Константин Александрович Дрозденко
Full Synthetic. Полностью синтетический
– Да даже если и подделка, уж в сто крат лучше, чем синтетика в двадцать третьем, – не думая отмалчиваться, сказал незнакомец, выходя уже в открытую дверь магазина.
Генка подумал про магазин с поддельным алкоголем на одной из улиц с домом под номером двадцать три.
– Хорошо живете, от бормотухи сразу на Чивас перешли, – бросил Генка, выходя вслед за желтым персонажем.
Незнакомец был лысым без шапки, в желтом жилете со странной выкройкой, кучей застежек без замков и пухлыми карманами, как будто бы собрался на сафари. Вид его не внушал никаких опасений, скорее Генка начинал ему сопереживать и побаиваться за него, что такой странный тип непременно может попасть в беду. Лицо у желтого было хоть и не молодым, примерно около 45-50 лет, но какое-то открытое и наивно детское, с крючковатым носом и большими голубыми глазами-блюдцами.
– Это называется сделать правильный выбор… – сказал незнакомец, застыв на месте. И продолжил спустя пять секунд: – Всё ж лучше помереть от естественных причин, чем жить вечно неестественную жизнь.
– А разве такая бывает, жизнь она всегда же естественная? – не улавливая мысль, сказал Генка, считая, что так быстро опьянеть алкаш со стажем не может. Он уже стоял рядом в полуметре и разглядывал вовсю странную неказистую фигуру желтого пришельца.
Незнакомец обернулся к нему лицом, будто только сейчас заметил, что с ним разговаривает живой человек, а не плод его воображения. В глазах его читалась неподдельная тоска человека, давно покинувшего свой дом, и которому только что напомнили об утрате.
– Да, не сразу, но постепенно можно оказаться по ту сторону естественного.
«Во стелет! – подумал Генка. – Уличная философия, моё любимое», – и протянув ладонь для рукопожатия, сказал:
– Меня Гена зовут.
Секунд пять незнакомец стоял, смотря на застывшего с протянутой рукой Геннадия, и то ли оценивал его, то ли витал в своих мыслях, но в итоге пожал его руку со словами:
– Веран.
– Вот это имя, вы еврей по национальности?
– Только на десять процентов, имя образовано от имен моих родителей Веры и Натана Мельхельместеров.
– Ааа.
«Это не самое странное имя, которое я слышал», – подумал про себя Гена.
– Будете? протянул он на четверть опустошенную бутыль.
– Нет, я днем завязал пить, – сказал Гена с чувством собственного достоинства. Раньше, бывало, он бухал днями напролет, на последних курсах универа, но во взрослой жизни он осознал, что такая развязанная жизнь – прямая дорога в нищету. Чтобы пробиться и жить по-человечески, нужно работать, и работать много, в том числе в выходные.
– А я, наоборот, только начал, – широко расплылся в улыбке Веран, – я вообще, можно сказать, только начал жить.
Улыбался он красиво, почти неотразимо, если так можно выразиться в отношении 45-летнего мужчины вполне обычной внешности. Это была почти голливудская улыбка, понял Генка, как у актера.
– Вы играете в театре? – сразу же спросил он.
– Где-где? – смешался тут же незнакомец, а потом, застыв на пять секунд, сразу же спохватился. – Ах, нет. Я далек от искусства, я обычный торговец, мелкий предприниматель, – снова стал он улыбаться, глядя своими голубыми глазами прямо в Генкины, но на этот раз улыбка его была намного сдержаннее.
«Да, ещё один бедолага, хлебнувший на почве неудачного стечения обстоятельств суровой стихии бизнеса», – подумал Генка, у него были друзья, кто рвался стать предпринимателями с минимумом капитала, и все прогорели.
