Ричард А. Кнаак
Легенда о Хуме
Глава 20
Тишина.
Крики деревенских жителей, убегающих в панике от Ренарда, приближающийся стук конских копыт, даже ветер – все поглотила тишина.
Потом тишину нарушил грохот металла, падающего на металл.
Хума отнял ладони от лица и, не веря глазам своим, увидел, что он находится уже вовсе не в окрестностях Вингаардской Башни. Он стоял перед зеркалом, которое несколько дней назад перенесло его в Соламнию. В зеркале отражался изможденный, еле живой рыцарь. Хума снова был в пещере Огнедува.
Да и побывал ли он на самом деле в Соламнии?! Все происшедшее с ним недавно казалось невероятным – более похожим на сон, чем на реальность.
Хума чувствовал страшную усталость. Наклонившись, он снял рукавицы и стал пристально смотреть в зеркало. Он ощущал злость и радость одновременно. Злость вызывало то, что это проклятое зеркало обращается с ним как с марионеткой, а радость – то, что он снова может продолжить поиск вершины и встретиться с Кэзом и Магиусом. Где были они все это время?
Потрясение от предательства Ренарда и его смерти еще те прошло. Ренард мертв, и Хума будет молиться за него.
Рыцарство и весь Ансалон еще не погибли, они еще могут победить в этой жестокой войне, если все, что говорилось б ключе к разгадке тайны, является правдой.
Из глубины зеркала какой-то рыцарь пристально все смотрел и смотрел на него, и Хума не сразу понял, что он видит свое изображение. Он случайно качнулся вперед и тотчас вспомнил все, что происходило с ним в этой пещере. Хума вспомнил об Огнедуве. Если здесь прошло столько же времени, что и в Вингаардской Башне, то громадное тело Огнедува должно было бы уже полностью разложиться.
Но ничего подобного не произошло. Огромное тело Огнедува превратилось в глыбу металла. Оно казалось отлитым из чистого серебра. Хума потрогал его рукой, почувствовал твердость металла и поразился: сколько же здесь драконьего серебра! Так он сказал про себя, не подобрав другого определения.
Осматривая серебряную глыбу, рыцарь вспомнил: в пасти чудовища должен быть меч, которым он убил Огнедува. Хума почувствовал, что меч, как и прежде, неудержимо влечет его к себе. Голова погибшего титана была перевернута, и нижняя челюсть чудовища находилась над верхней. Казалось, меч, находящийся внутри серебряной глыбы, совершенно невозможно достать.
В отчаянии Хума ударил кулаком по пасти
чудовища и удивился самому себе. Он понял, что не успокоится, пока не: добудет меч. Рыцарь ударил, по глыбе сапогом.
Раздался нежный металлический звон, и, посмотрев под ноги, Хума увидел меч, который искал.
С криком удивления от упал на колени и как зачарованный: начал ласкать меч руками. Как только рыцарь дотронулся до меча, тот вновь стал светиться. Хума ощущал неземное блаженство от этого свечения, оно успокаивало рыцаря, заставляло забыть о страшных бедах прошедших дней.
С большой неохотой Хума убрал меч в ножны, затем вскарабкался на шею мертвого дракона. Ему верилось, что по ней он сможет добраться до одного из верхних тоннелей в пещере и отыскать таинственного кузнеца.
Груды золота и сверкающие холмы изумрудов не привлекали внимания рыцаря. Самое главное из сокровищ Огнедува – меч – уже было у него. Зеркало, конечно, притягивало взгляд Хумы, но взять его с собой сейчас рыцарь не мог. Он утешал себя мыслью, что вернется за ним, когда отыщет кузнеца.
Держа руку на эфесе меча, Хума, спокойный и уверенный, шел по длинной-предлинной шее Огнедува. Входы в верхние тоннели тоже светились, но в них самих было темно.
Рыцарь слез с шеи Огнедува и вошел в один из тоннелей.
Долго блуждал по нему Хума, пока наконец не понял, что попал в лабиринт.
Гвинес говорила ему, что он может выбрать три коридора. Один привел его к Огнедуву. Где же два других пути? Что ожидает его там?
Рыцарь погладим эфес чудесного меча. Может быть, не стоит уже и думать о пещере? С таким мечом можно не бояться даже целой армии! И этот мечу него. У рыцаря Хумы! Что может быть лучше, чем оружие такой мощи?
И тут в его воображении пронеслись картины одна удивительнее другой. Он командует корпусом. За боевые заслуги государь Освал награждает его. Ведь Хума не только подарил рыцарям замечательное оружие, он также разоблачил Ренарда и спас жизнь самому государю Освалу. И вот ему доверяют уже командование целой армией!
Мечтательная улыбка озарила лицо рыцаря.
– Остановитесь, ни шагу вперед.
Хума не сразу разглядел серую фигуру, облаченную в длинный плащ, – она была почти незаметна в окружающем мраке. Незнакомец был очень похож на старика, которого он встретил в горах. Такое же серое лицо, такие же желтые зубы.
– Вы? – Хума обрадовался, встретив мага, если это и в самом деле был маг; наконец-то можно было поделиться с кем-то радостью, обуревавшей его. – Я вышел победителем из всех испытаний. И мне причитается награда!
– Конечно. Оставьте свой меч, где вы стоите сейчас, и идите вперед.
– Мой меч?
Незнакомец мог попросить выполнить все, что угодно, но только не это.
– Ваш меч! Я всегда считал, что акустика здесь превосходная. Разве в первый раз вы не расслышали, что я сказал?
Лицо мага было таким же бесстрастным, как когда-то лицо Ренарда.
– Но почему?
Нет, Хума ни за что на свете не выпустит этот меч из рук!
Старец был скорее всего слугой Владычицы Тьмы. Пожалуй, теперь, когда меч у Хумы, даже боги станут бояться мощи рыцаря. А почему бы и нет?!
– Этим оружием нельзя сражаться здесь. Его вообще не следует применять нигде.
– Таким замечательным мечом нельзя сражаться? – Рыцарь держал перед собой свое волшебное оружие и любовался ярким свечением, идущим от него. Старинный меч завораживал Хуму своей красотой и могуществом. Отказаться от меча? Нет, Хума будет бороться за него!
– Оружие, которое вы сейчас держите в руке, известно как Меч слез и страданий. Это – реликвия из века мечтаний. Именно им Такхизис подчинила своей воле людоедов. Утверждают, что именно с этим оружием в руках воин тьмы бросит вызов силам света в решающей битве. Этот меч – зло, которого надо избегать, если желаешь сделать добро.
– Вы ошибаетесь. Это ключ к нашей победе. Посмотрите сами на меч!
Незнакомец нахмурился:
– Я видел его много раз. Его свечение уже сотни лет колет мне глаза.
Хума направил меч на старца:
– Да? Может быть, вы вообще избегаете света? Я думаю, что опасен не меч, а вы.
– Если бы вы сейчас могли видеть свое лицо!
– Мое лицо? – Хума рассмеялся. – Вы сказали «Меч слез и страданий»?! Пожалуй, он оправдает свое название, когда Владычица Тьмы, оказавшись перед более могущественной силой, чем она, прольет слезы!
В глазах старика читалась, досада.
– О, я вижу, что страшное оружие не теряет своей завораживающей силы.
Хума с гордостью посмотрел на меч – никто не сможет отнять у него это прекрасное оружие!
– Мы, однако, заболтались. Позвольте мне пройти.
– С мечом – нет.
Засмеявшись, Хума ударил мечом по стене тоннеля. Лезвие вошло в скалу, словно в масло, вспыхнув к тому же изумрудным светом. Рыцарь легко вытащил меч из стены, которая сразу же осветилась в том месте, куда вонзился меч. А на его лезвии не осталось ни малейшей царапины.
Старик поморщился и сказал насмешливо:
– Ударьте-ка еще разочек. Может быть, это успокоит вас.
Хума посмотрел на старика в упор:
– Я спрашиваю последний раз: вы пропустите меня?
– С мечом – нет.
– Тогда мне придется расчищать себе путь как раз этим мечом.
– Ну что ж, если сможете.
Рыцарь поднял над головой Меч слез и страданий. Меч, как бы в предвосхищении удара, озарился ослепительно ярким изумрудным светом. Хума шагнул вперед. Старец, отступив на несколько шагов, бросил свой посох ему под ноги.
Остановившись от неожиданности, рыцарь спросил:
– Вы не намерены пропустить меня? Старец решительно покачал головой:
– И если вы всетаки хотите пройти дальше – вам придется убить меня.
«Убей его!» – чей-то властный голос зазвучал в мозгу Хумы, и весь тоннель озарился изумрудным светом меча. Голос повторял все настойчивее: «Убей его!»
Но рыцарь все еще не решался взмахнуть мечом. В его мозгу звучал и другой голос: «Нет! Ты не должен его убивать!»
Старец сказал спокойно:
– Отбросьте меч, Хума. Только тогда вы сможете свободно пройти.
– Нет!
Возглас вырвался из уст рыцаря, но казалось, что исходит он от меча – тот настойчиво заставлял Хуму поднять руку на беззащитного старца.
Рыцарь сопротивлялся этому призыву.
– Нет! – На этот раз говорил сам рыцарь. И это было другое «нет».
Прислонившись спиной к стене тоннеля, он с внезапно охватившим его отвращением и ужасом взглянул на оружие в своей руке. Свечение меча жгло глаза, это свечение даже мага заставило отвернуться.
Властный голос все призывал: «Возьми меня! Владей мной! Мне от века предназначено проливать кровь! Я завоюю весь мир для моей госпожи!»
– Нет!
Голос рыцаря зазвучал теперь более решительно, чем минуту назад; глаза Хумы были полны гнева. Он смог стряхнуть с себя злые чары волшебного оружия. Меч требовал от него невозможного – убить человека, который не только не заслуживал смерти, но даже сопротивляться не пытался. Хума не смог убить вооруженного Ренарда, тем более не сможет он убить безоружного старика.
Мощный поток энергии вырвался из меча, рыцарь вскрикнул. Будто волной взрыва его бросило на каменные плиты пола. Ему» показалось, все тело разрывается на части. Хума видел изумрудное свечение и чувствовал невыносимую боль. В его мозгу не прекращал звучать голос Меча слез и страданий. Этот голос все еще пытался подчинить себе волю рыцаря.
– Хума!
Другой голос – такой знакомый! – зазвучал в его мозгу. Он старался помочь рыцарю.
– Вы должны освободиться от власти меча полностью! Иначе этот демонический меч завладеет вашим телом и вашей душой.
«Мне надо навсегда расстаться с мечом?» Хума боролся с болью, пронизывающей все его существо. Он теперь начал понимать: меч преследует только свои собственные коварные цели и никогда не будет ему верным слугой. Осознав это, Хума воодушевился и решительно произнес:
– Я отрекаюсь от тебя!
Рыцарь держал меч в вытянутой руке и чувствовал отвращение к нему.
– Я отрекаюсь от тебя полностью и навсегда, ты никогда не будешь властвовать надо мной!
Боль утихла, и Хума почувствовал, как он обретает новую, прекрасную силу. Он отказался от меча, проклял его и теперь был уверен, что меч потерял над ним свою власть. Он победил волшебные чары, и изумрудное свечение меча разом угасло.
– Господин! – голос исходил от меча. – Вы, только вымой настоящий господин!
Меч подчинился его воле.
И тут в мозгу Хумы мелькнула новая мысль:
«Власть меча побеждена. Может быть, теперь я могу использовать меч, не опасаясь его власти?»
Но Хума тут же отбросил эту заманчивую мысль.
«Нет!»
По его лбу струился пот, лицо рыцаря побледнело. Хума с силой швырнул демонический меч в глубину коридора. Ему показалось, что он услышал – но он скорее почувствовал – душераздирающий крик. Меч ударился в стену и упал на пол. Свечение полностью исчезло.
– Никогда, – Хума стоял прижавшись к стене, с бешено бьющимся сердцем, – ни за какие сокровища в мире!
Старец неслышно подошел к нему, его сильная рука опустилась на плечо рыцаря.
– Теперь ничего не надо бояться. Меч слез и страданий теперь ничто, не больше чем дым на ветру. Вы меня поняли?
Хума посмотрел в глубь тоннеля. Демонический меч, колыхаясь, исчезал среди камней. Через несколько секунд от него не осталось и следа.
– Где он?
– Надеюсь, там, где был рожден. У этой вещи – собственный разум, вы сами могли убедиться в этом. Думаю, что теперь я спрятал его в надежное место. Будет весьма нелегко достать его снова.
Рыцарь посмотрел на мага:
– Вы спасли меня и мою душу.
– Я?! – Старец, казалось, удивился. – Я лишь дал вам несколько дружеских советов. Вы сами победили в нелегком сражении с самим собой.
– И что теперь?
Хума замер. Голова и все его тело болели. Вряд ли сейчас он способен хоть на что-то. Обессиленный, Хума вновь прислонился к стене.
– Теперь? – Голос мага выражал неподдельное удивление. Хума никак не мог понять, что это так удивляет его. – Теперь… Путь свободен. Идите и получите свою награду. Вы преодолели все три препятствия.
– Преодолел? – Рыцарь печально покачал головой. – Вы ошибаетесь, я просто спасал свою жизнь и мало заботился о спасении души.
– Да, вы остались живы. Вы боролись за жизнь. Но ведь жизнь это и есть главная цель.
– Огнедув. Меч слез и страданий. Только два испытания… Третьего не было. – Хума говорил искренне.
Лицо мага тронула печальная улыбка.
– Ваше путешествие сквозь зеркало не было случайным. На рыцарство легло пятно позора, и кто мог смыть его, кроме рыцаря? Я думаю, что многие были бы рады убить Ренарда. А вы хотели спасти его. Любовь к жизни – это то, во имя чего действительно создано рыцарство, и это ценится превыше всего.
Хума выпрямился, пристально всмотрелся в глубину казавшегося бесконечным коридора и неожиданно спросил старца:
– Вы – Паладайн?
Маг озорно улыбнулся:
– Я мог бы сказать «да», но не стану. Скажу так: равновесие между добром и злом должно сохраняться, и я – один из тех, кто избран следить за этим. Очень похоже на ту миссию, что возложена на вас, но моя по сравнению с вашей ничтожна. – Он говорил, не позволяя Хуме вставить хоть словечко. – Пора вам пройти вот через этот последний тоннель, – маг указал рукой, – и вы получите свою награду. Как я уже говорил, вы должны быть безоружны. Вашим оружием может быть только вера.
Хума взглянул на руку мага. В ней было два кинжала. Взглянув на свой пояс, он с удивлением обнаружил: двух его кинжалов там уже нет. Теперь они принадлежали магу.
Волшебник исчез, и Хума оказался один на один перед зияющим чревом тоннеля.
Рыцарь решительно шагнул в его темноту.
Идя по тоннелю, Хума обратился с молитвой сначала к Паладайну, а затем к Гилеану, богу Книги.
Рыцарь не мог бы сказать, сколько времени он был в пути – хотя чувствовал, что шел довольно долго, – пока наконец не услышал удары молота. Но откуда слышались удары? Громкость звуков не менялась. Они не были столь оглушительными, как в большой пещере. Где Огнедув испытывал от них адские муки.
Они скорее напоминали те звуки, которые Хума слышал в Вингаардской Башне. Во время учебы рыцари осваивали основы ремесел. Каждый рыцарь должен был уметь привести в порядок доспехи и подковать лошадь. Как говорили рыцарям, хороший кузнец может сделать все, если у него есть молот, наковальня и раскаленный металл.
Тот, кто сейчас стучал по наковальне, был необычайно силен.
Ритм ударов свидетельствовал о том, что молот поднимают на большую высоту. Мог ли такой кузнец быть человеком? Не сам ли Реоркс является этим кузнецом?
Хума знал: здесь – место богов и титанов.
Ему могло вот-вот открыться что-то совершенно необычное…
Погруженный в раздумья, рыцарь не заметил, как оказался в огромном арсенале. Великое множество орудий войны висело, стояло или лежало повсюду – насколько позволял видеть тусклый свет подземелья. Здесь были мечи всех форм и размеров – изогнутые и прямые, легкие и тяжелые, богато украшенные драгоценными камнями и простые, односторонние и обоюдоострые. А такого разнообразия доспехов Хуме никогда прежде не приходилось видеть. Здесь было все, начиная с примитивных нагрудных лат до великолепных доспехов, которые мог бы с гордостью носить император Эргота. На щитах, висевших над доспехами, были представлены все геральдические знаки Ансалона, включая и рыцарей Соламнии.
Хума понимал: он вошел в огромный музей воинства. Но казалось, здесь собрано отнюдь не старое оружие. Ни один из предметов не. был изъеден временем. Все, казалось, было сделано только вчера – так остры были грани мечей и так гладки были поверхности щитов. Никаких следов ржавчины. Но Хума был уверен, что эти творения были более древними, чем даже залы, которые он видел в лабиринте подземных ходов. Правда, он не смог бы объяснить, откуда у него такая уверенность.
Внезапно грохот прекратился, но Хума не сразу ощутил, что настала тишина. Он был в центре арсенала и вертел теперь головой во все стороны. Куда же идти?
Он увидел впереди мерцающий свет и услышал, что неведомый кузнец возобновил работу.
На пути рыцаря была массивная дверь. Хума хотел толкнуть ее, но она вдруг сама распахнулась перед ним. Распахнулась с почти невыносимым для человеческих ушей скрипом.
Рыцарь удивился, что кузнец не прерывает работу, словно он совсем не слышит этого жуткого скрипа.
Кузница была огромной. Для закаливания заготовок стоял массивный бак с водой. У горна – разглядел Хума с трудом – сновали неясные силуэты.
Удары молота внезапно стихли.
Хума отвел глаза от раскаленного, как солнце, горна и огляделся. Наковальня доходила Хуме до пояса и была раз в десять тяжелее всех его доспехов. Покрытая сажей фигура, стоящая рядом с ней и легко державшая над головой в одной руке огромный молот, обернулась к рыцарю. Все в кузнице тотчас прекратили работу.
Кузнец опустил молот и пошел к Хуме. Тот не сразу смог взглянуть ему в глаза, так как неотрывно смотрел на руку кузнеца, что сжимала молот. Молот сделан из сверкающего металла, напоминающего тот, в какой превратился Огнедув. Наконец, переведя взгляд на лицо кузнеца, Хума увидел: оно, как и все тело, покрыто сажей. И в этом лице причудливо переплелись черты эльфов, людей, гномов и еще каких-то неведомых существ.
Кузнец оглядел Хуму с головы до ног и спросил на удивление негромко:
– Вы пришли за Копьем Дракона?
Глава 21
Хума в замешательстве посмотрел на кузнеца и спросил:
– Пришел… за чем?
– За Копьем Дракона. Ведь вы тот, кого мы давно ждем?
На лице гиганта был написан неподдельный интерес. Его глаза сузились в ожидании ответа, тонкий рот, характерный для эльфов, казался на большом лице узкой щелью. В лице кузнеца сочетались уродство и необыкновенная привлекательность. Второго такого лица не встретишь, пожалуй, на всей земле.
– Я выдержал все испытания, как сказал мне маг в сером.
– Он в самом деле так сказал? Значит, это вы, одолели Огнедува? – Не дожидаясь ответа, кузнец продолжал: – В последнее время в логове дракона стало совсем тихо. Это так непривычно – не слышать его бреда! Я не могу припомнить ни дня, когда бы он мог угомониться. Ну что же, теперь с ним покончено.
Рыцарь пожал плечами и спросил – удивленно и насмешливо:
– Вы удовлетворены моим ответом?
Хуме не хотелось ни слушать вопросов, ни отвечать на них.
– Да, я удовлетворен, – прошептал кузнец скорее для себя, чем для рыцаря, – вполне. Вдруг гигант добродушно рассмеялся:
– Великий Реоркс! Я уж и не думал, что доживу до этого дня! Наконец кто-то посторонний сможет по достоинству оценить мою работу. Знаете, как давно я ни с кем не говорил о своем творении?!
– А с ними? – Хума показал на молчаливые фигуры, стоящие позади кузнеца.
– Это – мои помощники. Они просто обязаны любить мою работу. А оценить Копье Дракона по достоинству может только рыцарь. Паладайн! Я наконец-то дождался этого часа!
Голос гиганта отдавался в глубине пещеры эхом.
– Но я увлекся. – Кузнец внезапно замолчал, и лицо его стало суровым. Хума понял, что гиганту свойственны резкие перепады настроения. – Позвольте представиться. Я – Дункан Золотые Руки, главный кузнец, оружейный мастер и ученик самого Реоркса. Я думал, что вы не придете сегодня… Многие годы мне даже казалось, что вы вообще не появитесь, но все же я надеялся…
Кузнец протянул рыцарю руку. Хума пожал ее и вдруг почувствовал: металл.
Дункан увидел, что Хума смотрит на его искусственную руку с удивлением и ухмыльнулся:
– Много лет назад, когда я был еще неопытным юнцом, мне откусил руку Огнедув. Ну, откусил и откусил, чего жалеть-то?! Я сделал себе серебряную. Поверьте: серебряная гораздо лучше настоящей. Было бы просто отлично, если бы и все мое тело было выковано из металла. – Дункан Золотые Руки спохватился, осознав, что отклоняется от темы. – Пожалуй, не будь у меня серебряной руки – у меня не было бы той силы и твердости, которые необходимы, чтобы перековать огромную гору в Копье Дракона.
– А что такое это Копье Дракона? Если оно предназначено для меня, могу ли я взглянуть на него?
Дункан с досадой поморщился:
– Ну и ну, я, значит, еще не показал вам его?
Он хлопнул себя по лбу ладонью и еще больше перепачкал сажей все лицо.
– Конечно же нет! Вот дурная голова! Скорее идемте. Мы посмотрим вместе на чудо, в которое заключена вся ваша отвага и все мое умение – и что-то еще сверх того.
Кузнец повел рыцаря в темноту, в глубь пещеры.
Четверо помощников, словно тени, неслышно последовали за своим господином. Казалось, что сами их тела растворились в темноте, и Хума видел только четыре пары устремленных на него глаз.
Дункан Золотые Руки, шедший впереди всех, насвистывал мелодию, которая напомнила Хуме строевую песню Соламнийских Рыцарей. Хума подумал: какое отношение к рыцарям Соламнии имеет кузнец? Сейчас Хума даже и не удивился бы, если бы снова оказался вдруг в Вингаардской Башне…
Подойдя к дальней двери, кузнец остановился и повернулся к Хуме:
– В эту дверь войдете только вы. У меня слишком много работы, я должен вернуться к наковальне. Отсюда вы сможете также выйти наружу, к вашим друзьям.
«К друзьям? Как Дункан узнал о Кэзе и Магиусе?» – подумал Хума.
– А где же Копье Дракона?
– Вы узнаете его, когда увидите, мой друг.
– Где?.. – Хума повернулся к кузнецу, но того и след простыл.
Хума сделал к двери несколько неуверенных шагов в темноте и с отвращением почувствовал, что попал в паутину, невероятно пыльную и густую. Выплевывая попавшие в рот хлопья паутины и пыли, он пытался осмотреться во мраке. Здесь скопилась пыль веков. Она лежала толстым слоем на мечах, доспехах, инструментах. Все эти вещи были оставлены здесь, вероятно, столетия назад.
Рыцарь пробился сквозь толщу паутины. Наконец, смахнув ее с лица, Хума дотянулся до двери. Ручка на ней была ржавой и зазубренной. Вот дверь с трудом открылась, поднялось облако пыли.
Медленно, с внезапно охватившим его душу благоговением, рыцарь вошел в зал.
В зал, где хранилось Копье Дракона.
И было рыцарю видение.
Он увидел могучего боевого коня, покрытого попоной из чистой платины. Конь фыркал огнем и, казалось, готов был взлететь. На нем сидел рыцарь, держащий в руке копье. Рыцарь был в доспехах из платины и в шлеме с изображением величественного дракона. На груди у него была видна эмблема Триумвирата Короны, Меча и Розы. Из прорези забрала, закрывавшего лицо, лился свет – яркий и животворящий. Хуму осенило: это же – Паладайн!
Огромный конь вдруг высоко подпрыгнул и развернул могучие крылья. Его голова удлинилась, шея изогнулась и вытянулась.
Видение было божественно прекрасным.
Конь… конь превратился в платинового дракона.
Темный зал озарился светом, исходящим от копья… От Копья Дракона! Оно светилось столь ярко, что тьма мгновенно расступилась перед ним. Это была сама мощь, сама сила добра и света.
Дракон опустился перед Хумой, благоговейно стоявшим на коленях. Рыцарь, сидящий на драконе, протянул Копье Хуме. Тот нерешительно встал с колен и смущенно принял Копье Дракона в свои руки.
Дракон и его наездник тотчас исчезли, оставив Хуму наедине с чудесным подарком.
А он высоко поднял Копье и закричал от восторга.
Пот лил с него ручьями. Он почти обессилел. Свершилась самая заветная его мечта. Рыцарь знал, что подобного восторга в своей жизни он больше никогда не испытает.
Он лежал на полу, купаясь в белом, чистом сиянии.
Поднявшись на колени, Хума вновь почувствовал благоговейный трепет.
Над ним возвышался огромный дракон. Казалось, он только что приземлился. Глаза его были устремлены вниз, на смертного человека. Скульптура была сделана из чистой платины человеком, который своим мастерством мог соперничать с богами. Громадные расправленные крылья простирались почти на весь зал. Скульптура поистине была прекрасна. Если бы дракон вдруг ожил – Хума не удивился бы этому. Казалось, что всадник тоже вот-вот соскочит с дракона. Его доспехи были сделаны столь же тщательно, что и чешуя дракона.
Лучистое сияние струилось по залу – оно действительно исходило от Копья Дракона. Узкое, длинное и гладкое Копье превосходило Хуму по высоте примерно в три раза. Оно сужалось к концу, превращаясь в тончайшее острие. Перед иглой наконечника были два зубца. Любой удар Копьем будет стоить врагу жизни.
На другом конце Копья был защитный щиток, впаянный в шею дракона. Из пасти дракона вырывалось пламя. Рука платинового рыцаря протягивала Копье… да, да, Хуме. А Хума никак не мог решиться взять Копье. О, столь совершенна и величественна была скульптура!
Наконец он решился и залез на дракона. Но как он сможет вынуть Копье из металлических пальцев наездника? Хума слегка дотронулся до них, и пальцы статуи тотчас разжались. Рыцарь крепко сжал Копье обеими руками. Как и следовало ожидать, оно было тяжелым.
Восторг переполнял душу рыцаря. Он опустился на колени и возблагодарил Паладайна за свершившееся чудо. Копье Дракона засветилось еще ярче.
Когда благоговейный трепет стал проходить, Хума осмотрелся и увидел: у стены еще несколько Копий. О, Паладайн, несомненно, предусмотрителен! Рыцарь насчитал двадцать Копий, девятнадцать были как две капли воды похожи на то, какое он сжимал в руках, а одно – поменьше, хотя светилось оно не слабее остальных. Рыцарь почему-то сразу же понял: это Копье – для пехотинца.
Хума внимательно рассмотрел каждое Копье. О да, это было грозное оружие. Оружие, что давало Кринну надежду на избавление от Королевы Драконов. Любой рыцарь будет рад стать копьеносцем!
Но как унести Копья из пещеры? Найти их и не суметь отдать рыцарям Соламнии?! Что может быть досаднее?!
Неужели здесь нет какого-либо выхода прямо на поверхность земли?
В поисках ответа на этот вопрос Хума снова взглянул на рыцаря, сидящего на драконе. Тот смотрел вверх, словно видел Что-то в углу потолка. Хума тоже стал глядеть вверх. Вначале он ничего не заметил, потом, присмотревшись внимательнее, увидел какую-то дверцу.
Хума озабоченно посмотрел на Копья, которые он уже сложил на полу. Как ни жаль, придется оставить их здесь. Одному ему Копья сейчас не вытащить – нужна помощь Магиуса и Кэза.
Рыцарь стал осторожно карабкаться вверх. Добраться до люка оказалось не столь трудно, как думалось вначале. Однако открыть дверцу лаза оказалось делом нелегким. Рыцарь снял рукавицы и понадежнее ухватился за выступ возле дверцы. Он содрал кожу на ладонях, один раз чуть не сорвался вниз – дверца все не поддавалась.
Но, слава богам, наконец-то дверца открылась. Рыцарь перевел дух.
Он просунул в люк руку и почувствовал, что пальцы обдало холодом. Ощупав пальцами землю возле люка, Хума ощутил: ее покрывает что-то мягкое… Возможно, снег. Ухватившись за края проема, рыцарь подтянулся.
На земле был день. Ярко сияло солнце, заснеженные горы сверкали ослепительным светом.
Хума высунулся из люка по пояс и замер: он наслаждался красотой земли и солнца. Когда в последний раз видел он солнце? Хума даже не мог и припомнить! Горы, залитые солнцем, были прекрасны! Возможно, фортуна, наконец улыбнется соламнийцам?
Снег вокруг был девственно чист. На нем не было видно никаких следов. Небо – удивительно голубое. Неужели небеса и впрямь голубые?
Хума наконец ступил на землю, осмотрелся внимательнее. Надо запомнить: рядом с люком в подземелье высокая скала…
– Я верила, что вы выдержите все испытания! Я молилась за ваш успех. Если бы вы погибли, я… я не знаю, что я с собой сделала бы!..
– Гвинес! – Из груди рыцаря вырвался радостный крик.
Она была в плаще серебристого цвета, волосы ее развевались на легком ветерке. Женщина, вошедшая в его жизнь тогда, в больничной палатке, стояла сейчас рядом как волшебное видение. Какая роль отведена ей в разгадке тайны?!
– Да, я не напрасно побывал в пещере, Гвинее! Под нами, совсем рядом, оружие, которое избавит мир от Королевы Драконов!
Она улыбнулась и подошла к рыцарю. Ее ноги, казалось, не касаются заснеженной земли. Хума видел: следов на снегу она не оставляет…
– Расскажите мне обо всем, что с вами было.
Ему и самому хотелось рассказать ей обо всем, но слова не могли выразить то, о чем он пытался рассказывать. Рассказ звучал слишком неправдоподобно. Хума даже стал сомневаться, действительно ли все это с ним происходило. Как мог Огнедув превратиться в огромную сверкающую глыбу? Было ли видение, явившееся ему в пещере, где хранились Копья Дракона, реальностью, или оно было лишь плодом его воображения?
Гвинес слушала его с неподдельным вниманием. Когда она смотрела на Хуму, ее взгляд порой становился загадочным.
Когда он закончил свой рассказ, Гвинес задумчиво кивнула и произнесла:
– Я благодарю судьбу за то, что она подарила мне встречу с вами. В вас есть то, чего не хватает многим из смертных. Вы по-настоящему преданы народу Кринна. Многие другие хотели бы считать себя такими же, каким являетесь в действительности вы, но оказывалось, что превыше всего для них всегда было их собственное честолюбие.
Хума обеими руками схватил руки Гвинес, словно пытаясь удержать ее.
– Сейчас вы исчезнете, как исчезли серый маг и кузнец?
– Да, я должна уйти. А вам надо разыскать своих друзей. Впереди вас ждет еще одно испытание. Вам надо еще встретить того, кто окажет вам необходимую для вас помощь.
– А где Кэз и Магиус?
– Поблизости. Они тоже ищут вас. – Она улыбнулась: – Я даже удивляюсь, как это они смогли столь долго терпеть друг друга.
– Я должен их обязательно найти, – решительно сказал Хума.
«О, Гвинес, Гвинес! Почему мы должны расстаться?!»
Сейчас Гвинес уйдет… Но они непременно вскоре встретятся вновь. Разве нет?
В ее глазах появилось беспокойство, она осторожно отстранила его руки, пытавшиеся удержать ее. Улыбка с ее лица еще не исчезла, но она стала едва заметной.
– Ваши друзья там. – Она показала рукой на восток. – Вам лучше всего пойти к ним сейчас же. Они очень переживают за вас.
Она отвернулась и пошла прочь быстрой и легкой походкой.
Хума чуть было не бросился вслед за ней. Его вдруг пронзила мысль, что он, может быть, больше никогда ее не увидит! Но… но он не имел права не позволить ей уйти.
По мягкому свежему снегу Хума пошел на восток, туда, где, как сказала Гвинес, – его друзья. Он заметил: облако, появившееся на небе, скользит, не закрывая солнце.
…Через несколько минут рыцарь услышал знакомый голос. Это во всю глотку орал на кого-то Кэз.
Хума прибавил шаг. Ну да, конечно, только один человек мог до такой степени вывести минотавра из себя!
– Если бы я только мог осуществить свое желание и прервать наконец вашу жизнь…
Минотавр стоял, потрясая высоко поднятыми кулаками.
А Магиус, совершенно спокойный и безмолвный, сидел на вершине небольшой скалы.
