Ричард А. Кнаак
Легенда о Хуме
Глава 11
Хума не знал, сколько времени он пролежал рядом с поверженными гвардейцами.
Очнувшись, он почувствовал: все тело его болит. Однако надо было поскорее уходить отсюда: он не мог без отвращения смотреть на трупы, а главное – могли появиться новые преследователи. Он был достаточно наслышан о мстительности Галана Дракоса и Кринаса. Хума не сомневался: по крайней мере, военный министр в покое его не оставит.
Боль в теле нарастала. Хума в оцепенении смотрел на свои многочисленные раны. Доспехи, пробитые и разорванные, были теперь бесполезны. Он не помнил, кто и когда его ранил. В сознании осталось лишь одно: он встречает мечом все, что приближается к нему.
Хума отыскал ручей и промыл раны. Холодная вода освежила тело и прояснила голову. Теперь можно было отправляться в путь. Как сказал Магиус, идти надо всегда на юго-запад.
Вспомнив о Магиусе, Хума вспомнил и о Кэзе. Где его верный друг сейчас? В безопасности ли он?
Что-то огромное пронеслось над головой, подняв ветер, от которого закачались деревья. Хума взглянул вверх. Он успел заметить широкие кожистые крылья, они промелькнули так быстро, что он не разглядел, какого цвета был дракон. Но какого бы цвета дракон ни был он не прилетел вновь…
Хума даже не заметил, как настал вечер. Только голод давал о себе знать, и рыцарь стал рыться в сумке, которую снял с седла лошади одного из преследователей. В сумке черного гвардейца, на дне ее, Хума обнаружил то, что искал: запас пищи. Попробовав еды черного гвардейца, он с отвращением выплюнул ее. У его врагов пища, оказывается, была слишком острой. Несмотря на голод, он не мог ее есть. И зачем столько острых приправ?! От такой пищи ему было бы больше вреда, чем пользы. В конце концов, можно отыскать птичьи яйца, собрать ягоды. Это, конечно, не очень насыщает, но голод все же утолить можно.
Но на большинстве кустов ягоды были уже оборваны, при этом – недавно. Вряд ли это сделали животные. Зверей вокруг не было.
Если придется идти долго, то, чего доброго, с голода умрешь. «Ручей, кажется, тоже скоро иссякнет», – подумал Хума.
Он шел вдоль ручья уже три дня.
Присев на берегу, Хума иронически улыбнулся своему отражению в воде. На него смотрел рыцарь с непричесанными волосами, усами, в рваных доспехах, покрытых кровью, испачканных грязью. Хума попытался соскоблить грязь с эмблемы ордена Короны. Он словно бы увидел в воде вместо своего лица лицо Беннета. Сын Трейка, конечно, выглядел, как всегда, безупречно. Нагрудные латы блестели, пышные усы аккуратно подстрижены. Это был истинный рыцарь.
Вдруг рядом с лицом Беннета возникло другое лицо… Это явно был не рыцарь Соламнии, а кто-то облаченный в необычные доспехи, с огромной бородой на медвежьем лице. Только что поблизости никого не было. Откуда же мог появиться похожий на медведя человек?!
Рыцарь схватился за меч, и пришелец отпрянул от него. Хума никак не мог понять, что за человек подкрался к нему. Доспехи на нем состояли частично из людоедских, частично из рыцарских. Может быть, это разбойник? Из тех, что грабит мертвых? Хума вновь поднял меч.
Бородач завопил и, развернувшись, побежал прочь с резвостью, удивительной для его неуклюжей фигуры. Хума бросился за незнакомцем в погоню. Он бежал медленно, так как чувствовал себя очень слабым. Незнакомец взбежал на небольшой холм и скрылся на другой стороне. Добежав до вершины, Хума от неожиданности попятился назад: навстречу двигались более дюжины конных и множество пеших воинов. Они с удивлением смотрели на Хуму и убегавшего от него бородача.
Высокий черноволосый человек с аккуратно подстриженной бородкой подал команду. Хума не расслышал слов, но сомнений у него не было: приказ командира имеет к нему непосредственное отношение.
Хуме не повезло: лес в этих местах не был густым и спрятаться было негде. Когда Хума понял, что скрыться ему не удастся, ом остановился и стал ждать, что будет дальше. Это не были воины Такхизис, но, являлись ли они союзниками или врагами, рыцарь не знал. Несколько всадников уже подъехали к нему. Они были хорошими наездниками, но Хума еще был в состоянии держать их на расстоянии вытянутого меча. Вслед за всадниками появились пехотинцы. Хума оказался внутри кольца, которое быстро сжималось. Ни один из воинов не нападал. Никто не желал попасть под удар мелькающего в воздухе меча Хумы.
– Уберите оружие! Это приказ!
Подъехали новые всадники. Командир направил свою лошадь к Хуме. Солдаты, пропуская его, посторонились. Он подъехал к рыцарю и пристально посмотрел на него. Судя по внешности, командир был человеком решительным – его лицо избороздили морщины, появившиеся за годы нелегких испытаний. Как и у многих рыцарей Соламнии, у него было ястребиное лицо, что говорило о его принадлежности к старинному дворянскому роду. Он выглядел не таким суровым, как Великий Магистр или Беннет. А улыбка у него была обезоруживающая.
– Рыцарь Соламнии?! И так далеко от Вингаардской Башни? Ведь вы – рыцарь ордена Короны? Отвечайте!
Он побагровел. Хума понял, что думает о нем этот человек.
Рыцарь Соламнии решил ответить кратко:
– Как я попал сюда – расскажу позже. А сейчас скажу только: я сражался с волкодлаками и воинами Черной гвардии.
Хума еще не понял, что за всадники перед ним, и поэтому воздержался от подробностей.
– Ясно, – командир привстал в седле. – Я государь Гай Эйвандейл из Дьюрэнди. Кто вы и что делаете в центре Эргота? Скажите: соламнийцы потерпели поражение?
– Я – Хума, рыцарь Соламнии из ордена Короны. После сражения с Черной гвардией и после того, как войска Владычицы Тьмы разбили нас, я пошел на юго-запад.
Хума нарочно сказал, что рыцари, мол, разбиты, – он хотел знать реакцию государя Эйвандейла.
Лицо Эйвандейла побелело. Его солдаты возбужденно зашептались.
– Я вас правильно понял? Рыцари Соламнии потерпели сокрушительное поражение?
– Нет, государь Эйвандейл. Разбиты только некоторые наши отряды, но мы перегруппировали наши силы. Я, к сожалению, чуть не ввел вас в заблуждение. Вингаардская Башня в наших руках и всегда будет нашей.
Государь усмехнулся:
– Мы в Эрготе хорошо знаем силу рыцарства. Я рад слышать, что рыцари Соламнии окончательно еще не разбиты.
Один из всадников подъехал слишком близко к Хуме, и тот обнажил меч.
Эйвандейл поднял руку, останавливая обоих воинов.
– Я хочу о многом расспросить вас, и поэтому вы поедете с нами, Хума. А вы, – командир показал на всадника, подъехавшего к Хуме, – дайте ему своего коня.
– Есть, милорд.
Хума нерешительно смотрел то на коня, то на Гая Эйвандейла. Государь догадался, о чем думает рыцарь, и сказал:
– Не беспокойтесь, Хума. Мы, так же как и вы, враги Такхизис. Пусть наши прошлые разногласия останутся, как это и должно быть, в прошлом.
– Я желаю того же самого, государь Эйвандейл. – Хума с благодарностью принял предложенного коня.
– Вот и отлично. Когда мы прибудем в лагерь, вас прежде всего накормят. А затем вы или отдохните, или приходите сразу ко мне.
Хума решился спросить:
– Милорд, не встречался ли вам на днях минотавр?
– Минотавр? В наших краях? – Эйвандейл вопросительно посмотрел на своих спутников. Те отрицательно покачали головой. – Кажется, нет. Но не волнуйтесь: если он будет найден, мы примем меры и обезвредим его.
Хума заговорил взволнованно:
– Милорд! Нет, нет, как раз этого я и не хочу! Я понимаю, что это может показаться странным, но минотавр – наш сторонник, и надо позаботиться о его безопасности. Его зовут Кэз.
– Действительно странно. – Эйвандейл снова испытующе посмотрел на рыцаря. – Я никогда не слышал о чем-либо подобном и тем более не предполагал, что услышу подобное от рыцаря Соламнии. Но я сделаю так, как вы просите. Моего слова вам достаточно?
– Да, милорд.
– Ну что же, прекрасно. И надеюсь, верхом на коне вы почувствуете себя гораздо лучше. – Встретившись глазами с Хумой, он продолжил: А человек, за которым вы только что гнались, дезертир. Я вам благодарен за его поимку. Жду предстоящей беседы с вами.
Всадники и пехотинцы снова построились в боевой порядок, Эйвандейл приказал следовать на юг. Хума предпочел бы ехать на юго-запад, но он решил подчиниться приказу государя
Неожиданно Хума на миг потерял сознание и едва не свалился с коня.
– Боги! – Губы командира конницы шевелились, но Хума не слышал его слов. – Дерек, поддержите его, а то он упадет.
– Боги! – повторил государь. – Он весь изранен!
В армии Эргота не оказалось целителей Мишакаль. В окрестностях Каэргоса началась эпидемия чумы, и несколько воинских подразделений были направлены туда для оказания помощи заболевшим. Эйвандейл, рассказывая Хуме об эпидемии, подчеркнул: чума вспыхивает чаще всего в самых густо населенных районах. Прежде Каэргос был почти не затронут войной и ее бедствиями и являлся основным центром снабжения для войска Эйвандейла.
Хума проспал почти весь день, это очень обеспокоило государя, ибо такая слабость рыцаря могла быть признаком заболевания чумой. Государь Гай успокоился, когда узнал, что Хума проснулся бодрым и энергичным. Тотчас Эйвандейл пригласил Хуму к себе.
Государь был очень доброжелательным человеком. А ведь Хума, как и остальные рыцари ордена Короны, военачальников Эргота представлял себе иными. Государь был замечательным боевым командиром, хотя предпочел бы жить тихой, мирной жизнью. Бестель Третий. император Эргота, весьма заурядная личности, издал декрет о назначении государя Эйвандейла командиром армии. Государь – преданнейший слуга своего отечества – настаивал, чтобы для укрепления армии император отдал под его командование часть своей элитной гвардии. Но, как и его предшественников. Бестеля Третьего больше всего заботила личная безопасность. Постоянно находились отговорки, лишь бы оставить императорскую гвардию в столице.
Рассказ Хумы о последнем сражении рыцарей сильно огорчил государя.
– Все еще не могу в это поверить и с сожалением признаю, что все, о чем вы рассказали, правда. Но как помочь вам вернуться к своим товарищам?! Мы направляемся в Далигос, а затем, вероятно, снова повернем на север. Я чувствую себя марионеткой, которую дергают туда-сюда за ниточку.
Хума был в командирском шатре с государем один на один. Рыцарю были подарены великолепные доспехи, которые, как рассказал Эйвандейл, он заказал для своего сына совсем незадолго до его гибели в бою. Они были хорошо подогнаны кузнецами к уцелевшим остаткам доспехов рыцаря: шлем и нагрудные латы Хумы удалось восстановить. Рыцарь с благодарностью принял подарок. Мастерство, с которым были изготовлены доспехи, его искренне восхищало. Они были не хуже, чем у самых знатных рыцарей Соламнии.
Эйвандейл доверительно рассказал Хуме: сам он надевает свои парадные доспехи только во время визитов к императору, а в остальных случаях, даже идя на встречи со знатными вельможами, облачается в боевые доспехи.
На языке Хумы вертелся один вопрос, но он все никак не мог решиться задать его.
– Могу ли я получить ваше разрешение на беспрепятственный переход через вашу страну? – наконец спросил Хума.
– Сейчас идет война, Хума. Как я могу дать такое разрешение?
Хума отпил глоток вина, которое предложил ему Эйвандейл. Ему было необычайно приятно, что государь принимает рыцаря Соламнии с таким уважением. А Эйвандейл понимал, что отвага и опыт Хумы могут принести его армии большую пользу.
– Если быть до конца откровенным… – Хума взглянул на часовых, стоявших снаружи шатра, и продолжил, вздохнув: – Я слышал, что где-то в горах на юго-западе таится разгадка этой бессмысленной войны.
Эйвандейл ответил тотчас:
– Там есть несколько вершин. Мало кто отваживается восходить на них. Ходят слухи, что на этих вершинах нашли себе убежище драконы Тьмы и, возможно, кто-нибудь еще пострашнее. Да, в этих местах действительно может скрываться какая-либо важная тайна.
Неожиданно Хума спросил:
– А вы не могли бы отправиться туда вместе со мной?
Государь рассмеялся:
– Боюсь, что император за это снимет с меня голову. К тому же конница по тем горам не пройдет. Мы посылали туда разведчиков, но все они бесследно исчезли. Даже колдуны не решаются подняться на эти вершины. Священники предупреждают: там таится опасность. Понимаете ли вы теперь, о чем просите?
– Да, милорд.
Хума тяжело упал на скамью, обхватив голову руками, и внезапно почувствовал жар.
– Как вы себя чувствуете? – участливо спросил Эйвандейл.
Соламнийский рыцарь вытер выступившую на лбу испарину. Жар стал спадать.
– Не беспокойтесь. Сейчас все пройдет. Обеспокоенный государь спросил:
– Может быть, мы отложим разговор до завтра?
– Да, пожалуй, так будет лучше, милорд.
– Пожалуй. – И, потирая подбородок, государь сказал: – Поезжайте со мной в Каэргос, оттуда, если у вас еще будет желание, вы сможете сами добраться до нужной вам вершины.
– В Каэргос? – В глазах Хумы еще мутилось, он видел государя, как в тумане.
– Да. Наши целители проведут нас по еще нетронутым чумой районам. Согласны?
– Благодарю вас. – Резко встав, Хума почувствовал: голова у него снова закружилась, ему неудержимо захотелось лечь. Он был еще очень слаб. – Извините меня, пожалуйста.
– Не извиняйтесь. Вам надо хорошенько отдохнуть.
Хума вышел из шатра. Провожая взглядом уходящего рыцаря, государь озабоченно нахмурил брови. Он выпил глоток вина и взглянул в окно.
До службы в армии большинство солдат государя Эйвандейла были простыми торговцами или крестьянами. Для них рыцари Соламнии были людьми из легенды. Теперь один из рыцарей находился рядом с ними, и рассказы о его подвигах, настоящих и воображаемых, уже ходили по лагерю. Благоговейные взгляды солдат сильно смущали Хуму. Рассказы обрастали все новыми и новыми подробностями о его яростной схватке с Черной гвардией военного министра. Мол, он один одолел целый легион противника и стаю волкодлаков – а волкодлаки наводили прямо-таки ужас на солдат Эйвандейла, ведь их семьи некому было защитить от этих монстров.
Сам Хума никак не мог понять, как в Эрготе, стране, в которой началась славная история рыцарства, могут превозносить его, Хуму, как героя. Но рассказы о подвигах рыцаря Соламнии радовали Эйвандейла. Когда Хума протестовал против домыслов, государь только улыбался и говорил, что так бывает с любой легендой.
– Им необходимы герои. Рассказы о героях дают им надежду. Надежду на то, что тьма, которую послала на них Такхизис, будет побеждена и они вернутся к своим возлюбленным, к своим семьям.
Время от времени драконы приносили сообщения о ходе войны. Противник перешел границы Северного Эргота и Хайла.
Хума встревожился. Кэз либо продолжал упорно идти на север, либо уже повернул на юг, чтобы найти Хуму. Даже если он повернул на юг, он не будет желанным гостем здесь ни в одном городе, ни в одном селе. Хума беспокоился не только о Кэзе – минотавр, в конце концов, сумеет постоять за себя. Но драконы не могли ничего сказать о том, что происходит в Соламнии на самом деле. Ходили слухи: рыцари отступили почти до Вингаардской Башни. Однако это были только слухи.
В двух днях пути от Каэргоса армия Эйвандейла разбила лагерь в небольшом полуразрушенном городке. Некогда процветавший, он пострадал от чумы еще в самом начале войны. Теперь здесь, как полагали многие, эпидемия могла вновь вспыхнуть.
Правда, Эйвандейл придерживался иного мнения. Он спросил Хуму:
– Помните, я говорил вам, что чума очень разборчива?
– Да, помню.
Постучав пальцами по столу, государь продолжал:
– Я считаю, возникает она не стихийно. Ее направляют какие-то силы.
Хума не верил, что кто-либо может специально насылать чуму, но он не раз слышал о Моргионе. У его приверженцев были агенты во всех городах, во всех армиях, во всех странах. Эти агенты только ожидали команды сеять от имени своего бога смерть.
– Вы не могли ошибиться? – Хуме очень хотелось, чтобы государь оказался не прав.
– Конечно, может быть, я и ошибаюсь.
Хуме уже было разрешено выходить за пределы лагеря. Запрет был снят после того, как Хума заверил государя, что он не настолько безрассуден, чтобы уйти в город одному. Выйдя из лагеря, рыцарь пошел по разрушенному городу. Вид руин, разговоры о чуме отнюдь не веселили. Все же Хума знал, что эпидемии в городе нет и можно ходить, не опасаясь, что заразишься.
Вначале он и не собирался подходить близко к домам, уцелевшим в городке, но вдруг увидел: у одного дома мелькнула четырехногая тень и тотчас скрылась за ветхим зданием. Это могла быть дикая собака… А может быть, и волк.
Хума вынул меч и пошел вслед за скрывшимся животным. Вскоре он услышал: кто-то пробежал между пустыми, заброшенными домами. Это не были шаги четвероногого существа. Нет, что-то подсказывало рыцарю: это – шаги двуногого. Хума силился рассмотреть что-либо в полутьме. Ему удалось увидеть только два красных глаза – их владелец тут же скрылся в одном из зданий.
В доме, слева от Хумы, послышались голоса. Но, повернувшись влево, он ничего не увидел. Со спины на Хуму надвинулась какая-то огромная бесформенная масса. Резко развернувшись, он ударил нападавшего мечом и услышал: кто-то вскрикнул от боли; но призрак тут же буквально растворился в темноте. Хума с мечом в руке бросился на его поиски.
Без сомнения, призраку некуда было скрыться, кроме как войти в полуразбитую дверь поблизости. Пнув ногой дверь, Хума вошел в дом. Первая комната была пуста. Он обошел все комнаты небольшого дома. Никого, кроме насекомых. Призрак, за которым он гнался, исчез бесследно. Раздосадованный рыцарь пошел к задней стене здания. Пыль поднималась в воздух густым облаком. Задняя стена дома была разрушена. Если призрак не прятался в груде камней, значит, его здесь нет. Но и среди камней Хума никого не обнаружил.
От поднявшейся пыли рыцарь закашлялся. Вдруг он почувствовал неодолимую слабость и тошноту. Не было сил ни двигаться, ни держать меч. В изнеможении Хума бросил меч на пол, подняв новые клубы пыли. Доспехи Хумы уже покрылись слоем грязи. Пошатываясь, рыцарь сделал несколько шагов. Висевшая в воздухе пыль забивала ему глаза, нос, уши, горло. С большим трудом ему удалось добраться до открытой входной двери. Увидев перед собой пустынную улицу, Хума со вздохом опустился на пол. Даже сидеть было тяжело, и он решил, что сон взбодрит его.
Рыцарь уснул, лишь только закрыл глаза.
Темные фигуры, облаченные в длинные плащи, словно тени, задвигались вокруг него. Их лица закрывали огромные капюшоны.
Один из призраков взял в руки небольшой сосуд, висевший у него на поясе, и открыл его. Осторожно посыпал пол красноватым порошком. Пыль с шипением стала испаряться, превращаясь на поверхности пола в плотный слой серого вещества. Закрыв сосуд, неизвестный в плаще подошел к лежащему рыцарю. Он щелкнул пальцами, и четверо его спутников подхватили Хуму.
Спустя мгновение в доме уже никого не было. Если бы кто-нибудь заглянул сюда, он не увидел бы никаких следов присутствия ни Хумы, ни его похитителей.
Только дикий хохот пронесся над заброшенным городом.
Глава 12
До слуха Хумы донесся неприятный свистящий шепот. Приходя постепенно в сознание, рыцарь догадался: идет спор, имеющий к нему непосредственное отношение. Хуме захотелось увидеть одного из спорящих, пытавшегося защитить рыцаря. Другой голос, казавшийся странно знакомым, сердито оборвал его:
– Ну что вы тянете время?
– Он – меченый.
– Ну и что из этого. Шелудивый?
Шелудивый возбужденно ответил:
– Очень странно, что у рыцаря Соламнии – такой знак.
Немного помолчав. Шелудивый продолжал своим квакающим голосом:
– Он не хочет понять нас. Полуночник! Этот, лежащий на земле, – наш человек, а не его.
Полуночник снова попытался объяснить:
– Но ведь и среди рыцарей есть наши агенты. Даже на самом высоком уровне.
Шелудивый кивнул, соглашаясь с этим. Хума слегка пошевелился. Они, кажется, увидели на нем какую-то важную метку. Ничего необычного, кроме пылающего лба, сам он не чувствовал.
– Я догадываюсь, что означает эта метка. – Хуме снова показалось: голос ему хорошо знаком. – Я согласен, что его не следует убивать, как я предлагал первоначально. Ну что же, значит, он сможет дать сведения, которые нам нужны.
– Но как, по вашему мнению, нам следует с ним поступить? Если кто-то из наших защитил его этой меткой, мы не можем допустить, чтобы ему причинили вред.
Послышалось злобное рычание, и тут Хума догадался, кому принадлежит этот голос. Только волкодлак мог издавать такие звуки!
Спорившие, должно быть, заметили, что рыцарь пошевелился. Рука в перчатке повернула голову Хумы слева направо. Перчатка была грязной, он нее дурно пахло. Хума непроизвольно отвернул от перчатки лицо. Полуночник язвительно рассмеялся:
– Это не наш человек, но мы должны защищать его… Весьма и весьма любопытно.
– Что же мы будем делать? – снова проквакал Шелудивый.
– Его надо спрятать. Вы, бледные поганки, охраняйте его, пока мои слуги не придут за ним. Вы же не хотите, чтобы вас уморила чума?
Хума приоткрыл глаза. Две фигуры, похожие на высокие кучи грязной одежды, разговаривали с волкодлаком. Больше здесь никого не было. В затуманенном мозгу Хумы мелькнуло: Галан Дракос из своей цитадели, находящейся далеко отсюда, действует в Эрготе через своего слугу.
Рыцарь полагал, что все еще находится в полуразрушенном доме. В комнате лежала груда камней, в потолке зияла дыра. Ведь Хума не знал, как долго он был без сознания и насколько далеко его унесли.
Одна из грязных фигур, подняв худую пятнистую руку и направив палец на посланника ренегата, сказала с угрозой:
– Попридержите язычок, маг. Сейчас вы пользуетесь ее покровительством. Но Владычица капризна, и, если вы ей не угодите, все в вашей судьбе может в одно мгновение перемениться. Вам следовало бы разговаривать более учтиво с теми, кто может вам пригодиться.
Бледная морда волкодлака исказилась от бешенства. Видимо, Дракос таким образом выразил через слугу свое раздражение. Меньшая из двух фигур, воздев испуганно руки, попятилась. Стоявший рядом Полуночник, видимо, усмехнулся – во всяком случае его голос был полон издевки:
– Ваши угрозы могут подействовать на пугливых, но не на тех, кого защищает Моргион.
«Моргион!» Хума едва сдержался, чтобы не вскрикнуть. Он пленник служителей Моргиона – бога разрушений и болезней!
– А сейчас мы просто понапрасну тратим время, – проворчал наконец Дракос.
– Согласен. Будем считать, что мы договорились, маг. Мои собратья будут охранять его до появления ваших слуг, но только потому, что это служит интересам моего Господина. А не потому, что я боюсь вашего гнева.
– Ну конечно.
– А метка… – квакнул Шелудивый.
– Иногда, брат, приходится чем-то жертвовать во славу Моргиона.
– И Такхизис, конечно, – добавил Дракос.
– И Такхизис. Извините, но я просто сгораю от любопытства по поводу этой метки. – Шелудивый положил руку на лоб рыцаря.
У Хумы от неожиданности закружилась голова. Он почувствовал: какая-то сила всецело овладевает им. Хума смиренно подчинился – ведь у него не было никакой возможности уклониться от этой, похожей на клешню, руки.
Внезапно он перенесся совсем в другое место. Возникли новые видения и звуки. Хума не чувствовал страха. Сознание успокаивало: все происходит только в воображении. Хуме казалось: он слышит, как сражаются всадники, бряцают доспехи, кричат бойцы и звенят мечи. Он увидел трех рыцарей – каждый из них был символом своего ордена: Короны, Меча и Розы. Их забрала были опущены, но Хума почему-то знал, что двое – это боги-близнецы Хаббакук и Кириолион. Третьим в этом триумвирате был он сам.
Неожиданно и грубо кто-то вырвал Хуму из грез и снова вернул в реальный мир. Он едва удержался, чтобы не вскрикнуть от боли, когда худая, направляемая Моргионом рука внезапно отодвинулась от его лба, словно вытягивая из головы мозг.
Хума едва-едва сумел различить две фигуры в плащах, стоящие над ним.
– Я не смог проникнуть в его сознание. Он защищен исключительно мощной силой. Просто что-то невероятное!
– А метка? – квакнул второй.
– Ее больше нет. Она была слишком слаба. Он создан для страданий, которые глупцы называют жизнью. Он не наш и никогда не был нашим.
Волкодлак передал фигурам в плащах приказ Дракоса:
– Тогда он – наш.
– Нет. Он будет вашим только тогда, когда появятся ваши слуги.
Служитель Моргиона щелкнул пальцами. И тотчас пелена спала с глаз Хумы. Фигуры, облаченные в плащи, стали теперь похожи на вурдалаков.
– Отнесите его в подземелье. Положите на алтарь.
– Никаких жертв!
Хума даже сумел увидеть, как губы служителя Моргиона презрительно искривились.
– Успокойся, пес. Его никто не тронет. Проста мне интересно знать, будут ли ваши слуги более удачливы, чем я.
Дракос на этот раз ничего не сказал – по крайней мере, волкодлак не передал никакого приказа. Хума попытался встать, но ноги его были связаны. Неожиданно появились четверо в длинных плащах, они подхватили Хуму и куда-то понесли. Он силился понять, где он находится и куда его несут, но четыре длинных плаща закрывали ему весь мир. От фигур невыносимо воняло. Хума думал, что скорее всего он совсем недалеко от того дома, где так глупо попался в ловушку.
О служителях Моргиона рыцарь слышал неоднократно. Они умели хранить свои тайны и были коварны: Хуму вдруг озарило: служители Моргиона живут в подземельях Каэргоса! Так вот почему никак не могут найти, откуда приходит чума. А она приходит из городских подземелий!
Поднялся слабый ветерок, дышать стало легче. По-видимому, они вышли из полуразрушенного дома на улицу. Хума понимал: когда он окажется в подземелье, о побеге нечего будет и думать. Бежать надо сейчас! Но как это сделать? Ведь он был крепко связан, во рту кляп.
Вдруг рыцарь услышал крик совы – этот крик сразу же заставил его воспрять духом. Но те, кто нес его, на крик совы не обратили никакого внимания. И вот неожиданно для них со свистом пролетела стрела и поразила в грудь одного из тех, кто нес Хуму. Остальные разжали руки: рыцарь упал на землю. Все вокруг озарили яркие вспышки, было хорошо видно, как стрелы поразили еще две фигуры, облаченные в длинные плащи. Шелудивый пытался спастись бегством, но ему в спину тотчас вонзились три стрелы. Полуночник тоже зашатался и упал.
А воины в доспехах бросились в атаку, едва вспышки света ослабли. Из дюжины негодяев в живых осталось только четверо. Казалось, они были совсем безоружными. Но тут один из слуг Моргиона бросил в подбегавших к нему воинов какой-то мешочек. Хума услышал крики ужаса и увидел: несколько человек были мгновенно сражены чумой.
Знакомая фигура подошла к Хуме и наклонилась, чтобы освободить его от пут.
– Как я был глуп! Мне следовало бы знать…
Снова посыпался град стрел.
Когда Эйвандейл наконец разрезал опутывавшие Хуму веревки, стрелы его воинов сразили уже последнего служителя Моргиона.
– А волкодлак! Вы схватили его?! – воскликнул рыцарь.
– Волкодлак? – Эйвандейл обеспокоенно огляделся вокруг. – Я не видел его.
– Мой меч!
Хума увидел: меч торчит из-под тела одного из убитых.
Он схватил меч, его единственной мыслью было – наверняка прикончить страшное чудовище. Невероятно, но казавшийся мертвым волкодлак вскочил на ноги и бросился наутек. Хуме вовсе не хотелось, чтобы волкодлак сообщил своему хозяину о том, где он находится, и рыцарь что было сил побежал за чудовищем. Он слышал: государь Эйвандейл окликнул его, но Хума не остановился.
Он бросился в погоню за убегающим зверем, не разбирая дороги и не думая об опасности, Он перепрыгнул через груду камней. Перед его взором возникла картина страшного опустошения. То, что не удалось доделать чуме, довершили пожары. Поскользнувшись, он упал спиной на камни, едва не выронив меч. Хума подвернул ногу – боль была адская.
Свирепое чудовище тотчас набросилось на рыцаря. Длинные желтые клыки оказались у самого горла Хумы, из огромной пасти волкодлака высовывался кроваво-красный язык. Неподвижные глаза не сулили рыцарю ничего, кроме смерти. Волкодлак уже вцепился когтями в грудь Хумы.
– У Дракоса верный слуга!
Волчья пасть тянулась к горлу рыцаря. Хума взмахнул мечом. Удар получился несильным, но рыцарю все же удалось сбросить зверя со своей груди. Волкодлак перевернулся в воздухе и вскочил на лапы. Красные глаза смотрели свирепо, морду перекосило от ненависти.
Хума высоко поднял меч – он намеревался ударить со всей силой, на какую был способен.
Внезапно чудовище вспыхнуло ярким пламенем. Секунду назад оно стояло, готовясь к нападению, а теперь на его месте был огненный шар. Хума не верил глазам своим. Кто-то вышел из-за разрушенного дома и подошел к рыцарю.
– Магиус!
Тот, поднеся палец к губам, дал Хуме знак молчать. Маг выглядел более стройным, чем прежде. Роскошное сияние его золотистых кудрей исчезло, волосы теперь были тускло коричневого цвета и были сейчас гораздо короче, чем раньше. Хума подумал: они опалены. Одет был маг в темно-красную мантию, в такой одежде рыцарь не видел его уже очень давно.
– Идем! Своим заклинанием я направил людей Эйвандейла на ложный след, но заклинание будет действовать недолго, и они уже очень скоро сообразят, куда ты делся.
– Но я должен…
Хума понимал: идти снова за магом – безумие; но ведь Магиус был его давним другом. Верным другом.
– Идем! – настойчиво повторил Магиус.
И Хума пошел.
Они на удивление быстро прошли через весь город.
На южной окраине города их ждали лошади. Магиус отдал Хуме более сильного коня.
Когда отъехали, маг наконец заговорил:
– Поначалу будем гнать вовсю. Надо стороной обойти сторожевую заставу соламнийцев.
«Сторожевую заставу соламнийцев?» – удивился про себя Хума.
Он не ослышался? Как могли рыцари Соламнии оказаться в Эрготе?
– А те вспышки света… Это ты устроил такую иллюминацию?
– Да, – ответил Магиус. – Я все объясню позже, когда буду уверен, что нас никто не преследует. Эйвандейл, несомненно, уже пустился в погоню.
Хума натянул поводья, остановил коня:
– Почему мы бежим от Эйвандейла?
Маг гневно сверкнул глазами:
– Ты слепец! Думаешь, он помогал тебе просто по доброте душевной?
Хума едва сдержался, чтобы не вспылить в ответ. Да, он доверился Эйвандейлу. Ну и что из этого?
– Ты рассказал ему о вершине, так ведь? Ты указал ему дорогу туда!
– Магиус, ты порешь чушь. Я не знаю туда дороги.
По лицу Магиуса было видно, что он ляпнул что-то не то. Однако вскоре его лицо вновь стало бесстрастным, и маг продолжил:
– Ты сказал ему, что на юго-западе есть вершина, которая таит разгадку победы над Такхизис, Эйвандейл – из древнейшего Эрготского рода. Любой из правителей Эргота сделает все возможное, лишь бы укрепить свою власть и престиж. Подумай, что ты ему сообщил! Если он сумеет принести долгожданный мир в Ансалон, какой награды удостоит его император?! Эйвандейл теперь не остановится ни перед чем.
