Константин Бояндин
Туманные тёмные тропы
Часть 1. Надежда
1.
Стемран, Портал Стемран-3, Техаон 2, 163 г., 11:20
– Слушаю вас, теариан, – услышал доктор. Замечтался. Немудрено – после перехода между мирами многие забывают всё на свете. Стоит только увидеть своими глазами Стемран, Мир Великого Леса. Именно так, с трёх заглавных букв.
– Простите? – поднял он взгляд.
Кто-то из отеля. Не старший менеджер, но и не горничная. Среднее звено, (смотри-ка, всё современно!) – униформа вместо положенной традициями Империи одежды – тефана, а голову явно украшает «шлем». По ту сторону портала на Шамтеране, который здесь зовут Старым Миром (и тоже произносят оба слова с заглавной буквы), это устройство запрещено. Почти повсеместно. А здесь можно пользоваться всеми веяниями и поветриями прогресса.
Девушка улыбнулась.
– Вы сказали, что один, и хотели бы найти себе интересную компанию.
Однако! Говорил, мельком – и не здесь вовсе, а дома, в туристическом бюро. Уж как его отговаривали от визита на Стемран! «Вам так хочется в отпуск в космос? В дальний хочется? Право, Стемран – место интересное, но не настолько, чтобы отдавать такие деньги! – заявил сотрудник турбюро, оформляя его поездку. – Что вы, я не отговариваю, но ведь именно к нам вы потом придёте с жалобой».
– Есть немного. – Доктор поправил значок. Там значилось: доктор Майер, ниже, мелким шрифтом – Майер Акаманте эр Нерейт, экзобиолог. Здесь модно носить значки и представляться громко, сообщать всем, что ты знаменит. Ещё бы. При такой стоимости билетов.
– Экскурсии, вечерняя жизнь, массаж, эскорт, или…
– Или, – посмотрел он в глаза девушки. Та улыбнулась вновь, достала блокнот.
– На всё время пребывания? – уточнила она. Никаких посторонних эмоций – клиент всегда прав. Здесь, как и в Старом Мире можно найти себе «кошечку» – простите, в приличном обществе так не говорят; найти себе девушку для дозволенного законом времяпрепровождения можно почти всегда и везде. Но нельзя говорить прямым текстом.
– Да, на всё, – подтвердил доктор. Может и не сработать. Это экспромт – интуиция, если хотите. Не сработает – что ж, посмотрим, каковы здешние «кошечки». Сможет ли она справиться с…
Девушка написала на блокноте – едва заметно – несколько цифр и показала клиенту.
– В день, – пояснила она вслух.
«Ого! – подумал доктор. – Конечно, мне по карману. Но сейчас за всё платит институт. Когда шеф увидит основную статью расходов… Интересно, как это оформить? Как представительские траты?»
– Ваш багаж уже в апартаментах. – Девушка спрятала блокнот, и на лице её появилось Стандартное Выражение Младшего Управляющего. Подчёркнутая вежливость, улыбка, обнажающая клыки (так сейчас модно), сложенные у груди ладони (а это осталось неизменным). Не упростилось, не пропало – кое-что пережило стремительный бег прогресса. Как любил говорить Умник, прогресс сначала сбросит седоков, а потом вернётся их растоптать. Добрый он, Умник.
Ну да ладно – вот ключ, карточка то есть, вокруг полно незнакомых людей, гости сплошь богатые лентяи-туристы. Горничная открыла перед ним дверь в номер. Какой сервис! Может, они и салфетки подают, когда соберёшься чихнуть?
* * *
– Дом, милый дом, – произнёс доктор рассеянно, бросил небрежно шляпу на вешалку. Попал.
– Я рада, что вы назвали отель домом, – услышал он из-за спины. Горничная. Вот незадача, как сейчас выглядят чаевые? Наличные здесь уже изжиты, как ей зачислить скромный подарок? Надо было читать все брошюры и рекомендации.
Дверь мягко закрылась, едва слышный щелчок.
– Я Тевейра, – услышал доктор. Обернулся. Горничная провела ладонью по униформе, та расстегнулась, упала к её ногам (доктор непроизвольно сглотнул). Под костюмом оказалось не что-нибудь, а тефан, традиционная имперская одежда. Из трёх частей! И не лень было! Светло-зелёный с серебряной каймой, на ногах её такого же цвета туфли – зелёные с серебром. Вот это да! – К вашим услугам, теариан. Разрешите рассказать вам, кто я? – Она набросила на голову капюшон.
– Я знаю. – Голос не сразу вернулся. Тевейра улыбнулась, глубоко поклонилась. Выпрямилась, склонив голову. Стройная, смуглая – зелёные глаза и рыжие волосы – неотразимое сочетание. А голос… может, она и не из Империи родом, но говорит чисто, и даже ощущается «городской налёт», так говорят на главном архипелаге Империи в главном его городе.
– Я в вашем полном распоряжении, теариан. Но есть единственное условие – вы не прикасаетесь к тому, что сейчас под одеждой.
Она почти вся под одеждой. Включая голову – капюшон хоть и просторный, но голову закрывает. Шутка, точно.
– Это обязательное условие?
– Обязательное. – Она снова поклонилась. – Пока я сама не разрешу.
– Тевейра, тогда расскажите мне о Стемране, об отеле, о себе.
– Слушаюсь. – Она улыбнулась – уже не так ослепительно, но куда теплее. – У вас болит печень, теариан. Присядьте, я постараюсь что-нибудь сделать.
– О, началось! – подумал он. «Кошечке» положено продемонстрировать свои познания в медицине, в психологии, вообще во всём, о чём только ни зайдёт разговор. А печень и впрямь болит. «Она теперь у тебя почти вся искусственная, – говорил Умник, – смирись. А мои импланты не позволят тебе пить и есть всякую гадость. Болит печень – значит, съел что-то неправильное. Доктор, который всегда с тобой».
– Можно? – Она усадила гостя на стул, сама встала за его спиной.
«Посмотрим, что они умеют здесь», – кивнул доктор и ощутил слабое покалывание в висках, когда Тевейра приблизила ладони к его голове. Она усадила его так, чтобы он мог видеть её в зеркале напротив – тоже старинный обычай – недоуменно посмотрела и… рассмеялась.
– Теариан, – шепнула она на ухо. – Вам обязательно держать ваш «шлем» включенным?
Она права и неправа одновременно. «Шлема» нет. После реабилитации эндокринные системы настолько разболтались, что Умник вживил ему несколько управляющих контуров. Они похожи на «шлем», но действуют иначе. Действуют прямо наоборот: позволяют хоть каким-то активным точкам работать, хотя бы не в полную силу.
– У меня нет «шлема», – пояснил доктор. – Это последствия травмы.
– Ой, мне так жаль… – искренне, вполне искренне сочувствует. «Да что я, – подумал доктор, – столбу понятно, что она обязана быть совершенно искренней, даже если мы оба знаем, что я – просто один из клиентов. Конечно, ей жаль. Если я без шлема и столь «глух», значит, у меня всё наперекосяк в организме, и многие радости жизни недоступны. Так и есть. Посмотрим, Тевейра, что ты будешь делать».
– Разрешите, я… осмотрю вас внимательнее? Если вы никуда не торопитесь.
– Совершенно никуда не тороплюсь, – заверил доктор. – Что от меня потребуется?
– Раздеться. – Она присела так, чтобы смотреть ему в лицо, откинула складку тефана, «капюшон». Как забавно она выкрасила волосы, в разные оттенки рыжего, словно лепестки подсолнуха. – Если не боитесь, – улыбнулась она, придвинулась. Да… действует, «духи» действуют, невзирая даже на «онемение», так Умник назвал такое состояние. Когда кожа чувствует прикосновение, температуру и всё такое, но глуха к любой ласке. Как дерево.
– Командуйте. – Он поднялся на ноги, Тевейра встала перед ним, прикрыла глаза. Доктор машинально протянул руку к её щеке… замер. Девушка едва заметно кивнула – можно. Он прикоснулся…
Жар – втекает в ладонь и разливается по телу. Однако! Такое у них в Академии, умеют только мануалисты высочайшей квалификации, которых за глаза называют чародеями. И среди них была Мерона…
Тевейра, казалось, отошла всего на пару минут – но вот уже задёрнуты шторы, полотенца – на которые обычно садятся, когда приятно проводят время, да и не полотенца, настоящие ковры – уже расстелены поверх кровати, и курятся благовония. Когда только успела? Тевейра «командовала» быстро, не смущаясь, улыбаясь и держа, когда возможно, доктора за руку. «Как медсестра, – подумал тот, – я, конечно, давно разучился смущаться, но… Кто её так выучил?».
– Ложитесь! – Она помогла. Тефан доктор одевать не умеет, это сделала за него Тевейра, ловко завернув его в нижнюю часть одеяния. Пока ткань сложена должным образом, в Империи считают, что человек вполне прилично одет. Хотя всего-то завёрнут чуть ниже пояса в не очень широкий кусок ткани. То, что выше пояса и ниже колен ничего нет, в Империи никого не волнует. «У нас в горах, – подумал доктор, – за такой наряд влепили бы штраф и месяц уборки улиц. В лучшем случае».
– Закройте глаза, теариан…
Ему стало жарко – жарко стало голове, затем волна тепла прокатилась по всему телу, и рассеялась где-то в районе пяток.
– Теариан? – Ему показалось, что он заснул, выпал из реальности всего на пару секунд. – Теариан, вы меня слышите?
Он открыл глаза. Тевейра стоит у кровати, на лице – растерянность.
– Простите! – Она поклонилась. – Я… я не знаю, что и сказать, теариан.
– Со мной что-то не так? – поинтересовался доктор. «Посмотрим, девочка, что такое ты нашла».
– Вы мертвы, – глухо ответила Тевейра. – Я чувствую… ничто не отвечает, не откликается. Как будто вы мертвы… простите!
Доктор чувствовал, что сейчас Тевейре больше всего хочется вскочить, сбросить прочь образ невозмутимой и не теряющей оптимизма «кошечки», и бежать, бежать прочь отсюда.
Но как бодро он себя чувствует! Что бы там ни было, Тевейра сумела вернуть ему давно забытое ощущение бодрости. «Рискну, – подумал доктор».
– Тевейра, у вас есть старшая сестра?
Она подняла взгляд, кивнула. Вот теперь доктор чувствовал, что Тевейре хочется заплакать. На их языке вопрос означал, что клиент ею недоволен, и хочет увидеться с хозяйкой. Но ту не провести, и, если клиент неправ, или вёл себя неподобающе, «кошечке» ничего не грозит – а клиенту придётся расплатиться сполна. Но все останутся довольны, так заведено. Если клиент не посягал на «кошечку», конечно.
Доктор встал. Тевейра молча распустила тефан, помогла клиенту одеться в его собственную, аккуратно сложенную у кровати одежду. «Она ожидает наказания, – подумал доктор. – Она чувствует, что в чём-то ошиблась, и теперь ждёт наказания».
Тевейра застегнула последнюю пуговицу, молча поклонилась, отошла в прихожую и села там на коврик у двери.
И почти сразу же дверь открылась.
– Девочка моя! – «Кошечка» вскочила на ноги и бросилась на шею вновь вошедшей женщине. – Сядь, пожалуйста, вот так, хорошо. Теариан? Могу ли я хоть как-то…
Она сделала шаг, вышла из полумрака.
– Майер… – прошептала она. И доктор увидел её лицо. И его по-настоящему бросило в жар.
Она подошла к нему быстрым шагом. Не оборачиваясь, сказала несколько слов на непонятном доктору языке. Тевейра поднялась на ноги, глубоко поклонилась, подошла к ним.
– Ты вернулся… – прошептала Мерона. Доктор помнил её именно такой. Бронзовая кожа, гладкие чёрные волосы, вытянутое лицо… многие сказали бы – некрасивая, просто ещё одна дикарка, на этом севере они все такие страшные… – О Великий Лес! Тевейра, это Майер. Тот самый Майер.
Тевейра вытерла слёзы – всё-таки не удержалась, а ведь за такое им положено наказание – улыбнулась и поклонилась Майеру так, как кланяются коронованным особам.
– Зачем ты так с ней? – поинтересовалась Мерона. – Я должна теперь наказать её. Правила есть правила.
Тевейра вновь поклонилась, выпрямилась и замерла, сложив ладони перед грудью.
– Хотя… – Мерона хлопнула в ладоши, спросила у Тевейры что-то, на всё том же непонятном языке. Да, и здесь они соблюдают обычаи. «Кошечки», простите, Aena Rinen, могут общаться так, чтобы клиент их не понимал. Тевейра посмотрела в лицо Мероны, с изумлением… а потом с радостью.
– Хорошо, – Мерона вновь хлопнула в ладоши. – Теариан, Тевейра будет с вами, пока вы пребываете у нас. Пока вы не скажете, что не имеете к ней более претензий, или пока не уедете. – Тевейра молча кивнула, склонилась и замерла. – Бесплатно, – добавила Мерона.
– Я не имею никаких претензий, – доктору начинало не нравиться всё это действо. Обычаи обычаями, но это не романтическая пьеса, а сейчас уже не бронзовый век. – Тевейра, я не имею к вам никаких претензий. Вы можете идти, если хотите.
– Niatta sa!1 – Тевейра неожиданно упала на колени. – Теариан… я хотела бы остаться с вами. Не прогоняйте! – она склонила голову.
Мерона посмотрела в глаза доктору. Если бы взгляд мог убивать…
– Хорошо. – Доктор присел, осторожно прикоснулся к плечу девушки. – Оставайтесь, если хотите.
– Выйди за дверь! – холодно приказала Мерона, и Тевейру как ветром сдуло.
– Ты всё так же неотразим, – усмехнулась Мерона и, неожиданно для доктора, залепила ему звонкую пощёчину. – Где ты был?! – и бросилась к нему на шею. Куда пропали невозмутимость и высокомерие хозяйки «кошечек»… Мерона расплакалась, а доктор, чувствуя её так, как никого уже не чувствовал с момента их последнего свидания, не знал, куда девать глаза.
– Где тебя носило?! Почему ты не давал о себе знать? – Она отошла на шаг, вытерла слёзы рукавом тефана. Очень, очень неприличный жест – Зараза… – и снова бросилась к нему. – Я ревнивая! – предупредила она. – Если у тебя с ней что-то будет…
– Рони, ты спятила?!
– К тебе весь прекрасный пол липнет, – сухо заметила Мерона, приводя одеяние и причёску в порядок. – Перечислить, с кем я тебя заставала?
– Это всё, что ты можешь сказать?
– Нет, – взяла его за руку. – Скажу в более интимной обстановке, – и, неожиданно, рассмеялась. – Майер… почему ты не давал о себе знать?
– Я давал, – возразил он. – Я искал и тебя, и остальных. И никаких следов, вы как сквозь землю провалились.
– Как ты догадался?
– Что ты пойдёшь в хозяйки «кошечек»?
– Aenin Rinen, – поправила она. – Услышу слово «кошечка», голову оторву!
– О да, простите, конечно! – воскликнул Майер. «Aenin Rinen – хозяйка Луны». Так они величают себя сами. – Интуиция, Рони. Старая добрая интуиция. Я заметил у девушки твою выучку. И манеру держаться.
– Ты, правда, искал меня? – Она взяла его за плечи, глядя в глаза. – Не вздумай лгать!
– Рони, я, правда, искал тебя. Но ты, похоже, не рада.
– Ты звонил, писал? Да? Не вздумай врать! – Рони выглядит разъярённой и, похоже, доктор тут ни при чём.
– По всем адресам, которые были. Пусто. Ни одного ответа.
– Маэр! – позвала Мерона, принялась ходить по комнате быстрым шагом, от стены к стене. – Ты меня слышишь! Отвечай!
– Маэр? – ошеломлённо повторил доктор. – «Умник»?! – Что за… ведь Умника давно нет в живых, и куча народу была на похоронах.
– Не кричи так, – голос Умника. Всё тот же… жёлчный, сухой. – Он нас слышит?
– Кто слышит? Отвечай, паразит, это твоя работа?! – Тушите свет, сейчас Мерона прибьёт каждого, кто подвернётся под руку.
– Майер. – Умник, похоже, отлично знает, кто рядом с Мероной. – Да, это я не позволял ему найти тебя. Майер, зачем ты приехал?
– Я искал Рони. – Майер невольно шагнул к Мероне, а та стояла неподвижно, воплощение ярости – раскрасневшаяся, руки сжаты в кулаки. – Ты уверен, что это тебя касается?
Вздох. Громкий вздох.
– Вам лучше уехать, – сообщил Умник. – Обоим.
Мерона тут же изобразила непристойный жест, буквально означавший иди, отдайся паршивой собаке.
– Прекрати, Рони. – Невидимый Умник снова вздохнул. – Хотя нет, ты права. Приезжайте ко мне. А потом уже катитесь, куда хотите.
– Здесь мой дом, – негромко возразила Мерона, и повторила жест. – Катись сам куда хочешь!
– Я отключаюсь. – Умник, несомненно, криво усмехнулся и покачал головой. Его любимый жест, когда с собеседником уже не найти тем для разговора. – Обними его от меня, Рони. Всё остальное при встрече.
– Голову оторву гаду, – пообещала Мерона, сорвала с запястья браслет – мобильник, он же камера, терминал связи и просто очень красивый браслет – и швырнула о стену.
– Я зря приехал? – поинтересовался доктор. Вот говорили умные люди: «Не вороши старую золу, раз вы с ней расстались, значит, в том был смысл. Не копайся, а то откопаешь что-то на свою голову». Похоже, откопал.
– Нет. – Она подошла, снова обняла его. – Скажи одно, у тебя был кто-то после меня? Честно!
– Не было, – честно ответил доктор – неожиданно для самого себя. А хотел было подразнить. – У меня вообще уже не может никого «быть».
«У тебя теперь почти все органы искусственные, – пояснил тогда Умник. – Ну, точнее, дублированы синтетической тканью. Не обижайся, старик, ты мой первый удачный опыт. Можешь считать себя киборгом. И… прости, но с противоположным полом тебе теперь ничего не светит. Во всех смыслах. И это не я так придумал. Просто всё сгорело, что могло сгореть, а я не всемогущий».
«Не обижайся». Альтернативой было остаться увечным, держаться на постоянных инъекциях и капельнице и умереть – после долгого и болезненного угасания. Года через два. А прошло двадцать пять лет уже…
– Я у тебя есть. – Мерона отошла и снова поправила причёску. – Если хочешь. Но на этот раз навсегда, Майер. Понимаешь? Попробуешь уйти, убежать, как раньше – убью. Тебя, потом себя.
– Рони…
– Молчи, зараза! – обняла она его. – Тевейра в тебя влюбилась, это ты понимаешь?! Ты для неё живая легенда. Чтоб тебе провалиться!
– А ты для неё кто?
– Мама я для неё. – Мерона вновь отпустила его, и вновь принялась поправлять причёску. Это невыносимо! Это и раньше доставало, её привычка постоянно приводить себя в порядок. – И хозяйка. А потом уже живая легенда. Понятно?
– Понятно. – Ему очень хотелось погладить её по щеке, и он погладил. И… что-то случилось. Вопреки предупреждениям Умника, что-то случилось, тело отозвалось, выходит, не всё «сгорело»? И Мерона улыбнулась сквозь слёзы.
– Отвечай, – потребовала она. – Я тебе нужна или нет? Если нет, через час ты полетишь обратно. А появишься здесь снова – умрёшь. – Она смотрела ему в глаза, и Майер видел – сделает. Сделает, что обещает.
– Я искал тебя. – Он снова погладил её по щеке. – Меня все отговаривали. А я просто хотел тебя найти. Ты нужна мне.
Она долго смотрела ему в глаза.
– Тевейра! – позвала, не отводя взгляда. Прошло пять секунд, и вот Тевейра стоит рядом, вопросительно и с почтением глядя на хозяйку. – Займись нашим гостем.
И отбыла. Вроде бы и не бежала, не подобает ей носиться, но прошло ещё секунд пять, и вот они уже одни.
«Она в тебя влюбилась». Доктор посмотрел в глаза девушки, и та смутилась, правда быстро взяла себя в руки.
– Что я могу сделать для вас, теариан? – она улыбнулась, поклонилась ему.
Лет тридцать назад он сказал бы, что. Ни капли не смущаясь. Ну да, липнет к нему противоположный пол, обычная химия организма, и что теперь, уходить в отшельники?
– Есть место, где можно посидеть, послушать хорошую музыку, выпить хорошего кофе?
– Конечно, теариан!
– В вашей компании. И зовите меня по имени, пожалуйста.
Она снова смутилась и снова взяла себя в руки. Так приятно смущается… Нет, Майер, уймись, Рони не шутит. С неё станется пристукнуть.
– Спасибо, доктор Майер!
– Без «доктор».
– Спасибо, Майер. – Она тоже протянула руку, и тоже замерла в нерешительности. Доктор её же жестом подтвердил – можно. Приятная ладонь… даже если забыть на минутку, что «кошечки» полностью и без фальши всё чувствуют, и живут жизнью каждого клиента, и влюбляются, если нужно. Одной Владычице Морей ведомо, чем они за это платят, кроме того, что у них нет и быть не может нормальной личной жизни.
Стемран, Провинция Стемран, Отель «Величие», Техаон 2, 163 г., 14:20
– Ой, Ассе! – Тевейре помахали рукой две молоденькие девушки. – Снова работа, да? Мы на пляже!
– Ассе? – улыбнулся доктор. Тевейра переоделась в более современный наряд, по сути тот же тефан, но из цельного куска ткани. Название у него то же. Традиционный тефан, из трёх частей, называют «настоящим». Этот, стало быть, игрушечный.
– У меня много имён. – Тевейра улыбнулась в ответ и помахала девушкам рукой.
– Настоящее вы мне не скажете?
– Не хочу вас обманывать, доктор Майер, – поправила она тёмные очки. – Я могу назвать любое имя, и убедить вас, что оно настоящее, но не буду, ладно?
Она права. У каждой из них много легенд для разных клиентов. И как это Мерону угораздило так круто изменить профессию и всё прочее?
– Тогда давайте так. Не нужно легенд. Просто не говорите ничего, если нельзя.
– А если вы спросите? – рассмеялась она. – Всем же интересно! Почему я такую работу выбрала, и что об этом родители думают, и сколько мне нужно заплатить, чтобы «ушки подставила»…
– А я не спрошу. Вы же про меня читали? Доктор Майер обожает рассказывать о себе. Он любит себя больше всего на свете, и ему дела нет до других. Я могу рассказывать о себе все эти две недели.
– Это неправда. – Тевейра сняла очки. Нет, определённо, её причёску делал гений – такой цветок, что глаз не оторвать. – Простите! – она тут же встала и поклонилась. – Вы любите её, – заключила она, глядя в глаза доктору.
– Да, – согласился он в итоге. – Вы правы. А потом уже я люблю себя любимого.
– Расскажите! – Она пододвинулась, подъехала на своём кресле, взяла его за руку. – Расскажете? Как это было? Это же вы тогда расчищали Лес! Воевали с роботами!
– А взамен? – не выдержал доктор. Нет, Тевейра, я не буду требовать от тебя того, о чём мечтают все остальные твои клиенты. Рони права. Это должно быть навсегда.
– Что хотите, – шепнула она. – Только скажите.
– Что хочу – не скажу, – пояснил он, – не то она меня убьёт. Вы же знаете официальную биографию, а там сказано, что я…
– Сердцеед! – Тевейра рассмеялась. И снова поднялась, поклонилась. – Простите, доктор!
– А вы знаете, за что она нас с вами не убьёт?
Девушка кивнула с серьёзным выражением лица.
– Тогда одёргивайте меня, когда я буду выходить за рамки.
– Вы, правда, этого хотите? – Майер кивнул ей с серьёзным видом. – Обещаю! – Тевейра придвинулась ещё ближе. «Чую, – подумал доктор. – Что-то со мной происходит. Я уже привык, что практически не различаю запахов, что зрение мне улучшают вживлённые модули, что прочие органы чувств тоже сами по себе почти не действуют. А теперь я её чую, и придётся сдерживать себя. Изо всех сил».
– Расскажете?
– Расскажу. Что вы обычно делаете по вечерам?
– То, что вы захотите, доктор Майер.
– Вот по вечерам и буду рассказывать. А кто вы по профессии? Официально?
– Экскурсовод и переводчик, – показала Тевейра свою визитку.
– Вот и замечательно! Сегодняшний день весь мой. Скажите, что бы вы показали мне из здешних видов? Чтобы к вечеру уже быть в отеле.
– Плавучие острова, – тут же отозвалась Тевейра. – Радужный водопад, лесного великана.
– Это всё можно увидеть до вечера? – недоверчиво посмотрел Майер.
– Да, доктор Майер. Есть ещё Чаща Шорохов, но…
– Но?
– Не всем нравится. Там бывает жутковато. А мне очень нравится!
– Тогда с неё и начнём. Счёт, пожалуйста! – он помахал официанту. – Скажите, а как теперь дают чаевые?
– А вот пункт в меню, видите? На карточке у сотрудника код, набираете код и заказываете вот это блюдо. Всё просто, – улыбнулась она.
– Я вас всё-таки спрошу, Тевейра. Простите моё любопытство! Сколько вы получаете официально?
– Две с половиной тысячи руэл, – пояснила она охотно. Доктор присвистнул. Его степень, да выслуга лет, приносили ему три тысячи. А сносно жить, без роскоши, в столице можно на восемьсот. Если жить не в самой роскошной квартире. – Ну, ещё бывают премии, иногда получается вдвое больше.
– А неофициально?
Тевейра взяла с подноса крохотное пирожное с взбитыми сливками, и написала на креме число – зубочисткой. Вернула пирожное на место.
Доктор только головой покачал, насчитав пять нулей.
– Я выбрал не ту профессию, – признал он, положил пирожное в рот и разжевал. Датчики помогли понять, что это сладко, а воображение – что это вкусно.
Тевейра засмеялась, взяла его за руку.
– Знаете, доктор, тысячи людей мечтают хотя бы раз в жизни увидеть вас… и сделать хоть капельку того, что вы успели сделать! Правда! А деньги… вам их не хватает? Только честно!
– Хватает, – признал доктор Майер. – На всё, что могу придумать.
– Вот видите! Да, я собираюсь, лет через десять.
– Что, простите?
– Вы хотели спросить, собираюсь ли я оставить мою профессию. Лет через десять я оставлю, лет на пять, а потом вернусь, когда дети уже будут большими. – Она не засмеялась, только улыбнулась.
– Вы знаете, чего хотите. – Доктор пожал ей руку, чем снова смутил девушку. – Тевейра, последний шанс избавиться от меня. Я и в самом деле такой ужасный, как пишут биографы, и рассказывает Мерона. А может, ещё хуже. Я буду приставать самым неприличным образом, и буду говорить только о себе любимом, я могу вас просто не замечать. Это правда.
– Приставайте, – согласилась Тевейра. – Будет, о чём рассказать детям. Если только не прогоните, я не уйду. И.... – Она встала, наклонилась к его уху. – Мама о вас не говорила ничего плохого. Только хорошее! И знаете, она вовсе не думала, что вы умерли! Все говорили, что вас больше нет, а она не верила. И я тоже.
– Тогда ещё вопрос, Тевейра. Вы сами выбрали меня сегодня?
– Нет, – покачала та головой. – Мы никогда не выбираем. Мама выбирает. Я неделю назад немножко простудилась… да, мы тоже иногда болеем. По глупости! Я не думала, что выйду сегодня на работу. Вышла, и мама меня сразу же вызвала. Вот… остальное вы знаете.
– И вас не удивило сочетание «доктор Майер»?
– У нас бывает по сто Майеров в месяц, из них половина доктора, – рассмеялась Тевейра. – Нет-нет, мы даже не подумали. Правда! У меня было несколько Майеров, – сообщила она, понизив голос, – и я тоже каждый раз думала, вдруг вы! Ой, простите… – она заметила, как изменилось лицо доктора. – Спросите меня, я отвечу!
– Вы с кем-нибудь были, Тевейра? Вы поняли, о чём я. Ничего, что я спрашиваю?
– Для вас это важно, доктор Майер. Нет, ни с кем. Я нетронутая, – добавила она шёпотом и подмигнула. – Трудно поверить, да?
– Я уже во что угодно поверю, – махнул рукой доктор, и поднялся на ноги. – Слушайте, едемте в Чащу Шорохов! Только скажите, где можно купить воды на дорогу.
– Просто воды? – удивилась Тевейра, также поднимаясь.
– Я не ощущаю вкуса. Датчики есть, они сообщают мне, что я такое ем или пью. И всё. Остальное в воображении.
Тевейра взяла его ладонь в две своих, и легонько сжала. Придвинулась
– Доктор Майер, я люблю вас, – шепнула она ему на ухо. – Я больше не скажу это, никогда. Просто хочу, чтобы вы знали. Вы сильный! Идёмте, наш поезд через семь минут.
