Константин Михель
Север
– Поднимать хозяйство. Если человека нет на Севере, то и Человека не будет. А я хочу, чтобы был – и еду, – сказала она. – Города старого почти и не осталось, за прошлые годы разворовали – новый строят, рядом. Я доброволицей еду проситься. В комсомол.
– Это хорошо! – порадовался Арон и даже убрал ноутбук. – А я еду на Восток. Тоже улучшать. Сейчас это важно, чтобы быстрее зажили.
В Нижнем стоянка была небольшая. На ней почти никто и не выходил – спали. Тёплая весна народа поздним вечером всё ещё сменялась холодом – его не боялись, разве что, порицаемые курящие.
Следующим днём всё было лучше и приятнее. Маленькое купе наполнилось жизнью, движением. Утром покушали, угощались: кто что вёз или купил. Теперь было не то, старое единоличное время, когда, может, и делились, но скупо и стесняясь: и дать, и взять. Арон оказался инженером-строителем и очень интересным человеком – немного даже поэтом. Смущаясь, он читал нам свои стихотворения, после небольших уговоров и с явным внутренним удовольствием. Я немного зажимался в оценках, хоть и понравилось, а Марпа больше признавала и вообще была свободнее в себе. К середине дня меня немного даже отодвинули, а я и рад был лишь слушать со своей верхней полки. Они обсуждали и профессиональное, и личное, и творческое. Марпа вырезала из дерева скульптуры – показывала фотографии. Получалось отлично. Один я ещё ничем не занимался и только рад был за них, неся в себе осколок старого зажатого.
К вечеру они уже сидели рядом, в забаву рисовали друг друга – никто не умел, а потому было честно и весело. Даже попробовал я, но, увидев другие результаты и засмущавшись большего неумения, отказался показывать и позже тихо выкинул.
