Кристина Агатова
Блиц бешеной пешки
– Но привязаны они больше к вам.
– Я же мать, – пожала плечами женщина. – Они и должны быть привязаны ко мне. Правда, сыну уже девятнадцать, он почти вышел в самостоятельное плавание. А вот дочери – всего пятнадцать. Она еще в том возрасте, когда нужна мама.
– Мама в любом возрасте нужна, – тяжело вздохнула я.
– И не говорите, – согласилась с таким же тяжелым вздохом Варвара. – Ну так что там еще? Что-нибудь интересное видите?
– Не уверена, – пробормотала я, вглядываясь в карты. – Я под впечатлением от нашей беседы. Слишком предвзято могу трактовать вполне невинные сочетания. Давайте, я позже посмотрю со свежей головой? Заодно покажу расклад своей наставнице. Она очень крутой специалист. Лучший в городе.
– Да без проблем, – легко согласилась клиентка.
– Но на всякий случай, проявите осторожность, – предупредила я. – У вас не все благополучно с отношениями. Месть, злость… Ничего конкретного, просто общий фон довольно тяжелый. Может, обидели кого-то?
– Не думаю, – задумалась клиентка. – Я не очень общительна. Да и к моей профессии отношение… Сами понимаете.
– Понимаю, – кивнула я. – Профессия благородная, но пугающая. Люди склонны к предрассудкам. Но могу вас заверить – вы идете своим путем. Не сомневайтесь, ваша жизнь сложилась именно так, как и должна была. Кстати, видите вот эту карту?
Я ткнула пальцем, и Варвара с интересом глянула, куда я указала.
– Она довольно далеко сейчас от вас, но это хороший знак. Когда она выпала мне, я встретила весьма достойного мужчину. Так что, право на женское счастье у вас никто не отнимал.
– Получается, все будет хорошо, и можно не переживать из-за этих… странностей?
Я ткнула пальцем в другую карту.
– Вот из-за этого переживать можно. Карта довольно неоднозначная, сложная и неприятная. Радует то, что это лишь один из возможных вариантов. Смотрите, если провести прямую от вас до этого прекрасного мужчины, то мы увидим, что эта крупная неприятность почти стоит на пути. Почти – это не приговор. Но если нам удастся ее устранить…
Я для наглядности убрала карту и продолжила:
– То препятствия исчезнут.
– Обнадеживает, – усмехнулась Варвара.
Я достала телефон и сделала снимок.
– Поизучаю позднее. А теперь давайте попробуем разобраться с вашими шахматами. Как вообще вышло, что Туров вас отправил ко мне? Почему сам не занялся расследованием? Точнее, не поручил это дело своим ребятам?
– А никакого дела нет, – развела руками Варвара. – Мы не относимся к полиции, но тесно сотрудничаем с ними. Все дела, где есть хоть какой-то намек на криминал, передаются в органы, а дальше уже не наша забота. Моя задача – дать заключение. За него я несу ответственность по закону, поэтому каждый мой отчет выверен до буквы. Поверьте, я знаю свою работу.
Я кивнула. Варвара производила впечатление уверенного в себе профессионала, а такие вещи я чувствовала и без всяких карт.
– Так вот, дело возбуждается в том случае, если есть кого искать. Убийцу, например. Или того, кто подтолкнул к самоубийству. Но что мы имеем? Три несчастных случая. Самоубийство первого – под вопросом. И то – только из-за послания. Второй погибший – несчастный случай. Третий – халатность. По третьему идет служебная проверка, но я же его обследовала – чист, как стекло! Ни наркоты, ни алкоголя, ни лекарств. Здоров, как бык. С его сердцем мог бы лет сто прожить. По данным последней медкомиссии – психически совершенно стабилен.
Я немного помолчала. Ситуация была тупиковая. Если уж органы отступились, то что могу я?
– Так. А почему Туров решил, что я могу вам помочь?
Варвара смутилась, но взяла себя в руки.
– Мы с Анатолием Семеновичем знакомы довольно давно. Тогда полиция еще была милицией, а он еще не был полковником. Но, благодаря моим экспертизам, он раскрыл не одно дело, и так сложилось, что общаемся мы довольно дружески. Собственно, поэтому он немного помог мне неофициально, но твердо заявил, что никакой иной помощи от органов не будет.
– Но у них, по крайней мере, есть полномочия! А я – никто…
– Анатолий Семенович сказал, что вы занимаетесь магией и прекрасно разбираетесь в разного рода мистике.
Если я в чем-то и разбиралась, то в том, как заставить сотню человек весело провести время, но мистики в этом не было совсем. Скорее, это был профессионализм. И Турову это было отлично известно.
Что же до карт, то у меня определенно получалось с ними общаться, но это, опять же, не было связано с мистикой. Да и лучшей в этом деле я пока не стала.
– Почему вы думаете, что в этом деле есть мистика? – вдруг спросила я. – Пока я вижу только совпадения. Да – немного странные, если не сказать – жуткие. Но ведь несчастные случаи происходят ежедневно.
– Происходят, – кивнула Варвара. – Но вот с шахматами в желудках я сталкиваюсь впервые за свою довольно солидную карьеру.
Я совершенно не представляла с чего начать. Шахматные фигурки имели какое-то значение, но для кого?
– Почему вы решили, что эти фигурки связаны с вами? – спросила я напрямик. – Вам кто-то угрожал? Или вы хорошо играете в шахматы? Или знаете того, кто хорошо играет?
– Вообще не играю, – помотала головой клиентка. – Знаю в общих чертах правила, ну вроде того, что конь ходит “прыг-скок и вбок” или “буквой гэ”, но не более. И знакомых шахматистов у меня нет. По крайней мере, никто этим не хвалился.
– Так может, эти фигурки были не для вас? Может, они были важны погибшим?
– Вы глотаете несъедобные, пусть и важные для вас, вещи?
– Я это я. Не глотаю, но…
– Уверяю вас, это – игра со мной. Почему именно в мою смену? Никому из моих коллег не попадались шахматы. Ни сейчас, ни когда-либо. А эти записочки? Похоже на какой-то диалог, в который меня пытаются втянуть. Вот только что я должна на это ответить?
Она была права. И нечего было возразить, хотя я все еще пыталась зацепиться за какое-то логичное объяснение. Но все это настолько не вписывалось в мою привычную картину мира, что даже мистику к этому притянуть не получалось.
– А эти мужчины точно не стали жертвой убийства? – рискнула уточнить я, очень надеясь, что мой вопрос не оскорбит профессионала.
– Понимаю к чему вы клоните, – медленно кивнула Варвара, ничуть не обидевшись. – Если бы это были убийства, то и речи о мистике не шло бы. Некий злодей сначала скармливает капсулы с посланиями своим жертвам, затем зверски расправляется с несчастными, а полицейские и судмедэксперты ломают голову над тем, что же это больное чудовище хотело донести. Но нет. Я уверена, что погибшие не были убиты. Тела и свидетели говорят о том, что в момент смерти они были трезвы, здоровы, и им никто не угрожал, не говоря уж о том, чтобы причинить прямой вред.
Да уж. Частный сыщик из меня отвратительный. Наверное, невозможно задать более глупый вопрос судмедэксперту. Конечно, она уверена, что это не убийства, иначе настояла бы на том, чтоб дело расследовала полиция.
Да и Туров не пустил бы это на самотек. Работы у них много, но серийные маньяки это ведь не кража мобильника.
– А они не состояли в какой-нибудь секте, допустим? – предположила я. – Может, посещали одну и ту же организацию. Понимаю, что звучит, как бред, но может все члены их общества должны съедать какие-то несъедобные вещи в знак своей преданности. А то, что именно трое этих мужчин погибли уже тянет на совпадение.
– Эту версию как раз проверил Туров. Увы, они даже не были знакомы. Жили в разных районах, работали в разных местах, учились в разных школах и даже ходили в разные детские сады. Да, даже это проверили. На этом он сложил полномочия.
– Нда, ничего это нам не дает, – протянула я. – И вам эти люди незнакомы?
– Ни один, – уверенно ответила она. – Ко мне они никак не относятся.
– Но игру затеяли именно с вами, – напомнила я. – Кстати, а какого цвета были фигурки?
– Все черные, – резко ответила женщина. – Вот такая чертовщина!
– Скорее, он играет белыми, – пробормотала я.
– Кто? – удивилась Варвара.
– Тот, кто эту игру начал, – ответила я. – Я не думаю, что это действительно мистика. Скорее всего, мы имеем дело с человеком. С живым и хитрым негодяем, который придумал, как через трех невинных людей достать вас. Карты, к сожалению, не могут подсказать, есть ли у вас враги. Точнее, у вас есть враги, но это не какой-то определенный человек, а, скажем так, абстрактная группа людей, типа коллективного бессознательного. Некая общность. Рискну предположить, что это преступники, которых вы помогли поймать.
– Ну да, не без этого, – согласилась Варвара. – К счастью, они не знают меня лично, иначе давно бы убили.
– Но их чувства к вам не скрыть. Из-за этого я не могу увидеть, есть у вас какой-то недоброжелатель более конкретный.
– Не думаю, – пожала плечами женщина. – Вряд ли. Я же говорила, у меня кроме работы и семьи ничего нет. Мужчин у подруг не уводила. Да и не у подруг тоже. Сердец никому не разбивала. Родственники – вполне адекватные люди. Конфликтов на работе не припомню. Бывает, ругаемся с лабораторией, но это рабочие моменты. Потом с ними же вместе чай и пьем. Жизнь сейчас как раз вошла в ту самую зону комфорта, которую не хочется покидать. Материальная стабильность, почти самостоятельные дети, сама еще в полном здравии и полна сил, работа, опять же, не настолько напрягает, чтобы ее ненавидеть. Устаю, но отдыхаю же.
– Да, это я вижу, – снова вполголоса пробормотала я. – А что, если кто-то из лаборатории настолько обиделся, что с вами чай-то попил, а зло все же затаил. Теоретически, они могли вам как-то подсунуть эти фигурки? Ну скажем, затолкать их как-то внутрь ваших пациентов?
– Если бы я нашла их во рту…
– Понимаю, что мертвые не глотают, – невежливо перебила я, но мне не хотелось показаться совсем уж дурой. – Я имею в виду, ваши коллеги могли очень аккуратно их продвинуть по пищеводу до самого желудка, как трубочку на зондировании. Да хоть такой же трубочкой. Но я думаю, что у вас есть и другие инструменты.
Варвара задумалась. Наверное, такая простая мысль не приходила ей в голову. А ведь это многое объяснило бы.
– Знаете, – наконец выдавила она. – Я сейчас даже не о бюро подумала. А ведь вы совершенно правы – они могли проглотить капсулы не совсем самостоятельно. То, что не было никаких явных повреждений, говорит о том, что насильно их никто не толкал. Есть ряд признаков, указывающих на то, что кто-то затолкал в рот или в глотку что-то силой. Их не было, и я решила, что они сделали это сами. Но ведь хороший лаборант или эндоскопист проводит такие тонкие манипуляции, что даже следов не остается. Правда, они работают с живыми людьми.
– Ну, зато мертвые не сопротивляются и рвотного рефлекса у них нет, – стала я упирать на свою версию.
Не то чтобы мне сильно хотелось доказать свою правоту, но это была хоть какая-то зацепка. И это полностью подтверждало теорию о том, что мистика тут не при чем.
– Да, вы правы, – кивнула Варвара. – Такая вероятность есть. Вряд ли конкретно в бюро. Тела почти сразу после поступления были у меня. Я не люблю надолго затягивать. Но ведь они все прошли через реанимацию!
– Даже тот, кто застрелился? – на всякий случай уточнила я.
– Даже в таких случаях некоторые реанимационные мероприятия проводятся. Знаете, человек, парадоксально, и хрупок, и живуч одновременно. Иногда умирают, споткнувшись на ровном месте, а иногда выживают, потеряв половину мозга. И живут не хуже других. Ну разве что чуточку. Но ведь живут!
– Значит, как минимум у врачей скорой была возможность что-то сделать с пациентом до того, как отправить в морг?
– Да, – подтвердила клиентка. – Определенно, да. На скорых работают очень хорошие спецы. У них широкий профиль и постоянная практика. Это вам не рафинированные феечки из частных клиник. Смешно, но однажды мне пришлось самой брать кровь из вены! Медсестра по две дырки в каждой руке мне проделала, аж психовать начала, мол, вены у меня не видно! А что там видеть?
Она вытянула руки вперед, показывая мне, какие у нее замечательные вены. Я в этом не разбиралась, поэтому с умным видом кивнула.
– Пришлось отобрать у нее вакутейнеры и сделать все самой и с первого раза. Признаюсь, даже почувствовала злорадство. Хотя она не виновата – малолетка без опыта. Сколько там у них пациентов в день? Едва ли десяток. Это не районная поликлиника, где и сотня за смену – не предел. Там медсестры не такие ласковые, зато дело свое знают и в вену попадают с размаху.
Я внутренне согласилась с ней. Давно предпочитаю частную медицину из-за отсутствия очередей и хамства, но сдавать кровь у них – мучение. А вот в обычной районной поликлинике с обшарпанными стенами вся процедура занимает пару минут и даже синяка не остается.
– Так что, да, такой вариант можно рассмотреть, – продолжила Варвара. – Анатолий Семенович был прав. Вы – настоящий профессионал!
Я смутилась:
– Да бросьте, я еще ничем не помогла. Это даже не ниточка, а просто предположение. Если всех троих забирала одна бригада скорой, то они могут быть замешаны. Или хотя бы один из бригады был на всех трех вызовах. Кстати, это может объяснить и то, что капсулы попались именно вам – смены могли совпасть.
– Я займусь этим вопросом. Эти данные мне могут предоставить. В крайнем случае, еще раз попрошу Турова, чтобы он надавил. Согласитесь, это уже хороший повод подключить полицию?
– Да думаю да, – кивнула я. – Но лучше попробуйте сначала через свои связи, а то полиция не любит, когда их дергают попусту. Вдруг мы взяли ложный след?
– Ну хоть какой-то взяли, – вздохнула клиентка. – Я уж думала, что я умом тронулась.
– А, вот еще что, – вспомнила я. – Вы постарайтесь не поднимать шума, когда будете выяснять, кто забирал погибших мужчин. Мало ли, спугнем нашего злодея.
– Постараюсь действовать тихо, – пообещала Варвара.