Кристина Акопян
Беседка на Волге (Часть III)
Аристарх вмешался в жалобные речи жены:
– Пока ты не осознаешь свою зависимость, ничего и никто тебе не поможет…
– Мне не нужна помощь. Я не больна. Марта, разве желать бокал вина в таком прекрасном месте – признак алкогольной зависимости? Скажи, пожалуйста.
– Дорогая, для тебя, которая всю прошлую неделю пила, это не желательно, – мой тон стал еще мягче, я не могла допустить срыва именно здесь.
– Я выпила совсем чуть-чуть после работы. Ты знаешь, как тяжело работать с потоком больных? Они все жалуются на здоровье, потом на меня жалуются, что я недостаточно была любезна. Оспаривают мои заключения, мол, в интернете написано не так. Я просто устаю от работы.
– Да, мы понимаем. Я же тоже врач…
– Ты работаешь в частной клинике с миллионерами, мы – нет. А этому, – указывая подбородком на мужа, – совсем все равно что говорят и как с ним обращаются. Он терпит унижения и клевету. А я нет, я не буду. – Ее вены вздулись, речь стала спутанной. Лилия схватилась за горло, помолчала.
– Желание пить каждый день – признак алкоголизма. Ты же не испытывала спиртовой жажды раньше, до … до всех несчастий. А сейчас испытываешь.
– Марта, я все это слышала уже от мужа. Пожалуйста, хватит.
– И от меня, значит, услышишь, – здесь я позволила повысить тон в учительской манере, чтобы выйти из положения. Лилия отмолчалась, взяла свой кусок хлеба, продолжила есть.
После пикника мы двинулись назад. Обратно мы шли веселее, будто невидимый барьер был пройден. То, что случилось на утесе, та сцена с несдержанностью Лилии, закрыла неочевидный вопрос: можно говорить об алкоголизме Лилии напрямую? Очевидно, можно. Сейчас, спустя время, скажу точно – нужно.
По дороге в Логовский Аристарх вернулся к условиям жизни Руслана, потом плавно перешли к условиям жизни всей деревни. Он рассуждал о том, что бы поменялось, если бы мы с мужем не уехали, если бы остальные не уехали. Аристарх Петрович и о медпункте поговорил, и столярный цех построил, мельницу поставил. Одним словом, все, чтобы деревня процветала. Только это все на словах, на деле мы все убегаем от проблем, обустраивая личные интересы. Общественно активные патриоты один на миллион.
Приближаясь к деревне, я вновь ощутила дрожь тоски, которая была утром, покидая Логовский, я опустила голову, наполняясь стыдом перед жителями, которые остались здесь, и каждым годом живут хуже и хуже. В таком темпе мы дошли до дома, медленно тоску отпустило, увидев свой дом, выделяющийся на фоне остальных особняком, мне стало легче. «Дом свой я точно не бросила». Ведь лучше уехать и содержать то, что ценно, в хорошем состоянии, чем остаться не иметь возможности сохранить свой дом.
У калитки нам встретился Руслан, он поздоровался с нами приветливо – ни лицемерия, ни грубости. Аристарх подошел к нему и представился, Руслан ответил рукопожатием. Потом, уставшие от дороги, пошли на ранний ужин, ранний отбой, ранний подъем для Аристарха, утром третьего дня, когда ему не спалось.
«Без всякого на то повода я проснулся еще до зари, мне просто не хотелось спать. Чтобы не будить никого в доме, я вышел на крыльцо. Лилия спала крепко – не так, как вчера ночью. Меня это порадовало. Возможно, смена обстоятельств пошла на пользу. Мы спали по отдельности, чтобы не будить друг друга. Последние шесть месяцев Лиличка спит плохо, просыпается, ходит по дому. Часто сухость во рту из-за чрезмерного употребления в мое отсутствие. Но кого я обманываю?.. И в моем присутствии тоже.
Ночи на юге черные. Воздух такой свежий по-летнему пахнущий и никакой утренней сырости, может, сырость и была, но для меня не ощутима. Я уселся на ступеньках, редкие звуки сельской живности доносились то слева, то справа. Через пару часов деревня проснется и каждый начнет свои привычные хозяйственные дела. Я подумал, что сейчас в Мурманске уже утро, не такое теплое, но вполне годное.
Знаете, я Волгу никогда не видел раньше, она превзошла все мои ожидания, оказалась такой огромной, что представить себе не мог. Но кое- что похожее все-таки есть – это равнина.
Мои мысли вернулись обратно. Что не давало мне покоя – это дом напротив. Удивительно кинематографичная сцена открывалась передо мной – силуэт строения с постройками с разных сторон блекло выделялся на фоне небо. На часах 03:43. В доме не горел свет. Я внимательно смотрел, погрузившись в свои размышления о загадочном владении Руслана. Знаете, бывает состояние разума, когда глаза смотрят, но не видят? В ту минуту примерно так же: будучи в думах, мои глаза рассеянно бегали по еле видным поверхностям и остановились на ярко-красной точке напротив меня через дорогу. Эта точка то ярко горела, то тускнела. Можно бы предположить, что это животное забрело во двор Руслана, однако одноглазых животных такой городской, как я, так и не вспомнил.
Страха перед красной точкой не было, я встал и пошел к калитке. Точка не просто мигала разной яркостью, так она и двигалась в разные стороны. Светлячок? Нет, они другие, не такие яркие и большие. Красная точка сделала пару крутых маневров и стала приближаться ко мне, только тогда стало ясно – это горит сигарета, очевидно, сигарета хозяина дома. Мой мозг стал различать очертание человеческой фигуры. Он встал у своего забора, я заметил, как его руки параллельно сложились на сетке, которая еле-еле удерживалась сама.
– Аристарх! Не спится? – голос Руслана прозвучал из темноты, я все еще не видел его лица, но пытался представить.
– После утеса, уставшие, рано легли спать. Кажется, я выспался.
Вероятно, он ждал другого ответа, что-то вроде «Тут у вас так тихо» или «Новое место, сложно привыкнуть», ну или еще что-нибудь шаблонное от северян про «слишком жарко».
