Кристель Петиколлен
Эмоции, инструкция по применению: с пользой для себя

Полная версия

Глава 2
Неумелое воспитание

Когда стыд и чувство вины чересчур сильны, человек, защищаясь, начинает избегать их и отрицать, вместо того чтобы смело взглянуть на свое поведение.

Запрет и нарушение запрета

Я – маленькая девочка, мне два с половиной года. Сижу в песочнице в городском парке и спокойно играю со своим ведерком, лопаткой и грабельками.

И тут в поле моего зрения появляется незваный гость моего возраста, который искоса алчно поглядывает на мое красивое красное ведерко. Я чувствую его намерение вторгнуться на мою территорию. Итак, я включаю первую стадию гнева: вперяю в него суровый взгляд. Если мой взгляд возымеет действие, нарушитель должен ретироваться. Однако если он все-таки не отступит, мне придется перейти ко второй стадии: я закричу на него и постараюсь его напугать.

Может случиться, что нарушитель окажется еще и захватчиком и что, несмотря на все это и вопреки моему взгляду, ухватится за ручку моего ведра. В таком случае я буду вынуждена перейти к третьей стадии моего гнева: я дам ему по носу своими грабельками! И – бамс! Незваный гость с воплями отступает.

Всё нормально. Его постигло разочарование (мы вернемся к этому позднее), а я отлично защитила свою территорию и могу спокойно продолжать играть.

Однако мы не приняли во внимание двух мам, сидящих на скамейке неподалеку; а они уже бегут к нам! Нет ничего удивительного в том, что мама захватчика, посягнувшего на мое ведерко, утешает своего ангелочка – ему и правда это необходимо. При этом я совершенно не понимаю, почему моя мама кричит и ругает меня.

Обидные слова так и сыплются на меня: «жадина», «злюка», «разве можно обижать», «милый маленький мальчик» и (о ужас!) «дать ему поиграть моими игрушками!». Затем, перейдя от слов к делу, она берет мое ведерко, так тщательно охраняемое, и протягивает его незваному гостю; тот мгновенно утешился и, схватив ведерко, смерил меня торжествующим взглядом.

То, что я ощущаю в этот момент, невозможно передать никакими словами, это просто невыносимо! Потом, намного позже, я узнаю, что эти новые эмоции называются стыдом и чувством вины. А пока, уже на следующий день в парке, я покажу, что усвоила полученный урок.

Когда злоумышленник снова подкрадется к моему ведерку, я даже и не подумаю сопротивляться, а после разражусь отчаянным плачем. И – о чудо! – результат будет прямо противоположным: мамы наперегонки бросятся к песочнице, однако с совершенно иными намерениями. У нарушителя отберут ведерко, и его мать будет бормотать извинения, ругая его на все лады. А моя мама вернет мне мою собственность с ласковыми утешающими словами.

Я, как и все дети, очень сообразительна и схватываю на лету. Раз это работает лучше, я буду использовать притворную печаль, чтобы скрывать гнев и манипулировать окружающими людьми. Мне больше не придется ощущать этот пульсирующий стыд и отвратительное чувство вины; при этом я получу гораздо лучшие результаты. Подобное воспитание чувств научит меня подавлять и подделывать мои естественные эмоции.

Воспитание или извращение?

Безусловно, необходимо воспитывать детей и научить их направлять свои естественные эмоции в нужное русло. Став взрослыми, они уже не смогут улаживать споры, избивая обидчика граблями! Однако в возрасте двух с половиной лет этого еще не понять.

Социализация проходит через познание обеих вышеупомянутых эмоций: стыда и чувства вины. Назначение стыда – привить восприимчивость к взгляду со стороны и суждению сверстников.

Стыд необходим для общественного контроля над поведением. Он также является сигналом, указывающим на нарушение запретов или морали; таким образом мы понимаем, что можем причинить вред другим людям. Однако то, как мы прививаем его детям – неумело и неадекватно, чересчур рано, непропорционально по отношению к объективным ситуациям, – приводит к достижению прямо противоположных целей.

Вместо того чтобы заставить ребенка чувствовать стыд и вину за свое поведение, ему прививают стыд и чувство вины за проявленную эмоцию.

Социализация проходит через воспитание двух эмоций:

● стыда;

● чувства вины.

Меня упрекают не за удар грабельками, а за мой гнев, и причина упреков вовсе не в том, что я не хотела отдать свою игрушку, а в моей печали. Таким образом, стыд и чувство вины искажают восприятие моих естественных эмоций, вместо того чтобы помочь мне изменить поведение. Педагоги получают результат, прямо противоположный тому, что они ожидали. Когда стыд и чувство вины чересчур сильны, человек, защищаясь, начинает избегать их и отрицать, не желая смело взглянуть правде в лицо.

Подавление эмоций

Эта попытка воздействовать на эмоции, которая считается их воспитанием, состоит в основном в том, что естественные эмоции подразделяются на две группы: запрещенные и разрешенные. Если эмоция относится к разряду запрещенных, ее придется подавлять и скрывать, то есть таить в себе. Если же она разрешена, ее можно использовать, однако в искаженном виде, с тем чтобы манипулировать другими людьми. Это подавление естественных эмоций осуществляется на нескольких уровнях: на уровне общества, сексуальных и семейных отношений.

Социальный аспект

С целью социализации своих членов общество требует от людей умерить проявление эмоций. Давление общества сказывается главным образом, когда речь идет о степени проявления эмоций. Обществом регламентируются и сами ситуации, в которых принято выражать те или иные эмоции.

Выражение радости, например, подобает в случае праздников: свадьбы, вечеринки, карнавалы и ночные клубы – вот пространство для радости. Вне этих случаев радость будет казаться проявлением незрелости и несообразной обстоятельствам.

Гнев не должен доходить до оскорблений и побоев.

Никому не позволено вершить суд и расправу самому, каждый должен в таких случаях обращаться в соответствующие органы правосудия.

Для обуздания страха общество обеспечивает защиту своих граждан; существует также практика дезинформации – как для того, чтобы избежать массовых «психозов» (как нас уверяют), так и для того, чтобы обратить индивидуальные и коллективные страхи на более или менее подходящих козлов отпущения.

Что же касается печали, то дни национального траура в память о павших героях и торжественные похоронные церемонии – вот ритуалы, призванные ввести эту эмоцию в надлежащее русло и умерить ее проявление.

Общество предлагает нам также аттракционы с острыми ощущениями и фильмы ужасов, чтобы мы могли вдоволь поиграть с нашими страхами и таким образом истощить их. Спортивные соревнования также предоставляют пространство для разрядки эмоций – особенно это касается мужчин; во время футбольного матча они могут наконец-то вдоволь покричать, поплакать, пообниматься и поцеловаться.

Однако, помимо этих лазеек, эмоции отнюдь не приветствуются в современном мире. Я уже говорила вам об этом во введении: сегодняшнее общество превратилось в общество потребления. Нас стремятся заверить, что благодаря продуктам, которыми наполнены магазины, наши фантазии о совершенстве мира станут ощутимой реальностью, а все, что может разрушить эту мечту, тщательно маскируется. Так что в том идеальном мире, который преподносит реклама, больше нет места нашим эмоциям.

И в этом совершенном мире, который пытается свести к нулю все эмоции, люди все еще могут просто улыбаться?