Константин Александрович Бородин
Десант на Малую Волоковую
На камнях рядом сидел Комиссаров. Ноги у него были пробиты осколками, но он, небрежно затянув их бинтами, продолжал вести огонь по наступающим немцам из трофейного автомата.
Несмотря на то, что связи с оставшимися в живых разведчиками уже не было, артиллерия исправно била по наступающим врагам. Артиллеристы, видя, что бой еще идет, несмотря на отсутствие связи, били по квадратам, указанных в последних радиограммах. На наблюдательном пункте напряженно вслушивались в раскаты боя – вдруг разведчики все же смогли прорваться к берегу или к линии фронта? Хотя было очевидно, что почти все разведчики погибли, огонь не прекращали, стараясь хоть чем-то поддержать оставшихся в живых. Один за другим выбывали из строя защитники высоты, все ближе подходили егеря, а кругом продолжали рваться снаряды и мины – как немецкие, так с советской стороны. Заканчивались патроны, перешли на гранаты. Упал головой на пулемет, захваченный у немцев, Павлов – этот весельчак и балагур из-под Вологды, так любивший веселым словом и шуткой, а то и розыгрышем, пусть не всегда безобидным, насмешить друзей, за что не раз получал взыскания. Вскоре затих Гутников – всегда серьезный и рассудительный архангелогородец. Мела колючая поземка, заметая лежащих неподалеку мертвых краснофлотцев, забивая глаза и мешая вести огонь. На горизонте разгорался красный закат, все больше разливаясь по всему небу. Бакин вел огонь по врагу короткими очередями из своего ППШ, экономя патроны. Все диски были уже пусты и валялись рядом на снегу – они уже вряд ли пригодятся. Бакин стянул шапку и утер ей потный лоб и снова взялся за автомат. Но выпустив последнюю очередь из трех пуль, автомат замолк. Патронов больше не было. Он быстро оглянулся вокруг. Поблизости лежал Лахмастов, крепко сжимая свой ППШ. Бакин схватился за ремень автомата и потянул его к себе. Но вдруг рядом с ним разорвался снаряд, и он почувствовал, как его как бы ударило гигантским кулаком в боксерской перчатке, резкую боль в ноге, и тут же провалился в бездонную пропасть. У оставшихся в живых бойцов заканчивались патроны, все уже были ранены. Но в плен сдаваться никто не собирался. Проверяли последние патроны, готовили гранаты. Кадыр Тощев посмотрел на свои часы. На них было уже 5.45. Прошло уже больше суток с того времени, как они высадились на этом берегу и ведут здесь бой. Тем временем немецкие егеря приближались все ближе. Тогда разведчики, раненные, помогая друг другу, взяв в руки автоматы с пустыми дисками, поднялись в полный рост, и пошли в свою последнюю атаку.
***
Бакин очнулся от забытья. Тело пронзила острая боль – посеченная осколками нога практически не могла двигаться. Приходилось продвигаться на руках, помогая движению здоровой ногой. Он огляделся вокруг. Никого кругом не было, только рядом с ним лежали убитые товарищи, а внизу по склону лежали трупы убитых егерей. По земле продолжала мести поземка, заметая следы прошедшего боя. Рядом лежал ППШ Бибикова с разбитым пулей прикладом, чуть поодаль на камнях валялся трофейный MG-42, по всей видимости, откинутый близким взрывом. В ППШ диск был пуст. Дотянувшись до пулемета и потянув его за приклад к себе, Бакин увидел, что ленты в нем больше нет. Он был безоружен, находясь на вражеской территории. Что теперь – плен?
– Нет, живым не дамся, – хрипло сказал он сам себе. Он подполз к Березкину, а затем и к Бибикову, но ничего не нашел – ни гранат, ни патронов. Если даже что-то и было, то за ночь все занесло метелью.
Вдруг он услышал слабые стоны. Бакин обрадовался, подумав: «Жив еще кто-то». С трудом выбрасывая вперед на руках отяжелевшее тело, он пополз в их сторону. Под скалой на камне кто-то сидел, скрючившись и держа руки между коленями. Услышав скрип снега от ползущего к нему Бакина, он повернул к нему окровавленное лицо. Александр узнал его – это был Кадыр Тощев, уроженец солнечного Узбекистана. Руки и одна нога его были перебиты, и он практически не мог двигаться. Увидев Бакина, он со стоном обратился к нему:
– Саша, не хочу я попасть в плен! Убей меня, избавь меня от этих мук! Если сможешь выбраться отсюда, напиши ко мне домой, моим родным, что я бил эту нечисть до последнего вздоха!
Бакин опешил. Всякое бывало на этой войне, но такого еще не случалось. Посмотрев в глаза Кадыру и видя в них бесконечную боль, он твердо ответил ему:
– Кадыр, еще не время нас хоронить. Пока мы живы, надо попробовать выйти отсюда. Потерпи – руки у меня целы. Как стемнеет, я тебя вытащу к берегу.
Вдруг послышался скрип добротных ботинок по насту. Это шли егеря, проверяя карманы убитых и время от времени стреляя во всех, в ком хотя бы чуть-чуть теплилась жизнь. У Бакина уже не оставалось времени спрятаться. Дав знак Кадыру, чтобы он притворился убитым, Александр потянул на себя труп убитого егеря и подлез головой и плечами под него. В щель между трупом егеря и снежным настом он продолжал наблюдать за врагами. Он видел как он приблизились к нему, но, не останавливаясь около него, они прошли мимо. Казалось, что все прошло благополучно, но вдруг унтер-офицер обратил внимание на Кадыра. Он продолжал сидеть, как сидел, скрючившись, и нагнув вперед голову. Но на руке его блеснули часы. Бакин знал – эти часы подарила ему мама. Унтер подошел к Тощеву и, заинтересовавшись его часами, начал срывать их с его руки. Кадыр не выдержал боли в перебитых руках и застонал. От неожиданности немцы метнулись в сторону и вскинули винтовки, взяв Тощева на прицел.
Увидев это, Кадыр бросил с презрением врагам:
– Шакалы! Всей стаей и можете на одного.
Немцы, увидев, в каком состоянии боец, не стали стрелять, а подошли к нему и стали бить его прикладами, метя попасть ему по голове. Кадыр пытался заслониться руками, но руки у него практически не действовали.
Александр все видел, но ничем не мог помочь, ничего не мог сделать. Если бы он обнаружил себя – немцы просто бы убили и его, мстя, как и всем, за огромные потери в бою. Зажав губу, чтобы не застонать от физической и душевной боли и вцепившись руками в снег, он был вынужден смотреть на все происходившее перед ним. Он не имел возможности даже отвернуться, чтобы не шевельнуться, да и физически не мог бы этого сделать – страшное зрелище гибели товарища приковало его взгляд.
Наконец, все закончилось. Немцы пошли дальше, бросив на снегу убитого Тощева. Прямо перед Бакиным упала его рука со злополучными часами, по которым все еще продолжала бежать секундная стрелка, медленно отсчитывая минуту за минутой.
Немцы тем временем продолжали идти дальше, проверяя трупы. Обогнув скалу, они вдруг наткнулись на привалившегося к скале бойца. В разодранном на боку бушлате и просочившимся сквозь нее кровавым пятном, он сидел, опустив голову, и, казалось, был без сознания. Один из егерей наклонился над ним, проверяя его карманы. Вдруг он медленно разогнул голову, улыбаясь егерю злой улыбкой.
– Жри, гад, – сказал он, выдвигая вперед руку и разжимая ладонь.
Егерь вдруг увидел, что на его ладони лежит граната Ф-1, уже без чеки. Но он не успел уже ничего сделать. Его товарищи, стоявшие позади, также ничего не заметили. В это мгновение раздался взрыв, унесший жизнь Виктора Комиссарова, но забравший и трех егерей.
Бакин не видел, что произошло, но понял, что кто-то из уцелевших разведчиков подорвал себя и егерей гранатой. Выждав еще немного, он вылез из-под трупа и, преодолевая боль, он пополз дальше. Нужно было найти хоть какое-то оружие, чтобы не остаться беззащитным, если снова придут егеря. Надо было найти и еду. Последний раз он ел сутки назад, и желудок сводило от голода. Вдалеке увидел какой-то темный предмет. Это оказался убитый егерь. Рядом с ним лежал карабин, но, поразмыслив, Бакин не стал его брать – куда-либо с ним было уползти невозможно. Зато граната при нем оказалась весьма кстати. Вытащив ее из холщового мешочка, он положил ее себе за пазуху, откуда ее будет легче достать при необходимости. Но еды он никакой не нашел. Поодаль лежали еще два трупа. Еды у них также не оказалось. Но все же ему вскоре посчастливилось найти лохмотья вещмешка, распоротого осколками, в котором удалось найти несколько сухарей и один кусочек сахара. Вдруг поблизости отчетливо послышалась речь – поблизости шли егеря. Бакин огляделся вокруг – недалеко от него стоял огромный валун. Скорее бы дотянуться до него, только бы успеть! До него метров пять – дотащиться до него будет непросто. С огромным трудом, но все же он успел дотянуться до валуна и втиснуться в расщелину между двумя большими камнями до того, как до этого места дошли немцы. Вытащил гранату и приготовился дорого отдать свою жизнь, если немцы его обнаружат. Отвинтив колпачок гранаты, он взялся за шнур, чтобы успеть его выдернуть. Немцы дошли до валуна, о чем-то разговаривая. Остановились около валуна. Постояв несколько минут около него, один из егерей постучал каблуком ботинка по нему, а затем поддал снег ногой. Взметнулось облако снежной пыли, осыпав притаившегося за камнем Бакина, но немцы его не заметили. Постояв еще некоторое время над камнем, егеря ушли.
