Константин Перепечаев
От лягушки до Кремля. Новые приключения Семена Петровича
Человек собаке друг
Часть 1. Неожиданный подарок
«Мне нравилось заниматься дрессировкой собак…» – звучит как-то банально. «Я профессионально занимался дрессировкой почти десять лет» – многовато пафоса и тоже не то. «Начав заниматься дрессировкой в 15 лет, я погряз в этом деле по самые уши» – вот это уже похоже на правду.
Как обычно, все началось с покупки собственной собаки. Кто из нас в детстве не умолял слезно папу и маму, чтобы ему подарили щеночка? Но мои родители оказались людьми терпеливыми и стойкими. Моему эмоционально невыдержанному «хочу, купите» они каждый раз противопоставляли железобетонный аргумент: «станешь взрослым – купим». Таким образом я получил колоссальную мотивацию к раннему взрослению и к 15 годам наконец обзавелся четвероногим другом. Конечно, это была овчарка – настоящая, большая, восточноевропейская. Будучи по натуре максималистом, я и тут не отступил от своих принципов. Моя овчарка должна быть самой дрессированной овчаркой в мире. Так я и попал на дрессировочную площадку. Вместе с Мухтаром мы быстро освоили все возможные и невозможные собачьи дисциплины, начиная с общего курса дрессировки (ОКД) и защитно-караульной службы (ЗКС) и заканчивая следовой работой, поиском предметов, буксировкой лыжника и т. д., и т. п. Стены моей комнаты были увешаны многочисленными грамотами и дипломами, а во время прогулок мы регулярно устраивали для отдыхающих горожан маленькие шоу. Мухтар успешно отыскивал утерянные ключи и кошельки с документами. Зимой малыши визжали от восторга, в облаке снежной пыли несясь на санках, запряженных большой черно-серой овчаркой. Летом мы доставали из реки уплывающие мячики, надувные матрацы, а также глупых маленьких плохо плавающих собачек. Но моя беспокойная душа требовала большего… Вскоре я понял, что заниматься дрессировкой других собак не менее, а иногда даже более интересно, чем обучать свою собственную. Так я и стал сначала помощником инструктора, потом инструктором, ну и, как говорится, понеслось…
Основные занятия на нашей УДП (учебно-дрессировочной площадке) проходили в субботу и воскресенье. К нам приходили заниматься с собаками всех пород и возрастов, а владельцами были и стар и млад. Главным и единственным принципом формирования учебной группы был уровень подготовки собак. На первом занятии по курсу послушания длинная и нестройная шеренга обучающихся могла включать в себя людей, принципиально отличавшихся как по возрасту, так и по социальному статусу. Бизнесмена в дорогом спортивном костюме с холеным доберманом на элегантной цепочке. Мальчишку в поношенной школьной форме с лайкообразным двортерьером на длинной веревке. Даже бабушку в шерстяной кофте и старых рейтузах с немецким догом на потертом брезентовом поводке. Этот в прямом смысле слова разношерстный коллектив очень быстро формировал единую сплоченную команду людей, объединенных одной целью и удивительно бережно и корректно относящихся друг к другу. Мне многократно приходилось наблюдать, насколько в процессе сложного и длительного обучения собаки перевоспитываются и дисциплинируются сами люди. К концу четырехмесячного дрессировочного курса владельцы собак становились спокойнее, терпеливее и добрее. Злые, нервные и агрессивные люди самопроизвольно отсеивались уже ко второму-третьему занятию.
Коллектив наших инструкторов состоял из людей, фанатично преданных своему делу. Все выходные мы пропадали на площадке с раннего утра и до позднего вечера. Мы не только занимались дрессировкой. Мы строили и ремонтировали оборудование, придумывали и создавали новые снаряды, ставили заборы, чинили бытовку, выравнивали грунт – работы было невпроворот. Наши старания получали достойную оценку – число занимающихся увеличивалось, популярность УДП росла. Финансовая составляющая дрессировочного процесса также становилась все более ощутимой. Количество наших «честно заработанных» заметно росло, что, безусловно, служило дополнительной мотивацией.
В тот памятный день один из наших учеников, блестяще сдав экзамен по общему курсу дрессировки со своим эрдельтерьером, подошел ко мне, загадочно улыбаясь. Крупный солидный дядька лет пятидесяти, он сиял, как начищенный до блеска медный таз, и явно что-то прятал за спиной.
– Семен, я искренне благодарен вам за вашу работу! – мужчина с чувством пожал мне руку. – И собака у меня теперь послушная, и я, знаете ли, здоровье себе поправил…
Мужчина басовито хохотнул.
– Вот ведь удивительное дело, каждый месяц занятий по 2 кг сбрасывал. Итого почти минус 10 кг за четыре месяца! И это вкупе с полученными положительными эмоциями… В общем… Спасибо большое и человеческое!
– Очень рад за вас, Владимир! Вы действительно очень старались. И Кристи ваша – просто умница! – я потрепал собаку по жесткой курчавой шерсти на холке.
– Это вам, Семен! – мужчина протянул мне небольшой сверток из плотной бумаги. – Мне друг из Германии привез. Здесь видеокассета по дрессировке собак. Это любительский фильм, очень редкий. Такую кассету нельзя купить. Но я очень попросил, – Владимир сделал пальцами руки движение как будто пересчитывал деньги, – и мне ее специально переписали. Возможно, качество будет не очень, ну и озвучка, понятное дело, на немецком. Но мне сказали, что инструктор по дрессировке и так все поймет. Держите! Думаю, вам будет интересно.
К этому моменту я занимался дрессировкой уже почти пять лет и считал себя достаточно опытным инструктором. Смотреть переписанную любительскую кассету да еще на немецком… А стоит ли? И что принципиально нового я смогу там увидеть? Черно-белый фильм начала шестидесятых об армейской дрессировке собак? Я развернул плотную коричневую бумагу и скептически уставился на видеокассету. На белой картонной коробке синим фломастером было крупно выведено: «Helmut Raiser. Der Schutzhund». Моих знаний немецкого хватило лишь на то, чтобы понять, что какой-то Хельмут, вероятно, что-то будет рассказывать про собак, поскольку «hund» – это собака. Я вздохнул, вставил кассету в видеомагнитофон и уселся на пол напротив телевизора. «Посмотрю эту муру минут пятнадцать, а потом займусь делами…» – пробормотал про себя и нажал клавишу «PLAY».
Я очнулся, когда, громко щелкнув, сработал автостоп и полностью промотанная кассета остановилась. На табло видеомагнитофона горели цифры 3:02. Фильм закончился, а я все продолжал смотреть в пустой черный экран. Затекшие ноги болели, и противно ныла поясница. Похоже, все три часа фильма я сидел неподвижно, как замороженный. «Почему мне сказали, что фильм на немецком? Может, он был на русском? Я же понял каждое слово…» – пришла мне в голову странная мысль. Мой мозг пытался переварить полученную информацию. Сказать, что я был удивлен, потрясен, озадачен, – это не сказать ничего. Было ощущение, будто все эти годы я собирал огромный «дрессировочный пазл» в полной темноте. Где-то на ощупь, где-то интуитивно я находил подходящие друг другу кусочки, и они соединялись в отдельные фрагменты. Получая удовольствие от самого процесса сборки, я не представлял ни истинных размеров этого пазла, ни самой картины, которая была на нем нарисована. Вдруг мне включили яркий свет, и я четко и ясно увидел все. И еще мне рассказали, как этот пазл нужно правильно собирать. Все дрессировочные принципы, проблемы и сложности, потенциальные ошибки и неправильные действия были объяснены в этом фильме четко, просто и понятно. И самое главное – я могу это реализовать! Конечно, у меня нет такой амуниции, дрессировочных костюмов, защитной одежды, специального оборудования. И вопрос не в том, что их нет у меня, – их пока просто в России нет. Но если это нельзя купить, значит, это можно сделать. В конце концов, голова и руки у меня есть, а необходимые материалы мы найдем в строительных и хозяйственных магазинах. Ну что, господин Хельмут Райзер, вы бросили мне вызов – я принимаю его!
Часть 2. Интеллектуальный пес
Весь следующий месяц я раскраивал пожарные шланги, резал старые автомобильные покрышки, перешивал ватные штаны и телогрейки, создавая защитные костюмы. Из канализационных и водопроводных пластиковых труб, поролона и толстого брезента конструировал мягкие и жесткие дрессировочные рукава. Клеил из кожи и углепластика специальные хлысты и стеки (тонкие палки). Переделывал ошейники, шлейки и поводки. Когда руки немели от усталости, а исколотые сапожными иглами пальцы переставали сгибаться, я ставил кассету и включал видеомагнитофон. Чтобы снова и снова по кадрам, по движениям, по секундам изучать и запоминать дрессировочные элементы. Через месяц на нашей площадке был объявлен набор в группу по спортивной дрессировке. В группу отбирались владельцы с активными молодыми собаками, успешно сдавшими ОКД и ЗКС. Перед желающими заниматься ставились три условия: занятия два раза в неделю, обязательное участие в соревнованиях в составе команды, хорошая физическая форма самих владельцев. Занятия для спортивной группы проводились бесплатно. Мы смогли набрать группу из пяти человек, и работа закипела.
Уже через три месяца занятий по новой методике собаки стали показывать качественно другой уровень работы. На майские праздники мы организовали показательные выступления для жителей района. Наши четвероногие спортсмены демонстрировали безукоризненное хождение «Рядом» без поводка, одним прыжком преодолевали двухметровый барьер и вступали в жесткое противоборство с одним или даже двумя «злодеями» в дрессировочных костюмах. Под восторженные крики довольных горожан собаки свирепо вгрызались в защитные рукава и костюмы, не обращая внимания на удары стеком и грохот выстрелов стартового пистолета.
Наше «шоу» смотрелось по-настоящему круто, но я хорошо понимал, что показательные выступления – это одно, а участие в соревнованиях – совсем другое. Энтузиазм наших спортсменов был выше всяких похвал, но возможности собак, положа руку на сердце, были достаточно средними. Я довольно быстро понял, что генетику не обманешь. Есть врожденные качества собаки, которые, к сожалению, не улучшишь никакой дрессировкой. Как и в любом профессиональном спорте – занимаются миллионы, а чемпионами становятся единицы. Мне нужна была собака с задатками чемпиона. Я очень ее ждал, и наконец она появилась.
Это был стаффордширский терьер по кличке Шаман. Я всегда относился к стаффордам достаточно скептически. Да, отличные физическая форма и скоростные качества. Да, мощная хватка и высокий болевой порог. Да, активный подвижный темперамент и низкая утомляемость. Но порода, которая исторически выводилась для боев, несет в себе генетически заложенную доминанту: найти кого-нибудь, с кем можно подраться… и подраться. Для спортивной собаки это очень плохо. В условиях соревнований, когда вокруг спортсмена десятки чужих лап и хвостов, стоит на мгновение ослабить контроль над твоим прирожденным «бойцом без правил» – и вот он уже с кем-то сцепился… На серьезных мероприятиях – это дисквалификация без разговоров. Кроме того, амстаффы (американские стаффордширские терьеры) мне всегда казались немного туповатыми. Наблюдая взаимодействие этих собак с владельцами, я никогда не видел на маловыразительной стаффордской физиономии хоть какого-то интереса к процессу дрессировки. Подраться с собакой, побегать за палкой, повисеть, вцепившись зубами в старую покрышку, – это с удовольствием. А вот ходить «Рядом», выполнять команды, терпеливо лежать на месте… «А оно мне надо?» – всегда ясно читалось в маленьких глазках амстаффа.
Именно поэтому, увидев в шеренге обучающихся невысокого светловолосого парня с крупным тигровым стаффордом, я не испытал особого энтузиазма. В конце первого занятия хозяин собаки подошел ко мне и безапелляционно заявил: «Слышал, что у вас есть спортивная группа. Мы обязательно должны туда попасть!»
Я немного опешил от такой наглости.
– Но вы прошли всего лишь одно занятие, самое первое! Мы набираем в спортивную группу только тех, кто успешно сдал и курс послушания, и защитный курс…
– Для нас это не проблема! – категорично заявил молодой человек. – Я готов заниматься сколько нужно. А собака у меня абсолютно уникальная.
– Для каждого владельца его собака – абсолютно уникальная и самая лучшая, – улыбнулся наш старший инструктор.
– Субъективно вы правы. Но это удивительно интеллектуальный пес. Гарантирую, вы никогда не видели таких умных собак, – в голосе молодого человека звучала твердая уверенность. – Мы с Шаманом вам это докажем. И да, прошу прощения, я не представился. Меня зовут Виктор.
Мы со старшим инструктором озадаченно переглянулись.
– Ну что же, Виктор, впереди у вас целый год занятий. Посмотрим, сможете ли вы нас удивить…
Виктор смог нас удивить уже через месяц. Мы отрабатывали команду «Рядом». Это принципиальный элемент управления собакой, основа всех основ. Именно четкое следование рядом с ногой дрессировщика, умение менять темп и направление движения обеспечивают возможность контроля собаки как при выполнении упражнений на спортивных снарядах, так и при защитной работе. Это сложный элемент, и он никому из владельцев не дается легко, но без него – никуда. Поэтому я долго и подробно объясняю, как работать с собакой. Рассказываю, показываю и еще раз объясняю. Через неделю, перед началом следующего занятия, ко мне подошел Виктор.
– Здравствуйте, Семен, у меня есть вопрос. Почему по команде «Рядом» собака должна идти слева, а не справа?
– Ну, в принципе, это взято из милицейской практики. Большинство людей правши, соответственно, кобура с пистолетом висит на ремне справа. Чтобы в экстренной ситуации сотрудник мог удерживать собаку за ошейник и при этом работать с оружием, собака должна находиться слева. В общем, это дань традиции. Следуя этой логике, если человек левша, собака должна идти рядом справа.
– Но на самом деле было бы намного удобнее, если бы собака по команде «Рядом» могла идти и слева, и справа, по необходимости. Ну, например, если я несу в левой руке большую сумку, а в правой, допустим, букет с цветами… собака слева будет мне мешать. Значит, ее нужно переключить на команду «Рядом» с правой стороны. Верно?
– Верно. Но это очень сложно. На мой взгляд, вполне достаточно, если собака хотя бы с левой стороны будет ходить нормально.
– У меня еще вопрос! – не унимался Виктор. – А если, дав собаке команду «Рядом», я пойду назад, как собака должна идти?
– В смысле назад?.. Зачем?! – я даже растерялся.
– Да, я согласен, зачем идти назад? – подключился к разговору старший инструктор Александр, незаметно подойдя к нам.
– Как зачем? – удивился Виктор. – Ну, люди же могут идти назад… точнее сказать – спиной вперед. Например, я даю собаке команду «Рядом» и иду десять шагов вперед, а потом десять шагов назад. Команду «Рядом» для собаки никто не отменял, значит, она должна следовать у ноги. Но при моем движении назад собака должна быстро развернуться на 180 градусов и идти головой вперед или она должна идти попой назад – так же, как делаю я? Вот в чем вопрос.
– Э-э-э-э-э-э… – неуверенно протянули мы с Сашей.
– Сейчас я вам все покажу, можно? Так будет понятнее… – спросил Виктор.
Мы с инструктором молча кивнули.
Виктор отвязал собаку.
– Только можно, я без поводка покажу?
– Без поводка??? – в один голос закричали мы с Александром. – На втором занятии по отработке команды «Рядом»… БЕЗ поводка?!
– Ну да, – невозмутимо ответил Виктор, – а то мы в нем запутаемся…
Старший инструктор как-то растерянно махнул рукой:
– Давай без поводка…
– Шаман, рядом! – Виктор вышел с собакой на середину площадки и пошел вперед быстрым шагом. Собака следовала у левой ноги четко, как пришитая.
– Рядом справа!
Шаман моментально переместился к правой ноге, продолжая идти вперед.
– Рядом слева!
Собака опять вернулась к левой ноге, плотно притираясь к ней по ходу движения.
– Рядом назад! – скомандовал Виктор и, резко поменяв направление, начал пятиться назад.
Шаман, не сводя глаз с владельца, семенил назад, пятясь и смешно двигая попой. При этом оставаясь «приклеенным» к левому колену Виктора.
– Охренеть… – хриплым голосом прошептал Александр. – Я даже в цирке такого не видел!
– Рядом назад ОП!! – последовала команда. Пес, мгновенно развернувшись на 180 градусов, продолжил следовать у ноги пятящегося хозяина, на этот раз двигаясь головой вперед.
Выпучив глаза, мы со старшим инструктором наблюдали это невероятное шоу.
«Рядом!» – прозвучала финальная команда. Виктор остановился, и Шаман, развернувшись в обратную сторону, четко сел у ноги владельца.
Раздался гром аплодисментов. Вся дрессировочная площадка, все инструкторы и владельцы собак рукоплескали этому потрясающему тандему.
– Кха-кхы-кхе… – Александр закашлялся, не сводя ошарашенных глаз с Виктора и Шамана.
– Саша, ты в порядке? – я осторожно постучал старшего инструктора по спине.
– Даже не знаю, – растерянно сказал инструктор. – Семен, короче… Считаем, что Виктор экстерном сдал экзамен по курсу послушания. Давай потихоньку преподавать ему защитный курс, чтобы времени не терять. И это… Запиши его в свою спортивную группу…
Часть 3. Проверка на сообразительность
Через год интенсивных занятий стало очевидно, что в нашей спортивной собачьей команде наконец появилась звезда. Шаман работал великолепно. Команды послушания исполнялись безукоризненно, а посмотреть, как собака по команде «Рядом» ходит «задом наперед», приезжали даже инструкторы с других площадок. Спортивные снаряды не представляли для этого «сгустка энергии» никаких проблем. Нам даже пришлось купить дополнительные доски для барьера, чтобы иметь возможность наращивать его до высоты больше двух метров, поскольку стандартные метр восемьдесят этот пес перелетал без малейшего затруднения. Но, безусловно, самым любимым «лакомством» для Шамана была работа в защитных дисциплинах.
Вы когда-нибудь слышали, как лает стаффорд в состоянии сильного эмоционального возбуждения? Не слышали – правильно, и не услышите. Потому что когда стаффорда переполняют эмоции, он не лает, а истошно верещит дурным голосом. Это что-то среднее между медвежьим ревом и поросячьим визгом, а вернее, смесь того и другого. Как только Шаман замечал инструктора в защитном костюме или с надетым дрессировочным рукавом, он начинал орать как ненормальный. В закладывающем уши визге слышалось лишь одно желание: «Ну дайте же, дайте мне его сожрать быстрее… Дайте сожра-а-а-ать его-о-о-о-о!!!» Хитрое тигровое животное быстро сообразило, что силу хвата можно значительно увеличить, если не просто подбегать к объекту нападения, а вцепляться в него на лету. Стремительно разогнавшись, Шаман взмывал в воздух метра за два до инструктора и врубался в него, как пушечное ядро. Принять на себя двадцатикилограммовую тушку с оскаленной пастью, летящую в воздухе со скоростью под тридцать километров в час, – то еще удовольствие…
В одно из таких занятий старший инструктор, заговорщицки улыбаясь, отвел меня в сторону.
– Семен, – зашептал он мне на ухо, – я решил сегодня эту стаффордскую морду проверить на сообразительность…
– И каким образом? – во мне зашевелилось нехорошее предчувствие.
– У нас первое упражнение – лобовая атака. Я бегу собаке навстречу, а она бежит и атакует меня, правильно? Ну вот, когда Шаман на меня прыгнет, я уберу за спину защитный рукав.
– Зачем?! Ты с ума сошел?
– Мне интересно, насколько он понимает, что защитный рукав – это всего лишь имитация руки. Будет ли он атаковать меня, или растеряется и будет бегать за рукавом?
– Саш, ну, во-первых, мы готовим собак для спорта. У нас нет задачи научить собаку работать по «голому телу». На соревнованиях против собаки будет работать фигурант в защитном костюме или с дрессировочным рукавом, так что особого смысла я в этой «проверке» не вижу. Ну а во-вторых, а если он тебе в лицо вцепится? Он же с двух метров прыгает, может и дотянуться, знаешь ли… Оно тебе надо?
– Не, ну Семен, чего ты со мной как с маленьким, я же не новичок. Руку с дрессировочным рукавом заранее чуть пониже поставлю, значит, он прыгнет на уровне пояса. Когда я рукав уберу, он в полете не сможет траекторию изменить. Он же не птица, крыльев-то нет… Вот глянь, я на руки эластичный бинт намотал, надел телогрейку поплотнее и штаны защитные ватные. Стаффорд же не крокодил, не прокусит. Ты, конечно, рядом будешь, на подстраховке, с другим рукавом. Если что, переключишь собаку на себя.
– Саш, не нравится мне это, давай не будем, – попросил я.
Александр лишь отмахнулся:
– Мы собаку на серьезные соревнования готовим. Значит, нужно ее проверить, чтобы понимать ее потенциал. Все. Решено. Давай переодевайся, занятие начинается.
Шаман обожал лобовую атаку. «Это же прелесть что такое, когда добыча не просто не убегает, а даже сама несется тебе в пасть», – было написано на его довольной физиономии, когда Виктор выходил с ним на исходную позицию. Саша с защитным рукавом стоял в другом конце площадки.
Я окинул взглядом обоих и поднял вверх руку.
– Готовы?!
Виктор и Саша кивнули. Шаман пронзительно заверещал, предвкушая схватку. Я резко опустил руку вниз.
Саша побежал на Виктора, выставив вперед дрессировочный рукав, подняв в воздух стек и угрожающе крича. Виктор крикнул «Фас!» и отпустил ошейник собаки. Шаман рванул лапами землю так, что разлетелись мелкие камешки, и понесся вперед. Все, что произошло дальше, вероятно, заняло не больше десяти секунд, но для меня время вдруг затормозило как в замедленной съемке.
Саша немного пригибается, опуская рукав чуть ниже пояса. Шаман взмывает в воздух, не добегая до инструктора метра три, и летит, раскрывая зубастую пасть. Саша начинает убирать рукав в сторону, но Шаман вообще не обращает на этот рукав никакого внимания. Он продолжает полет, явно собираясь вцепиться инструктору прямо в пах. Глаза Александра расширяются от ужаса. Он в последний момент пытается убрать назад живот и вдруг поскальзывается на плотной глинистой земле. Это его и спасает. Стаффорд вцепляется ему во внутреннюю поверхность бедра, буквально десять сантиметров не дотянувшись до «причинного места». С треском разрывается ткань защитных штанов, и, вырвав огромный кусок ваты, Шаман по инерции отлетает в сторону. Саша навзничь падает на землю. Я ору как ненормальный, щелкаю в воздухе хлыстом и бросаюсь в сторону Виктора. Тот кричит: «Шаман, ко мне! Фас!!» Шаман видит, что на хозяина идет атака с другой стороны, выплевывает оторванный кусок ватных штанов и несется на меня. Пес с азартом впивается мне в рукав, я отрабатываю ему по корпусу имитационные удары и останавливаюсь. Виктор пристегивает Шамана на поводок, и я сбрасываю рукав, оставляя его в зубах отважного четвероногого бойца.
Саша опирается мне на плечо, и мы, ковыляя, забираемся в хозяйственную бытовку – наш инструкторский домик. Саша, скрипя зубами, добирается до дивана и полусадится-полупадает на него. Я осторожно стягиваю с него ватные штаны. На внутренней поверхности левого бедра – огромная гематома и две глубокие рваные царапины…
Дверь распахивается, и в бытовку влетает еще один инструктор, Николай. Он бледный как мел, и у него дрожат губы.
– Вы что творите, идиоты? Что это было сейчас?! – его обычно басовитый голос срывается на тонкий писк.
– Колян, не ори! – останавливаю я его. – Человек, блин, поскользнулся на этой глине. Я сколько раз говорил, нужно песком засыпать. Видишь, как оно получается… Слава богу, обошлось.
– Да он же специально рукав убрал, я все видел! – не унимается Коля.
– Слушай, Николай, – говорю я как можно увереннее. – Саша вообще-то старший инструктор. Он же не дебил – собаку себе в пах загонять. Говорю тебе, поскользнулся.
Николай смотрит на Александра. Тот морщится от боли и согласно кивает головой. Мол, так и было.
– Коль, хватит болтать, скорее доставай аптечку, – переключаю я Николая.
Вдвоем мы осторожно промываем Александру раны на ноге, смазываем кожу вокруг йодом, заклеиваем царапины пластырем.
– Николай, Семен, все, хорош со мной возиться. Все нормально, – бурчит Александр. – Идите, у вас там группы ждут. Продолжайте занятия. Дальше я сам справлюсь…
– Давай, Коль, пошли на выход, – толкаю я в спину Николая.
Тот на мгновение останавливается около двери и с подозрением смотрит на Александра.
– Знаешь, Саша, нам на дрессировочной площадке инструктор без яиц не нужен. Ты это учти на будущее…
Уже выходя из бытовки и закрывая за собой дверь, я отчетливо слышу, как Александр сердито бормочет: «Проверил собаку на сообразительность… старый дурак!»
