Константин Калбазов
Шелест. Фаворит
Глава 1
В тот момент, когда я вышел с сеновала, грохнула пушка. Граната вылетела из ствола и по крутой траектории умчалась за земляной вал. Несколько секунд и с той стороны донёсся глухой звук разрыва. Фунт пороха это, конечно, не тротил, но тоже вполне себе ощутимо, тем паче на фоне плотных построений и нелюбви местных вояк к окапыванию.
Вообще-то, это гаубица. От пушек русская армия сейчас отказывается, переходя на единороги. Уж больно дорога артиллерия в производстве, а управиться с пушкой для одарённого не составляет большого труда. Шестой ранг, каковые зачастую командуют ротами, на расстоянии в полтораста шагов без труда вынесет орудие «Шаром». На секундочку, сродни семидесятишестимиллиметровому снаряду. Седьмой управится на трёхстах шагах, а как найдётся кто с восьмым рангом, так и за шестьсот достанет.
Пушка она хороша на большой дистанции, где одарённые бессильны, а боевые порядки пехоты и конницы плотные. Ну, вот так сейчас воюют. Только это сильно ограничивает область её применения. В то время как гаубицу можно использовать с закрытых позиций, где их никаким плетением не достать, так как те атакуют строго по прямой. Есть ей место и в атаке благодаря возможности вести огонь из-за рядов пехоты, а надо, так и прямой наводкой отработает, что вполне возможно благодаря её относительной лёгкости.
К примеру, вот сейчас, будь единорог на валу, и скрытно подобравшийся одарённый вполне мог его снести, оставшись при этом безнаказанным. А так снаружи наверняка кому-то досталось. Конечно, пушкари могли и маху дать, но реакция солдат на валу говорит об обратном. Скорее уж прилетело удачно и наделало бед.
Орудийный расчёт уже суетится, заряжая единорога, чтобы отправить повторный привет. Ответки пока нет, но что-то мне подсказывает, что она не заставит себя долго ждать, а тогда уж нам станет жарко, потому как народу тут сильно прибавилось. Кто-то из селян подался в лес, иные воспользовались лодками и ушли озером, третьи остались дома, молясь под образами, но не меньше двух сотен со стариками, детьми, лошадьми и худобой укрылись в крепостце. И бог весть, какое из решений для них правильное.
Я глянул в сторону офицерского домика. На крыльце квартиры коменданта появилась Долгорукова. Осмотрелась и направилась ко мне. Нужно решать, как быть дальше. Подумал было связаться с Шешковским, но отложил это, потому что мне ему пока сообщить нечего.
– Доброе утро, Пётр.
– Доброе ли, Мария Ивановна, – покачал я головой.
– Может, это простой пограничный инцидент? – предположила она.
Вновь грохнул единорог, и граната с громким шуршанием улетела в направлении противника. Я невольно бросил взгляд в сторону солдат на валу, поняв по их реакции, что артиллеристы и на этот раз не оплошали.
– А чего гадать-то. Пойдёмте к коменданту и всё выясним, – кивнул я в сторону местного начальства.
Мы направились на вал, где уже находился капитан Яковлев, командир фузилёрной роты и по совместительству комендант Заситино. Пограничной стражи как таковой нет, и её роль выполняет армия. Дикое поле и Кавказ прикрывают поместное войско и казаки. Дальний Восток и Сибирь только казаки, армия стоит гарнизонами в городах. А вот западная граница полностью на армии.
Себежский полк квартирует в одноимённой крепости на стыке трёх трактов. Один ведёт из Ливонии, и его прикрывает как раз Заситинский… Всё же редут, а не крепость. Его же гарнизон осуществляет охрану прилегающего участка границы. Ещё два таких же стоят на путях, ведущих из Литовского княжества. И все три дороги сходятся близ крепости у города Себеж.
Обходных путей не так чтобы и много, болота, озёра да леса, а потому редут перекрывает тракт наглухо. Впрочем, сомневаюсь, что так оно обстоит на самом деле. Опыт путешествия с местным контрабандистом Герасимом показал, что обойти такие заслоны вполне реально. Но армия не контрабандисты, ей нужны дороги. Опять же, глупо оставлять у себя за спиной серьёзные силы. И уж тем паче хорошо укреплённую Себежскую крепость с серьёзной артиллерией и крупным гарнизоном, перекрывающую развилку трактов.
Редуты же это лишь для охраны границы и отражения мелких вылазок. Неспокойно на западных рубежах, всякое случается, и набеги бедных баронов, сбивающихся в отряды для грабежа, в том числе. Бывает, и наши бояре, и дворяне хаживают с ответным визитом. Пограничные инциденты обычное дело. А вот против регулярной армии редуту долго не выстоять. И я очень надеюсь, что мы имеем дело с очередными охотниками до чужого добра.
Когда поднялись на вал, вновь грохнуло орудие, и граната с шуршанием ушла к цели. Только на этот раз я видел, как она упала в траву, взметнув небольшой фонтан земли и пыль. Ещё пара секунд, и рванул взрыв, на месте которого вспухло молочно-белое пороховое облако. Однако на этот раз взрывом и осколками никого не задело. Ну что тут сказать, не всё коту масленица.
М-да. Если это вылазка сборной солянки ливонских искателей удачи, то я испанский лётчик. Регулярные части отличаются от разношёрстного дворянского ополчения, как волк от дворняги. Единообразие, строгая дисциплина, ровные шеренги выстроившихся рот, гарцующий в отдалении кавалерийский эскадрон.
Насколько мне известно, пехотному полку придаются два полевых орудия. И судя по тому, что я их не наблюдаю, это гаубицы. Лучше бы уж пушки, у которых настильная траектория, и, как следствие, вреда от их огня было бы немного. Чего не сказать о гаубичных гранатах и мортирных бомбах.
Вне пределов досягаемости нашего орудия я приметил колонну пехоты с повозками и пушками, вдоль которой гарцует конница. К слову, в ливонской армии она выполняет ещё и роль военной полиции, по сути, конвоируя армию, пресекая дезертирство и мародёрство. Первое с особым рвением, второе ни шатко ни валко, только чтобы совсем уж не лютовали солдатики. И в этой связи процентов восемьдесят кавалеристов комплектуется сугубо из иностранцев.
Основные силы шли не мимо редута, а сворачивали на едва заметный просёлок, теряясь за деревьями. Похоже, там есть обходной маршрут. Даже если он в плохом состоянии, наличие в войске достаточного количества сапёров во главе с инженерами из одарённых земельников решит этот вопрос достаточно быстро.
– Куда это они отворачивают, Кирилл Романович? – не удержался я от вопроса.
Капитан стоял, опершись руками о габион[1], опоясывавший весь вал по наружной стороне сплошной линией. К гадалке не ходить, Яковлев сейчас всматривается в происходящее, используя «Дальнозоркость».
– Там просёлок, и гать ведёт в деревеньку Акимовку. Дорога так себе, но ливонцы, похоже, решили этот вопрос, – подтвердил мою догадку капитан.
– Я так понимаю, это война? – спросила Долгорукова.
– Пока с уверенностью утверждать что-либо рано, но перед нами регулярная армия, и она сплошным потоком идёт на Себеж. А против нас выставили целый полк, – кивнул он на разворачивающиеся порядки.
– Неслабо так, – хмыкнул я.
– Согласен, они не мелочатся. Прекратить огонь! – выкрикнул он.
К редуту приближались двое всадников с белым флагом на пике. Пожалуй, нам сейчас предложат почётную сдачу. Хотя чего это я, подобную привилегию ещё нужно заслужить, а пара-тройка вражеских солдатиков, убитых гранатами, недостаточная плата для подобного отношения. Так что просто сдаться и никак иначе.
– Барон фон Лаудон, командир первого батальона Мариенбургского фузилёрного полка кронпринца Рудольфа Габсбурга, – представился офицер, выехавший к самому рву.
Все эти расшаркивания. Мы-то палить из пушки прекратили, а вот противник продолжает готовить части к атаке. Впрочем, как по мне, то столь долгая подготовка как бы и ни к чему. У меня серьёзные такие сомнения по части нашей способности выстоять против штурма. Полторы сотни против почти двух с половиной тысяч ливонцев. Угу, полки у них почти в два раза больше русских.
– Комендант Заситинского редута, командир третьей роты Себежского полка капитан Яковлев. Чем могу быть полезен, господин майор?
– Это не пограничный инцидент, господин капитан. С сегодняшнего дня Ливония в союзе со Швецией находится в состоянии войны с Россией. Вы можете наблюдать нашу армию, направляющуюся к Себежской крепости. Наш полк отрядили для взятия вашего редута. Силы слишком не равные, господин капитан. У вас нет ни единого шанса выстоять против нашего штурма. В этой связи, дабы избежать лишнего кровопролития, кронпринц Рудольф предлагает вам капитуляцию.
– Господин майор, прошу вас передать его высочеству, что я признателен за заботу о нашей судьбе, но вынужден отклонить его предложение. Согласно присяге мы должны сражаться, и мы будем драться, как велит нам долг. Однако я хотел бы обратиться к его высочеству с просьбой. Жители села Заситино полагали, что это всего лишь набег, а потому многие из них укрылись за валами редута. Если кронпринц Рудольф позволит, я хотел бы выпустить мирных жителей, дабы они не пострадали в ходе боя.
– Его высочество предвидел подобную просьбу, и я уполномочен заявить, что у вас есть ровно час на то, чтобы мирные жители покинули редут. Примите моё уважение, господин капитан. – Майор коснулся пальцами полей треуголки и, отвернув коня, поскакал в обратном направлении.
Хм. А вот теперь моё отношение к этим расшаркиваниям уже не столь однозначно отрицательное. Раскланялись перед боем и решили, что мирняк не должен пострадать. Что я только приветствую. И ведь не рисуются. Офицеры и солдаты восприняли это совершенно спокойно как должное.
– Ваше высочество, я просил бы вас и ваших людей покинуть редут вместе с селянами. Увы, но это единственный шанс, другого может и не быть. Полагаю, что первый же штурм будет и последним. Силы слишком не равны, – обратился Яковлев к Долгоруковой.
– Я кадет и давала присягу, а потому останусь ей верной и буду драться. Приказать мне вы не можете, если только не в части, касающейся обороны редута. И в этой связи я хотела бы просить вас, Кирилл Романович, выдать мне хоть какое-то обмундирование.
– Разумеется, ваше высочество. Сидоров, – окликнул капитан каптенармуса.
Не сказать, что ему это понравилось, но кто он такой, чтобы строить и равнять наследницу российского престола, пусть и седьмую в ряду.
– Слушаю, ваше благородие, – тут же материализовался нижний чин с жёлтыми галунами старшины на кафтане.
– Надо бы приодеть её высочество в мундир.
– Слушаюсь, ваше благородие, – бросил два пальца к отворотам мурмолки и убежал выполнять приказ.
– Я как-то иначе представлял себя свою смерть, – покачав головой, тихо произнёс я, когда мы отошли в сторону.
– И как ты её себе представлял? – несколько резковато поинтересовалась Мария.
– Да, в общем-то, тоже в бою, только лет эдак через надцать.
– Ну, не повезло тебе, что я ещё могу сказать. Прости.
– Не за что вам извиняться, Мария Ивановна. Будет даже весело, – подмигнул я ей. – Кстати, ваши родители в Москве?
– Да.
– Вот, – снял я с уха «Разговорник», – это связь с Лизой. Попросите сбегать в вашу резиденцию. Кто знает, доживём ли мы до полудня.
– Спасибо, Пётр, – дрогнувшим голосом произнесла она.
– Рад вам служить, ваше высочество.
– Опять ты за своё, – обиженно вздохнула она.
– А когда было иначе? – пожал я плечами и посмотрел в сторону ливонцев.
Ну что сказать, всё же они решили воспользоваться предоставленным временем. Не сказать, что одна пушка может наделать много бед, но приятного в её обстреле откровенно мало. А так есть возможность спокойно установить орудия и подготовить фашины. Они, к слову, не только для того, чтобы забросать ров, годятся, но и вполне себе отработают в качестве щитов от пуль. Хотя от стреловидной всё же не уберегут. Вот только у нас патронов на всех не хватит.
– Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления, – решительно произнёс я и пошёл со стены во двор.
Тут уже поднялась суета. Подъёмный мост опустили, и крестьяне начали вытягиваться наружу, уводя с собой животных. Что их ждёт? Да, в общем-то, дело обычное. Скорее всего, ограбят, кого-то высекут, кого-то изнасилуют, а кого-то, кто не стерпит, и убьют. Но особо лютовать не станут, потому как земля чего-то стоит, когда на ней живёт крестьянин. А как некому её обихаживать, так и запустение приходит.
Зиму я приставил к Долгоруковой, Хрусту же подал знак следовать за мной и поспешил на сеновал. Нужно было укрыться от посторонних глаз, а иного места я попросту не знал. Оказавшись внутри, скинул рубаху и повернулся спиной к холопу.
– Пощупай под левой лопаткой. Правее. На два пальца вниз. Чувствуешь твёрдое? – ощутив его пальцы, начал командовать я.
– Чувствую.
– Там золотая пластинка с бриллиантом. Возьми нож, взрежь кожу и вынь её. Только особо не лютуй, там неглубоко, – шуткой подбодрил я парня.
Тот неуверенно кивнул и опасливо коснулся кожи отточенной сталью. Нанеси он удар, и «Кольчуга» тут же среагирует, но вот так, если медленно нанизывать на нож, то можно и убить, а защита даже не почешется. «Панцирь» тоже интересен в этом плане. Если на тебя свалится валун в пару-тройку тонн, то он с лёгкостью отразит этот удар, разумеется, если хватит заряда. Но если ты останешься под ним, то придёт окончательный и бесповоротный абзац, потому как тебя попросту раздавит.
В этом плане эти магические щиты чем-то схожи с жидкой бронёй моего мира. Совокупность инновационных материалов, используемых для средств индивидуальной защиты солдата. Пока находится на стадии разработки. Однако удачные опыты уже существуют, и у меня нет никаких сомнений, что результата осталось ждать недолго.
Когда Хруст приступил к извлечению амулета, я купировал болезненные ощущения, так что чувствовал даже не боль, а скорее дискомфорт. Наконец он извлёк из раны мой «Панцирь» и передал мне, а я в свою очередь быстренько залечил рану, благо это обычный порез, и проблем он не доставил.
– Найди во дворе камень с ладонь величиной. Подойдёт любой, только быстро, – распорядился я.
Когда тот принёс булыжник, я сразу расколол его и вмуровал извлечённый из пластины бриллиант. Хорошо всё же оперировать стихией земли, снимает множество вопросов. К примеру, огневик пусть и имеет возможность использовать такие плетения, подобного эффекта ему не добиться даже при серьёзных затратах Силы.
– Кирилл Романович, прошу прощения, что отвлекаю вас, – обратился я к коменданту редута.
– Надеюсь, причина серьёзная. У меня слишком мало времени, нужно готовиться к отражению штурма.
Вот молодец мужик. Неужели и впрямь верит в то, что ему удастся выстоять. Лично я в этом серьёзно сомневаюсь. С другой стороны, ситуация всё же кажется не такой безнадёжной, когда на стороне обороняющихся окажется восьмиранговый одарённый. Правда, Яковлев об этом не знает, так что моё ему искреннее уважение.
– Я по поводу великой княжны. Мне известно, как можно услать её отсюда, – произнёс я.
– И как? – тут же заинтересовался капитан.
– Прошу прощения за бестактный вопрос, но вы достигли пятого ранга?
– Не имея пятый ранг, капитанский чин не получить, сударь.
Спорное утверждение. Матушка командовала ротой и заставой, имея на тот момент лишь четвёртый. Впрочем, она ведь не в регулярной армии служила, а в поместном войске, где с одарёнными среднего ранга имеются определённые трудности.
– Значит, вы в состоянии открыть «Портал», – констатировал я.
Ну, вот не хотелось мне светить своими возможностями. Ситуация конечно, аховая, но не настолько, чтобы я извлекал все козыри.
– Есть только две незначительные загвоздки, Пётр Анисимович, – слегка развёл он руками, явно выказывая начинающееся раздражение. – Для начала, в моём арсенале отсутствует соответствующее плетение. Как-то не озаботился за ненадобностью, а сейчас и подглядеть негде. Ну и сущая безделица, мне попросту неоткуда взять такую прорву Силы.
– Я один из любимых учеников профессора Брюса, и мне известно это плетение. А у Марии Ивановны с собой десятикаратный бриллиант. – Я показал изготовленный мною амулет.
Сработан топорно из половинки самого обычного грязного булыжника. Но драгоценный камень вмурован в него намертво, а весьма крупная вязь при всей своей неказистости, что говорило о слабых навыках наносившего её, светилась ровным зеленоватым светом, свидетельствующим об активности плетения.
– Вы полны сюрпризов, Пётр Анисимович, – покачал головой Яковлев.
– А вы полагали, что меня за красивые глазки одарили бляхой экспедитора Тайной канцелярии?
– Ну и чего стоим? Кого ждём? Хотя-а-а… – начал было и быстро растерял всю свою решительность капитан.
– Что не так? – спросил я.
– Сомневаюсь, что она пожелает уйти.
– Ваша задача открыть портал, а уж я позабочусь о том, чтобы она им воспользовалась, – заверил я.
– Тогда предлагаю не тянуть время. Его и впрямь крайне мало.
Глава 2
Когда мы с капитаном подошли к офицерскому дому, на крыльце появилась Долгорукова. Великая княжна переоделась в новенький и необмятый мундир какого-то мелкого фузилёра. Сидел он на ней мешковато, отчего, несмотря на все свои прелести, Мария смотрелась несколько потешно. Вот только это не могло испортить ей настроение, и она сияла как начищенный пятак. Предстоящий бой? Да она только рада драке, которая насколько её пугала, настолько же и будоражила кровь, заставляя изнывать от нетерпения.
– Мария Ивановна, – позвал я её.
– Да, Пётр, – спустилась великая княжна со ступеней, неся на сгибе руки свою двустволку.
– Не могли бы вы передать мне все ваши бриллианты. Это необходимо для организации обороны.
– Разумеется, – согласно кивнула она, не заподозрив подвоха.
– Эм-м, и амулеты тоже, – когда она вложила мне в ладонь мешочек с камнями, попросил я.
– Амулеты? – удивилась она.
– Просто верьте мне.
– Хорошо.
Она сняла с шеи кожаный шнурок с изготовленными мною наскоро из обычного булыжника «Панцирь» и «Кольчугу». Мне с камнем куда проще работать, чем с теми же металлами. Всё же первозданный материал, а не результат обработки.
Получив желаемое, я без замаха врезал ей в челюсть. Бил, не сдерживаясь, чтобы наверняка. Девушка даже не охнула и, скрутившись, сложилась у моих ног. Минимум минута, а то и больше у меня есть, потому как сотрясение головного мозга гарантировано. Ничего, княжеский лекарь разберётся с этой проблемой без каких-либо усилий. Да и сама она вполне управится, пусть и не за один раз. Главное, не запускать.
– Вы что творите! – взвился капитан.
– Спасаю ей жизнь, – отрезал я, при этом ещё и бляху экспедитора Тайной канцелярии засветил.
– Н-но-о… Вы подняли руку на наследницу российского престола.
Сразу видно, дядька не даст спуску врагу, но перед начальством неизменно пасует. И понять его несложно, ведь с противником всё ясно, либо ты, либо тебя, а с начальством зачастую тебя и только тебя, причём без разницы, прав ты или не прав.
– Кирилл Романович, скажем так, вы отвернулись и не знаете, в результате чего её высочество лишилась чувств, разбираться же было некогда. Или вы предпочитаете, чтобы она вместе с нами пала смертью храбрых?
– И что дальше? – после секундной заминки спросил капитан.
– Вы бывали на Красной площади в Москве? – поинтересовался я.
– Да, – ответил он.
– Тогда представьте себе её и активируйте портал. Поторопитесь, вскоре она придёт в себя.
Капитан нервно дёрнул щекой и активировал амулет. Ну что сказать, сработало как надо. Хлопок, вспышка, и рядом с комендантом появилось свистящее и завывающее объёмное кольцо из завихрений молний. Я без промедления подхватил Долгорукову на руки и забросил в отверстие, где явственно была видна брусчатка, кремлёвская стена и Спасская башня. Едва великая княжна оказалась по ту сторону, как портал с не менее громким хлопком исчез.
– Вот и всё. Дело сделано, – улыбнувшись, произнёс я и протянул руку, в которую комендант вложил камень с погасшим плетением. – Кирилл Романович, теперь мне необходимо доложить обо всём Шешковскому, после чего вы полностью можете рассчитывать на меня и моих людей. Для сведения, мы отличные штуцерники.
– В таком случае я ожидаю вас на валу.
Я обозначил короткий поклон, после чего вновь направился подальше от лишних глаз на сеновал. Надо бы восстановить «Панцирь» и вернуть его на место. Денёк сегодня предстоит не из простых.
В сопровождении боевых холопов миновал уже опустевший плац, прошёл мимо позиции единорога, укрытого габионами. Грамотно устроено. Достать расчёт теперь, по сути, можно только прямым попаданием по позиции, во всех остальных случаях осколки попросту завязнут в преграде или пройдут над головами.
Едва за нами закрылась створка ворот сеновала, как я приступил к приведению моего «Панциря» в порядок. Для чего извлёк из камня бриллиант и поместил его обратно на золотую пластину. Проделывая это, обратился к боевым холопам:
– Хруст, Зима, что бы ни случилось, держимся рядом. Если погибну, отправляйтесь в Москву к Елизавете Анисимовне. Дела мои содержатся в порядке, к моему завещанию приложены ваши вольные грамоты, и каждому я положил по тысяче рублей. Те амулеты, что выдал, вашими и останутся. С Чурсиным определился и заплатил вперёд, нанесёт вам узоры, какие пожелаете. Ну а там… Не поминайте лихом, братцы, не из злого умысла вас клеймил, а для сохранения ведомого вам секрета.
Ответа от них я не ждал. Да и не они меня сейчас заверяли бы в том, что всё исполнят в лучшем виде. Это в них говорил бы узор, которому никто не может противиться. Хотя возможно, я как раз являюсь исключением из правил. Но это не точно, и проверять как-то не тянет.
Я повернулся спиной к Хрусту и велел вернуть амулет на место. Тот взрезал кожу и просунул пластину туда, откуда недавно извлёк. Залечив рану, я спустил штаны, купировал нервные окончания в правом бедре и, вооружившись ножом, вогнал под кожу все взятые у Марии бриллианты. При этом практически полностью их опустошил, зарядив свой панцирь. Пусть там сидят, в этом случае я их не потеряю, ну и смогу использовать как накопители.
Вот сейчас слил из вместилища шестьдесят люм, чтобы оно не простаивало, а пополняло запасы. Вряд ли, конечно, у меня будет час, чтобы полностью восстановить израсходованное, но каждую минуту в копилку падает один люм, а, как известно, без копейки нет рубля.
Покончив с этим и приведя себя в порядок, наконец вызвал заместителя начальника Тайной канцелярии.
– Шешковский. Слушаю.
– Это Ярцев. Слышали уже о том, что Ливония и Швеция объявили России войну? Слушаю.
– Знаю. Сейчас направляюсь на заседание Правительствующего сената. Только не говорите, что вы всё ещё на Заситинском редуте. Слушаю.
– Именно здесь я и нахожусь. Что же до Марии Ивановны, то я забросил её на Красную площадь. Слушаю.
– Как вам это удалось? Слушаю.
– Вы же знаете, что у меня есть «Панцирь» на десять карат, и я хороший ученик профессора Брюса, а потому сделать плетение «Портала» мне не составило труда, а у местного коменданта шестой ранг. Слушаю.
– Что намерены делать дальше? Слушаю.
– Пока драться, а как представится возможность, буду уходить со своими людьми. Слушаю.
– Какова обстановка? Слушаю.
– Ливонская армия идёт на Себеж, обходя редут по гати, против нас направили полк под командованием кронпринца Рудольфа. Он согласился выпустить мирных жителей. Минут через двадцать начнётся штурм. Слушаю.
– Я вас понял, Пётр Анисимович. Держите «Разговорник» при себе. Закончил разговор.
– Закончил разговор.
– Шелест, – окликнул меня Хруст, когда я убрал палец с амулета.
– Да? – обернулся я к нему.
– Я в делах одарённых мало чего смыслю, но мнится мне, что ты тоже можешь уйти порталом. Даже если Силы в камнях великой княжны не хватит, у тебя есть ещё два под кожей, да и свои запасы имеются, – глядя мне в глаза, произнёс Хруст.
– Могу, братцы. Вот только вас с собой увести у меня не получится.
– Наш долг служить тебе. Даже без узоров мы выполнили бы его до конца, – возразил Зима.
– Знаю. Потому и не могу вас бросить. И вообще я за вас слишком много серебра отдал, чтобы вот так, за здорово живёшь, разбрасываться вашими жизнями, – улыбнувшись, закончил я.
В ответ парни переглянулись и озарились ответными улыбками. Поняли, что шучу, и слова мои им пришлись по нраву. Они и без того с радостью выполнят любую мою волю, но когда вот так, то оно куда радостней на душе. Да и мне не так погано, чего уж там. Если бы не понадобилось соблюдать секретность, то я нипочём не стал бы использовать узор «Повиновения».
Хотя-а-а… Я, конечно же, всегда жил по принципу «своих не бросаем», но здесь и сейчас эта причина была всё же не главной. Признаться, желание попробовать свои силы в реальном бою, в дыму и пламени сражения куда сильнее. Ну и при этом я, чего уж там, держал в уме то, что в любой момент могу уйти порталом. Это плетение я поместил в число быстрого доступа вместо одного из боевых. Но это на самый крайний случай, когда иного выхода не будет.
– Ладно, братцы, пойдём пощупаем ливонцев, – подхватывая свою двустволку, произнёс я.
– Или пощипаем, – хмыкнул Хруст.
– А я не против, – улыбнулся Зима.
* * *
Утро, конечно, но час не так чтобы и ранний, а потому торговые ряды Гостиного двора уже заполнены народом. Причём далеко не только прислугой, хватает тут и благородных, и состоятельных из простецов, потому как у многих день начинается очень рано. Так что появление портала на Красной площади не осталось незамеченным. Когда же он исчез с не менее громким хлопком, чем появился, на брусчатке остался лежать солдат в новеньком мундире и вооружённый до зубов.
Веки Марии вздрогнули, а затем распахнулись. Мгновение и во взгляде блеснуло возмущение. Она оттолкнулась от брусчатки и резко села. Ошибочка. Надо бы поаккуратнее. Голову прострелила резкая боль, а перед глазами поплыли разноцветные круги.
– Ох-х, – сжав виски, тяжко вздохнула Долгорукова.
Глупо страдать, если этого можно избежать, и она активировала плетение «Лечения». Не сказать, что второй ранг так уж сильно способствует исцелению, но как минимум уменьшить боль до терпимой у неё получилось. А со вторым применением стало куда легче, и голова перестала раскалываться от громких звуков. Уж больно народ разволновался у торговых рядов, сразу несколько человек зазывали стражу.
Но Мария не обращала на это внимания. Как только удалось справиться с болью, её вновь охватило возмущение. Он её ударил! Он посмел поднять на неё руку! Осмотревшись, Долгорукова осознала, что кроме этого Ярцев попросту вышвырнул её с редута через портал прямо на Красную площадь. Да как он посмел?!
Подхватив свою двустволку, Долгорукова подскочила на ноги, осмотрелась, определяясь с направлением, и сорвалась с места, словно за ней гнались. Хм. Вообще-то, и гнались. В её сторону поспешали сразу два гвардейских патруля. Кремль ведь вот он, и за его стенами императорский дворец. Так что появление портала вблизи него не могло не привлечь внимание.
Догнать её так и не смогли. Она настолько торопилась, что побежала через проходные дворы, благо эти места знала достаточно хорошо. Словом, и не хотела, а от погони ушла, сама того не ведая, переполошив целую кучу служивого люда.
Спешила она в резиденцию Долгоруковых, куда должна была направиться Лиза по просьбе Марии, чтобы передать «Разговорник» её матушке. Когда она вбежала в гостиную, Ярцева сидела на одном из диванчиков, ожидая аудиенции её светлости.
– Маша?! – удивившись, поднялась Лиза.
– Потом, – коротко бросила Долгорукова.
Окинула подругу взглядом, приметила нужное и сдёрнула с её уха «Разговорник». Закрепила дужку на себе и коснулась пальцем плетения, благо уже знала, как пользоваться этим амулетом. Разве только данный образец был с бриллиантом.
– Ярцев, ты здесь? Ответь. Слушаю.
– Вы нормально добрались, ваше высочество? Слушаю, – послышался знакомый голос в её голове.
– Пётр, я прибью тебя! Как ты посмел?! Да я тебя!.. Я тебя!.. Я тебя в клочья порву, сволочь! Ты мне лучше на глаза не попадайся! Я сама не знаю, что с тобой сделаю! – Она замолчала, глубоко дыша, и, наконец сообразив, закончила: – Пётр, ты здесь? Слушаю.
– Здесь я, Мария Ивановна. Где же мне ещё быть-то. Я прошу прощения за совершённое, но препираться было некогда, а вы сами не согласились бы. Вот мне и пришлось. Слушаю.
– Камни! Так вот для чего тебе понадобились мои камни! Попробуй только мне их не вернуть. Слышишь, Ярцев, чтобы вернул всё до последнего камушка. Если тебя там убьют, ты лучше не возвращайся, потому что я сама тебя убью, гад ты такой!.. Камни! У тебя достаточно Силы, чтобы открыть портал! Уходи оттуда! Слушаю, – спохватилась она.
– Я без своих людей не уйду. Слушаю.
– А меня, значит, взял и просто вышвырнул. Слушаю, – коброй прошипела она.
– Мария Ивановна, вы уж простите, но ливонцы начинают штурм. Я не могу больше разговаривать. Слушаю.
– Пётр, ты поаккуратнее. Не рискуй там понапрасну. Ну вот зачем ты так со мной? Слушаю, – уже обиженным тоном произнесла она.
– Обещаю, в следующий раз мы будем драться плечом к плечу и покажем всем Кузькину мать. Закончил разговор.
– Я так понимаю, нам с твоим отцом вновь следует благодарить Петра Анисимовича за твоё спасение, – послышался от двери голос княгини Долгоруковой.
Она стояла, едва сдерживаясь, чтобы не броситься к дочери. А всё из-за присутствия Ярцевой, перед которой княгиня не могла себе позволить показать слабость. Лиза же в этот момент хотела оказаться в ином месте, но не знала, как это сделать.
– Здравствуй, матушка, – вздохнула Мария и изобразила поклон, приличествующий мундиру, в который была одета.
– Ты в порядке? – всё так же сдержанно спросила мать.
– В полном, – слегка пожав плечами, ответила дочь.
– И отчего ты так бранила Петра Анисимовича?
– Он сейчас находится в осаждённом ливонцами Заситинском редуте, откуда вместе с капитаном Яковлевым попросту вышвырнул меня в Москву с помощью портала.
– Они позволили себе что-то лишнее? – вздёрнула подбородок княгиня, а в её взгляде сверкнул металл.
– Ничего подобного, – поспешно возразила Мария, на секунду замешкалась и начала объяснять: – Просто, когда я отказалась уходить, Пётр толкнул меня в портал.
– То есть он спас тебя дважды кряду, – удовлетворённо произнесла Анастасия Ивановна.
– Второй раз не считается, – невольно вспылила Мария. – Я солдат, и мой долг сражаться с врагами империи.
– Ты пока ещё всего лишь кадет, дорогая, которому только предстоит стать солдатом.
– Но…
– Отправляйся в свою комнату и приведи себя в порядок, – перебила её мать и перевела взгляд на Ярцеву. – Елизавета Анисимовна, надеюсь, вы присоединитесь к нам за завтраком.
– Сочту за честь, ваша светлость, – сделала книксен Лиза.
– А где батюшка? – спохватилась Мария.
– Он убыл на экстренное заседание Правительствующего сената по поводу пограничного инцидента на границе с Ливонией. Будь добра, не задерживайся слишком долго.
