест-накрест с подрагивавшими мышцами, окаменелая грудь… Взгляд сползал…
– Лили! Ты меня слушаешь?
Грозный окрик оборвал фантазии на самом интересном. Я швырнула письмо на диван и спрятала лицо в ладонях, уперев локти в колени. Минуту назад в кабинете громыхала ссора, а сейчас я не въезжала чего хотела: продолжить ругань и, вполне возможно, попутно что-нибудь расколошматить или потрахаться желательно не менее агрессивным способом. В действительности я предпочитала скандалам секс, но вот чего осознать не получалось – это какого чёрта меня штормило. С логическими осмыслениями – беда, так что я подорвалась с дивана, преодолела расстояние за долю секунды и впилась в мягкие губы поцелуем, ещё оцарапывала ногтями голые плечи и вжималась в адски соблазнительного мужика. Который одним полуобнажённым видом менял ориентацию клокочущего гнева на традиционное сексуальное притяжение между мужчиной и женщиной.
– Что ты делаешь? – Эдриан уворачивался от поцелуев, но всё равно обхватил меня крепко.
– Заткнись. Хочу тебя. Сейчас, – пояснила я, в общем-то, очевидное и с интересом разглядывала покусанные мной мужские губы. Успела. Красиво… Совсем небольшое время спустя помещение заполнили другие звуки, вероятно, более громкие, чем при ссоре. Тише нас беседу вёл диван. Пока Эдриан выдавал пошлости, а я смеялась над ними и стонала между, кожаная обивка дивана поскрипывала под моим обнажённым телом.
Только перед сном, лёжа в кровати, Эдриан рискнул поднять неудобную тему:
– Надеюсь, ты не думаешь, будто я использовал документы со злым умыслом или чтобы специально досадить? – Он обнимал меня одной рукой, поглаживая плечо и выводя на коже замысловатые узоры.
Моё разомлевшее тело спорить отказалось категорически. Получив от меня подтверждение, Эдриан облегчённо выдохнул, чем позабавил. Мне не нравилось, когда он вытворял альфа-самцовые глупости, но прельщало, если он искренне беспокоился о моём мнении на его счёт. Это действительно выглядело милым.
– Порви его, если хочешь, и забудем. Делай с ним, что пожелаешь, только не злись.
Задрав голову, я убедилась в странном и сумбурном предположении, возникшем не среди тараканов, а где-то под ложечкой буквально секунду назад. Эмоции были новыми, и я только училась их различать. Тогда я приподнялась и погладила заросшую дневной щетиной щёку Эдриана. Его покрасневшие губы смотрелись ярко на смуглом после отпуска лице.
– Я всё ещё жду, что ты перестанешь в одиночку принимать решения, которые касаются меня напрямую. Только и всего. Прости, что накричала, я не должна была срываться. Я верю тебе, но сама мысль, что кто-то роется в моих документах или вещах без спроса, прилично бесит.
– Сладкая… – Эдриан ненадолго соединил наши губы. – Я никогда не наврежу.
Перед сном мою макушку он облобызал с десяток раз, и заспала я с улыбкой, уверенная, что всё будет хорошо.
