Кора Рейли
Вознесенная грехом. Последний ход принцессы
– Как и я, Гуннар предпочитает быть подальше от итальянцев. Ему едва удалось спастись.
Меня удивило, что Гуннар выбрался живым. Но должен признать, его одержимость тренировками, вероятно, пригодилась ему.
– Как по-твоему, мне точно опасно заводить разговор с парнями в хижине, чтобы выяснить, готовы ли они поделиться со мной кое-какой информацией?
Грей кивнул.
– Гуннар всерьез злится на тебя, если тебе вдруг интересно. Во всяком случае, посильнее, чем другие. В общем, если тебя кто-то и убьет, то именно он.
Гуннар не выглядел враждебно настроенным, по крайней мере, не больше, чем стоило ожидать. Будь я на его месте, тоже бы злился.
– Кто те ребята с Гуннаром? По его словам, Роланд здесь.
– Роланд вернулся сегодня утром после выполнения парочки поручений. Нам нужны были деньги, а остальные – обычные парни, которые покинули клуб сразу после того, как Эрл начал жаждать мести. Ричи, Курт. И еще Бин.
Я помнил каждого, однако не разговаривал с ними целую вечность.
– И никто из них не хочет пустить мне пулю в лоб?
– Послушай, если Гуннар тебя пока не убил, то и они, скорее всего, не станут. Среди нас нет людей, мечтающих прямо сейчас о твоей смерти. Но у Эрла по-прежнему много сторонников, особенно в Техасе. Они наверняка попытаются прикончить тебя и Марселлу. Ты можешь мне не верить, но я бы никогда тебя не предал, – пробормотал Грей. – Можешь уйти, если думаешь, что я заманиваю тебя в ловушку.
– Я доверяю тебе, Грей, – возразил я, но, если честно, почувствовал настороженность. Возможно, просто из-за своей подозрительности. – Ты должен уехать отсюда со мной. Я могу отвезти тебя к маме. Она переживает.
– Нет, Мэддокс. Мне некуда возвращаться. И я уже взрослый, чтобы снова жить с мамой.
Я не стал уточнять, что ему семнадцать и формально положено жить с матерью. У нас обоих никогда не было обычной семейной жизни, почему бы не начать сейчас?
– Ты мог бы не отказываться… – Но я даже не знал, где буду жить.
Мне негде остановиться. Выбрать одно из старых отделений «Тартара» – чересчур рискованно. У меня имелись деньги, но найти жилье в городе не вариант, да и заняло бы слишком много времени. И я сомневался, что Лука позволил бы мне спать в комнате Марселлы.
От последней мысли я едва не расплылся в улыбке, хотя спустя миг осознание того, что я и впрямь собирался жить с Марселлой под одной крышей, напугало меня до полусмерти. Черт, дело принимало серьезный оборот. Долго ли это продлится, учитывая определенные трудности с семьей Белоснежки?
– Я и близко не подойду к итальянцам, – добавил Грей.
– Держись подальше от неприятностей, хорошо?
– Думаю, тебе стоит прислушаться к собственному совету. Тебя хотят убить больше людей, нежели я.
Я горько усмехнулся.
– Я намерен выяснить, кто они такие, и устранить максимум из них.
Глава 4
Мэддокс
Мы с Греем вернулись в хижину. Сводный брат зашел первым, исчезнув из виду на пару минут. До меня донеслось тихое бормотание, а после на пороге вновь появился Грей. Он кивнул мне, и я последовал внутрь.
Бин, Курт, Ричи, Роланд и Гуннар сидели за грубым деревянным столом, на котором стояли бутылки с пивом. Парни проследили за мной взглядом, когда я опустился на свободный стул.
– У тебя есть яйца, раз ты пришел сюда после того, что сделал. А я думал, принцесса Витиелло крепко держит тебя за них, – сказал Бин, усмехнувшись и продемонстрировав черноту на месте отсутствующего переднего зуба.
Эрл выбил его и запретил Бину вставлять новый. Он должен был оставить щель как напоминание. Вскоре после этого, примерно два года назад, Бин стал «Кочевником», хоть и навещал нас.
– Она делает так в особых случаях, – ответил я, пожав плечами.
– Ты уверен, что она их не отрезала? – спросил Ричи.
Я указал на бутылку пива.
– Могу я взять? Бредовый разговор пробуждает желание выпить.
Гуннар подавил ухмылку и протянул мне бутылку.
– Продолжай. Но мы оба знаем, что ты здесь не ради любезностей и восстановления старых отношений, верно, Мэд?
– Хочу кое-что прояснить: я не имею ничего против вас. Я не охочусь за вашими головами, но при условии, что и вы не охотитесь за моей или Марселлы. Если вы не собираетесь причинить боль моей женщине, то я, мать вашу, вас не трону.
Ричи грохнул бутылкой об стол.
– Шестеро против одного, Мэд. У тебя стальные яйца, раз считаешь, что выживешь, если пойдешь против нас. У тебя даже нет оружия.
– С тобой я справлюсь. В последние несколько лет большинство из вас просто бездельничали. – Я замолчал: не был настолько самоуверен, чтобы думать, что сумею одолеть их всех сразу. – И кто сказал, что я один? Теперь я работаю с мафией, не забывайте.
Роланд усмехнулся.
– Похоже, кто-то из итальянцев жаждет твоей смерти, Мэд. Сомневаюсь, что ты выбрал правильную сторону.
– И кто же? По слухам, ты говорил с людьми, которые хотят моей смерти.
– Не я, Мэд. Я стараюсь избегать людей Витиелло.
Гуннар косо взглянул на свою бутылку. Я прищурился.
– Это был ты?
Он вздохнул.
– Я столкнулся с тем мальчишкой-переростком примерно спустя пару дней после побега. Я еще был не в себе и достаточно глуп, чтобы спрятаться на одном из наших старых складов. Удар по голове сбил меня с толку.
– Мальчишка-переросток? Ты имеешь в виду Амо?
Гуннар кивнул.
– Ага. Пацан догнал меня вместе с другим парнем, и я был уверен, что они тут же меня прикончат, но гаденыш… в общем, Амо рассказал мне, что ты убил Эрла и теперь охотишься за другими членами «Тартара».
– И тебе нечем было больше заняться, кроме как распространять информацию?
Гуннар впился в меня взглядом.
– Ты ведь не надеялся на мою преданность? Я был чертовски зол в первые дни, когда у меня болела башка, и я не знал, что ты позаботился о Грее, раз он выбрался оттуда живым. Я рассказал лишь одному или двум парням, а они, видимо, разболтали остальным. Но я не удивлюсь, если мальчишка Витиелло сообщил новости еще нескольким байкерам. Похоже, он точит на тебя зуб.
– Вероятно, ему не нравится мысль о том, как ты погружаешь свой уродливый член в рот и киску его сестры, – сказал Бин, ухмыляясь.
Я ударил его. Он вскрикнул и зажал рот. На меня сразу же направили несколько пистолетов.
Я поднял ладони.
– Не смейте оскорблять мою женщину.
Роланд покачал головой.
– Ты пытаешься сделать невозможное возможным, Мэд. Я дам тебе совет: беги от Витиелло, пока еще способен. Лучше жить с воспоминаниями о нескольких ночах с избалованной принцессой, чем умереть в тот момент, когда она потеряет к тебе интерес.
Все кивнули.
– Я пришел сюда не за советом по поводу отношений, особенно от вас, ребята. Мне требовалась информация, и я ее получил, спасибо. – Я встал. – Вы собираетесь восстанавливать «Тартар»?
Роланд и Гуннар переглянулись.
– Как только найдем президента.
Грей открыл было рот, но тут же закрыл, скрестив руки на груди.
– Удачи, – добавил я напоследок. – Мне пора возвращаться.
– К итальянцам? – насмешливо спросил Бин.
– К своей женщине.
Я сжал плечо Грея.
– Позвони мне, если понадобится помощь, хорошо?
Грей встретился со мной взглядом и кивнул. Я надеялся, что брат примет мою поддержку.
– И навещай маму время от времени. Она волнуется.
Гуннар встал и последовал за мной.
Мы вышли из хижины.
– Сейчас у тебя больше врагов, чем друзей, Мэд. Убедись, что знаешь, кто есть кто. Ты принадлежишь этому месту. Наверное, у тебя не займет много времени, чтобы все осознать. Благодаря такому умному лидеру, как ты, мы могли бы восстановить то, что уничтожено.
Я натянуто улыбнулся.
– Вы справитесь и без меня. – И я зашагал к байку.
Я не мог отрицать, что, возможно, буду скучать по прежней жизни. По чувству безудержной свободы и братству, которое сложилось в первые годы после моего вступления в ряды членов «Тартара». Я мало что знал о мафии, но тот уклад Семьи, о котором я уже имел представление, вроде бы кишел старомодными традициями и лицемерными правилами.
Я не понимал, смогу ли вписаться в такой мир, но ради Марселлы я попытаюсь.
А сначала, прежде чем думать о работе с кланом, не говоря о том, чтобы попытаться влиться в семью Марселлы, мне надо серьезно поговорить с Амо, мать его, Витиелло.
Марселла
Чтобы отвлечь меня от случившегося, мама организовала «девичий спа-день». В последний момент она записала нас в любимый салон красоты на маникюр и массаж.
– Скоро все станет как раньше. Ты забудешь о проблемах, – сказала мама с доброй улыбкой.
Но жизнь уже никогда не будет беззаботной, и я не стану прежней. В этот раз мы не вошли в салон через парадный вход, как обычно, а прокрались через служебный – с натянутыми на голову толстовками, как преступницы, дабы избежать любопытных взглядов.
К этому времени пресса уже пронюхала о моем спасении, и поскольку адвокаты отца выпустили лишь короткое заявление без особых подробностей, сплетни стремительно множились. После просочившегося видео, на котором я была обнажена, все в стране заговорили о похищении Марселлы Витиелло.
Никто не смог хранить это в полной секретности, даже папа. И теперь все захотели знать о моем возвращении как можно больше.
Один из телохранителей прогнал папарацци, прятавшегося за мусорными баками, и разбил его несомненно дорогую камеру, а затем швырнул обломки в убегающего репортера. С этим, скорее всего, придется разбираться папиному адвокату.
Когда мы наконец сняли толстовки в спа-салоне, мама ободряюще сжала мою руку. В вестибюле пахло лимоном и мятой – знакомый аромат. Я уже потеряла счет тому, сколько раз мы с мамой проводили здесь «девчачьи дни».
– Рано или поздно пресса забудет о случившемся, Марси. Как и остальные. Они потеряют интерес. Нам просто надо залечь на дно ненадолго.
– То есть спрятаться.
Мама неуверенно посмотрела на меня.
К нам подошла Мэй – одна из сотрудниц. Она приветливо улыбалась, но я уловила любопытство в ее глазах. Она знала о произошедшем.
Забыть случившееся оказалось непросто.
Мне почти удалось расслабиться, пока парикмахер не попросила снять каффу, чтобы она могла как следует вымыть мои волосы для интенсивного увлажнения и ухода с целью придать прядям блеск.
– Она не может, – твердым голосом вмешалась мама. – Тебе следует быть осторожной.
Я сглотнула ком в горле. Расслабиться все же не получилось.
Следующий казус произошел, когда Мэй делала мне маникюр. Ногти были частично сломаны, а под некоторыми даже осталась кровь. Похоже, Мэй была не прочь задать вопросы, хотя и воздерживалась от них. Мама то и дело бросала в нашу сторону обеспокоенные взгляды, что было непривычно.
Последней каплей стал массаж.
– Снимайте одежду и устраивайтесь поудобнее, – сказала Мэй своим певучим голосом.
Я начала снимать халат, который надела в начале спа-дня, но мама предупреждающе коснулась моей руки. В ее глазах вновь появилась тревога.
– Наверное, сегодня мы пропустим массаж спины и сделаем упор на ноги, – обратилась она к Мэй.
Потребовалась пара секунд, чтобы понять почему. Из-за татуировки на спине.
Мэй застыла, как и я. Я опустила руку, оставшись в халате.
Мэй массировала только икры и ступни, как и попросила мама. Сеанс, конечно же, прошел великолепно, но я не смогла насладиться ни единым моментом.
Всю дорогу до дома я молчала и, даже когда мы оказались в особняке, не проронила ни слова.
Папа был дома, вероятно, потому, что мама ему написала.
Отец поцеловал меня в висок.
– Может, тебе стоит посидеть здесь несколько недель?
– Не хочу прятаться. Я не сделала ничего плохого, – отрезала я.
– Разумеется, так и есть, – сказала мама. – Ты ведь понимаешь, что мы защищаем тебя от общественности не по этой причине. Но тебе известно, какими могут быть люди.
– Им нужны сплетни, – прорычал папа. – Но лучше поискать их в другом месте.
– Я не собираюсь прятаться, – заявила я наконец. – Если не расскажу им свою версию, то они придумают какую-то другую историю. Чем дольше я прячусь, тем больше они уверены в том, что мне есть что скрывать, а последнее как раз указывает на чувство вины. Поэтому я не хочу скрываться!
Отец улыбнулся, его глаза зажглись восхищением и гордостью.
– Хорошо. Что ты предлагаешь?
– Через некоторое время у мэра Штайна состоится ужин, и я хочу там присутствовать. И я не намерена пробираться туда через черный ход или в толстовке, натянутой на лицо. Если папарацци хотят заполучить мое фото, то они его получат, но на моих условиях, как и раньше.
– Они попытаются поймать тебя в неожиданный момент, когда ты будешь наиболее уязвима. Возможно, даже сделают снимок твоего уха или татуировки, – мягко заметила мама, которая всегда старалась оберегать меня.
Я пожала плечами.
– Мне известны правила игры. Я сама играла с журналистами в течение многих лет, и они никогда не получали того, чего хотели. На все требовалось мое дозволение. И я не стану ничего менять. Они увидят татуировку, как только я изменю ее под себя, а насчет уха… – Я замолчала. Сложно отрицать, что очевидный изъян меня не волновал. Я всегда стремилась к идеалу, меня хвалили за безупречную красоту, а теперь было нелегко свыкнуться с несовершенствами. – Я не собираюсь прятать ухо и буду с гордостью носить этот шрам, как все мафиози, ведь у меня появился знак, а в жизни есть ситуации, за которые стоит расплачиваться.
– Я никогда не был так горд тобой, как сейчас, – проговорил папа.
Мама поцеловала меня в лоб.
Я знала – они сильно беспокоятся о том, что я стану частью Семьи и подвергнусь еще большей опасности. Однако то, что они восхищались той женщиной, которой я становлюсь, было важнее всего на свете.
Глава 5
Мэддокс
Последнюю ночь перед возвращением в Нью-Йорк я провел в палатке на обочине дороги, глядя на ночное небо. Голова кружилась от множества мыслей. Сегодняшнее прощание с Греем заставило меня задуматься. Несмотря на «увидимся позже», складывалось ощущение, что это наша последняя встреча. Даже если бы мы продолжили поддерживать контакт, встречи стали бы редкими. Работа с Витиелло и статус изгоя в мире байкеров привнесло в мое существование новые трудности. Какое там воссоединение семьи…
Я стану скучать – и по нему, и по моментам из старой жизни, – но ничто не вызывало во мне такого сильного чувства, как желание вновь заключить Марселлу в объятия.
Но вместо того чтобы отправиться утром в «Сферу» для разговора с Витиелло или в особняк с целью увидеть Марселлу – если, конечно, мне бы позволили встретиться с ней без гребаного официоза, – я направился в приют для животных, надеясь наткнуться на Гроула. Оставалось загадкой, почему я почувствовал связь с не очень-то разговорчивым человеком. Наверно, потому, что и он был в прошлом врагом Витиелло и каким-то образом сумел стать частью его команды.
Подъехав к знакомой дорожке, я сразу заметил недавно установленные камеры наблюдения, прикрепленные к высоким столбам. Готов поставить свои яйца, что здесь установлены и детекторы движения, и я даже знал, по какой причине они внезапно появились. Из-за меня. Ну и, может, из-за другой части «фан-клуба» Эрла. Хотя точно – из-за меня.
Затормозив перед домом, я ухмыльнулся и помахал рукой, уверенный, что кто-то меня да увидит.
Когда я снял шлем и слез с мотоцикла, то обнаружил девушку с длинными черными волосами. Сердце забилось от волнения. Черт. Я соскучился.
Марселла присела на корточки перед огороженной территорией, где Гроул держал ротвейлеров. Было неожиданно увидеть ее здесь – и невозможно описать поток эмоций, захлестнувших меня с головы до пят. Марселла повернулась на звук двигателя, и, как и в первый раз, когда я ее узрел, все внутри меня затрепетало. Сомневаюсь, что это когда-либо изменится. Не только из-за ее красоты, но еще из-за того, как она двигалась, держалась – и как огонь пылал в ее глазах. Проклятье.
Гроул, стоявший рядом, закрыл ее собой, а потом взял за руку, словно я представлял угрозу. Жест явно говорил о недоверии. Трудно сказать, удивился ли Гроул, заприметив меня. И причастен ли он к распространению информации об убийце Эрла?
Марселла точно не была. Она высвободилась из хватки Гроула и бросилась ко мне. Я ухмыльнулся ее рвению, пока не понял, что она не выглядела счастливой. Она была чертовски рассерженной.
Черные волосы развевались на ветру, на ней были темно-синие джинсы, простая белая футболка и белые кроссовки, но даже увидев ее в обычной одежде, у меня перехватило дыхание.
Проблеск сомнения, который я чувствовал ночью по поводу всего, от чего уже отказался – и собирался отказаться – ради Марселлы, моментально испарился. Она того стоила.
Марселла застыла передо мной, в ее глазах сверкала ярость.
– Четыре дня от тебя ни слуху, ни духу!
Я потянулся к ней, жаждая поцелуя, прикосновения, чего угодно, но она оттолкнула мою руку, как надоедливую муху, ее злость только усилилась.
– Ты сбежал. Я думала, ты ушел навсегда. Решила, ты наигрался со мной.
– Черт, Белоснежка, – пробормотал я. – Я, мать твою, убил Эрла ради тебя. Предал клуб ради тебя. А ты посчитала, что я забавлялся с тобой? Будь это так, я бы являлся наихудшим игроком, потому что ты выиграла все. Ты взяла большой куш.
Она всматривалась в мои глаза, пытаясь отыскать в них искренность. Ей еще следовало поработать над доверием ко мне, хотя, пожалуй, не ей одной. Нам обоим.
– Тогда почему сбежал?
– Хотел убедиться, что Грей в порядке. В последний раз, когда я видел брата, он смотался от твоего отца и его солдат незадолго до того, как меня вырубили.
– Почему ты не мог предупредить, что собираешься проведать брата? Я не понимаю, почему ты улизнул тайком. Согласись, выглядело подозрительно.
– Я не мог сказать тебе, куда собираюсь, поскольку кто-то обнародовал информацию о том, что я убил дядю. И пока я не узнаю, кто сдал меня, не могу рисковать, разбалтывая, что ищу брата. Это бы подвергло опасности и его, и меня.
Она усмехнулась.
– Мог бы сказать мне. Ты можешь полагаться на меня. Не я слила информацию, если это вдруг тебя так беспокоит.
Расстояние между нами сводило меня с ума. Я хотел прижать Марселлу к груди и уткнуться носом ей в шею.
– Я понимаю, что это не ты, и я тебе доверяю.
– Явно недостаточно. – Она отвернулась в сторону конуры, сжав пухлые губы и нахмурив темные брови.
Я стиснул зубы. Она права. Но и она до сих пор мне не особо верила.
– Почти всю нашу жизнь мы не знали друг друга, а большую ее часть вообще были врагами.
Поразительно, как сильно я рисковал ради женщины, которую увидел воочию совсем недавно, но в глубине души не сомневался, что сделал бы это снова.
Марселла способна взглядом заморозить ад. Она была не на шутку рассержена. Однако я полагал, что причина не только во мне.
– Кто? Кто слил информацию о тебе?
Я вздохнул. Я не готов к такому разговору. Марселла целиком и полностью предана родной семье, нападение на Амо не принесло бы мне дополнительных очков, но я не стал ей врать.
– Твой брат.
Она напряглась, незамедлительно помотав головой.
– Амо не пошел бы против приказа отца, а папа не позволил бы информации утечь. Твои данные фальшивы. Амо бы так не поступил.
Я приподнял брови. Я ожидал подобной реакции. Ее отношение к отцу незыблемо.
– Точно? По мне, у него есть все основания. И ему незачем бояться последствий. Твой отец никогда бы не убил Амо за проступок, как своих солдат.
– Но для чего ему… – Марселла задумалась. Конечно, она уже нашла сотню доводов, по которым ее брат и остальные члены Семьи хотели, чтобы мои старые приятели-байкеры узнали, что именно я убил Эрла.
С таким же успехом она могла бы приставить пистолет к моей голове. Долгие годы мы были врагами и до сих пор ими оставались. Я боялся, что мы будем ими еще какое-то время – даже если Марселла хотела другого.
– Я с ним поговорю, – решительно сказала она.
Я бы лично разобрался с Амо, однако в итоге мог всадить пулю ему в лоб. Наверное, будет лучше, если Белоснежка пообщается с братом. Незачем, чтобы Амо, мать его, Витиелло положил конец нашим с Марселлой отношениям.
Тем временем Гроул подошел ближе, и его настороженный взгляд дал мне понять: он готов вмешаться, если понадобится. Я ухмыльнулся, на что он, конечно же, ничего не ответил. Улыбка не входила в стандартный набор эмоций Гроула.
– Все думали, что ты сбежал, потому что хотел свободы, – заметила Марселла гораздо мягче.
– И ты тоже?
Марселла никак не отреагировала, лишь внимательно наблюдала за мной.
– У тебя когда-нибудь закрадывалась мысль об этом?
Я шагнул к ней. Черт. Мне необходимо прикоснуться к ней, иначе я сойду с ума.
– Даже если бы и закрадывалась, сейчас-то я здесь. Ты в моей душе и в сердце, и я уже не смогу без тебя.
Марселла покачала головой.
– Если ты думаешь, что быть со мной – означает потерять свободу, тогда, пожалуй, нам не надо быть вместе.
Она что, черт возьми, серьезно? Схватив ее за шею, я притянул ее к себе, страстно целуя.
На мгновение она прижалась ко мне, ее губы расслабились, приоткрываясь, приглашая внутрь, но затем она оттолкнула меня, ее взгляд был свирепым.
– Хочешь прощальный секс?
– Чушь собачья, Марселла. Я хочу проводить с тобой каждый день в жизни. Мне ничего больше не нужно. Неужели ты и правда считаешь, что секс стоит такого взгляда? – Я кивнул на Гроула, который глазел на меня, как на реальную угрозу, заставляя чувствовать себя в Семье «как дома».
Белоснежка все еще не выглядела счастливой. Казалось, она просто сильнее распалилась, если такое вообще возможно.
– Если мы не намерены расставаться, то ты должен понять: быть со мной – не значит лишиться свободы. Не собираюсь я быть твоими оковами. И ты должен мне все рассказать. Не врать, ни в коем случае не умалчивать.
– Я не врал! – прорычал я.
Гроул напрягся. Я усмехнулся. Как же он занервничал! Можно подумать, я способен причинить боль Марселле. Не перестань громила действовать мне на нервы, единственная кровь, которую я бы пролил, была бы его.
Она ткнула пальцем мне в грудь.
– Ты слинял, не поставив меня в известность.
– Да. И мне жаль, но это позволило мне уладить дела раз и навсегда.
Гроул теперь разговаривал по телефону. Не нужно быть ясновидящим, чтобы догадаться – его собеседником стал Лука.
– С твоим братом?
Я кивнул.
– С ним и парочкой братьев-байкеров.
Марселла с любопытством склонила голову.
– Разве они не видят в тебе врага?
– Они побаиваются меня, это уж точно, но они – «Кочевники». И покинули клуб именно потому, что им не нравились методы управления Эрла, так что они не пролили много слез из-за его смерти.
Гроул подошел еще ближе.
– Побеседуем? – Он указал на мой байк.
Марселла отступила, а я последовал за Гроулом.
– Тебе не стоило приезжать сюда. Сначала ты должен был посоветоваться с Лукой, особенно перед встречей с Марселлой.
Я хмыкнул.
– Я – не один из людей Луки и могу делать все что угодно. – Мой взгляд снова и снова возвращался к Марселле.
Она присела на корточки перед забором и болтала с ротвейлером, устроившимся напротив. Я не знал, почему не мог отвести взгляда, было ли дело в том, как джинсы подчеркивали ее округлую попку, или мягкое выражение лица Марселлы, когда она обращалась к собаке.
– Такие женщины, как она, не заслуживают слушать чушь ни от кого, они достойны наилучшего, – прохрипел Гроул, проследив за моим взглядом.
– Не надо повторять мне, что ей надо предоставить. У нее есть Семья. И теперь в ее жизни появился я.
– Моя жена заслуживала лучшего, когда мы встретились впервые, но я поработал над тем, чтобы стать достойным ее.
– Я как раз и планирую это делать, – ответил я. – И я помогу Марселле и клану Семьи.
Гроул посмотрел на меня с невозмутимым спокойствием.
– Тебе стоило явиться к Луке, прежде чем приезжать сюда. Если хочешь, чтобы тебя приняли, должен соблюдать правила.
– Забавно, что ты твердишь о правилах, учитывая, что в клане есть люди, которые, похоже, их не соблюдают, так как информация об Эрле распространяется.
Выражение лица Гроула не изменилось. Если новость и удивила его, то громила не подал вида. Или, быть может, ему просто наплевать. Он смахивал на человека, заботящегося только о своих собаках и жене, о которой он упомянул.
– А теперь я вернусь к Марселле. Доложи Луке, если хочешь.
Он не задержал меня, но буравил взглядом, пока я шел к Марселле. Бдительные глаза Гроула прожигали во мне дыру.
Марселла на секунду подняла голову, и образ Белоснежки, сидящей на корточках, подарил мне поток мыслей, в которых прямо сейчас определенно не следовало нуждаться.
Я присел рядом с ней.
– Это Сатана?
У собаки были знакомые шрамы, она смотрела на меня глубокими карими глазами.
– У нее теперь новое имя. – Марселла задумалась. – Мне не нравилось звать ее Сатаной.
– Собаки привыкают к кличкам.
Марселла пожала плечами.
– Ей пришлось по нраву новое имя. Я выбрала Сантана, потому что оно созвучно со старым, но зато все будут знать, что она девочка.
Я ухмыльнулся. Ну конечно. Вряд ли собаке есть дело до того, какого рода ее кличка. Тем не менее забота Марселлы о ротвейлере поразила меня.
Белоснежка встретилась со мной взглядом.
– Почему ты так на меня смотришь?
Было заметно, что она постепенно оттаивает по отношению ко мне, хотя еще немного злится и, возможно, малость сбита с толку из-за брата.
– Я скучал по тебе, по твоему прекрасному лицу и даже по сердитым глазам, но больше всего – по ощущению твоих губ. – Я лукаво улыбнулся, но она лишь приподняла брови и толкнула меня, даже не моргнув.
Черт. Эта девушка могла быть настоящей снежной королевой.
Я перевел взгляд с Марселлы на ротвейлера. Я вырос с собаками этой породы, но не научился с ними обращаться.
– Ты и впрямь хочешь такую собаку?
– Гроул знает, как социализировать их. Мне сложно объяснить, но я чувствую странную связь с ней. Сантану тоже заперли в клетке, и поначалу мы не особо ладили друг с другом.
– Напоминает нашу историю любви.
Марселла возмущенно уставилась на меня, однако не отрицала сказанное про любовь. Долгое время мы просто смотрели друг на друга.
– Как странно быть вместе в этом мире…
Я кивнул, поскольку думал то же самое, и махнул рукой на Сантану.
– Если ты правда хочешь взять ее, то я могу забрать, как только найду жилье. Ты сможешь приходить в гости либо вообще переехать. – Я вздрогнул от собственных слов. Не верилось, что я предложил жить вместе.
Марселла подавила улыбку и нахмурилась.
– Звучит здорово: ты заберешь Сантану к себе. Но с переездом и прочими вещами… наверное, стоит подождать. Надо дать Семье привыкнуть к тебе и особенно к нашей связи. – Она замолчала. – Впереди нас ждет долгий путь. То, что произошло… боюсь, случившееся может повлиять на наши отношения. Мы еще не полностью доверяем друг другу, нам предстоит преодолеть много трудностей. – Она тихо вздохнула, сейчас она выглядела чуть ли не напуганной.
Обхватив ее лицо ладонями, я наклонился над ней.
– Я хочу быть с тобой, Марселла. Мне ничего больше не нужно. Черт, я думаю о тебе каждую гребаную секунду. Если не хочешь торопить события, так тому и быть. Мы со всем справимся, независимо от того, что будет впереди. Хоть твой брат и мечтает меня убить.
Марселла вздохнула – теперь уже глубоко.
– Надеюсь, ты ошибаешься насчет Амо. Может, твои приятели-байкеры солгали, чтобы вбить клин между нами.
– Байкеры не бросают слов на ветер. Будь у них проблемы, они бы быстро решили их, пристрелив меня. А люди, пытающиеся убить меня с помощью других, точно члены твоей семьи, хотя Витиелло и обещали оставить меня в живых.
Марселла прищурилась.
– То есть не один Амо, но и вся моя семья желает тебе смерти?
Рядом появился Гроул.
– Лука хочет поговорить с тобой в офисе «Сферы».
Я не был обескуражен тем, что Гроул созвонился с Лукой, а тот намерен меня увидеть. Меня не тянуло общаться с отцом Марселлы, во всяком случае, пока не узнаю, причастен ли он к утечке информации.
– У тебя уже есть место для собаки? – спросил я, показывая на Сантану.
Гроул отрицательно покачал головой.
– Слишком много ротвейлеров с кучей проблем. Они никогда не покидали питомник. И не привыкли жить в семье.
– Но она еще молода, ей два года, она ведь приспособится?
– Если приложить терпение и время, она сможет.
– Тогда я хочу забрать ее, когда найду жилье…
Марселла с легкой улыбкой погладила собаку через решетку. Волосы Белоснежка откинула набок, и ужасная татуировка, сделанная Эрлом, просвечивала сквозь белую ткань футболки. Прошлой ночью после разговора с Греем я ненадолго ощутил груз вины за то, что убил дядю. Сейчас это чувство улетучилось и сменилось разочарованием и гневом, которые я испытывал перед смертью Эрла.
Мои глаза метнулись к уху Марселлы, чуть прикрытому волосами и заклеенному пластырем.
Марселла поймала мой взгляд, ее движения стали скованными, прежде чем она вновь сосредоточилась на собаке.
Гроул прервал напряженное молчание:
– В доме, где я раньше жил, есть отличная меблированная квартира.
– Полагаю, она принадлежит Семье?
– Это недвижимость Луки.
– Я посмотрю, смогу ли найти собственное жилье.
Марселла поднялась на ноги.
– Я пойду с тобой на встречу с отцом.
– Лука приказал мне отвезти тебя домой, – сказал Гроул.
– Я отправлюсь в офис, – решительно продолжала Марселла.
Вероятно, Гроулу не понравился подобный расклад.
– Я буду тебя сопровождать.
– Хорошо, – любезно согласилась Марселла. – Но я еду с Мэддоксом.
– Я не могу такое позволить. Приказ твоего отца был четким. Сейчас тебе нельзя оставаться с Мэддоксом наедине.
В глазах Марселлы вспыхнул гнев, но было очевидно, что она попыталась сдержать грубый ответ. Она мимолетно кивнула. Я наклонился к ней.
– Скоро у нас появится достаточно времени, чтобы оставаться наедине. Я докажу Луке, что он может доверить мне самое ценное. Используй это время, чтобы поговорить с братом. Узнай у него подробнее об утечке информации.
У меня появилось предчувствие, что встреча с Лукой не приведет ни к чему хорошему. Амо по-прежнему казался буйным и был способен слить сведения обо мне.
Она благодарно улыбнулась, но я чувствовал – Белоснежку раздражали приказы отца.
– Если ты будешь жить в одном из наших многоквартирных домов, тогда нам будет проще видеться. Папа не позволит мне посещать какое-либо место, которое он не сумеет защитить должным образом, особенно после похищения.
Конечно, она права. Мне не хотелось жить под бдительным взором Витиелло, однако я проглочу гордость до тех пор, пока Лука не сообразит, что я не собирался причинять боль его дочери.
– Пошли, – буркнул Гроул. – Нам лучше поторопиться. Луке не понравится, если мы опоздаем.
– Мы точно не хотим его злить, – сказал я с сарказмом и подмигнул Марселле.
Она взяла меня за руку и встала на носочки, шепча на ухо:
– Он постарается усложнить тебе задачу настолько, насколько возможно. Он надеялся, что ты сбежал, но теперь, когда ты вернулся, он и другие мужчины Семьи подвергнут тебя испытаниям, пока ты не поймешь – оно того стоит.
