Федорино горе – Корней Чуковский

На мой взгляд Чуковский – чистой воды сюрреалист, но вот «Федорино горе», пожалуй, самое реалистичное, хотя и оно начинается с яркой сюрреалистической сцены – целеустремленного движения кухонной утвари по полям и лугам в сторону леса. Ну, и сам сюжет в большой степени сюрреалистичен, как и положено в сказках, но всё же не в такой степени, как «Мойдодыр» или «Бармалей»."Федорино горе" во многом солидарно с «Мойдодыром», оба произведения имеют задачу воспитания у подрастающего поколения привычки к порядку и чистоте. Если в «Мойдодыре» речь шла об уходе за собой, то в «Федорином горе» она идет о содержании в порядке вещей, принадлежащих человеку.Представителем человечества в сказке выступает бабка Федора, которая может служить для юных читателей антипримером того, как нельзя обращаться со своими вещами. В реальной жизни, конечно, вещи сбегать не станут, но бардак с ними в любом случае ни к чему хорошему не приведет. Человек, не приученный к порядку, наверняка, имеет немалые психологические проблемы, и, скорее всего, его можно отнести к категории неудачников. Неаккуратность всегда соседствует с необязательностью и неорганизованностью, а эти две «дамы» говорят о том, что человек не в состоянии полностью самореализоваться. В армии таких зовут коротко – чмо.Так что сказка учит не просто вовремя мыть посуду или держать любые другие вещи в порядке, она учит самоорганизации и самореализации не хуже специальных селф-хэлповских книг подобной тематики. Может быть, даже лучше, потому что лишена мотивационного мусора, которым переполнены помянутые книжки.Еще дело в том, что если у человека есть какая-то черта, например, неаккуратность в отношении вещей, она будет проявляться и в отношении других людей, с ними человек тоже будет неаккуратен во всех смыслах. А для правильного отношения, учит Чуковский, нужна доброта, посуда простила Федору и вернулась к ней тогда, когда Федора стала к ней добра.Изменение, произошедшее с Федорой, не могло случиться в одночасье, на самом деле ему предшествовала серьезная внутренняя работа – доброта в отношении мира говорит о принятии этого мира, а принятие мира невозможно без принятия себя, значит, Федора, в первую очередь стала добрее к себе, что дало ей силы для изменения. Недаром в последних строчках она превращается в Федору Егоровну, отчество говорит о новом качестве, о приобретении веса и авторитета в обществе.Извините за это «глубокое» вскапывание картофельных грядок, видимо, тому причиной два бокала пасхального кагора, обычно я пью сухое… Вот же парадоксы русского языка – как можно пить сухое? Но этот вопрос уже никак не относится к теме рецензии. Пойду бокал помою…

Первое впечатление, когда читаешь обо всех этих корытах, стаканах, чайниках и кофейниках, что бегут по дороге – объявлена, наконец, всеобщая мобилизация. Естественно, если родина в опасности, то абсолютно все рвутся на ее защиту, даже домашняя утварь, даже стеклянная посуда (она-то особенно, ибо ничто ей не мешает быть не просто стеклянной посудой, а посудой с неким содержимым, что ароматно плещется на дне каждого стакана, тонким слоем растекается по стенкам самого маленького тазика) несется куда-то на ближайший вербовочный пункт, чтобы полновесно отдать своей стране хотя бы один из ее многочисленных долгов.А как все убедительно, вы сами посмотрите, читаю и нарадоваться не могу за Корнея Чуковского, как всегда. «За лопатою метла вдоль по улице пошла». Расшифровываю – все уже, что могли – лопатой загребли, а теперь метлой заметем и следов будет не видно. Или вот, «ножи – эй, держи, держи, держи». Как-то даже жутко, вам не кажется? Вот это ассоциации у автора! А про кастрюлю? Закричала утюгу: «я бегу, удержаться не могу». Естественно, ибо, опять же, кастрюля с содержимым и бежать ей, как минимум, до румынской границы. И самого утюга предупредила, чтобы ненароком не прижег или прогладил.Люблю я «Федорино горе» с детства. Сказал я как-то такое на уроке и долго ждал – поймет ли учитель. Ну, да ему не до того было. А как это нехорошо, чужое горе любить. Вообще, дурновкусица наиболее часто проявляется именно в общей неряшливости, поэтому, например, реальных свершений от сочувствующих женщин ждать не приходится. Поэтому нужно выбирать между терпеливой женой и аккуратной. Двух в одном практически не бывает. А виноваты, конечно, американцы с их одноразовой посудой и проклятые враги, что поубивали всех мужиков. Я почему-то уверен, что будь Федора при муже, ей бы хозяйство вести было намного проще.Кстати, мне не очень нравится такой вот тарелочный подход, когда всякая домашняя утварь начинает по сути шантажировать свою хозяйку. Посуда-то явно та еще, дореволюционная, какого-нибудь немецкого фарфору, явно не наша. Потому что настоящая наша посуда подошла бы с пониманием, в крайнем случае – поставила бы вопрос на общем домашнем собрании и приняла некое коллективное решение. В крайнем случае, перешла бы на самопомывку. Ничего с нашими не случится, пусть привыкают сами управляться.С другой же стороны, как же жить без прощения. Не согрешишь – не покаешься. Читайте Корнея Чуковского. Его так Надежда Крупская не любила.

Я не помню, чтобы где-то ещё читала произведения о домашней утвари и надобности соблюдать чистоту в доме. Сказка мне нравится тем, что она так по-детски понятна. Когда я ещё маленькая читала «Федорино горе», мне было очень жаль бедную Федору. Я представляла, как она будет жить, несчастная, в пустом и грязном доме, и плакать от одиночества. Но всё хорошо, что хорошо кончается. А ещё я думаю, что сказка не только о том, что нужно беречь посуду, но вообще нужно беречь всё, что дорого: вещи, близких, отношения. Иначе будешь потом горько плакать, как тётя Федора. И не всё можно вернуть обратно…