Книга скитаний – Константин Паустовский

…вещи, созданные писателями, в значительной степени автобиографичны.

Вот и всё. Я прочитал всю шеститомную «Повесть о жизни», и ныне пишу отзыв о последней книге, с которой я, собственно, начал чтение этого глобального труда Паустовского, и которую прочитал дважды. Да-да, именно так всё и было. Мой коллега Николай Владимирович Морохин подарил мне сборник произведений Паустовского, в котором была «Книга скитаний». Ее я прочёл больше года назад и понял – «Повесть о жизни» надо читать полностью, с самого начала. Чем и занимался последние несколько месяцев. И знаете что скажу? Это одно из лучших произведений, прочитанных мной за всю жизнь. А «Книга скитаний» – лучшая из всех шести повестей. Кто-то пишет, что это наоборот, худшая. Кто-то пеняет автору на то, что книга не такая интересная. Что она наполнена идеологией. Что автор как будто списался. А вот и нет! Дело лишь в том, что он пишет о тех временах, когда общество все сильнее и сильнее «советизировалось». Это двадцатые и тридцатые годы, расцвет и падение нэпа. Какая идеология может быть в автобиографии первых книг, где сначала речь идет о детстве и юности в царское время, потом о постоянном нахождении автора то в оккупированной Украине, то на Кавказе, где революция толком не произошла. И вот Паустовский снова в Москве, где совсем другая жизнь, где строится коммунизм. Честное слово, я был в полном восторге от прочитанного. И не только потому, что (повторюсь в который раз), что у Паустовского образный и богатый язык. Но в первую очередь, что вновь рассказывает о самой для меня интересной теме – о журналистике, и не просто, а в газете «Гудок». Ей Богу, я у меня теперь еще один повод гордиться тем, что я сотрудник отраслевой прессы – здесь когда-то работал Паустовский. А также Олеша, Ильф, Булгаков и много других талантливых людей, о которых он рассказывает много и интересно (ну право же, это почти как цикл баек, но только правдивых, а воспринимаются как байки лишь потому, что написаны очень интересно, и кажется мне, описаны гораздо живее, чем в жизни, на что автор имел полное право). И хотя сейчас четвертая полоса в «Гудке» – совсем другая, чем в двадцатые годы, но на самом деле это не имеет никакого значения. Ну а еще мы узнаем о жизни и творчестве других писателей, поэтом и журналистов, и «Книга скитаний» красочно дополняет всё то, что я знаю из официальной биографии. Поверьте, читать рассказы и воспоминания в таком вот формате гораздо интереснее, и, как мне кажется, полезнее. А еще – дух времени, или колорит, это уж как вам будет угодно. Разве не интересно проехать с Паустовским в ночном поезде до Пушкино (бог мой, да я сам в каждый приезд в Москву еду в том направлении!), рискуя быть ограбленным бандитами, узнать, как он пытался спасти умирающего беспризорника, как замерзал в пустом домике в лютые морозы в дни, когда страна оплакивала Ленина, как ездил и собирал материал для «Кара-Бугаза», одного из веховых своих произведений, который я еще не читал, но обязательно прочту, и не так уж далеко это время. Я жалею только об одном. Паустовский, как писал его сын в своих воспоминаниях, начал писать седьмую книгу из «Повести о жизни». Но не успел. А так хотелось узнать, что было дальше…

Так получилось, что этот автобиографический цикл я читаю почти в совершенном бессистемье. Начал с книги шестой, потом последовали первая и вторая повести, а тут вдруг почему-то седьмая (на самом деле просто подвернулась аудиоверсия и потому не удержался от соблазна).Дальше…События этой книги охватывают период жизни Паустовского с 1923 года и по тридцатые, хотя ситуативно упоминаются и какие-то более поздние моменты. И вот слушаешь эту повесть, в которой Паустовский рассказывает о некоторых своих приятелях и коллегах по писательскому цеху тех лет, и понимаешь что помимо известных весьма много имён тебе незнакомо – то ли в силу малой моей образованности, то ли и в самом деле эти авторы ушли в беспамятье читающего люда. И поневоле переносишься в наше актуальное сейчас и также думаешь, что многие имена тех, чьи книги сейчас красуются на полках книжных магазинов и пополняют списки ЛитРес, точно также уйдут в безвременье. Оставив после себя только слабый отпечаток.Конечно, при чтении Паустовского осознаёшь две важные вещи, которые делают чтение его произведений привлекательным. И на первом месте стоит его совершенно отточенный, филигранный русский литературный язык. А на второе место я бы поставил его талант наблюдения за людьми и ситуациями в том мире, в котором он живёт, и способность талантливо и ярко передать те картины мира, о которых он пишет. Причём зачастую это не именно картины мира как описания внешнего, а и внутренний его голос, голос его мыслей и чувств.Надо ли говорить, что непременно вернусь к чтению повестей этой шестиэтажной «Повести о жизни», и конечно постараюсь восстановить хронологический порядок. Впрочем, там уже и напутать-то трудно, остались книга третья и четвёртая.

Завершающий том Книги Скитаний. Этот цикл – наверное главное произведение Константина Георгиевича (я рассматриваю весь цикл как одну книгу). Человек прожил огромную жизнь – огромную по насыщенности, планетарным катаклизмам и изменениям. А какие люди его окружали – Булгаков, Бабель, Платонов, Олеша, Ильф и Петров, Фраерман, Гайдар, Роскин, Чулков, Багрицкий, Грин, Катаев… Ой, да многие еще, устанешь перечислять.

А тексты какие! Я перечитываю его иногда, просто чтобы насладиться речью – чистой, свободной от жаргонизмов, канцелярита и прочего словесного мусора. У него было невероятное чутье на язык и хоть иногда можно посмеиваться над стариковским ворчанием о упрощении и «порче» великого и могучего, но сам он писал эталонно. И слава богу, что книги его не потерялись, не забылись, а все еще переиздаются и есть в доступе, во всех вариантах…