Майкл А. Кремо
Деволюция человека: Ведическая альтернатива теории Дарвина
Вступление
В моей книге «Запрещенная археология», написанной в соавторстве с Ричардом Л. Томпсоном, приводится ряд археологических свидетельств того, что человек существует с незапамятных времен. Это также подтверждается в Пуранах, летописях древней Индии. Данные свидетельства говорят о существовании людей в таком далеком прошлом, что ставит под сомнение взгляды Дарвина о происхождении человека.
В своем отзыве о «Запрещенной археологии», опубликованном в «Geoarchaeology» (1994. Vol. 9. Pp. 337–340), Кеннет Федер говорит: «Когда вы пытаетесь сместить прочно устоявшуюся парадигму, разумно ожидать, что на ее место будет предложена другая. Авторы «Запрещенной археологии» не делают этого, и я позволю себе объяснить причину такой позиции. Избрав научный подход, авторы надеются избежать подробного обсуждения их собственных верований».
Это неправда, что я и мой соавтор пытались избежать подробного обсуждения наших альтернативных взглядов. Напротив, мы даже надеялись положить начало дискуссии на данную тему. Но некоторые практические соображения заставили нас представлять материал по частям. Во вступлении к «Запрещенной археологии» я писал: «Наша исследовательская работа привела к результатам, которых мы не ожидали, и потому книга получилась гораздо больше по объему, чем представлялось нам вначале». Я был искренне удивлен огромным числом археологических свидетельств, говорящих о том, что человек существовал в глубокой древности, и свидетельств этих за 8 лет моей работы накапливалось все больше и больше. «Запрещенная археология» была опубликована объемом в 900 страниц. «Вот почему, – писал я в предисловии, – мы не смогли в этом томе представить наши идеи об альтернативе современным теориям происхождения человека. Сейчас мы готовим к выпуску второй том, в котором расскажем, как результаты наших обширных исследований в этой области соотносятся с материалами, почерпнутыми из ведических источников».
Книга «Деволюция человека: Ведическая альтернатива теории Дарвина» и есть этот второй том. Причина того, что он появился с некоторым опозданием, кроется не в желании избежать подробного обсуждения ведической альтернативы дарвинизму, а в том, что для таких исследований и составления такой книги потребовалось много времени.
Тем не менее, я не жалею, что «Деволюция человека» появилась не одновременно с «Запрещенной археологией», а после нее. До того как представлять альтернативу дарвинской концепции происхождения человека, стоило показать, что такая альтернатива действительно нужна. Поэтому я решил воспользоваться возможностью представить естествоиспытателям и другим ученым свидетельства из «Запрещенной археологии», прежде чем перейти к последовательному изложению альтернативных взглядов. После презентации «Запрещенной археологии» меня часто спрашивали: «Если мы произошли не от обезьян, то есть ли у вас альтернативная теория?». Я отвечал: «А вы уверены, что вам нужно новое объяснение? Если нет, то мне стоит еще поработать над тем, чтобы показать его необходимость. Если же вы действительно убеждены, что подобное объяснение необходимо, то его поисками должен заниматься не только я один, но и вы. Это наше общее дело. Конечно, у меня есть некоторые идеи на данный счет, но и вам тоже следовало бы задуматься об этом».
Моя первая научная презентация «Запрещенной археологии» и ведического взгляда на данную проблему состоялась в декабре 1994 года на Всемирном археологическом конгрессе в Нью-Дели (Индия). Мой доклад «Пураническое время и данные археологических изысканий», прочитанный на заседании группы по вопросам времени и археологии под председательством Тима Муррея и Д. П. Агравала, собрал большую и восприимчивую аудиторию. Позднее этот доклад после экспертной оценки был отобран для публикации в трудах конференции. Под редакцией Тима Муррея он был напечатан издательством «Routledge» в 1999 году в серии «One World Archaeology», в томе «Time and Archaeology» (Pp. 38–48).
В марте 1995 года я выступил с докладом «Влияние „Запрещенной археологии“» на VI Ежегодной конференции по науке и культуре, проводимой Гуманитарным институтом университета штата Кентукки. В этом докладе я рассказал о роли ведической литературы в моих исследованиях и привел обзор первых отзывов ученых на мою «Запрещенную археологию».
В июле 1996 года один из институтов по изучению теоретических проблем Российской академии наук пригласил меня прочитать в Москве лекцию по моей «Запрещенной археологии». Я также рассказал о своих исследованиях на симпозиуме, организованном Институтом востоковедения РАН. После моей презентации индолог Евгения Ванина сказала: «Я считаю, что ваши утверждения и ваш доклад очень важны, поскольку они показывают… что произведения древней традиции могут рассматриваться в качестве источника информации. Ученые склонны причислять все, что говорится в Ведах, Пуранах, «Рамаяне» и «Махабхарате», к разряду вымыслов и мифов; они не видят в них полезной информации… Я уверена, что нужно пересмотреть этот подход к древним и относящимся к раннему средневековью индийским текстам». Меня также пригласили выступить с лекцией по «Запрещенной археологии» перед многочисленной аудиторией физиков в подмосковной Дубне. В октябре 1996 года я рассказывал о «Запрещенной археологии» на Международной конференции о цивилизации Сарасвати-Инда и древней Индии, проходившей в Атланте.
В июле 1997 года в Льеже (Бельгия) на XX Международном конгрессе, посвященном истории науки, я подробно рассмотрел один случай, документально подтвержденный в «Запрещенной археологии». Этот доклад «Последние находки Буше де Перта в Мулен-Киньон и их влияние на разногласия по поводу челюсти из Мулен-Киньон» был включен в «Труды XX Международного конгресса по истории науки» (т. 10 «Науки о земле, география и картография», под редакцией Гулвена Лорента, изд-во «Brepols», 2002, с. 39–56). В октябре 1997 года я прочитал лекции по «Запрещенной археологии» студентам и преподавателям факультетов археологии, антропологии и биологии амстердамского университета, Открытого амстердамского университета, университетов городов Лейден, Гронинген, Утрехт и Ниймеген (Нидерланды), а также лувенского католического университета и гентского университета (Бельгия). В ноябре 1997 года я рассказывал о «Запрещенной археологии» в ряде венгерских университетов, включая университет Этвеша Лоранда в Будапеште, сегедский и эгерский университеты.
В январе 1999 года я представил доклад, озаглавленный «Запрещенная археология среднего и раннего плейстоцена», на IV Всемирном археологическом конгрессе в Кейптауне (Южная Африка). В марте и апреле я читал лекции по «Запрещенной археологии» в университетах Англии, Польши, Венгрии и США, в числе которых: Городской университет Лондона, Варшавский университет, университеты Делавэра и Марилэнда, а также Корнельский университет. В сентябре 1999 года я был приглашен с выступлением о «Запрещенной археологии» в Школу геологии и геофизики при оклахомском университете в рамках коллоквиума, проводимого компанией «Shell Oil». В сентябре того же года я представил доклад под названием «Запрещенная археология палеолита» на V Ежегодной встрече Европейской ассоциации археологов в Борнмуте (Великобритания). Мой доклад был включен в протоколы этой конференции под редакцией Ана К. Мартинса, подготовленные для Британского археологического альманаха.
В марте 2000 года меня пригласили выступить с лекцией по «Запрещенной археологии» в Королевском институте Великобритании, одном из старейших в мире научных обществ. Лекция была прочитана в штаб-квартире Королевского института в Лондоне. В сентябре того же года я представил доклад «Находки Карлоса Рибейры: противоречивый эпизод в европейской археологии XIX века» на VI ежегодной встрече Европейской ассоциации археологов в Лиссабоне (Португалия). В ноябре 2000 года я читал лекции по «Запрещенной археологии» в университетах Венгрии.
В июне 2001 года я выступил с лекциями по «Запрещенной археологии» в университете Симона Фразьера в Ванкувере (Канада). В сентябре 2001 года мой доклад «Находки бельгийского геолога Айме Луи Руто в Бонселе (Бельгия): археологическое противоречие начала XX столетия» был принят для презентации на XXIV Конгрессе Международного центра доисторических и протоисторических исследований, который проводился в сентябре того года в Льеже (Бельгия). В октябре 2001 года я читал лекции по «Запрещенной археологии» в университете штата Пенсильвания, а также Корнельском университете. В ноябре 2001 года по приглашению преподавательского состава факультета философии я приехал читать лекции по «Запрещенной археологии» в Карлов университет в Праге (Чехия).
В январе и феврале 2002 года я объехал Южную Индию, читая лекции в университетах, научных и культурных учебных заведениях, таких как Бхаратия Видья Бхаван в Мумбае (Бомбее) и университет Ана в Ченнае (Мадрасе). В апреле и мае 2002 года я побывал в Словении и на Украине. Там я выступал в университетах и научных институтах, в частности, в Киево-Могилянской академии и в Институте археологии Национальной академии наук Украины. Я также выступил перед археологами в Днепропетровском историческом музее. В ноябре и декабре я снова приехал на Украину, чтобы прочитать еще один цикл лекций в университетах и исторических музеях Одессы, Харькова и Львова. Сейчас, на момент написания этого вступления, я готовлю доклад на тему открытий на золотых приисках Калифорнии, о которых рассказывал геолог Джошуа Д. Уитни. Этот доклад будет представлен на пятом Всемирном археологическом конгрессе, который пройдет в Вашингтоне в июне 2003 года. Вместе с археологом Ана Мартинсом из Португалии мы являемся организаторами секции истории археологии на этом конгрессе.
На ученого со стажем этот скромный перечень выступлений на конференциях, публикаций и университетских лекций не произведет большого впечатления. Однако, если принять во внимание, что эти лекции и доклады опровергали теорию эволюции на основе свидетельств Вед, то, на мой взгляд, это придает им некоторую историческую ценность. Они наглядно показывают, что ученые и исследователи истории науки, согласны они с выводами этих докладов или нет, начинают дискутировать на эти темы в рамках своих дисциплин. В этом смысле «Запрещенная археология» выполнила одну из своих наиглавнейших задач – она вдохновила научный мир на обсуждение не вписывающихся в современные теории свидетельств о том, что человек существовал и в глубокой древности, а также на обсуждение ведической концепции происхождения человека. Эти доклады показали, что приверженцы Дарвина в мире науки не достигли того успеха, о котором мечтали, когда проводили границу между наукой и явлением, которое они по религиозным соображениям называли «псевдонаукой», если пользоваться их излюбленной, раздраженной терминологией. Лично я не признаю становящееся все более неуместным разграничение, которое некоторые пытаются провести между научным и религиозным путями познания. Я не считаю себя ни научным, ни религиозным деятелем, а просто человеком, который готов использовать самые разные пути познания, чтобы приблизиться к истине.
«Запрещенная археология» удостоилась многих откликов в профессиональных журналах по археологии, антропологии и истории науки. Полный текст этих откликов, а также писем на эту тему, я привел в своей книге «Влияние „Запрещенной археологии“», которая, в свою очередь, тоже повлекла за собой целый ряд академических отзывов. Например, Симон Локе пишет в «Public Understanding of Science» (1999. Vol. 8. № 1. Pp. 68–69): «Социальный конструктивизм, рефлексивность и все, что мы называем «постмодернизмом», вдохновили на многочисленные эксперименты, облаченные в новые литературные формы, которые были призваны оживить степенный старый мир общепринятого академического знания… Попытки запечатлеть социальный процесс обретения знания и разглядеть в нем изрядное количество противоречий своевременны и достойны того, чтобы называться смелыми. Такова и книга Майкла Кремо. Отзывы, которые содержатся в этой книге, пришли на его предыдущую книгу „Запрещенная археология“. Там, избегая создания своей собственной картины истории, Кремо избирает гораздо более интересную стратегию, просто представляя лежащие в ее основе многочисленные исходные материалы. В результате мы получаем многогранный словесный калейдоскоп, в котором многочисленные истории о современной науке завораживающим образом отражают и преломляют друг друга… Кремо предоставил нам богатейшие материалы, которые будут ценны для тех, кто изучает человеческое восприятие [науки]… Эту книгу также можно назвать ценным учебным пособием, поскольку она является одним из наиболее полно документированных трудов о «научных войнах» и поднимает широкий круг вопросов, связанных с методами передачи знания, делая это в такой манере, которую в учебных заведениях непременно назвали бы провокационной».
Позитивные или негативные отклики на «Запрещенную археологию» в академических журналах не так важны, как сам факт, что такие отклики вообще появились. Они представляют собой скрытую форму признания того, что ведическая критика дарвинской теории эволюции человека, представленная в «Запрещенной археологии», является живой частью современной науки и образования. На эту тему высказался Кеннет Федер в своем отзыве в «Geoarchaeology» (Pp. 337–338): «Книга представляет собой нечто, доселе невиданное; это с чистой совестью и без малейшей иронии можно назвать „кришнаитским креационизмом“… Данный труд, несмотря на то, что его автор решительно настроен против теории эволюции, по форме, содержанию и стилю превосходит обычную критику дарвинизма. В отличие от привычных публикаций такого рода, здесь авторы используют древние источники и изящный слог. Более того, сам стиль этой книги выше, чем обычный стиль литературы по креационизму».
Йо Водак и Дэвид Олдройд опубликовали большую статью о «Запрещенной археологии» в «Social Studies of Science» (1996. Vol. 26. Pp. 192–213), названную: «Ведический креационизм: Дальнейший виток спора об эволюции». В этой статье они задают следующий вопрос: «Итак, внесла ли „Запрещенная археология“ какой-либо вклад в литературу по палеоантропологии?» И отвечают: «Наш ответ – твердое „да“, и на это есть две причины. Первая – никогда прежде исторический материал не был представлен так подробно. И вторая – эта книга поднимает основную проблему науки, заключающуюся в том, что никто не уверен в „истинах“, которые она провозглашает» (P. 207). Они также замечают: «Нужно признать, что „Запрещенная археология“ поднимает множество интересных вопросов, которым историки уделяли мало внимания. Авторы досконально изучили древние книги, что, несомненно, вдохновляет и заставляет серьезно призадуматься и историков, и тех, кто изучает социологию научного знания. В самом деле, авторам, похоже, удалось проникнуть в ход истории так глубоко, как еще не проникал никто из известных нам писателей».
На первых страницах своей статьи Водак и Олдройд приводят подробную информацию о Международном обществе сознания Кришны, членами которого являются авторы «Запрещенной археологии» («современном варианте школы бхакти, которая господствует в религиозной жизни индусов уже свыше полутора тысяч лет»), а также об учении основателя этого движения, Бхактиведанты Свами Прабхупады («согласно Прабхупаде, наука не дает адекватного объяснения происхождения Вселенной и жизни»), об Институте Бхактиведанты (они отмечают «смелость его интеллектуальной программы») и о ведическом времяисчислении («частичное разрушение мира, пралая, происходит каждые 4 миллиарда 32 миллиона лет, приводя к катаклизмам, от которых могут исчезнуть целые виды живых существ»). Водак и Олдройд также приводят множество ссылок на «Ригведу», «Веданту», Пураны и такие понятия, как атма, йога и карма (Pp. 192–195).
Как и другие рецензенты, Водак и Олдройд проводят параллели между «Запрещенной археологией» и работами христианских креационистов. «Как известно, – замечают они (P. 192), – креационизм пытается показать, что человек возник не так давно и что эмпирические исследования находятся в соответствии с историей человечества, как она записана в Ветхом Завете. „Запрещенная археология» представляет собой разновидность креационизма, имеющую в основе нечто прямо противоположное, а именно – древние ведические верования. Исходя из этой предпосылки, вместо того чтобы отсчитывать человеческую историю тысячелетиями, „Запрещенная археология» уверяет, что появление Homo sapiens относится к кайнозойской, а может быть, даже более ранним эрам».
В «L’Anthropologie» (1995. Vol. 99. № 1. P. 159) Марлен Пату-Матис пишет: «М. Кремо и Р. Томпсон намеренно написали дерзкую книгу, которая поднимает проблему влияния господствующих в данный период идей на ход научных исследований. Эти идеи способны заставить исследователей строить свои анализы таким образом, чтобы они соответствовали представлениям, принятым в научных кругах». Она добавляет: «Разнообразие представленных в этой работе документов, главным образом исторических и социологических, нежели научных, нельзя проигнорировать».
А в «British Journal for the History of Science» (1995. Vol. 28. Pp. 377–379) Тим Муррей в своей рецензии на «Запрещенную археологию»отмечает: «У меня нет сомнений, что некоторым читателям эта книга пригодится. Для исследователя истории археологии она, безусловно, будет полезным сборником исследований по истории и социологии научного знания, который способен стимулировать в археологической среде дебаты об эпистемологии этой дисциплины» (P. 379). Далее он характеризует «Запрещенную археологию» как книгу, «которая, наряду с другими произведениями приверженцев креационизма и философии „нью-эйдж“, обращена к людям, охладевшим к науке, – либо потому, что она стала непонятной, либо потому, что уже не все могут найти в ней ответы на вопрос о смысле жизни». Муррей признает, что ведические взгляды «Запрещенной археологии» способны повлиять на ход развития археологии. Он пишет в своей рецензии, что «археология сейчас претерпевает перемены, и археологи спорят о самих основополагающих концепциях этой науки» (P. 379). И затем Муррей отмечает: «Будут ли Веды играть в этих спорах какую-то роль, зависит от конкретного ученого».
Такая непредвзятость характерна для рецензий на «Запрещенную археологию», которые появились в уважаемых академических и научных журналах, если не считать саркастических нападок Джонатана Маркса в «American Journal of Physical Anthropology» (1994. Vol. 93. № 1. Pp. 140–141). Кроме него, призывы полностью исключить изложенную в «Запрещенной археологии» концепцию из числа обсуждаемых учеными тем, звучали только от представителей некоторых радикально настроенных групп скептиков (чей скептицизм почему-то не распространяется на теорию эволюции). Исходили они и от непримиримых противников теории сотворения мира, объединившихся под крышей Национального центра США по научному образованию (по замыслу создателей центра, это название, по-видимому, должно указывать на его в действительности не существующую связь с правительством). К той же категории относится и «разоблачительная» книга Майкла Брасса «The Antiquity of Man».
Виктор Сточковски в своей рецензии на «Запрещенную археологию» в журнале «L’Homme» (1995. Vol. 35. Pp. 173–174) справедливо замечает: «Исследователи истории науки без устали повторяют, что на смену библейской теории происхождения мира в XIX веке пришла теория эволюции. Вместо того чтобы признать этот простой факт, мы создали в своем воображении более сложную реальность, которую многочисленные свидетельства о происхождении мира сегодня ставят под сомнение» (P. 173). К этим свидетельствам Сточковски относит и теорию библейских креационистов. «„Запрещенная археология“, – добавляет он, – предоставляет нам еще одну теорию, посвященную Его Божественной Милости А. Ч. Бхактиведанте Свами Прабхупаде и вдохновленную ведической философией, которую изучают в американском Институте Бхактиведанты – одном из подразделений Международного общества сознания Кришны».
Благосклонную оценку ведическим истокам «Запрещенной археологии» дал Хиллель Шварц в «Journal of Unconventional History» (1994. Vol. 6. № 1. Pp. 68–76): «Авторы полностью переворачивают устоявшиеся взгляды» (P. 75). «Они полагают, что Homo sapiens постоянно сосуществовал с обезьяноподобными существами, которых биологи-эволюционисты привыкли считать предками человека или источником разветвления родов. Тем самым авторы подтверждают мнение ведических источников о бесконечно далеких истоках человеческого рода». Он добавляет: «Несмотря на содержащуюся в ней неприкрытую проповедь, книга заслуживает внимания за то, что подчеркивает всегда существовавшее отличие человека от приматов» (P. 76). Он правильно понял скрытый тезис этой книги о том, что «человечество – это не продукт биохимической эксфолиации, а творение духа, о чем свидетельствует древняя, совершенная, самодостаточная и неизменная мудрость ведических учителей».
В своей книге «Origin of the Human Species» («Происхождение человека»)(2001), опубликованной академическим издательством «Rodopi» в серии «Исследования истории западной философии», Деннис Боннет, руководитель философского факультета Ниагарского университета, отмечает: «Кремо и Томпсон не относятся ни к числу материалистов-эволюционистов, ни к числу сторонников библейской теории происхождения мира. Они открыто признают связь с Индией, являясь сотрудниками Института Бхактиведанты. Следуя ведической литературе, они утверждают, что человек существует на Земле с незапамятных времен, сотни миллионов лет. Из-за этого многие критикуют „Запрещенную археологию“, заявляя, что система верований авторов не позволяет им непредвзято подходить к обсуждаемой теме. Такие личностные нападки несправедливы и необоснованны. Любой автор имеет личные философские убеждения, которые могут свести на нет его объективность, хотя так происходит далеко не всегда. „Запрещенная археология“ с ее историческими свидетельствами и аргументацией обладает ценностью сама по себе, подвергая социологической и эпистемологической критике современную палеоантропологию» (P. 130).
Как и ожидалось, христианские креационисты благосклонно восприняли «Запрещенную археологию». Питер Лайн, рецензировавший сокращенный вариант «Запрещенной археологии»в «Creation Research Society Quarterly» (1995. Vol. 32. P. 46) сказал: «Эту книгу следует прочесть всем, кто интересуется происхождением человека». Выразив свое изумление тем, что книга эта продавалась в одной из самых крупных сетей магазинов в Америке, Лайн говорит, что «теоретические взгляды этой книги берут свое начало в ведической литературе Индии, утверждающей, что человек живет на Земле уже очень и очень давно». Лайн замечает, что сам он не разделяет этих взглядов: «Будучи креационистом, полагающим, что Земля существует не так давно, я не могу принять шкалу отсчета эволюции, которую признают авторы. Однако, как продемонстрировали нам авторы, даже если кто-то считает, что начало развития Земли уходит в глубокое прошлое, все равно теория об эволюции человека неприемлема». «Запрещенная археология»получила также позитивные отклики от некоторых авторов из числа мусульман и коренных жителей Америки.
Интерес к ведическому взгляду на происхождение человека и желание услышать о нем более подробно были постоянными темами в академических рецензиях на «Запрещенную археологию». Кеннет Федер писал в своем отзыве в «Geoarchaelogy»: «Авторы не скрывают, что являются сотрудниками Института Бхактиведанты – одного из подразделений Международного общества сознания Кришны, а сама книга посвящена его основателю и их духовному учителю. Они делают разумное замечание о своей связи с этим обществом: „То, что наши теоретические взгляды основаны на ведической литературе, не должно принижать значение этой книги“. Достаточно честно, но в чем заключаются их теоретические взгляды?» (Pp. 339–340).
«Деволюция человека» и есть мой систематический ответ на этот вопрос. В течение нескольких лет, проведенных в подборе материала и написании «Деволюции человека», я излагал свои доводы на всевозможных научных и академических конференциях. В апреле 1996 года на конференции «Toward a Science of Consciousness» (одной из самых крупных международных конференций по изучению сознания, проводимой раз два года в университете Аризоны в Тусоне) я выступил с докладом, озаглавленным «Город о девяти вратах: дуализм тела и ума из индийской Бхагавата-пураны в виде тонкой аллегории». Частично этот доклад представлен в седьмой главе «Деволюции человека». Также в апреле 1996 года в Институте прогрессивных исследований при университете штата Кентукки на VII Междисциплинарной конференции по науке и культуре я представил доклад под названием «Альфред Рассел Уоллес и сверхъестественные силы: изучение новых теорий редукционизма в свете альтернативной космологии». Этот доклад положен в основу пятой главы «Деволюции человека». Затем в апреле 1998 года я представил на конференции «Toward a Science of Consciousness» доклад «Известные ученые и сверхъестественные явления». Материалы этого доклада содержатся в шестой главе «Деволюции человека». В июле 2001 года на XXI Международном конгрессе по истории науки, проходившем в Мехико, я представил доклад под названием «Палеоботанические аномалии в формации Соляного хребта в Пакистане: историческое обозрение неразрешенного научного спора». Третья глава «Деволюции человека» основана на этом докладе.
Рассказав, как и зачем была написана эта книга, я теперь приведу краткий обзор ее основных тем. В первой главе «Деволюции человека» рассказывается о том, что многие естествоиспытатели и ученые готовы рассмотреть альтернативу западному научному мировоззрению. Подобные взгляды больше не являются для них табу. В журнале «American Anthropologist» (1994. Vol. 96. № 3) Кэтрин П. Эвинг говорит: «Исключить возможность веры в иную реальность – значит заключить эту реальность в капсулу и тем самым грубо навязать свой собственный взгляд на мир» (P. 572). В «Journal of Consciousness Studies» (1994. Vol. 1. № 2) Уильям Барнард, говоря о мировых традициях мудрости, встает на сторону «ученых, которые хотят и могут подтвердить, что метафизические модели… этих духовных традиций могут с достаточным на то основанием претендовать на то, чтобы называться истиной, и ученых, которые понимают, что эти религиозные миры – не загнивающие останки, которые можно препарировать и изучить на безопасном расстоянии, а живая, подвижная совокупность знания и практики, способная изменить взгляды, которые кажутся нам незыблемыми» (Pp. 257–258). Мне лишь остается обратиться к ученым с просьбой именно так и относиться к ведической концепции происхождения человека, описанной в данной книге.
Во второй главе я привожу обзор археологических доказательств из «Запрещенной археологии», касающихся необычайной длительности существования человека на Земле. Я обнаружил, что такие доказательства действительно существуют и что их намеренно исключали из списка обсуждаемых проблем. Археологические находки, которые ставили под сомнение теорию Дарвина об эволюции человека, зачастую отвергались лишь по причине таких сомнений. Например, в XIX веке в Калифорнии было обнаружено золото. Чтобы добыть его, добытчики прорывали тоннели в склонах гор, одной из которых была Столовая гора в округе Туолумн. Глубоко в тоннеле, в слоях, относящихся к эоценовому периоду (более 50 миллионов лет назад), рабочие нашли человеческие кости и предметы быта. Находки были тщательно задокументированы доктором Д. Д. Уитни, главой государственной геологической комиссии Калифорнии, в его книге «The Auriferous Gravels of Sierra Nevada of California» («Золотоносные гравии Сьерра-Невады в штате Калифорния»), опубликованной Гарвардским университетом в 1880 году. Но в наши дни вы не услышите об этих находках. В «Ежегодном отчете Смитсоновского института за 1898–1899 годы», антрополог Уильям Холмс писал: «Возможно, если бы профессор Уитни полностью принимал историю человеческой эволюции, как мы ее знаем сегодня, он бы много раз подумал, прежде чем оглашать свои выводы, невзирая на имеющиеся в его распоряжении убедительные доказательства»(P. 424). Другими словами, если факты не подходят под теорию об эволюции человека, такие факты следует отвергнуть, что и было сделано.
Такое лицемерие продолжалось и в XX веке. В 70-х годах американские археологи под руководством Синтии Ирвин Уильямс нашли каменные орудия труда в Уэйатлако, что недалеко от Пуэбло в Мексике. Орудия были не простыми, сделать их могли только такие же люди, как мы. Группа геологов из Геологической службы США и ряда американских университетов прибыла в Уэйатлако, чтобы определить возраст находки. Среди этих геологов была Вирджиния Стин-Макинтайр. Чтобы определить возраст орудий, было применено четыре метода – метод датировки по урану, для чего использовали кости убитых животных, найденные рядом с орудиями; анализ возраста частиц циркония в слоях вулканических пород, расположенных над орудиями; гидратация тефры в вулканических кристаллах и обычная стратиграфия. Все четыре метода показали, что находкам более 250 тысяч лет. Археологи отвергли эти результаты. Они не поверили, что люди, способные создавать предметы быта, найденные в Уэйатлако, могли жить более 250 тысяч лет назад. В защиту возраста находок, установленного геологами, Вирджиния Стин-Макинтайр написала письмо (30 марта 1981 года) Эстелле Леопольд, помощнику редактора «Quaternary Research»: «На мой взгляд, эта проблема выходит за рамки Уэйатлако. Она заключается в манипулировании наукой через подавление „загадочных данных“, то есть такой информации, которая бросает вызов преобладающему на данный момент образу мышления. А Уэйатлако – как раз случай из категории „загадочных“! Не являясь антропологом, я полностью не осознавала ни значения наших аномально древних открытий 1973 года, ни того, насколько глубоко засела в нашем сознании теория эволюции человека. Результаты работы в Уэйатлако были отвергнуты большинством археологов потому, что они противоречат этой теории». Это продолжается и по сей день, и не только с золотыми приисками Калифорнии и предметами быта из Уэйатлако, но и с сотнями других находок, задокументированных в научной литературе за последние 150 лет.