Константин Николаевич Кудрев
«Тяжёлая» вода
Книга первая
Тяжелая вода
«Российским, советским и снова российским героям – подводникам посвящается!». К 300-летию создания российского ВМФ и 115-летию создания российского подводного флота!
«На пирсе тихо в час ночной,
Тебе известно лишь одной,
Когда усталая подлодка
Из глубины придет домой!»
Слова из песни о подводниках
Заполярье – это целое спящее царство тундры, царство безмолвия… Будто бы наступило какое-то оцепенение у природы: все спит, дремлет. И небо, и море, и скалы, и тундра… Все вокруг спит каким-то тяжелым, беспокойным и беспробудным сном. Как спящая красавица, которая ждет своего принца, и который когда-нибудь придет и поцелует ее горячо и нежно? Но молодец все не идет и не идет, а красавица все спит и спит… Сотни миллионов лет длится этот нескончаемый сон, и ничего не меняется: небо, море и скалы-камни, выступающие из воды подобно панцирю огромных черепах, на которых покоится наша Земля, наша Россия. Правда, иногда, кажется, что красавица-природа, глубоко вздохнув, просыпается, расцветая весной ненадолго зеленовато – красным покрывалом мхов и ягеля, но приходит долгая и холодная полярная мачеха – зима и укрывает спящую красавицу пушистым снежным одеялом. «Спи!» – зловеще шепчет Зима своей падчерице, – Тебе не нужно просыпаться?! Еще слишком рано, еще не наступило время твоего пробуждения?» И так происходит из года в год, из столетия в столетие, из века в век… Природа спит и спит, а время неумолимо бежит вперед… А может, подобно песку в песочных часах, тонкой струйкой течет сверху вниз…
Нет, пожалуй, я не прав – это не песок бежит? Это течет вода! Сверху вниз льет, течет, капает… Дождем течет или снегом? Из верхнего сосуда Часов Времени – неба течет в нижний сосуд – Море и Землю, наполняя собой все свободное пространство внизу, пронизывая и намокая все и вся – скалы, тундру, дома и людей. Иногда даже, кажется, что Бог переворачивает Часы Времени, и тогда уже море льется на небо и облака нескончаемым потоком – стеной воды… Дождь, иногда переходящий в снег, идет часами, днями и даже неделями… Льет и льет нескончаемым потоком, не прерываясь. А природа продолжает спать, не обращая внимание на него: «Как сладко спиться в дождь! Не хочется просыпаться от сладкой дремы, вылезать из-под теплого одеяла и из теплой кровати? Хочется спать и спать!» И красавица спит и спит… А дождь все идет и идет… Даже кажется, что буквально все пропитано водой как губка: скалы, дома, причалы и подводные лодки, что подобно огромным китам жмутся к своим пирсам, сжимая толстые круглые кранцы. Вода повсюду – вверху, внизу, с боку, сзади и спереди, она везде… Просто стена воды, водяная пелена. Она бесконечна и нескончаема, водопад. И от нее никуда не деться. Льет и льет, льет и льет… Капли барабанят по козырьку «грибка» у КПП, не давая хоть ненамного задремать матросу – часовому, которому, несмотря на дождь, очень хочется спать. Особенно в этот предрассветный час, называемый на флоте «собачьей вахтой». Скоро побудка, осталось несколько минут до пробуждения моряков: пятнадцать, десять, пять…
«Команде вставать! Койки убрать!.. Команде приготовиться к утренней пробежке!» – в казармах (кубриках) экипажей зажигается свет. Железный голос дежурного офицера звучит из репродукторов четко и властно, по-командирски безапелляционно.
«Отставить утреннюю пробежку! Команде умываться! Дневальным начать проветривание помещений!» В кубриках довольно тяжелый дух от дыхания и не только сотен молодых людей, поэтому свежий морской воздух не помешает. Особенно морякам – подводникам?!
Часовой – дневальный на КПП, размяв онемевшие плечи и руки – ноги, неторопливо направляется в «дежурку КПП». Подойдя к двери, стучится и кричит:
– Товарищ мичман! Вы просили вас разбудить, когда сыграют «Подъем»!
Внутри небольшого домика начинается какое-то шевеление, движение… Дверь открывается, на пороге появляется заспанный помощник дежурного по КПП мичман «при кобуре, ПМ и портупее», медленно натягивая на левый рукав повязку «Рцы». Зевает. Смотрит немного осоловело на матроса, затем спрашивает:
– Когда будить летеху (дежурного по КПП)? Он что-нибудь говорил? Где он спит?
– Вроде бы в баталерке «сто семнадцатой» (К-117., прим. авт.)! – не совсем уверенно отвечает матрос.
– В экипаже «сто семнадцатой»? – скорее для убежденности, нежели из-за сомнения переспрашивает мичман, повернувшись и пройдя внутрь помещения КПП, начинает звонить по телефону.
«Команде закончить умываться!» – почти левитановским голосом «гавкает» репродуктор. «Команде приготовиться к утренней уборке»!.. «Начать малую приборку!»
– Дневальный по экипажу К-117 старший матрос Н. слушает! – рявкает трубка у самого уха мичмана, от чего тот морщится и отстраняет немного трубку от уха, как будто дневальный стоит и отвечает почти рядом, в самое ухо мичмана.
– Дневальный! Это помощник дежурного по КПП мичман С.! Лейтенант К., дежурный по КПП где-то у вас там… э… отдыхает?!
– Так точно, товарищ мичман!
– Н.! Идите и разбудите товарища лейтенанта, пора!
– Так точно! Разрешите идти и исполнять!
– Идите! – мичман кладет на рычаг трубку, немного удивляясь излишней ретивости дневального: «Молодой, наверное, «карась» еще?» Впрочем, «заморачиваться» по этому поводу не стоит, пора заполнять Журнал дежурств. Скоро из поселка приедут «пазики» с офицерами и мичманами.
Потом «уазик» начальника штаба дивизии, черная «волга» комдива. И уже перед самым подъемом флага не спеша, вальяжно, по – барски «на белом коне» – «волге» «прибудет» сам начальник политотдела дивизии капитан первого ранга С. Но это там, в далеком и родном Гаджиево? Но со вчерашнего дня «девятьсот двадцать первая» пришвартовалась к арсенальному причалу в Оленьей Губе (Западная Лица) и сегодня должна «загрузить на борт» «изделие Д-15» – новую сверхдальнюю (свыше 5000 км.) жидко топливную баллистическую ракету с отделяющимися самонаводящимися боевыми частями. «Точно горошины в стручке»!? Так – то, знай наших! К- 921 – это подводный ракетный крейсер стратегического назначения «Златоуст» (ПРКСН проекта 667 А) «шестьсот шестьдесят седьмого «аз» проекта» 1974 года постройки, входящий в состав 16 дивизии 3 флотилии подводных сил Краснознаменного Северного флота ВМФ СССР.
Краткая справка: ПРКСН пр. 667 А относится к АПЛ 2 поколения
Генеральный конструктор – С. Н. Ковалев (И.В. Спасский) – дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Ленинской и государственной премий, академик.
Первый ракетоносец вступил в строй 7 ноября 1967 года – к 50 летию Великого Октября, поэтому к официальному прозвищу «Навага» получил еще и дополнительное – «Красный Октябрь» (американцы презрительно называли «ревущей коровой» за высокую шумность в подводном положении (свыше 130 Дб). Водоизмещение – 7 800 (11 500)т.
Основные размеры – 128 м * 12 м * 7,5 м, экипаж – 119 чел (32 оф., 38 мич., 49 матр.). Вооружение: баллистические ракеты РСН – 25 (Д -5) – 16 ед. с моноблочной БЯЧ.,
торпеды и ракета – торпеды – 22 ед., из которых 2 с СЯЧ.
другие вооружения и боевые комплексы, 2 водо – водяных реактора.
Примечание Автора
«Команде – завтракать!» Там внизу, в самом «чреве» этой огромной «рыбины» началось «пищеварение» или знаменитое флотское «таинство» – завтрак подводников. Тот, кто когда-либо участвовал в этом «мероприятии – торжестве» под названием «Праздник Желудка», никогда этого не забудет? Запомнит на всю оставшуюся жизнь! Как и «оморячивание», то есть посвящение в моряки – подводники!? Впрочем, начну сначала по – порядку, то есть с завтрака… Ох уж этот знаменитый завтрак подводника или «ЗП»! Как говорил один известный киногерой: «Это просто праздник какой-то»! Кратенько ознакомлю с меню «на среднестатистический завтрак подводника» – два кусочка жареной рыбы «а-ля хек или минтай», два сваренных «вкрутую» куриных яйца, сливочное масло граммов эдак пятьдесят – семьдесят, кусочек сыра вполне увесистый, джем или сгущенное молоко (если вместо кофе или какао дают сладкий чай), хлеб или батон без меры!? Конечно, среднестатистический человек, даже если он ограничен во времени «приема пищи», постарается последовательно все это съесть или хотя бы попробовать, то есть надкусить… Но наши герои не из таких, «изнеженных гурманов»? Вначале, согласно «этикету истинного моряка – подводника» следует провести «подготовительную работу», то есть очистить от костей рыбу и от скорлупы яйца. Затем только следует основная или «главная» кулинарная работа, которая проводится поэтапно или «согласно регламента производства работ»: берем первый кусок хлеба или булки в качестве «основания» или «горизонтального киля» и укладываем на него рыбу половинками. Затем, накрываем его следующим куском хлеба («прижимаем»), на который намазываем тонкий слой масла и укладываем половинки яиц, разрезанные вдоль. Далее снова «прижимаем» «третьим ярусом», состоящим естественно из бутерброда хлеба, масла и сыра. И уже окончательно «оформляем» наш «наполеон» «кремом с вишенкой», то есть в качестве «верхней палубы» все тот же бутерброд (хлеб с маслом), но обильно политый джемом или сгущенкой. Вот, собственно, сэндвич подводника, говоря современным языком – сленгом, готов! Изготовить – то изготовили, но проблема – то заключается в том, как его укусить? Ведь иногда этот «торт» бывает толщиной десять – пятнадцать сантиметров (!), и съесть просто так его, без предварительной «разминки» или «маневра» для новичка представляется весьма сложной задачей или даже проблемой? Следует также помнить, что на советском и российском флоте все делалось и делается по команде, ибо любая инициатива не только «наказуема», но и бывает фатально вредна для здоровья и даже жизни. После того, как «главная кулинарная работа» окончена, и утренний «чай» разлит по эмалированным трехсотграммовым кружкам из огромных пятилитровых чайников, дежурным «по низам» или дежурным по кораблю («на ходу – вахтенным офицером в ряде случаев) отдается команда – приказ личному составу: «Начать прием пищи»!
И вот тут начинается настоящая комедия – умора! И хотя все мы созданы физиологически одинаково Создателем, «по своему образцу и подобию», но вот типоразмеры, и в частности рты – «хлебальники» или «хлеборезки» у всех у нас разные?! А у некоторых «индивидуумах», как пел в одной своей популярной песне Владимир Семенович Высоцкий: «На рот свой хоть завязочки пришей»! То есть у одного пасть просто как прорва, а у другого, можно сказать, аккуратный дамский ротик! Иной про жора способен этот «сэндвич» прямо таки целиком заглотить, «яки щука пескаря». А другому нужно минут пять челюсти, лицевые мышцы и губы разминать – растягивать, чтобы хотя бы кусок отхватить, не порвав при этом рот? Со стороны эта «зарядка для хвоста» выглядит просто уморительно! Следует также помнить, что данные «соревнования» проводятся «на время», ибо на флоте существует установленный еще с петровских времен, то есть с момента своего зарождения или основания, «Распорядок Дня»! Вот и торопятся наши «спортсмены» побыстрее выполнить «норматив ГТО по прыжка в ширину»!? А, как известно: «Поспешишь, людей насмешишь»! Вот я и смеюсь, вспоминая свои ощущения «бурной флотской молодости»…
«Окончить прием пищи»! – звучит очередная команда по кораблю. – Команде приготовиться к построению на пирсе! Форма одежды – № 4, рабочая!»
«Нужно было бы хотя бы майку под рубашку одеть»? – старпом «девятьсот двадцать первой», стоя в ходовой рубке надстройки, материл себя «почем зря» за свою непростительную оплошность. – «Не хватало еще «свалиться» и заболеть прямо накануне выхода лодки на «боевую»[1]!? Капитан второго ранга (кап. 2 ранга) Сергей Васильевич Крайнов стал старшим помощником К-921 всего лишь примерно с полгода назад, а до этого был помощником командира корабля на этой же субмарине. Собственно говоря, сразу же после окончания Ленинградского ВВМУПП им. Ленинского Комсомола в 1971 году, выпускник 1 (штурманского) факультета, лейтенант Крайнов как отличник учебы, сразу же попал на «новостройку» – ПРКСН «Златоуст» 667 А проекта, после вступления в строй корабль получил свой код – номер «К» – крейсер и «921» – бортовой номер. Почему корабль получил свое название «Златоуст», доподлинно неизвестно, но …? Наш советский атомный «первенец» – «Ленинский Комсомол» пр. 929 был как бы построен на комсомольские взносы комсомольцев Челябинской области, хотя на взносы в две копейки в месяц (2 коп.?) даже нескольким миллионам советских комсомольцев в СССР вряд ли удалось бы собрать несколько миллиардов рублей, даже исходя из официального курса в шестьдесят две копеечки за их «сильвер» – доллар!? Впрочем, на Северном флоте служила даже целая дивизия «уральцев» (и продолжает служить): «Екатеринбург», «Челябинск», «Магнитогорск», «Верхотурье», «Златоуст»… Наверное, как сказал один известный представитель северных народов и герой анекдотов: «Тенденция, однако?»
Как говориться, «зуб на зуб не попадает». В сотый раз Крайнов материл себя почем зря, что не поддел тельняшку или майку под рубашку. Но тут нижний люк открылся, и из него вылез «главный рулевой» лодки, командир БЧ-1 (штурманская боевая часть) и в данный момент дежурный по кораблю капитан-лейтенант («каплей») Андрей Леонидович Беляев.
– Сергей Васильевич! Какой командирский флаг[2] поднимать?
– Андрей Леонидович! Ну, раз начальник штаба дивизии с «кэпом» приедет, то какой, значит…? – злость от того, что замерз и «непонятливость» подчиненного раздражали, мешали сосредоточиться.
– А,… понятно,… значит?! Флаг командира дивизии? «Контр-адмиральский», с одной звездочкой? – не поняв причину раздражения начальника, немного оторопел от этой резкости старпома «главный руль». Старпом же, сразу осознав свою опрометчивость, несколько смягчился:
– Ну, конечно, Андрей Леонидович! Естественно, «контр-адмиральский»! Какой же еще? – И уже более мягко попросил:
– Вы меня тут, после построения подмените, а то я еще не завтракал! Ладно?
– Так точно, товарищ капитан второго ранга! Обязательно, подменю! – и штурман исчез в «чреве» корабля.
«Впрочем, и мне пора на построение!» – старпом решительно последовал за дежурным вниз, задраивая за собой рубочный люк. Спустившись по вертикальному трапу, офицер прошел через тамбур № 22 и открыл боковую рубочную «броняшку» – дверь, ведущую на верхнюю палубу. В этот момент старпом чуть замедлил свое движение, давая возможность своим подчиненным подготовиться «для встречи справа»… Такая вот флотская «заминочка», как театральная пауза?
– Экипаж …! Смирно-о!.. Равнение,… направо …! – дежурный по кораблю четко, чеканя каждое слово и каждое движение прямо таки по Корабельному уставу, «ювелирно» точно «отдавал рапорт». Прижав правую ладонь к виску и твердо, чеканя «шаг», командир БЧ-1 капитан-лейтенант Беляев направился навстречу старшему помощнику командира корабля капитану 2 ранга Крайнову с «докладом» как старшему на «борту» (в связи с отсутствием командира). Старпом же, несколько вальяжно и даже чуть развязано шел навстречу дежурному, всем своим видом как бы показывая подчиненным, «мол, кто тут начальник» и «что начальник – всегда прав (?) по первой статье Устава»!? Крайнов так увлекся своей «театральной развязностью» или флотским «пох… измом», что несколько раз умудрился даже сбиться «с ноги»…
– Товарищ капитан второго ранга! Экипаж корабля на подъем военно-морского флага построен! Дежурный по кораблю – капитан-лейтенант… Беляев! – доложив, штурман четко повернулся на каблуках своих ботинок «через левое плечо», уступая дорогу своему начальнику – старпому. Крайнов же, вместо того, чтобы немного «притормозить», «попер буром да на пролом», «весь как на шарнирах, такой развязанный», нога предательски соскользнула со скользкой резины …, и… старпом едва не свалился в воду между лодкой и пирсом? Уже практически потеряв равновесие, Крайнова успел схватить за руку штурман и удержать на палубе. Конфуз случился, да и только. Среди подводников раздались ехидные, злорадные смешки…
– Отставить разговоры в строю! – это уже офицеры «раздавали фитили» своим подчиненным, но «слов из песни, как говориться, не выбросишь»!
Крайнов побледнел, силясь взять себя в руки. Сердце отчаянно билось от избытка адреналина в крови, кровь стучала в исках, зуб на зуб не попадал – то ли от холода, то ли от страха, язык оказывался повиноваться и потому, голос предательски заикался:
– Ззз-драв-ввствуй-те, товарищи под-дводники! – почти прохрипел, а может быть, просипел старпом.
– Здравие желаем, товарищ капитан второго ранга! – недружно, может даже с какой-то издевкой, отвечали «товарищи подводники». По – хорошему, следовало бы повторить приветствие, но Крайнов окончательно сник. Вместо того чтобы скомандовать: «Военно-морской флаг – поднять»! он только сумел выдавить из себя:
– Дежурный, поднимайте!
– Экипаж, на флаг и гюйс… смирно! – дежурный гаркнул что есть мочи, стараясь своим усердием немного «смягчить» ситуацию. – Флаг и гюйс – поднять!
Из рубки заиграл горн, возвещающий о ежедневной и обязательной флотской традиции. Вахтенный (в тот день вахтенным «стоял» мичман Шевцов, старшина команды машинистов – трюмных, БЧ-5 (Электра – механическая боевая часть)) привязал и поднял кормовой флаг, а дежурный по низам на рубочном флагштоке поднял ходовой флаг и командирский гюйс с одной звездочкой на красном фоне, символизирующей нахождение на боту корабля командира дивизии. После того, как обязательный флотский ритуал был окончен и смолк горн, Крайнов облегченно выдавил из себя:
– Вольно!
– Экипаж, вольно! Разойтись! – продублировал распоряжение – команду старшего начальника дежурный по лодке. Моряки быстро поспешили внутрь крейсера, набегу кто-то кого – то толкал, возились, стараясь обогнать… Но офицеров уважительно пропускали вперед, мичманов не очень уважительно, даже подтрунивая над «сундуками». Но это, конечно, «годки»?! «Караси» же жались к друг дружке, дрожа от холода на северном ветру и ожидая своей очереди… Молодые матросы расступились, пропуская старпома внутрь корабля. Но стоило старшему офицеру оказаться в главном коридоре на главной палубе, страшно толкаясь, дружно, всей «кучей мала» побежали по трапу и далее по своим боевым постам…
– Команде приготовиться к проворачиванию и осмотру… оружия и технических средств! – раздалась по лодке команда дежурного по кораблю.
Старпом вошел в свою каюту и только здесь и сейчас, в этот самый момент осознал, что несколько минут назад едва не погиб. Из-за собственной глупости, из-за элементарного разгильдяйства…
«Мальчишка?! Пацан тупорылый? Как так можно вести себя, безалаберно? А если бы упал за борт и утонул? Моряк называется? «С печки бряк!» – Из зеркала над умывальником смотрел незнакомец с испуганно – усталым, потухшим взглядом… Крайнов подошел к сейфу, находящимся под небольшим письменным столиком и открыв его, достал полулитру «шила»[3]. Затем вернулся к умывальнику, где на стеклянной полочке стояли два граненных стакана: в один из них старпом налил грамм пятьдесят спирта, а в другой примерно половину стакана воды. Кивнув своему отражению в зеркале, офицер сначала замахнул «спиртяшки», чуть – чуть поморщился и запил «огненную воду» водой питьевой.
– С днем рождения, дорой мой Сергей Васильевич! – сказал он вслух. Затем быстро сняв меховую куртку – «канадку» с надписью на спине «СТАРПОМ АПЛ» и большим якорем, галстук и рубашку, достал из рундука теплую «зимнюю» тельняшку «с начесом» и надел всю одежду, только уже в обратном порядке. Сразу стало тепло всему телу – то ли от теплой тельняшки, то ли от выпитого спирта… Выйдя из своей каюты, Крайнов поспешил в кают-кампанию, завтракать, ощутив легкое чувство голода… По лодке раздались сигналы ревуна, возвещающие «Учебную тревогу»: два коротких и один длинный. –
– Учебная тревога! Начать проворачивание оружия и технических средств! Корабль к бою – походу приготовить! – разнеслась эхом команда дежурного по кораблю.
«Андрюха рулит!» – усмехнулся старпом, настроение явно улучшилось и утренние неприятности понемногу улетучились. Офицер даже стал насвистывать какой-то бравурный мотивчик вроде «Марша нахимовцев» или «Марша гренадеров»… И уже в приподнятом настроении Крайнов вошел в кают-кампанию, снял и повесил на вешалку в прихожей – тамбуре свою куртку:
– Приятного аппетита! – казалось бы только что улучшившееся настроение мгновенно испортилось. В кают-кампании сидели два офицера и «травили» анекдоты – байки как две заправские кумушки, не обращая внимание на «учебную тревогу» и необходимость нахождения на своих боевых постах? Правда, для одного из них – офицера КГБ, представителя Особого отдела 4 ГУ КГБ СССР капитан-лейтенанта Александра Михайловича Смольникова эта служебная обязанность таковой и обязательной не являлась, «в силу занимаемой должности» на боевом корабле!? Но вот для старшего лейтенанта Сергея Алексеевича Шилова, начальника химической службы и выпускника Каспийского (Бакинского) ВВМУ имени С.М. Кирова 1982 года эта «небрежность в служебном рвении» была сродни воинскому неповиновению или хотя бы должностной халатности?
– Приятного аппетита!? – как-то неуверенно ответили офицеры, явно застигнутые врасплох и не ожидая встретить здесь своего начальника. «Вот же никчемный «балласт» возим на корабле!» – зло подумал о подчиненных Крайнов, однако воздержался от замечания – выволочки провинившихся подчиненных. Тем более, что во-первых, Смольников только формально являлся подчиненным, ибо напрямую подчинялся лишь начальнику Особого отдела дивизии капитану второго ранга Сорокину. А во-вторых, в присутствии вестового старшего матроса Виктора Артемьева отчитывать даже очень виноватых в упущении по службе Корабельный устав запрещает! А кто, как не старший помощник командира корабля обязан быть «блюстителем и поборником корабельного закона» – «флотской Конституции» – Корабельного устава ВМФ СССР! Впрочем, и офицеры быстро осознали всю «глубину своего морально – нравственного падения» и быстро ретировались из кают-кампании… Однако, казалось бы, только что начавшее улучшаться настроение окончательно испортилось.
– Товарищ капитан второго ранга! Овсяную кашу будете? – вестовой был «сама учтивость», стараясь угодить своему «главному» начальнику. Или, может быть, омлет или яичницу пожарить?
– Ничего не нужно, Виктор! Дай, пожалуйста, чай, да с лимончиком и погорячее! – снова появилось какое-то неосознанное, подсознательное чувство тревоги? Страх перед чем – то неотвратимым и плохим, очень плохим?! Крайнов жадно хлебнул большой глоток практически кипятка и ожегся, быстро выплюнув обратно горячий чай в стакан с красивым серебряным подстаканником с изображением Спасской башни Кремля и надписью: «МОСКВА». Старпом поморщился, резко отстранил от себя стакан и попросил вестового поменять напиток:
– Виктор, а нет ли случайно у нас «в загашнике» кофейку?
– Как же нет? Есть, конечно! Индийский, растворимый! «Царь»[4] из отпуска привез… две банки!? Правда, сказал, что только «по особым случаям»? Ну, я думаю, на вас это не распространяется?
– Не распространяется, Витя, не распространяется! Я как-нибудь с «Царем» сам разберусь – договорюсь!
– Сейчас сделаю! – вестовой исчез у себя в гарсонке и уже оттуда спросил. А вам кофе со сгущенкой или черный будете пить?
– Со сгущенкой, со сгущенкой давай! – эта наивная простота и услужливость матроса даже позабавила Крайнова, снова адиабата настроения поползла вверх. Вдруг офицер ощутил нарастание волны «чувства голода»:
– Да, Виктор, пожарь пару яиц, ну то есть яичницу – «глазунью»!
– Сейчас сделаю, товарищ капитан второго ранга! – видя улучшение в настроении командира, и у матроса улучшилось «служебное рвение». Буквально, через несколько минут, перед Крайновым уже шкварчала – шипела яичница на маленькой, практически величиной с десертную тарелку, чугунной сковороде. В фарфоровом бокале – кружке точно пароход «пускал клубы пара» ароматный кофе, «забеленный» сладкой сгущенкой. На тарелке лежали два бутерброда – один был с хлебом, маслом и копченой колбасой. Другой состоял из хлеба, масла и сыра. Первый – для яичницы, второй – для кофе. «Божественно!» – осматривая «диспозицию» предстоящей гастрономической «битвы» старпом, немного посмаковав предвкушение «аристократического завтрака» приступил «к вкушению яств»… Но не только аристократическим был завтрак, сама кают-кампания более напоминала небольшой дворцовый салон, нежели обеденный зал кафе или ресторана? В отличие от других крейсеров данного проекта отделка кают – кампании именно «Златоуста» и отличалась только потому, что шефами «девятьсот двадцать первой» являлись уральские оружейники из этого далекого славного южно – уральского городка. Вот почти уже двести пятьдесят лет уральские мастера по металлу обеспечивают российские армию и флот лучшим в мире холодным оружием! Настоящим дамасским булатом, но с уральской закалкой не только стали, но и боевого духа! Каждый кортик, который вручается лейтенантам флота вместе с погонами, делался и делается по сей день в Златоусте! Но не только клинками славятся уральские мастера? Какие славные металлические панно позолоченной чеканки и резьбы по металлу делают художники – металлисты! Многие их произведения можно увидеть в музеях и дворцах, или в музеях – дворцах – Эрмитаже, Царском Селе, Кремле… Именно поэтому, в отличие от других крейсеров, где кают-кампании были отделаны панелями (как и центральное панно, символизирующее единство армии, авиации и флота) из шпона, кают-кампания «Златоуста» была украшена Златоустовскими металлическими гравюрами и с патриотической тематикой, и с видами уральской природы? Не салон, а музей какой – то! Краеведческий? «Наш родной край, понимаешь ли»? Два пиллерса – колонны были отделаны перламутром, длинный обеденный стол, по краям которого размещались удобные мягкие кресла, привинчатые к палубе, покрытой красивым узбекским ковром – «дорожкой»… Над креслом командира АПЛ был подвешен телевизор, подключенный к корабельной системе ВПУ, позволяющей смотреть видеофильмы. Прямо за гостевым креслом, расположенным справа от командирского, находилось пианино фабрики «Красный октябрь», на котором иногда поигрывал «главный руль» и уже знакомый нам Андрей Леонидович Беляев. Играл он довольно сносно, но особенно получалась «Лунная соната» Бетховена, которую командир штурманов исполнял «на бис» по несколько раз? Ближе к окошку «гарсонки», в самом углу находился «малый» столик, на котором можно было поиграть в шахматы или шашки. Как правило, за этим столом обедали молодые лейтенанты, еще не допущенные к самостоятельному управлению своим подразделением или гости корабля… Ну, собственно говоря, вот и все! Хотя нет, на противоположной стороне, то есть напротив «малого» столика, прямо на переборке – «стене» был привинчен портрет знаменитого героя – подводника, Героя Советского Союза Магомеда Гаджиева, имя которого теперь носила база, где «квартиравался» ПРКСН «Златоуст»! Ну, вот теперь кажется, все…
Крайнов так увлекся завтраком, что абсолютно позабыл о реалиях и своих обязанностях, которые сегодня, то есть в этот самый день и в этот самый момент забывать было никак нельзя? А эти «обязанности» были таковы: примерно в десять часов утра или чуть позже (время «Ч») должны приехать с арсенала и привезти «учебную» новую баллистическую ракету или «изделие Д-15». Затем, из шахты № 6 нужно выгрузить боевую баллистическую ракету или «изделие Д-5», а на ее место загрузить «учебную». Казалось бы, вроде бы рядовая операция, если бы не одно «НО?». Предшественник Крайнова, старпом «К-921» капитан второго ранга Алексей Иванович Мартынов полгода назад казалось бы при аналогичной «рядовой» «рокировки», но только боевой Д-5 на учебную, уже в «финальной части» «груза – подъемной операции» не только повредил учебную ракету, но и вывел из стоя шахту № 8, которая теперь пустая и герметично заварена на заводе «Звездочка» после аварийного ремонта в результате данного происшествия? Мартынов не только «лишился звездочки», но и поставил «жирный крест» на своей дальнейшей карьере – теперь дослуживает на УПТК-59, тренирует и обучает экипажи навыкам и основам борьбы за живучесть корабля!? Ибо согласно Корабельному уставу, именно старший помощник командира крейсера отвечает за прием – погрузку боезапаса на корабль! А вот капитан второго ранга Сергей Васильевич Крайнов за гастрономическими изысками кажется об этом позабыл? Хотя нет! Окончив завтракать, старпом быстро направился в свою каюту, снял кремовую рубашку (в кают-кампании согласно корабельному этикету офицером запрещалось появляться в рабочей одежде за исключением дежурного по кораблю или вахтенного офицера), надел теплый шерстяной водолазный свитер из верблюжьей шерсти, «канадку» и решительно отправился на свой пост, в рубку…
– Ну, как Андрей Леонидович, не замерз? – настроение Крайнова явно улучшилось после плотного сытного завтрака и того внутреннего тепла, которое излучал полный желудок.
– Да, нет, Сергей Васильевич, не замерз! Я же тепло одет! Помните такой анекдот: «Одной жене офицера ее подруга говорит:
– Знаешь, твой муж у тебя «гуляет»!
– Правда? Ну и пусть гуляет, ведь он тепло одет!» – штурман хихикнул своей шуточке, старпом лишь снисходительно усмехнулся уголком рта – он уже несколько раз слышал этот «бородатый» анекдот.
– Спасибо тебе, Андрей! – Крайнов благодарно, но жестко, по – мужски, пожал руку штурмана. Беляев даже немного растерялся:
– Да, чего уж там!
Возникла даже неловкая пауза, офицеры молчали, да и о чем было говорить… Чтобы как-то разрулить обстановку и разрядить ситуацию младший по званию попытался «перевезти стрелки» на другую тему:
– Надо же, какие они все – таки громадные! Наша – то по сравнению с ними просто дитя малая?!
– Кто? – сразу не «врубился в тему» Крайнов.
– Да, вон – «акулы»!? – штурман смотрел в бинокль на еле чернеющие в туманной дали громадины «тайфунов», пришвартованных к отдельному и специально построенному для них причалу номер девятнадцать. Этот пирс бухте Губы Нерпичья был особо охраняемым объектом, опоясанным несколькими рядами колючей проволоки, между которыми прохаживались вооруженные матросы – часовые. На КПП, ведущем от дороги к пирсу прохаживался дежурный офицер и начальник караула – меры по охране этих монстров были по-настоящему впечатляющие!
Беляев передал бинокль старпому, чтобы тот смог «поглазеть» на этих «морских чудовищ», самых мощных и самых крупных подводных крейсеров в мире…
Краткая справка от Автора:
Тяжелый ракетный подводный крейсер стратегического назначения (ТРПКСН) пр.941 «Акула» или система «Тайфун» – самая большая в мире подводная лодка:
– водоизмещение надводное – 33 200 тонн;
– водоизмещение полное – 48 000 тонн;
1 «легкий» и 4 «прочных» корпуса, собранные по схеме «катамаран», 19 отсеков;
размеры 173 м.* 23 м. * 11 м.;
20 баллистических ракет (каждая весом 95 тонн) – РСН – 52 (по 160 кТ);
2 водо – водяных реактора по 50 000 л.с. мощности.
– Да – а! – не то восхищенно, не то удивленно только и смог произнести старпом. Штурман же сразу же решил «развить тему» и спросил: