Ричард А. Кнаак
Легенда о Хуме
Глава 23
Когда Хума очнулся и открыл глаза, первое, что он увидел, это сваленные, сломанные и изогнутые деревья. Черный дракон лежал с переломанной шеей. Серебристой драконессы нигде не было видно – лишь кровавые пятна на стволах деревьев и кустах.
Хума чувствовал, что все его тело в синяках и кровоподтеках, но серьезных ранений, кажется, не было.
Где же драконесса? Где его товарищи? В лесу царило безмолвие.
Копье Дракона и седло лежали рядом с Хумой. Свечение Копья было все таким же ярким, и это приободрило рыцаря…
Он вспомнил: один красный дракон и всадник остались живы и невредимы. Но где они сейчас?
Идти с Копьем по лесу будет очень неудобно, ведь оно очень длинное. Его можно только тащить за собой. Рыцарь сделал из веревок петлю, закрепил ее вокруг защитного щита Копья и медленно пошел, волоча за собой Копье. В свободной руке он наготове держал меч.
Хума не успел пройти и нескольких шагов, как Копье зацепилось за ветки лежащего дерева. Он положил меч на землю и обеими руками схватился за Копье. Неожиданно оно высвободилось, рыцарь упал и ударился спиной о ствол дерева. Все тело пронзила острая боль. Хума медленно встал, раздосадованный своей неловкостью, и стал думать, как ему тащить Копье дальше.
Когда он наклонился, чтобы поднять меч, тяжелая секира со свистом врезалась в дерево рядом. Бросившись вперед и схватив меч, Хума стал скидывать с плеча мешающие ему веревки.
Он ожидал нового нападения, но его не последовало. Вместо этого раздался смех и прозвучал низкий грудной голос:
– Не спешите, рыцарь Соламнии! Я предпочитаю сражаться по-честному и дам вам время подготовиться к бою. Только это все равно не спасет вас.
Хума наконец освободился от веревок. Сжимая эфес меча, пораженный, он смотрел на своего противника. Это невероятно! Военный министр Кринас был жив, и сейчас он выдергивал секиру из ствола дерева. Его доспехи были погнуты, но сам Кринас, казалось, совершенно не пострадал. Лицо военного министра было скрыто забралом, но сквозь прорезь в шлеме ледяным холодом сверкали его глаза.
Нет, нет, упав с огромной высоты, военный министр должен был неминуемо разбиться! Насмерть!
И однако перед ним был отнюдь не призрак – живой злодей приближался к Хуме с секирой в руках.
– Я рад встрече с вами, Хума, рыцарь ордена Короны. Вам повезло в том сражении. Но подобного больше никогда не повторится. Вы заслужили, чтобы я отсек вам голову.
Кринас наступил кованым сапогом на ствол лежащего дерева, и оно треснуло под его тяжестью.
– Я – величайший из командиров ее величества Королевы Драконов. Не будь меня, она давно бы проиграла войну.
– Мне приходилось слышать нечто иное, – возразил Хума. – Многие утверждают, что величайший у нее – Галан Дракос.
Кринас угрожающе взмахнул двуострой секирой:
– Да, сейчас он служит Такхизис, но я не верю в его преданность ей. – Военный министр сделал паузу и вновь поднял секиру над головой. – Вам просто повезло при первой встрече со мной. Но, как я уже сказал, подобного больше не случится.
– Почему же?
– Сейчас вы убедитесь в этом сами! – Кринас резко взмахнул секирой.
Хума сумел увернуться от удара, и секира снова вонзилась в дерево. Мощным рывком Кринас выдернул ее, и Хуме снова пришлось отпрыгнуть назад, секира вновь просвистела над самой его головой. В следующее мгновение Хума сделал резкий выпад вперед и нанес удар Кринасу, но меч попал в нагрудные латы противника и не причинил военному министру никакого вреда.
Кринас захохотал и возобновил атаку. Хума вновь отступил. Секира вновь замелькала в нескольких дюймах от лица рыцаря, но на этот раз Кринас не смог удержать секиру – она выпала из его рук.
Хума моментально воспользовался оплошностью противника. Его удар был расчетливо точен. Меч пронзил шею Кринаса и уткнулся в воротник его доспехов.
Кринас пошатнулся, ухватившись за меч; он попытался вырвать его из рук рыцаря, но не смог.
Споткнувшись, безоружный и раненый, он с грохотом упал.
И вдруг холодный пот прошиб Хуму: Кринас как ни в чем не бывало встал на ноги и, засмеявшись, повернулся к нему. Смертельная рана на шее военного министра превратилась в почти незаметный шрам.
Кринас вновь воскрес из мертвых!
– Меня нельзя убить, рыцарь Соламнии. Смертельно раненный, я всякий раз мгновенно воскресаю. Недаром я. сказал вам, что именно я – величайший командир моей госпожи. Моя смерть была бы для нее страшным ударом. Поэтому я потребовал от Галана Дракоса, чтобы я стал неуязвим в бою. Вначале, к моему горькому сожалению, раны заживали вовсе не мгновенно. И тот поединок с вами закончился для меня весьма плачевно. Конечно, мои люди могли бы легко разделаться с вами, но я хотел рассчитаться с вами сам! Я не мог отказать себе в удовольствии встретиться с вами еще раз.
Секира вновь была в руках Кринаса. Теперь Хума думал лишь о защите. Невозможно убить противника, который тотчас излечивается от полученной смертельной раны! Что мог сделать рыцарь? Только обороняться.
Попытки Хумы увернуться от нападения вызывали у Кринаса лишь усмешку. Не заботясь о своей защите, Кринас неистово размахивал секирой и издевался над Хумой.
– Я ожидал от вас большего натиска, а вы разочаровываете меня, рыцарь.
Хума уперся спиной в дерево. Его противник, крякнув, изо всех сил взмахнул секирой. Но рыцарь успел броситься Кринасу под ноги. Секира опять вонзилась в дерево.
Оба противника упали и сцепились, словно два драчуна-подростка. Кринас придавил рыцаря и хотел задушить его, но, изловчившись, Хума сбросил его с себя. Оба врага мгновенно вскочили на ноги и замерли, глядя друг на Друга.
У Хумы в руках был меч. Кринас был безоружным.
– Чего вы ждете? – злорадствовал Кринас. – Ну, рубите меня. А я убью вас и голыми руками.
Хума решил схитрить и выиграть время.
– Как же это ваша армия сегодня воюет без вас? Вы не боитесь, что без вас они потерпят поражение?
Кринас засмеялся:
– Дракос достаточно опытен. К тому же сейчас уже можно обойтись без моего руководства сражениями. Ведь осталось прикончить только тех, что спрятались в Вингаардской Башне. А это смогут сделать и без меня.
Секира торчала из дерева совсем близко от рыцаря. Вот Хума еще на шаг приблизился к ней. Если бы можно было заполучить ее!
Внезапно Кринас с криком бросился на рыцаря, попытался выбить меч из его рук.
Но Хума сумел вонзить меч глубоко в тело Кринаса и тотчас же бросился к секире. Кринас не смог сразу же вытащить меч из своего тела. Мгновение – и рыцарь выдернул секиру из дерева и снова повернулся лицом к своему противнику. Военный министр, по-видимому совсем не ощущая боли, еще вытаскивал меч из своего тела.
И тут Хума решительно поднял секиру. Кринас стоял прямо перед ним. Одним ударом он отсек Кринасу голову – она поплыла по воздуху, а тело военного министра рухнуло наземь.
Хума постарался как можно дальше отбросить секиру от себя. Это было не его оружие, а оружие врага.
Обезглавленное тело… поднялось с земли! От ужаса лицо Хумы побелело. Кринас наконец-то вынул меч из своего тела и отбросил его в сторону.
Хума видел, как затягиваются раны на теле министра. Даже доспехи, словно еще одна кожа Кринаса, делались целыми. Рыцарь полагал, что тело министра повернется к нему, но оно пошло к плавающей в воздухе голове.
Конечно, Хума мог бы убежать, но он знал, что военный министр отыщет его, где бы он ни был.
– Саргас!
Крик послышался с той стороны, куда шло обезглавленное тело.
Хума поднял с земли свой меч, отброшенный Кринасом.
Сомнений не было: он слышит голос Кэза. А раз минотавр поблизости, то и остальные, вероятно, где-то рядом. И Копье Дракона… Конечно! Сквозь ветви деревьев рыцарь увидел минотавра – тот сидел на коне, раскрыв рот. Магиуса и Бьюрна видно не было. Глаза минотавра округлились.
Когда минотавр увидел, что не только тело Кринаса идет к плавающей в воздухе голове, а и та тоже движется ему навстречу, глаза человекобыка округлились еще больше.
– Кэз! Не допусти, чтобы они соединились!
Минотавр направил коня на Кринаса. Когда до министра было не более шести футов, боевой конь внезапно остановился и в страхе заржал.
Кэз не стал терять времени. Спрыгнув с напуганного коня, он побежал к телу, приближавшемуся к голове.
В это же время Хума схватил Копье Дракона и поднял его над собой.
– Ху-у-ум-м-ма-а-а! – Это сказала голова Кринаса.
Кэз едва не напоролся на копье. В правой руке он держал голову Кринаса – та крутилась и пыталась вырваться. Позади минотавра слышался шум и треск, кто-то ломился через лес к месту боя.
– Брось ее перед Копьем! Быстрее! – крикнул Хума.
Минотавр бросил голову прямо перед наконечником Копья Дракона. В то же самое мгновение перед лицом рыцаря возникла рука Кринаса.
Но вдруг обезглавленное тело замерло, а когда Хума замахнулся на него Копьем, отпрянуло в сторону.
– Оно все видит! – удивился минотавр.
В другой руке тело Кринаса сжимало секиру.
– С ума можно сойти, – пробормотал Кэз.
– Что у вас тут за чудеса? – послышался сверху голос.
Хума и минотавр разом подняли головы и увидели парящую над ними драконессу. Одна нога у нее свисала беспомощно, но, судя по всему, серебристая драконесса уже вполне оправилась от ранений. Увидев обезглавленное туловище, она недоуменно воскликнула:
– Что это?
Туловище подошло к голове.
– Паладайн! – Увидев, что Кринас положил секиру на землю и поставил свою голову на место, драконесса глубоко вздохнула.
Огненная струя мгновенно вырвалась из пасти серебристой драконессы и полностью накрыла Кринаса. Объятое пламенем тело зашаталось, опустилось на колени и растаяло в огне. Через несколько секунд от Кринаса не осталось и мокрого места.
Выбрав удобное место, серебристая драконесса приземлилась.
– Должно быть, Кринасу действительно конец, – сказала она.
– Постойте! – закричал Кэз.
Он швырнул в огонь секиру Кринаса. Раздался взрыв, и во все стороны полетели стальные осколки. Один из них попал минотавру в плечо.
– Саргас! – проворчал Кэз. – Вас нельзя оставлять без присмотра ни на секунду, Хума.
Рыцарь и минотавр стряхнули с себя золу и мусор. Кэз осторожно потирал раненое плечо. Серебристая драконесса, выпустив струю ледяного воздуха, от которого стоявшие рядом деревья покрылись инеем, задула огонь.
– Я не знал, что вы можете творить такие чудеса! – сказал ей Хума.
Она в измождении опустила крылья.
– Заморозить, парализовать врага – это может любой из нас, драконов. А вот поражать огнем могут не все, этого не могут малодушные и холодные белые драконы. Но это отнимает у любого из нас слишком много сил. Я очень устала. Мне надо сейчас отдохнуть.
Хума сочувственно кивнул.
Оглядевшись вокруг, он спросил минотавра:
– Кэз! А где Бьюрн и Магиус? Где остальные Копья Дракона?
– Думаю, там, где я их оставил. Когда мы увидели, что вы с драконессой падаете, я помчался сюда.
– Значит, больше вы не видели их?
– Кого?
– Едем же! Быстрее!
Хума повернулся к серебристой драконессе и увидел: она неподвижно лежит на земле. Измученная, израненная, испепелившая Кринаса, она была совсем без сил.
– Мы можем оставить вас здесь? – спросил Хума.
– Не беспокойтесь за меня. Мне не потребуется ничьей помощи, мне нужен только отдых, – ответила она, открыв свои светящиеся глаза.
Кэз тронул коня, за ним тотчас поехал Хума.
Подъезжая к поляне, где находились Бьюрн и Магиус, они услышали шум битвы. Хуме тогда, когда он, сидя на спине драконессы, увидел черных гвардейцев, показалось, что они шли в атаку. На самом деле тогда они еще сидели в засаде и напали на мага и Бьюрна, только когда минотавр ушел.
Между деревьями Хума увидел яркие вспышки света и фигуры гвардейцев в черных доспехах.
Не останавливая коня, Хума на ходу соскочил с него и побежал к повозке. Кэз, вынув секиру, с криком бросился в бой.
Магиус был в повозке, и именно вспышки света от его заклинаний вынуждали нападавших прятаться за деревьями. Бьюрн стоял за повозкой, отбиваясь от гвардейцев, пытавшихся напасть на Магиуса сзади.
Хума тотчас сразил мечом первого попавшегося ему гвардейца и бросился ко второму, но вдруг услышал вой. На этот раз сомнений не было – волкодлак где-то совсем рядом.
Бьюрн первым увидел, как страшное чудовище прыгнуло сзади на повозку. Рыцарь мог только крикнуть Магиусу об опасности – он сейчас отбивался сразу от двух напавших на него гвардейцев. Магиус, бледный и злой, повернулся и увидел рядом волкодлака.
Маг что-то крикнул, его колдовская вспышка слабо сверкнула и исчезли, не достигнув чудовища. Силы мага были на пределе.
Волкодлак – или, пожалуй, сам Галан Дракос, поскольку это было его второе «я» – захохотал.
Убив второго гвардейца, Хума попытался прорваться к повозке. Путь ему преграждали еще два гвардейца, и он смог только увидеть горящие глаза чудовища, направляемого Галаном Дракосом.
Хума не видел, что произошло в следующее мгновение. Но когда повозка снова оказалась в поле его зрения, Магиус стоял в ней живой и невредимый. Копья Дракона каким-то образом защищали его от злой силы Дракоса. Волкодлак не осмеливался напасть на Магиуса и пятился назад. Такого поворота событий Галан Дракос не ожидал.
Волной взрыва Хуму отбросило назад, а Кэза сбросило с лошади. В воздух поднялся высокий светящийся столб. Неожиданно столб исчез, и появились ворота, достаточно широкие – как раз для того, чтобы могла проехать повозка.
Хума решительно двинулся на двух гвардейцев, преграждавших ему путь, и те попятились. Рыцарь увидел: на повозку позади Магиуса вскочил черный гвардеец. В то же мгновение маг повернулся к нему, и незадачливый гвардеец свалился с повозки. Волкодлака не было видно нигде.
Одного из гвардейцев Хуме удалось убить. Но второй продолжал отчаянно отражать атаку.
Бьюрн куда-то исчез, и двое из гвардейцев, окруживших повозку, уже влезали на нее. На этот раз колдовство Магиуса не помогло ему. Один из нападавших схватил его за руку и повалил на спину, другой стал искать вожжи. Несколько гвардейцев побежали к воротам, – вероятно, они вели в цитадель Дракоса. На повозку залез еще один гвардеец.
Хума одолел наконец гвардейца, умело сражавшегося с ним, и, бросившись к повозке, едва не столкнулся с волкодлаком. Отвратительное чудовище, очевидно, стремилось поскорее вбежать в ворота и проскочило мимо рыцаря, даже не взглянув на него. Хотя повозка находилась всего лишь в нескольких метрах от ворот, гвардеец, управлявший лошадьми, никак не мог решиться въехать – ворота мерцали, то появляясь, то исчезая. Испуганные лошади не слушались возчика.
Когда Хума подбежал, к повозке, один из гвардейцев спрыгнул с нее. В это же самое мгновение Магиусу удалось шлепнуть схватившего его гвардейца ладонью по забралу. Вспышка заставила гвардейца отпрянуть назад, но она лишь напугала его, а не убила.
Магиус обессилел, сражение совсем измотало его. Он, шатаясь, добрался до гвардейца, управлявшего лошадьми, и попытался схватить его за горло. В схватке оба противника свалились на землю. Один из оставшихся у повозки гвардейцев что-то крикнул, и все оставшиеся в живых побежали к воротам. Кони тоже понеслись. Хума успел вцепиться в вожжи, но лошади не слушались его. Он кричал на них, но все было тщетно.
Кэз решительно бросился под ноги лошадям и схватил одного коня за узду. И – чудо! – сумел сдержать коней. Какое-то время они взбрыкивали, потом успокоились.
Хума благодарно кивнул минотавру.
Ворота исчезли.
За спиной Хумы послышался стон. Рыцарь резко вскочил и тотчас почувствовал острую боль в левой ноге. Только теперь он увидел, что гвардеец во время схватки поранил ему палашом ногу. Кэз первым подбежал к стонавшему человеку. Это был Бьюрн. Он лежал вниз лицом рядом с повозкой. Левая рука у него была в крови. Когда Кэз перевернул рыцаря, стала видна глубокая рана на его лице. Из-за крови, лившейся из раны, он ничего не видел.
– Вы тяжело ранены? – спросил Хума.
– Я, кажется, ослеп. – Он попытался пошутить: Теперь, наверное, ни один художник не рискнет нарисовать мой портрет. Но сильно болит только рука. Хорошо еще, что не правая, а левая. Надеюсь, что за несколько дней я поправлюсь.
Кэз принялся перевязывать Бьюрна. У самого минотавра тоже было множество мелких ранений, но он не обращал на них внимания.
Хума вновь благодарно кивнул Кэзу и, прихрамывая, стал осматривать повозку. И тут он замер от удивления.
Где же Магиус?
Не обращая внимания на боль в ноге, он спрыгнул с повозки и принялся повсюду искать мага. Вокруг лежали только трупы черных гвардейцев. Магиуса нигде не было видно.
Осматривая убитых, Хума увидел какую-то небольшую палку. Он взял ее в руки и почувствовал, как она пульсирует. От неожиданности Хума чуть не выронил ее.
Палка на его глазах стала удлиняться. Это был посох Магиуса! Маг всегда ходил с ним. Хума поднял посох в том самом месте, где появились ворота.
Глава 24
Кэз едва ли не в сотый раз повторял Хуме:
– Мы ведь даже не знаем, действительно ли он в плену у Дракоса. А если это так на самом деле – спасти его уже невозможно. Ведь тогда он в самой его цитадели.
Бьюрн тоже попытался убедить Хуму: Лучше всего давайте поскорее отвезем Копья Дракона в Вингаардскую Башню.
Хума согласно кивал головой. Он знал, что оба они правы. Но невозможность спасти друга, который был близок ему всю жизнь, терзала душу рыцаря.
Управлять лошадьми поручили Бьюрну. Хума сидел в повозке сбоку, рядом с Копьями. Серебристая драконесса улетела за помощью к своим сородичам.
Кринас был уничтожен, гвардейцы его пребывали в замешательстве, и сейчас трое спутников могли чувствовать себя в безопасности.
Несколько дней прошли достаточно спокойно. Иногда Хуме казалось, что он слышит вой волкодлаков, но ничего опасного за эти несколько дней не произошло. Серебристая драконесса пока еще не возвратилась.
Никто не заводил разговора о том, что они едут теперь уже по территории, захваченной Такхизис, но каждый из троих постоянно помнил об этом. Хуме все время вспоминались слова Кринаса о том, что армия Соламнии уже почти полностью разбита и Вингаардская Башня окружена со всех сторон. Хотя ему не хотелось верить в это, рыцарь понимал, что слова военного министра, возможно, соответствуют действительности.
Теперь они были уже северо-западнее Каэргоса. Хума вспомнил о государе Эйвандейле. Он вовсе не был уверен, что после его внезапного исчезновения государь сейчас будет столь же доброжелателен к нему, как и прежде. Поэтому рыцарю не хотелось вновь встретиться с командующим армией Эргота. Кроме того, Хума не мог и представить, как в Эрготе отнесутся к Копьям Дракона. Не исключено, что Эйвандейл постарается оставить их у себя.
Сейчас их путь пролегал по равнине. Дальше они тоже должны были почти все время ехать по равнинам. Конечно, это лучше, чем ехать по горам, но, с другой стороны, здесь их могли легко обнаружить.
В полдень, через два дня после того, как они ступили на землю Эргота, они увидели большой отряд. Он был от них достаточно далеко, но тем не менее в отряде их тоже заметили и повернули в их сторону.
Кэз вынул секиру, Хума с мечом наготове спрыгнул с повозки.
Бьюрн пока остался в повозке. Положив меч рядом с собой, он пристально вглядывался в приближающийся отряд и первым догадался, что это за воины:
– Это солдаты Эргота. Из северной армии.
Избежать встречи с приближающимися воинами не было никакой возможности.
Как солдаты Эргота отнесутся к минотавру, вооруженному секирой, и к двум рыцарям, представителям ордена, из-за которого некогда могущественная империя Эргот пришла в упадок?
Командир отряда поднял руку, его солдаты подъехали вплотную к повозке. Командир – полный, широкоплечий человек с маленькой бородкой и жидкими седыми волосами. Он внимательно посмотрел на каждого из троих, задержал взгляд на минотавре – тот изо всех сил старался придать себе как можно менее грозный вид. Хуме показалось, что Кэзу это совершенно не удается.
Командир обратился к Бьюрну:
– Вы, должно быть, с одной из южных застав?
– Да.
Бьюрн и Хума поняли, что командир чрезвычайно наблюдателен.
– А ваш спутник – нет?
– Государь, я – Хума, рыцарь ордена Короны.
– Понятно, – произнес командир тоном, показывающим, что это для него столь же очевидно, как то, что лошади едят овес.
Затем, показав на минотавра, он спросил:
– А этот? Почему он здесь? До меня дошли слухи…
– Я – Кэз, – гордо заявил минотавр. – Я восстал против моих прежних господ. Теперь я – спутник Хумы, самого благородного и смелого из рыцарей.
Эта тирада могла бы вызвать улыбки на лицах солдат Эргота, если бы не угрожающий тон, с которым Кэз произнес ее.
– А также замечу вам, я – минотавр, а не «этот», – добавил Кэз.
– Понятно, – снова сказал командир. – Я – Фэйран, и, хотя мы с вами, Хума, никогда не встречались, я знаю, что вы знакомы с государем Эйвандейлом. В настоящее время наш отряд подчиняется ему.
От неожиданности Хума вздрогнул и инстинктивно подался назад.
– Я вижу, и вы не забыли его. Меня попросили, если я встречу вас, сопроводить вас к нему, и вот я действительно встретился с вами.
Хума взглянул на своих спутников. Можно ли что-то придумать? В отряде было несколько лучников. Сопротивляться бессмысленно. Ну что ж, пока жив, всегда остается надежда…
– Мы с удовольствием позволим вам сопровождать нас.
Фэйран натянуто улыбнулся:
– Полагаю, что вам ничего другого и не остается, – он махнул рукой, и отряд, разделившись на две части, окружил повозку с двух сторон. – Ехать придется целый день. Так что не будем сейчас терять драгоценного времени.
На следующий день государь Гай Эйвандейл в своей походной палатке уже беседовал с Хумой и его товарищами.
– Признаться, я был очень удивлен, Хума, вашим внезапным исчезновением в ту ночь.
– Я уже все вам объяснил, государь.
– Да, да, конечно. – Государь Эйвандейл поставил свой бокал на столик. Он с самого начала предложил вина Хуме и его спутникам, но все они отказались. – Если бы я тогда знал, как все произошло на самом деле, я бы, конечно, с удовольствием принял помощь мага.
Потерявший терпение Кэз резко встал и громко, раздраженно зафыркал:
– Мы сидим здесь целых три часа, два из них мы ожидали вас, командир, и за прошедший час вы не сказали ничего, кроме банальных любезностей и прописных истин. Сколько можно тянуть время? Вы не намерены пропустить нас с Копьями Дракона в Соламнию?
Почувствовав угрозу в словах Кэза, в палатку вбежали охранники, но государь остановил их взмахом руки. Однако из палатки они не вышли.
Отпив глоток вина, Эйвандейл проговорил спокойным тоном:
– За прошедшие три часа и в течение всей вчерашней ночи я размышлял именно о том, как поступить с вами и с Копьями. И вот мой ответ на ваш вопрос: да, вы можете увезти Копья в Соламнию. Для чего мне отдавать их императору Эргота? Для того чтобы он сложил их у себя во дворце как почетные трофеи и только?
Государь Эйвандейл и Хума пристально посмотрели друг другу в глаза.
– Кроме нескольких командиров, большинство в нашей армии реально смотрит на положение дел. Нашего императора сейчас действительно не волнуют интересы страны, хотя, не исключаю, иногда он о своем народе думает. Мы боремся за Эргот, нашу родину, за наши дома, а наши семьи. Именно за это мы сражались всегда. Императоры приходят и уходят, а народы остаются. Но нынешний император и его придворные решили, что они могут обойтись и без нас. Вам, конечно, приходилось об этом слышать.
– Тогда, – спросил Хума недоуменно, – почему вы задержали нас?
– Вы не задержаны. Вам просто надо подождать…
– Чего?
Звук горна известил о чьем-то прибытии. Государь Эйвандейл загадочно улыбнулся и коротко сказал:
– Я полагаю, это они. Идемте.
Они встали и пошли вслед за государем. Два стражника пошли следом.
Рядом с лагерем было большое ровное поле. Еще когда Хуму и его товарищей только доставили в лагерь, рыцарь ломал себе голову: для чего оно, это поле? Идя рядом с государем, он снова подумал об этом. Рыцарю также было неясно, почему государю столь хорошо известно, где они были и куда держат путь.
Теперь Хума начал догадываться.
Первой опустилась на поле серебристая драконесса. Она, казалось, совсем излечилась от недавних ранений. Когда она увидела рыцаря Соламнии, ее приветствие прозвучало так радостно и глаза просияли так ярко, что Хума был просто ошеломлен.
– Извините, Хума, что я заставила вас ждать. Однако ранение оказалось серьезным. Но нет худа без добра – мои сородичи, у которых я излечивалась, согласились помочь вам.
Вслед за серебристой драконессой на поле опустились еще два дракона. Они приветствовали Хуму с таким уважением, что рыцарь покраснел.
Последним прилетел бронзовый дракон – размерами он был несколько меньше серебристых. Но, уступая им в росте, он, пожалуй, превосходил их в силе и ловкости. От людей он получил кличку Стремительный и с гордостью носил ее. Хума интуитивно почувствовал: по характеру этот дракон сродни Кэзу.
– Четыре или пять Копий мы могли бы отвезти сразу сейчас, – сказала серебристая драконесса.
– А седла… – начал было Хума, но ему не дал договорить государь Эйвандейл:
– Я уже распорядился, чтобы их изготовили. Уже сделаны четыре седла. Уверяю вас, они достаточно надежны и прочны.
– Вы сказали четыре седла, – сказал Хума, – а нас только трое, с нами нет Магиуса. Или вы думаете…
– Хума! – Государь взглянул в глаза рыцарю. – Именем Паладайна и всего Ансалона, я прошу вас: оставьте бесполезные попытки спасти мага! Вы сами говорили, что вся надежда сейчас только на Копья Дракона. Сейчас нет более важной цели, чем спасти Ансалон от Владычицы Тьмы.
Душу Хумы терзали противоречивые чувства. Ему вдруг стало стыдно, что он, услышав слова Эйвандейла, вздохнул с облегчением. Он хотел бы, конечно, одновременно отправиться и на спасение своего друга, и отвезти Копья в Вингаардскую Башню…
– Кто же тогда будет четвертый? – спросил Хума.
– Я, – кратко ответил Эйвандейл.
– Вы? – Кэз фыркнул. – А вы в своем уме?
Эйвандейл ответил без улыбки:
– Здесь меня заменит Фэйран. Он опытный командир. Если придется, Фэйран сможет умело провести сражение. Я доверяю ему больше, чем другим.
– А как отнесется к этому император? – спросил молчавший до сих пор Бьюрн.
– Что пожелает сказать император, я узнаю, если останусь жив. Как я уже говорил вам, мы боремся за Эргот. Я никогда не простил бы себе, что послал кого-либо из своих людей на верную смерть. Конечно, я не сомневаюсь, что среди моих рыцарей нашлось бы много добровольцев. Кто-то должен полететь вместе с вами, чтобы представлять Эргот перед вашим Великим Магистром. И если вы не будете возражать, это сделаю я.
Хума согласился с легким сердцем. Ведь сейчас их участь зависела именно от Эйвандейла. По сути, у них не было никакого выбора. А государь Эйвандейл, несомненно, храбрый и умелый воин.
Было решено, что Хума полетит на серебристой драконессе, а Бьюрн и Эйвандейл на двух ее сородичах. Кэзу достался непоседа Стремительный. Как и ожидал Хума, минотавр и бронзовый дракон отлично сговорились друг с другом. Правда, рыцарь опасался, что они со своим темпераментом могут, если в пути придется сражаться, слишком увлечься. Он высказал свои опасения драконессе.
Она засмеялась:
– Действительно, эта пара может причинить нам излишние хлопоты, но дракон, во всяком случае, более дисциплинирован, чем Кэз. Когда мы будем в воздухе, я стану постоянно напоминать ему о военной дисциплине.
– Но Кэзу тоже не мешало бы осознать, что он не должен поступать, как пожелает его задняя нога.
– Безусловно.
Они хотели отбыть без каких-либо торжеств, но Фэйран и слышать не захотел об этом. По его указанию их уже ожидал почетный эскорт, которому было поручено сопровождать их до границы с Соламнией.
Особый интерес проявлял к Копьям Стремительный. Он все время твердил, что уже один вид драконов и всадников с такими Копьями вызовет в небесах переполох. Серебристая драконесса встречала его слова с неизменной улыбкой – она смотрела на него словно на шаловливого мальчишку. Но Хуме казалось, что слова бронзового дракона, пожалуй, не являются слишком уж большим преувеличением. Эти Копья действительно грозная сила.
Наконец драконы взлетели; впереди были Хума и серебристая драконесса, последними Кэз и Стремительный.
На драконах можно было долететь до столицы Соламнии менее чем за сутки.
Когда они пересекли границу Соламнии, была уже ночь. Небо затянули тучи. Драконам в беззвездной тьме пришлось лететь медленно, к тому же пошел дождь – даже не дождь, а настоящий ливень. Вскоре все были совершенно мокрыми.
Бронзовому дракону, казалось, огромное удовольствие доставляли молнии, хотя дважды они едва не поразили его.
По настоянию Хумы драконы прервали полет и приземлились на лесной поляне. Может быть, к утру дождь кончится? Драконы образовали вокруг воинов защитное кольцо, и те легли спать в палатке, которую взял с собой Эйвандейл. Палатка надежно защищала от дождя. Воины спали не раздеваясь, накрывшись одеялами, но Хума долго не мог уснуть – очень уж воняло от мокрой шерсти минотавра.
Дождь все не прекращался.
До Вингаардской Башни они долетят скорее всего за два дня. Лететь надо будет над территорией, занятой противником.
Армия Дракоса окружила столицу Соламнии с севера и юга. Запасы продовольствия в городе истощались. Положение защитников Вингаардской Башни иначе как критическим не назовешь; даже у драконов было мрачное настроение.
Только серебристая драконесса верила, что Копья Дракона без сомнения помогут изменить ход войны и рыцари Соламнии одержат победу.
Днем группа перестроилась, теперь впереди вместо серебристой драконессы полетел один из ее сородичей. Вдруг он почувствовал, что кто-то находится рядом и с помощью магии наблюдает за ними.
– Назад! Опасность! – крикнул дракон, останавливая группу.
Все четыре дракона развернулись и некоторое время летели назад, решая, как быть дальше?
– Что вы почувствовали, когда уловили сигналы? – спросила серебристая драконесса у своего сородича.
– Это – разум, но не драконий, а человеческий. И слишком недисциплинированный. Поэтому я думаю, сигналы не от какого-либо мага. Это, несомненно, ренегат.
Хума забеспокоился.
– Он может представлять какую-то угрозу для вас? – спросил он драконессу.
– Физически – нет, – ответила та. – Но он может предупредить других о нашем полете, если уже не сделал этого, и тогда, возможно, нам придется нелегко. Видимо, его главная задача наблюдение за небом.
– Позвольте нам схватить его! – воскликнул Стремительный.
– А что вы сможете сделать, чтобы он не успел передать сообщение до того, как вы на него нападете? – спросила драконесса.
Бронзовый дракон молчал, не зная, что сказать.
– Думаю, – сказал второй серебряный дракон, – что нас еще не обнаружили. Это был, несомненно, человек. Я попытаюсь подняться как можно выше. И пойму, может ли он обнаружить нас на такой высоте. Мы, разумеется, сильно рискуем, но другого выхода у нас нет… Итак, я полечу, если, конечно, у моего седока, рыцаря Бьюрна, нет возражений, – добавил дракон.
