Коллектив авторов
Междисциплинарные проблемы средового подхода к инновационному развитию

– Реальность – продукт человеческого общения.

– Реальность принципиально множественна (существуют различные её версии и варианты).

– Множественную реальность нельзя рассматривать как отражение или репрезентацию какой-либо объективной реальности.

Фактически в центре внимания конструктивистов оказываются особого рода среды множественной реальности. В. А. Лекторский существенно «смягчает» радикализм философского конструктивизма, усиливая акцент на коммуникативных процессах формирующих реальность субъектов, на влиянии этих процессов на ограничение их свободы.^[31] Она мыслится уже не как овладение и контроль, а как установление равноправно-партнерских отношений с тем, что находится вне человека: с природными процессами, с другим человеком, с ценностями иной культуры, с социальными процессами, даже с не-рефлексируемыми и “непрозрачными” процессами собственной психики.

В этом случае свобода понимается не как выражение проективно-конструктивного отношения к миру, не как создание такого предметного мира, который управляется и контролируется, а как такое отношение, когда я принимаю другого, а другой принимает меня. Важно подчеркнуть, что принятие не означает простого довольствования тем, что есть, а предполагает взаимодействие и взаимоизменение. При этом речь идет не о детерминации, а именно о свободном принятии, основанном на понимании в результате коммуникации, поэтому мы имеем дело с особого рода деятельностью. Это не деятельность по созданию предмета, в котором человек пытается запечатлеть и выразить самого себя, т. е. такого предмета, который как бы принадлежит субъекту. Это взаимная деятельность, взаимодействие свободно участвующих в процессе равноправных партнеров, каждый из которых считается с другим, и в результате оба они изменяются. Такой подход предполагает нередуцируемое многообразие, плюрализм разных позиций, точек зрения, ценностных и культурных систем, вступающих друг с другом в отношения диалога и меняющихся в результате взаимодействия.

Подобной онтологии человека соответствует новое понимание отношения человека и природы, в основу которого положен не идеал антропоцентризма, а развиваемая рядом современных мыслителей, в частности известным ученым Н. Н. Моисеевым^[32], идея ко-эволюции. Совместная эволюция природы и человечества может быть истолкована как отношение равноправных партнеров, если угодно, собеседников в незапрограммированном диалоге, погруженных в общую среду.

Отечественным родоначальником базовых идей кибернетики и синергетики является А. А. Богданов.^[33] Уместно вспомнить, что он подразделял организационные комплексы на организованные (когда целое больше суммы частей), дезорганизованные (целое меньше суммы частей), нейтральные (равенство системы сумме составляющих ее элементов). И фактически такой подход предопределял рассмотрение среды как потенциального всеобъемлющего целого.

В кибернетике внимание к средовой парадигме отчетливо проявлялось на различных этапах ее развития, а в последние десятилетия возрастает в контексте проблем кибернетики второго порядка и социальной кибернетики. Согласно афоризму Хейнца фон Фёрстера, кибернетика первого порядка – это кибернетика наблюдаемых систем. Кибернетика второго порядка – наблюдающих систем, сняла границу между объектом и субъектом управления и, как следствие, между совокупностью субъектов и средой как целым.

Ключевым для кибернетики второго порядка становится понятие «само-объективизации» Наиболее четко формализовать его удалось В. А. Лефевру в книге «Конфликтующие структуры».^[34] Он выделил особый класс объектов, которые назвал "объектами, сравнимыми с исследователем по совершенству".

Различие между объектом и исследователем исчезает. Сторонний наблюдатель, исследующий процесс исследования объектов и, как правило, отождествляющий себя с исследователем, попадает в затруднительное положение. Действительно, как ему быть, если объект сам является исследователем? Наблюдатель может становиться в этом случае на «патологическую» позицию: смотреть на все происходящее с точки зрения объекта (рассмотреть исследователя с точки зрения объекта!).

Кибернетика второго порядка соответствовала неклассической рациональности, попытки дальнейшего ее развития были предприняты в монографии В. А. Лефевра «Алгебра совести»^[35], в исходных посылках становления социальной кибернетики S. Umpleby^[36] и др. Однако, целостного направления постнеклассической кибернетики пока не сформировалось.

На эту нишу все в большей степени начинает претендовать синергетика, в которой средовая парадигма была базовой изначально. Именно среда определяла аттракторы, параметры порядка и другие основополагающие понятия синергетики. Возможно, одним из направлений развития синергетики станет конвергенция традиционного для нее каузального подхода с телеологическим, в котором в качестве аттракторов могут рассматриваться и целевые установки субъектов. При таком подходе в качестве предмета синергетического анализа смогут рассматриваться и полисубъектные среды.

Синергетика вносит дополнительные ограничения в возможностях конструирования реальности, обосновывая необходимость учета собственных путей эволюции сложных систем. Синергетическое видение таково, что субъект конструирует окружающий природный и социальный мир отнюдь не наобум, а «ударяет по клавишам возможного». Игра не по клавишам – это либо хаотизация мира, либо оставление его нечувствительным, «равнодушным» к воздействиям, ибо они ниже его порога чувствительности или нерезонансны. Удары по клавишам – высечение новых форм, пробуждение мира к новой и его собственной жизни, спусковой механизм для начала процессов самоорганизации.^[37]

К средовой парадигме полисубъектного управления

Традиционное представление об управлении родилось в контексте классической науки, и оно ограничилось парадигмой «субъект-объект».

В контексте неклассической науки развитие представлений об управлении в основном связано с преодолением ряда ограничений парадигмы «субъект-объект». В ее рамках естественнонаучные традиции, содержат в себе ряд скрытых постулатов^[38].

Постулат первый: "Теория об объекте, имеющаяся у исследователя, не является продуктом деятельности самого объекта". Этот постулат фиксирует доминирующее положение исследователя по отношению к объекту. Утверждение, что "природа не злонамеренна" является одной из форм осознания этого постулата.

Постулат второй: "Объект не зависит от факта существования теории, отражающей этот объект". Второй постулат порождает возможность говорить о свойствах и законах, присущих вещам. Они существуют объективно и лишь фиксируются исследователем.

В соответствии с этими постулатами отношения между исследователем и объектом описываются схемой "субъект-объект". Принципиальная ограниченность этого подхода в теории управления отчетливо проявилась при попытках моделирования социальных систем, конфликтных взаимодействий, процессов общения, социальных и психологических феноменов, в которых поведение объекта оказывалось существенно зависящим от отношений с исследователями, от "модели ситуации, которую строил объект", от целей объекта и исследователя и их взаимных представлениях.

Переход в управлении от парадигмы "субъект – объект" к парадигме "субъект – субъект" ведет к новым представлениям об управлении; появляются рефлексивное управление^[39], информационное управление^[40], управление активными системами^[41] и др.

Постнеклассический тип научной рациональности расширяет поле рефлексии над деятельностью. В нем учитывается соотнесенность получаемых знаний об объекте не только с особенностями средств и операций деятельности, но и с ценностно-целевыми структурами. При этом эксплицируется связь внутринаучных целей с вненаучными, социальными ценностями и целями, решается задача их соотнесении с осмыслением ценностно-целевых ориентаций субъекта научной деятельности.

Ключевой для теории управления в рамках постнеклассической науки становится парадигма «субъект – полисубъектная среда». В рамках этой парадигмы основным типом управления становится полисубъектное управление. Исходные посылки и рефлексивные модели полисубъектного управления были впервые сформулированы В. А. Лефевром.^[42]

В контексте постнеклассической рациональности под управлением понимается не жесткая детерминация систем, а «мягкие формы управления» – создание условий для их развития. В саморазвивающихся системах имеет место система онтологий^[43], в которой находят место различные механизмы социальных воздействий: управление (в контексте классической и неклассической науке), организация, модерирование, медиация, поддержка, стимулирование и др.

Эти тенденции отчетливо просматриваются в содержании большинства Нобелевских премий по экономике XXI века.^[44] Наметились четко выраженные тенденции к переходу в управления экономическими системами к парадигмам «субъект – субъект» и «субъект – полисубъектная среда».

Парадигма управления «субъект – полисубъектная среда» может использоваться не только для управления развитием социальных систем, но и для их разрушения и снижения способности к развитию. Ярким примером является концепция «управляемого хаоса».^[45]

Выводы

Постнеклассическая научная рациональность предполагает введение в контекст любых научных исследований понятия «среды», на фоне которой они проводятся. При этом сама среда рассматривается как саморазвивающаяся система. Средовая парадигма саморазвивающихся систем становится ведущей в контексте постнеклассической научной рациональности.

Тенденции становления средовой парадигмы отчетливо просматриваются во всех областях научного знания связанных с проблемами социального управления и развития.

В. Э. Войцехович
Становление средовой парадигмы: от «Cogito» Р. Декарта до среды творения

Средовая парадигма, на наш взгляд, столь глубока, что развитие и применение её на практике потребует от научного, проектного и предпринимательского сообществ многих радикальных перемен, как в понимании бытия, так и мышления [3].

“Cogito ergo sum”

«Мыслить, следовательно, существовать» – так переводят известное высказывание Рене Декарта, сделанное в 17-м столетии. Что оно означает? Каковы скрытые смыслы этого афоризма?

Прежде всего, то существо, которое способно мыслить, в большей степени существует, чем существо (или вещь), которое не мыслит.

Но что значит: 1) «существовать» и 2) «мыслить»?

1) Существовать – значит «быть сущим», или просто «быть». В 6-м в. до РХ Парменид говорит: «Бытие есть, небытия нет». В его онтологии (учении о бытии) можно говорить только о том, что существует. Термин же «небытие» есть, но для него отсутствует прообраз. Язык шире бытия Парменида и создаёт «пустые» слова.

Несмотря на парадоксы, сопровождавшие афоризм древнегреческого мыслителя, почти вся мысль европейской философии следовала за ним. В частности, В. С. Соловьёв, развивавший принцип единства бытия, на вопрос «Что значит «есть, быть» (быть в сущности)» утверждал, что «есть» только «Всё», но не отдельная вещь. Этим он отвергал сенсуально-эмпирический взгляд на реальность, характерный для западной, особенно английской мысли. «Всё» здесь означает единство всех вещей, существ, целостность бытия. Отдельная вещь возможна лишь в связи, в единстве со всеми другими.

2) Мыслить – значит понимать своё собственное существование, смотреть на себя как бы «со стороны» – рефлектировать, осознавать себя как микрокосм, как малую «вселенную». Уметь самотрансформироваться, быть способным вести собственную эволюцию в направлении, указанном ещё Аристотелем в учении о форме и материи. Степени восхождения в этом учении: 1) материя как неоформленное бытие, как хаос, 2) камень как первый уровень оформленности хаоса, 3) растение как «растущий камень», 4) животное как «бегающее растение», 5) человек как «разумное животное», как существо, осознающее само себя, способное к самопознанию и «самоперепрограммированию», 6) форма форм – форма, творящая другие формы, – Бог.

Мышление в этом контексте зависит от понимания бытия. После Парменида возникли вопросы о самодостаточности бытия или о его несамодостаточности и, следовательно, необходимости поисков основания бытия, которое само не есть бытие.

Одни авторы придерживаются первого варианта, другие второго.

Первые – это Платон, Плотин, Г. Гегель, Ф. Шеллинг, В. С. Соловьёв и другие. Плотин развивал учение о Едином, в котором сливается и отождествляется всё. В этом варианте Единое – сущность бытия в смысле Парменида.

Вторые – это Аристотель, множество теологов в Средние века и представителей эмпирических наук в Новое время, следующих за ним. Они понимают бытие скорее эмпирико-рационально, как всё, что воспринимается чувствами и мыслится разумом.

В «Ветхом Завете» Бог, призвавший Моисея на гору Сион, говорит: «Я есмь сущий». Это можно понимать как «самый важный, главный», как основание и окончательная причина, начало бытия.

По Аристотелю Бог есть основание бытия, не являющееся бытием, не воспринимаемое и немыслимое. Для Парменида небытие – «пустое понятие». Для Аристотеля основание бытия – особое, священное понятие – Бог.

За тысячи лет, прошедшие со времён древних греков, в ходе дискуссий выяснилось, что в этой области, находящейся на границе человеческого разумения, возникает множество парадоксов, разрешить которые, вероятно, смогут лишь наши потомки, которые смогут выйти за рамки греческой парадигмы Логоса.

Уровни бытия

Соединяя взгляды перечисленных авторов на бытие и его основание, можно сделать выводы о следующих уровнях общности.

1-й уровень существования: в бытие как реальность входит всё, что можно зафиксировать (наблюдать, переживать во сне, воображать, фантазировать («вещь» в широком смысле слова)), что обладает самостоятельностью, что «сопротивляется» воздействию со стороны «другого».

2-й уровень: в большей степени существуют, «бытийствуют» не отдельные объекты, но все вещи в единстве, во всеобщей взаимосвязи.

3-й уровень существования: вещь, понимающая своё собственное существование, мыслящая и творящая, ещё более устойчива, ещё более укоренена в бытии, чем вещь вне-мыслительного уровня, т. к. мыслящее существо осознанно создаёт «реальность для себя». Мыслящее существо может быть как дискретным, так и континуальным. Дискретное, отдельно мыслящее и есть субъект, например, человек как индивид.

Континуально мыслящее «существо» непрерывно в движении, в пространстве-времени, например, это мыслящая субстанция. Такого рода объекты неизвестны пока науке. Это философская гипотеза, следующая из афоризма Декарта. На физическом плане это мыслящее поле, единство бесконечной волны и конечных частиц. На философском плане – «мыслящее мышление», т. е. высшее бытие, мыслящее о самом себе и создающее целый спектр «возможных миров» низшего бытия.

С мифологической стороны это напоминает индусский (арийский) миф о Брахме – мировом творце-огне. Когда Брахма спит, ему снится сон. Этот сон – наш мир. Когда Брахма просыпается, сон развеивается, мир исчезает. Брахма бодрствует, но затем вновь засыпает и ему снится другой сон, возможно, это другой мир, а возможно, это сон о том, как Брахме снится сон о нашем мире.

4-й уровень: «быть=мыслить». Или «мыслить как быть», «быть как мыслить». Мышление, оторванное и противопоставленное бытию, переходит границу самого себя и сливается с бытием. Познание субъектом объекта становится их отождествлением: чтобы знать объект познания, необходимо стать объектом. Из всех нам известных существ только человек способен быть «универсальным актёром»: изображать животное, дерево, облако и т. д. Однако в идеале, возможно, в далёком будущем человек будет способен именно быть объектом, а не только изображать на сцене.

Подобное представление о существе, способном становиться любым другим, оставаясь при этом самим собой, есть в древнегреческом мифе о Протее. Из различных типов мировоззрения лишь философия в какой-то мере приближается к роли Протея. Из наук только математика. Из искусств – актёрское ремесло.

Может ли человек как родовое существо приблизиться к Протею?

Одним из путей «протеизации» является превращение человека из дискретного существа, самотождественного, обладающего лишь одной функцией «быть самим собой», в многофункциональное, многомерное существо, а затем и в континуальное, непрерывно заполняющее (потенциально) собой целое пространство.

Формы организации творческой деятельности

Хотя слияние мышления и бытия – дело будущего, определённые шаги к синтезу происходят уже в 20-21-м столетиях. Прежде всего в области деятельности, соединяющей природу и человека, – в технике и технологии, где внешнее, материальное бытие человека соединяется с его внутренним, духовно-интеллектуальным бытием, а познание природы с конструированием окружающего мира и среды пребывания. Каковы социальные, структурно-организованные формы творчества – появления принципиально новых идей, образов, переживаний?

Индивид, отдельный человек (число членов N в группе равно 1: N = 10 в степени 0). Это главный субъект творчества, традиционно рассматриваемый в психологии творчества. Обычно его изображают одиноким гением, оторванным от общества. Поэт, музыкант, талантливый учёный, пророк, святой. Однако и одинокий поэт, и учёный погружены в среды разных уровней: а) сообщество коллег по творческому цеху, б) окружающую социально-природную среду.

Малый групповой субъект – несколько лиц, хорошо понимающих друг друга и работающих над одним проектом до тех пор, пока группа не распалась. «Обэриуты», «Битлз», «Бурбаки», учёные, работавшие над атомным проектом в США, СССР в 40-е годы 29-го века, и т. п. Группа уже тесно связана с окружающей социальной средой и нуждается в постоянной подпитке информацией, энергией, материалами со стороны научного сообщества и государства. N = 10 в степени 1–2.

Большой групповой субъект – институт, отрасль индустрии, создающие большие научно-технические системы государственного масштаба. Авиапром, космическая отрасль, наноиндустрия и им подобные. N = 10 в степени 3–6. Такой субъект является сложной системой, сочетающей в себе дискретное и континуальное, т. е. элементы (индивиды и малые группы), с одной стороны, и многочисленные связи между элементами, которые порождают «информационно-энергетическое поле» – внутреннюю творящую среду системы. В то же время такой субъект погружен в огромную социально-природную среду – политико-идеологическое «поле», научно-образовательную «общественность», население страны, заводы, рудники, международные отношения, географическую среду. Внутренняя среда системы непрерывно производит новые идеи, проекты даже при отключении отдельных элементов (одиночек и малых групп) и является «полем», или творящей средой.

Человечество как максимальный групповой субъект. Деятельность этого субъекта стала заметной в 20-м веке в планетарных, а затем и космических масштабах. Первым это заметил В. И. Вернадский, автор учения о носфере. Человечество изменяет планету физически уже тысячи лет, а информационно оно стало заметным на расстоянии десятков световых лет – со времени развития радио и особенно телевидения. Ещё более важным является обогащение ноосферы открытиями науки, искусства, социальной жизни. Здесь N приближается к 10 в степени 10.

ПНК-наука, рациональность и среда

За последние полвека сформировались постнеклассическая наука (ПНК-наука) и соответствующая новая рациональность [4]. ПНК-наука возникла на основе антропного принципа, теории самоорганизации, виртуалистики и теории сложности [1]. Новая ПНК-наука и соответствующая фрактальная парадигма сдвинули акценты в понимании реальности от категорий «покой и дискретное» к категориям «движение и континуальное». О переходе современного научного мышления от покоя к движению, от статичности к процессуальности прямо написал один из основателей синергетики И. Пригожин: «Наука движется от Парменида к Гераклиту». Намёк на этот сдвиг обозначился ещё в 17-м веке, когда возник спор Ньютона и Гюйгенса в понимании природы света. Ньютон выступал за корпускулярную природу, Гюйгенс – за волновую. Дискуссия завершилась лишь в начале 20-го века при создании квантовой теории, когда удалось соединить обе гипотезы в одну, объединить дискретный и континуальный подходы.

С конца 20-го века, с эпохи ПНК-науки объекты исследования стали понимать ещё радикальнее – и как процессы, и как среды. Произошла также смена концепции «объективной истины» на концепцию «субъект-объектной истины». Но если объект из дискретного стал дискретно-континуальным, то и с субъектом должно произойти то же самое!

Следовательно, субъект познания и действия можно понимать как континуальное – как волну, поле, среду. Отсюда гипотеза о творящей среде. Истоки её – ещё в «Cogito» Декарта, в «мыслящем мышлении».

Именно такой, вероятно, станет основная модель инновационной инфраструктуры-среды: необходимо строить не иерархическую пирамиду, не набор «Начальник и подчинённые», «Лидер и следующие за ним исполнители» для достижения цели, для познания или выполнения проекта, а дискретно-континуальное единство индивидов, групп и творящей среды.

Причём начинать проект не обязательно традиционно, в духе линейного 17-го столетия – с дискретных элементов (индивидов-лидеров), а можно прямо с нелинейной самоорганизующейся творящей среды: с духовно-интеллектуального «поля» и инфраструктуры, которые сами найдут для себя дискретные элементы – индивидов и группы как субъекты творения. Породят внутри себя или притянут со стороны.

Конечно, для эффективной работы средового подхода и концепции «творящей среды» современный иерархический социум должен приблизиться к иерархически-сетевому или ещё лучше – просто сетевому. Так, как устроен социум в интернете, где «все равны», где работает «общинный принцип» – как при анархии или при коммунизме.

При переходе к концепции творящей среды (как инновационной реализации средовой парадигмы) изменяется онтология реальности. В частности, пространство расслаивается на несколько уровней, в простейшем случае – на внутреннее и внешнее. Внутреннее становится многомерным, сетевым, хаотическим. Важнейшую роль в его творящей среде играет хаос. Именно он является онтологическим основанием творчества – и единичного субъекта, и среды. При этом информационная ёмкость внутреннего пространства растёт на много порядков.

Внешнее (физическое) пространство из 3-мерного становится 4-х и 5-мерным, в которых понятие общего для системы одномерного времени теряет значение.

Для выражения теорий в такой среде потребуется математика значительно более общая, чем это известно сегодня. Она должна выражать идеи развития, субъектности, хаотичности. Отдалённые аналоги этих подходов сегодня выражают теория вероятностей, интуиционизм, конструктивизм, метаматематика, теория категорий [2].

Литература

1. Аршинов В.И. Синергетика сложности и рефлексивно-активные среды инновационного развития // Рефлексивные процессы и управление. М-лы VIII Международного симпозиума «Рефлексивные процессы и управление». 18–19.10.2011, Москва. М., 2011. С. 9- 13.

2. Войцехович В. Э. Гуманитарная математика как алгоритм производства моделей в полисубъектной инновационной среде // Рефлексивные процессы и управление. М-лы VIII Международного симпозиума «Рефлексивные процессы и управление». 18–19.10.2011, Москва. М., 2011. С. 74–77.

3. Лепский В. Е. Рефлексивно-активные среды инновационного развития. М., 2010. – 255 с. http://www.reflexion.ru/Library/Lepsky_2010a.pdf4. Стёпин В. С. Теоретическое знание. М., 2000.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Методологические основы организации саморазвивающихся инновационных сред, проект № 11-03-00787а