Клэр Вирго
Шагая по звездам
Миранда вела себя достойно несколько лет. А потом вновь начались скандалы, гулянки. Она укладывала Шеннон спать и уходила в ночной клуб, возвращаясь под утро. И так продолжалось бы и по сей день, если бы однажды Уильям не запретил ей выходить после полуночи, практически посадив под домашний арест. Он аннулировал кредитки, выданные на ее имя, закрыл доступ ко всем счетам. Миранда рвала и метала, но сделать ничего не могла. Днем она отправляла Шеннон гулять с няней, а сама ругалась с мужем, била посуду, даже угрожала самоубийством. Но Уильям знал, что на это она никогда не пойдет – его жена слишком любила жизнь. Поэтому лишь усмехался в ответ. Но однажды во время ссоры она кинула в зажженный камин фотографию его родителей, умерших пару лет назад. Это стало последней каплей. Он дал ей пощечину. Миранда ничего не сказала в ответ, а на следующее утро Энн не нашла ее в спальне. Кровать была нетронута, будто на ней и не спали. Пропало кое-что из одежды и дорожная сумка.
Уильям был зол. На себя за то, что не сдержался. На жену за то, что даже не попрощалась с дочерью. Разумеется, Миранду Макбрайт объявили в розыск. И, конечно же, поиски ничего не дали. Все знали, что отношения у супругов натянутые, так что никто ее особо и не искал. Миранда не объявлялась, о ней ничего не было известно. И через несколько лет, когда Шеннон была уже в пансионе, Уильям с чистой совестью объявил супругу умершей и решил сообщить об этом дочери.
Как ни просила Энн мистера Макбрайта подождать, пока девочка приедет домой, он не согласился. Просто позвонил в пансион и сказал Шен, что ее мама официально мертва. Долгое молчание в трубке подтвердило опасения экономки: для девочки это был сильный удар. Но когда она через месяц приехала домой на каникулы, ничто не говорило о том, что Шеннон расстроена. Она щебетала, как птичка, носилась по всему дому, весело смеялась и танцевала с пылинками в маминой комнате. Когда Энни спросила ее о маме, девочка улыбнулась и сказала: «Когда-нибудь она вернется ко мне. Я точно знаю». Экономка испугалась за рассудок Шен, но Уильяму ничего не рассказала, решив понаблюдать за своей подопечной. Никаких признаков умственного расстройства не было, и со временем Энни успокоилась. Однако до нее доходили слухи о том, что в пансионе Шен ведет себя вызывающе, не слушается, грубит учителям и сбегает при любой возможности. Всякий раз полиция находила ее и возвращала в пансион, но все повторялось. Каждая отлучка была дольше предыдущей: Шен быстро адаптировалась к незнакомой среде, заводила знакомства среди отбросов общества, а те помогали ей выжить на улицах. И лишь в пятнадцать у Шеннон закончился период бунтарства, и побеги прекратились. А еще через два года она окончательно вернулась домой…
…Чтобы стать невестой чудовища. Все эти мытарства закалили ее характер, но сумеет ли она справиться с таким человеком, как Харридж? Энни очень хотела верить, что все получится. И готова была помогать своей девочке всем, чем сможет.
Глава 11
Некоторое время Шеннон и бывшая экономка молчали и думали каждая о своем. Тишина была нарушена громким спором, доносившимся из коридора. Услышав знакомый голос, Шен подошла к двери палаты и прислушалась.
– Брюс, все это надо сделать как можно быстрее. Каждый час промедления может отразиться на состоянии Алекса.
– Дэн, заткнись. Ты кого учишь? Думаешь, я этого не знаю? Думаешь, мне не дорого здоровье моего крестника. Но я не бог, делаю, что могу.
– Надо совершить невозможное.
– Ну по невозможному у нас ты специалист, я лишь жалкий подражатель, – раздался смех, и Шен чуть приоткрыла дверь, чтобы разглядеть собеседника Дэниела.
Мужчина, шедший рядом с Дэном, был в белом халате, но на врача походил мало. Невысокий, полноватый, в круглых очках в стиле Гарри Поттера на овальном лице. Большое количество татуировок ассоциировалось с байкером (на которого человек тоже, впрочем, похож не был), а пирсинг в самых неожиданных местах заставил Шеннон открыть рот от удивления: в ушах чернели туннели, брови проколоты, нос в нескольких местах и даже губы сверкали колечками, камушками и висюльками. Но больше всего поражали его волосы. По бокам они были выбриты в виде паутины, а наверху топорщились прядями всех цветов радуги. Такое же разноцветье можно было наблюдать и на подбородке, с которого свисала тонкая косичка. Голос у этого странного человека был громким, он отражался эхом от стен и заставлял чуть заметно вибрировать воздух. Несмотря на неординарную внешность – Шен бы сказала, что она «сильно на любителя», – харизма у мужчины была сумасшедшая. «Ему бы в политики, – подумала Шен. – Всех сразил бы».
Насколько стало понятно из разговора – и судя по надетому халату, – необычный мужчина был врачом. По тому, как он распоряжался в больнице и разговаривал с Дэном, Шен поняла, что он птица высокого полета. Мужчины остановились и продолжили что-то обсуждать, теперь уже вполголоса, а Шеннон, заметив шедшую по коридору Клариссу, тихо окликнула медсестру. Та, оглянувшись, подошла к двери палаты.
– А кто это? – Шеннон кивнула в сторону фрика.
– Это доктор Брюс Нейтон, специалист по ожогам. Его мистер Карсон сюда вызвал, для своего брата, – прошептала Кларисса. Заметив, что Дэниел повернулся в их сторону, она сказала: – Ой, я побежала, работы много, – и тут же быстро нырнула в соседнюю дверь.
Дэн, заметив выглядывавшую Шеннон, кивнул ей и вновь повернулся к собеседнику. А тот по телефону отдавал распоряжения.
– Дэн, Алексу понадобится сиделка и как можно скорее. – Громкий голос врача разнесся по коридору.
– Брюс, мне некогда заниматься поисками, подбери сам. На мне фирма, куча проблем…
– Ну поручи это кому-нибудь.
– Я доверяю только тебе. Вокруг нас с Алексом слишком много случайных людей. А пока он в таком состоянии, не хочу никому облегчать задачу. – Дэн нахмурился, а Брюс посерьезнел.
– У вас неприятности?
– Пока нет, но не хочу, чтобы появились.
Шеннон слышала весь разговор, и в ее голове зрела идея, как одним выстрелом убить двух зайцев. Ну хотя бы попробовать. Дождавшись, пока Дэн отвлечется от разговора с доктором, она на цыпочках подошла ближе и позвала его.
– Дэн? Можно вас на минутку?
Недоумевая, что Шен от него понадобилось, он все же подошел. Все-таки мамино воспитание, она научила его уважать женщин.
– Что-то случилось? – Он вопросительно выгнул бровь.
– Нет… Вы извините, я случайно подслушала ваш разговор про сиделку… – Шен запнулась, увидев насмешливый взгляд.
– Ну да, совершенно случайно, – хмыкнул Дэниел.
– Да, именно так, – вздернула подбородок она. – Этот ваш доктор так орет, что Иерихонскую трубу перекричит. – Дэн расхохотался. – Так вот… Ко мне пришла моя няня, экономка в нашем доме. Бывшая экономка, – поправилась Шеннон и посмотрела прямо в глаза молодому человеку. – Она много лет работала на нас, вырастила меня, была нашей с отцом опорой. Но с тех пор, как появился Харридж, все пошло наперекосяк. Он поселился в моем доме, выгнал всех преданных нам слуг…
– Ближе к делу, пожалуйста, – нетерпеливо прервал ее Дэн, оглядываясь на доктора Нейтона. Тот все еще говорил по телефону.
– Да-да, простите. Так вот, он выгнал и Энни, и та… Ей некуда идти, мы были ее семьей много лет. И работы теперь тоже нет. Денег, которые при увольнении дал Харридж, надолго не хватит. – Она развела руками.
– Ты хочешь, чтобы я помог ей устроиться на работу?
– Вашему брату нужна сиделка. Поверьте, лучше моей няни вам никого не найти. У нее руки просто золотые. Она всех на ноги ставит. Я хочу помочь, хотя бы немного исправить то, что натворила. – Шен смутилась и отвела взгляд, а потом продолжила: – Я знаю, что это невозможно, и все-таки. Я хочу хоть что-то сделать. – Голос ее был умоляющим.
– Хм… – Дэн задумался. Несмотря на то, что Шеннон послужила косвенной причиной того, что Алекс оказался в больнице, семья Макбрайтов обладала в свете незыблемой репутацией. После того как двенадцать лет назад улеглись страсти, связанные с побегом Миранды Макбрайт, все успокоились. Уильям вновь приобрел вес в обществе, когда стало известно, что его жена умерла. А вот Джонатан Харридж добрых чувств ни у кого не вызывал. И если он уволил тех, кто был на стороне Макбрайтов, это о многом говорило. – А у этой… как ее там? Энни? – Шеннон кивнула. – У нее есть медицинское образование?
– Да, когда ее нанимали, то брали в качестве няни для меня. И родители искали человека, который смог бы оказать необходимую помощь в случае чего. Да и опыта у нее достаточно. Всех выхаживала – от меня и отца, когда мы болели, до слуг и домашних животных. – Шен улыбнулась, вспомнив моменты детства. – А экономкой она стала уже позже, когда мама… – Она замялась.
– Умерла, я знаю, – сочувственно произнес Дэн, и Шен расслабилась. Не хотелось посвящать посторонних в их семейные дела. – Хорошо, пусть она придет ко мне… скажем, завтра в полдень. – Он достал бумажник, вытащил визитку и ручку и что-то приписал на прямоугольнике. – Вот адрес. А сейчас извини, нужно бежать. Я перевожу брата в другую больницу, и мне надо уладить кучу связанных с этим проблем.
– Да, конечно. И спасибо. – Она помахала ему маленькой бумажкой и буквально ворвалась в свою палату, где Энни только ее и ждала, чтобы распрощаться.
– Нэн, Нэнни. – Шен подлетела к своей няне и крепко ее обняла.
Та отстранилась и посмотрела на воспитанницу. Глаза сияли, на губах цвела улыбка. Экономка давно ее такой не видела.
– Что случилось, детка? Ты прямо светишься.
– Я нашла тебе работу. Надеюсь.
– Что? Когда успела? Тебя же всего десять минут не было. – Энн удивленно воззрилась на Шеннон, которая кружилась по палате.
– А вот так. – Шен улыбнулась и протянула визитку с адресом. – Вот, держи. Завтра в полдень тебя будут ждать. Возьми с собой все документы.
– А что за работа-то хоть? – Экономка с опаской взглянула на бумажный прямоугольник. – Дэниел Карсон? Ты шутишь? Это же президент…
– Знаю-знаю, президент компании «Карсон технолоджи». Занимаются разработкой каких-то там супернавороченных роботов. У него брат попал в аварию. Вернее, мы с ним попали. Точнее… в общем, я невольно стала причиной того, его младший брат сейчас находится в реанимации и, возможно, никогда не будет видеть.
– Ох, детка…
– И теперь ему нужна сиделка. Я порекомендовала Дэниелу тебя.
– А откуда ты его знаешь? – Энни прищурилась и посмотрела на Шеннон, которая стушевалась под ее проницательным взглядом.
– Ну… я как-нибудь в другой раз расскажу. Точно-точно.
– Ну ладно, но смотри у меня. – Энн погрозила пальцем и рассмеялась. – Мне надо идти, детка. Я и так уже засиделась у тебя.
– Хорошо, Нэн. Обещаешь, что пойдешь завтра к Карсону?
– Обещаю. – Энни обняла и поцеловала свою воспитанницу. – А ты выздоравливай. И Шен… будь осторожней.
– Хорошо, Нэн, буду. – Шеннон прижалась носом к морщинистой щеке и втянула такой знакомый с детства запах. – Береги себя. Я найду способ связаться с тобой.
– Пока, детка. – Энни направилась к выходу, на пороге обернувшись и покачав головой, а затем вышла, прикрыв за собой дверь.
Шен рухнула в кресло и закрыла глаза. Пусть она стала невольной причиной травм Алекса, но сегодня хоть немного загладила свою вину. Она нисколько не кривила душой: лучше Энни сиделки она не встречала. Да и перед ней няней она тоже была виновата. Как знать, если бы не сбежала, возможно, все слуги остались бы на своих местах. Но думать об этом сейчас не хотелось. Она сделала все, что могла. Теперь оставалось только ждать.
Глава 12
Дэниел Карсон сидел в кресле президента компании и задумчиво смотрел в окно. Через час должен начаться очередной совет директоров, а мысли витали совсем в другом месте. Алекс благополучно доставлен в ожоговый центр Брюса, сегодня у него операция, и с большим удовольствием Дэн был бы сейчас рядом с братом, а не здесь. Но выхода не было: Брюс строго-настрого запретил ему являться в больницу до тех пор, пока не придет в себя и не отоспится. Дэн рвался к брату, но понимал разумность доводов врача, а потому решил заняться насущными проблемами: в скором времени предстояло открыть еще один офис, в Атланте, и пока что проблем было больше, чем способов их решения.
– Мистер Карсон. – Интерком на столе ожил и заговорил голосом его бессменной секретарши Сьюзан. – К вам пришла женщина, сказала, что ей назначено. Некая Энн Диккенс. – Кто это такая, черт возьми? Имя ему ничего не говорило. – Мистер Карсон?
– Да, Сьюзан, спроси, по какому вопросу.
Интерком на пару секунд отключился, а затем ожил вновь.
– Мистер Карсон, она говорит, что пришла по поводу сиделки для вашего брата. – В голосе секретарши явно слышалось недоумение.
Черт! Как он мог забыть? Это же та самая няня Шеннон, которую ему вчера «сосватали». И он сам назначил ей встречу сегодня в двенадцать. Дэн взглянул на часы – ровно полдень. А она пунктуальна. Это хорошо.
– Сьюзан, проводи ее ко мне, пожалуйста.
– Одну минуту, мистер Карсон.
Секретарь отключилась, и через пару секунд он услышал шаги. Дверь в кабинет открылась, и на пороге появилась стройная женщина лет тридцати. В строгом костюме, с идеально уложенными волосами и почти незаметным макияжем, Сьюзан Меллори держалась так, словно была по меньшей мере фавориткой при дворе короля. Пройдя пару шагов, она пропустила вперед невысокую полноватую женщину, которая, судя по всему, чувствовала себя не в своей тарелке. Нервно сжимая в руках сумочку, она озиралась по сторонам, стараясь сдержать волнение. Дэн встал навстречу пожилой женщине.
– Добрый день, миссис Диккенс, проходите. – Он рукой показал на кресло, предлагая сесть. – Хотите чего-нибудь? Чай, кофе, сок?
– Ничего не нужно, спасибо. – Голос женщины был тихим и немного неуверенным, но вместе с тем в нем слышалась твердость.
– Сьюзан, оставьте нас.
Секретарша кивнула и вышла.
– Итак, миссис Диккенс, расскажите мне о себе.
Дэниел заметил, как женщина глубоко вздохнула перед тем, как начать, а затем, видимо, взяв себя в руки, стала обстоятельно излагать основные вехи жизни, образование, опыт, обязанности.
– Довольно. Я понял, что вы достаточно квалифицированы для этой работы. Поэтому я не буду долго думать. Вы приняты. – Увидев слабую улыбку на лице Энни, Дэн усмехнулся. – Не настолько я страшен, как кажется, да? – Улыбка Энн стала шире, и он сразу увидел и добрый взгляд, и морщинки вокруг глаз и рта.
«Она часто смеется, – подумал он. – И глаза добрые. Как раз то, что нужно сейчас Алексу – материнская забота и участие. Может, ему удастся хотя бы ненадолго забыть о том, что он вырос без матери?» Дэн всегда доверял своей интуиции, и сейчас та подсказывала ему взять на работу эту женщину. Он прислушался, как всегда.
– Решено. Думаю, что лучше вас я никого не найду. Алекс еще в больнице, но в доме уже оборудуется для него специальная комната. Скорее всего, потребуется ваша помощь и совет в обустройстве. Вот вам адрес, можете приходить хоть сегодня, с вещами. Я предупрежу о вас.
– А… можно прийти завтра? Мне нужно собраться с мыслями, упаковать вещи…
– Конечно, миссис Диккенс, – мягко ответил Дэн. – Приходите сразу, как только будете готовы. – Он протянул ей бумажку с адресом. – Мы все будем вас ждать.
– Спасибо, мистер Карсон.
Дэниел понимал, что он работодатель и все такое, но насколько же нелепо звучало обращение «мистер Карсон» из уст этой женщины. Теперь, после разговора с ней, после того, как услышал ее неторопливую речь, приятный грудной голос и даже расслышал в нем ласковые нотки – они прорвались, когда она вспоминала годы работы у Макбрайтов, – он понял, почему Шеннон ее рекомендовала. И почему так ее любила. Любовь их была взаимной. Энн практически заменила девушке мать, и Дэниел надеялся, что она сможет сделать то же самое для его брата. Пусть он уже взрослый, но желание быть кем-то любимым никуда не делось. В этом Дэн нисколько не сомневался.
– Зовите меня Дэн, просто Дэн. Я вам в сыновья гожусь, какой из меня мистер Карсон?
Неожиданно для себя он рассмеялся. Как давно этого не делал? Давненько. Даже забыть успел это ощущение. Хотя сейчас не до веселья. Смех оборвался так же резко, как и начался. Энни уже стояла у двери, все так же сжимая в руках сумку.
– Я вас не подведу, мис… – Она увидела чуть укоризненный взгляд Дэниела и осеклась. – Дэн. Обещаю.
– Я не сомневаюсь. До завтра, Энни.
– До завтра, мистер… Дэн.
Женщина развернулась и вышла. А Дэниел продолжал смотреть в одну точку, думая о чем-то своем, пока вновь не раздался голос Сьюзан, сообщивший, что все члены совета директоров уже собрались и ждут только его. Дэн тряхнул головой, прогоняя оцепенение. Чертово собрание! Будь оно неладно. Дэн выругался сквозь зубы и вышел из кабинета, направившись в зал заседаний.
***
Пока Дэниел в совете директоров обсуждал открытие нового офиса, Брюс Нейтон сокрушающе качал головой, рассматривая результаты обследования Алекса. Скорее всего, шансов выздороветь полностью у парня нет. Оставалась надежда лишь на то, что благодаря предстоящей операции зрение со временем восстановится хотя бы частично. Но и она была слишком хрупка и эфемерна. Однако доктор Нейтон никогда не пасовал перед трудностями. Каждый подобный случай был для него словно вызов. И каждый раз он сражался до конца. Тем более что сейчас речь шла о судьбе его крестника.
Он вспомнил, как давным-давно в церкви держал грудного Алекса и давал обещание позаботиться о нем, если с родителями что-то случится. Этому обещанию после смерти Клеменса Карсона он никогда не изменял, при всей своей загруженности находил время для крестника, выкраивая по паре часов хотя бы раз в неделю. А когда стало понятно, что Лавиния не в состоянии заботиться о сыне, взял на себя почти все хлопоты о нем и его будущем. К счастью, к этому моменту Алекс подрос, и постоянный присмотр ему не требовался. Зато помощь оказалась неоценимой, когда у Алекса начался пубертатный возраст и подростковый максимализм просто зашкаливал. Дэн зашивался на работе, Лавиния уже давно жила в своем мире, а подросток оказался практически предоставлен сам себе. И все могло бы закончиться плохо, но вовремя подоспевший на помощь крестный отец наставил парня на путь истинный. Отдавая дань пристрастиям крестника, он перекрасил волосы, отрастил бородку, сделал пару дырок в дополнение к уже существующим, и они с Алексом стали практически неотличимы. Разве что у крестника не было зашкаливающего количества татуировок: они с Дэном разрешили ему сделать только одну. Бросив вызов обществу внешним видом, Алекс избежал участи доказывать свою уникальность другими способами: наркотиками, грабежами и прочими «прелестями». И Дэн, и Брюс выдохнули: пронесло.
К восемнадцати Алекс перерос желание кому-то что-то доказывать, подстригся, вернул себе природный цвет волос, вытащил тоннели из ушей и пирсинг из пупка. Напоминанием о подростковом бунте служила только татуировка на плече с изображением глаза Гора. Когда-то Алекс верил, что она защитит его от обмана и лжи, позволит увидеть истину. Вера закончилась одновременно с взрослением.
А вот Брюсу так понравился новый образ, что он решил его сохранить. Разве что бороду в тон волосам перекрасил: разноцветная косичка нравилась ему гораздо больше натуральной, рыжеватой. Знал, что своим внешним видом немного шокирует окружающих, особенно когда они узнают в нем всемирно известного врача. Он видел это по ошарашенным взглядам, которые постоянно его сопровождали. Но в конце концов люди пожимали плечами: у каждого свои тараканы. И пока они не мешают хорошо делать свою работу, всем на них наплевать.
И вот теперь этот невысокий человечек сидел за рабочим столом и медитировал. Ему предстояла сложная операция. И сложнее она была оттого, что пациент не просто какой-то чужой человек, а тот, кто заменил ему сына. Права на ошибку у него не было никогда. А сейчас – вдвойне. Он должен был сделать все возможное, чтобы вернуть Алексу зрение.
Глава 13
Утро следующего дня выдалось для Энн Диккенс непростым. Ей предстояло собрать вещи (которых, к счастью или к сожалению, было немного), поехать в дом Карсонов, а там… Что будет там, Энни пока не знала. Надеялась, что ее примут хорошо ну или хотя бы отнесутся равнодушно. Это лучше, чем неприязнь. Как могут мстить слуги, она знала не понаслышке.
Макбрайты ко всем живущим в доме и приходящим работникам относились хорошо. Даже слишком, по мнению самой Энн. Но они считали всех этих людей не прислугой, а помощниками: хорошо платили, содержали, помогали решать проблемы, устраивать детей в школы, а пожилых родственников – в дома престарелых, если ухаживать за ними в домашних условиях было невозможно. И даже при всем этом находились те, кого вечно что-то не устраивало.
Когда новая горничная, Бьянка, появилась в доме, Энни сразу поняла, что от нее будут одни неприятности. Знойная красотка со смуглой кожей, длинными вьющимися волосами и явно южными корнями знала себе цену и умело пользовалась внешними данными. Все работники в доме разве что слюни не пускали при виде нее. Она никого не желала слушать, а Энн называла не иначе как «нянька». Девушка была ленива, груба, но старательно делала вид, что она невинная овечка, а все просто придираются. Однажды Энн застала ее в комнате Миранды, когда та ушла на прием с мужем. Бьянка в гардеробной примеряла вещи хозяйки. Энни аж дар речи потеряла от такой наглости. Взашей выгнав ее из комнаты, пригрозила увольнением без рекомендаций. Девушка зло сверкнула глазами, но промолчала.
После этого она начала мстить. То чай Энни вместо сладкого был соленым, то ручки подноса, на котором Энн приносила мистеру Макбрайту кофе, оказывались намазаны клеем, то в комнате экономки появлялась неизвестно откуда кошачья шерсть, на которую у нее была аллергия… Фантазия Бьянки была неисчерпаемой, вот только никто ее так ни разу за руку и не поймал. А сама она тем временем вела себя все хуже и хуже. Пользуясь добротой хозяев, стала позволять себе слишком многое. Никакие слова Энни до сознания Уильяма и Миранды не доходили; им казалось, что все в порядке, а экономка действительно слишком строга.
Но когда Миранда исчезла, Бьянка пустилась во все тяжкие. Она и до этого вела себя не слишком прилично (ее юбки были слишком короткими, а декольте почти не оставляло места воображению), заигрывала со всеми работниками мужского пола, и, как подозревала Энни, дело редко ограничивалось одним флиртом. Теперь же она стала кидать томные взгляды в сторону мистера Макбрайта, стрелять глазками, вздыхать по любому поводу. У нее даже появилось рвение к работе, но выражалось оно только в стремлении убирать комнату хозяина. Желательно, когда он в этот момент находился в ней. Однажды во время такой «уборки» Энни зашла к Уильяму и обомлела. Хозяин сидел в кресле и не сводил изумленного взгляда с Бьянки, которая, встав к нему спиной и наклонившись, старательно терла поверхность стеклянного журнального столика. Взгляду мистера Макбрайта предстала филейная часть горничной, едва прикрытая стрингами. Учитывая, что юбка прелестницы не доходила даже до середины бедра, можно легко представить, какая картина открылась Уильяму.
Когда через пару мгновений Энни отошла от шока, то быстро подошла, схватила Бьянку за волосы и под истошные крики последней выволокла из комнаты. Дотащив таким образом девушку до кухни, силой усадила ее на стул и устроила выволочку. Месть обозленной красавицы не заставила себя ждать. Бьянка отыскала в комнате Миранды кольцо, которая та оставила, когда уходила, и подложила его в комнату экономки. А потом «нашла». Вот только она просчиталась. Между женщиной, заменившей мать его дочери, и молодой горничной, которая вела себя явно неподобающе, мистер Макбрайт логично выбрал первую. Экономке он доверял больше, чем себе. Поэтому Бьянка была с позором изгнана из дома, а Энни наконец вздохнула спокойно.
И вот теперь у бывшей экономки Макбрайтов на душе кошки скребли. Новый человек в сложившемся коллективе обычно вызывает если не неприязнь, то легкое отторжение. Хотя ей не привыкать. Уж лучше так, чем оказаться на улице. Выдохнув, она застегнула сумку и спустилась в холл гостиницы. Багаж уже грузили в такси.
Проехав центральную часть города и въехав в пригород, машина свернула на тенистую аллею и через несколько минут оказалась у ворот огромного дома. Вернее было бы сказать – замка, настолько он был величественен. Ворота открылись, и колеса такси зашуршали по широкой подъездной дороге из гравия. Перед крыльцом красовался фонтан, струи которого сверкали в лучах солнца, а мелкие брызги доставали аж до крыльца, создавая в воздухе небольшую радугу. Прибавить к этому ярко-синее небо, высокие сосны, обступавшие громадный трехэтажный дом, выстроившихся на крыльце встречающих, – понятно, почему у Энни перехватило дыхание одновременно от восторга и от страха.
Через окно она заметила на крыльце встречающих и поежилась. Высокий статный седой мужчина в идеально отглаженном костюме и полноватая женщина в добротном платье и белом переднике выглядели сошедшими с обложек книг. Они следили за приближавшейся машиной, но их лица ничего не выражали.
Подъехав к крыльцу, такси остановилось, и Энни вышла, оглядываясь по сторонам. До нее долетали мелкие брызги, оседая бриллиантовой пылью на одежде. Таксист открыл багажник и выгрузил единственную сумку. Энни расплатилась, водитель козырнул, сел в машину и уехал. Она осталась наедине с встречающими.
Стоило ей протянуть руку к багажу, как мужчина быстро сошел со ступенек и молча взял сумку. Она хотела возразить, но он только укоризненно посмотрел. И хотя выражение его лица оставалось невозмутимым, в его глазах Энн заметила искорки веселья. От сердца отлегло.
Они поднялись на крыльцо, и женщина в переднике приветливо улыбнулась.
– Здравствуйте, я Кэтрин, экономка мистера Карсона. А вы, должно быть, миссис Диккенс?
Энни кивнула и обернулась к мужчине.
– Я Джеймс, дворецкий. Мистер Карсон предупредил, что вы сегодня приедете, миссис Диккенс.
– О, прошу, называйте меня просто Энни. Я много лет проработала в семье Макбайтов. Сначала няней, потом экономкой. – На этих словах лицо Кэтрин расцвело не хуже бегоний на клумбе вокруг фонтана.
– Пойдем, Энни, я покажу твою комнату. Она на первом этаже, рядом с комнатой мистера Алекса. Там сейчас все готовят к его возвращению. Отдохнешь, приведешь себя в порядок, и после обеда я тебе все покажу.
– Сумку я сейчас принесу. – Джеймс легко обогнал их и скрылся в коридоре. Женщины же шли не спеша.
– Раньше Алекс жил в комнате наверху. В мансарде. Говорил, что так он ближе к звездам. – Кэтрин печально улыбнулась. – Он с детства любит на них смотреть. Бывало, спать пора ложиться, а его от окна не оттащить. Мистер Дэн купил ему телескоп на десятый день рождения. С тех пор игрушки Алексу стали не интересны. Он часами рассматривал небо в телескоп, рисовал карты звездного неба, сочинял истории…
– Шеннон тоже любила смотреть на звезды, правда, телескопа у нее не было.
– Шеннон? – В голосе Кэтрин послышалась заинтересованность. – Кто это?
– Это дочь Макбрайтов. Я сначала была у нее няней, а когда хозяйка пропала… – Энни замолчала, будто раздумывая, стоит ли обсуждать такие вещи с чужими людьми. С другой стороны, это давно не было ни для кого секретом, да и произошло больше десяти лет назад. – Тогда мистер Уильям сделал меня экономкой. Шеннон мне как дочь.
– Я понимаю. Алекс мне тоже как сын. Мистер Дэниел был уже взрослым, когда его отец погиб, а мать попала в больницу. А Алексу было всего шесть. Спасибо Брюсу – он помогал нам с Дэном заботиться о мальчике.
Энни вдруг вспомнила свой приход в больницу к Шеннон. Девушка выходила в коридор, и Энн расслышала, как один мужчина называл другого этим именем. Причем разговаривал так, словно они давние друзья.
– Брюс – это крестный Алекса. Он врач, занимается ожогами. Я слышала, что мистер Дэн попросил его взяться за лечение брата.
Энни поняла, что ее догадка оказалась верной.
– Кажется, я видела его в больнице, когда навещала Шеннон, – задумчиво произнесла бывшая экономка, а нынешняя вскинула брови.
– Алекс и ваша подопечная в одной больнице?
– Более того, в одном отделении. Шен не говорила, но я слышала разговоры и догадалась, что это она вытащила его из машины.
– Значит, это та самая девушка… – Теперь уже голос Кэтрин стал задумчивым. Она вспомнила, как шла по коридору мимо двери в кабинет Дэна и слышала обрывок его разговора с Брюсом. Нет, она не подслушивала, никто в доме не имел такой привычки, но дверь была открыта, а говорил Дэниел громко. Он упоминал о девушке, которая стала причиной аварии, хотя она же и вытащила Алекса из горящей машины. Судя по голосу, он был зол. Видимо, Брюс возражал ему, потому что Дэн все твердил: «Ты не понимаешь, это она виновата, она… Да, случайность, но… Кто вытащил? Она и вытащила… Да понимаю я, но все же…»
Получается, эта девушка невольно – о, Кэтрин нисколько не сомневалась в том, что все произошло случайно – стала причиной аварии, потом вытащила Алекса, при этом сама пострадала, раз находится в одном отделении с ним. Он в ожоговом, она там же. Интересно, насколько сильно ей досталось?
– А что с ней? Сильно обожглась? – Голос был обеспокоенным.
– Не очень, руки только. Говорят, скоро будет как новенькая. Чего не скажешь о мистере Карсоне. Шеннон не виновата, она ничего такого не хотела, правда… – Энни очень хотелось, чтобы ее девочку ни в чем не винили.
– Я верю. – Кэтрин положила руку на плечо Энн в ободряющем жесте. – Я не знакома с ней, зато я прекрасно знаю Алекса. Он бесшабашен, необуздан, постоянно рискует, гоняет на машине как ненормальный… Наверное, думает, что бессмертный. – В голосе прорезалась печаль, и женщина вздохнула.
– Молодые все так думают. Это не новость. Ой, что-то мы совсем заболтались. – Энни огляделась. – Если я правильно понимаю, теперь это комната Алекса?
Они с Кэтрин стояли у открытой двери, которая вела в светлое помещение, почти абсолютно пустое. Экономка кивнула, и женщины вошли внутрь. Огромные окна давали много света, тяжелые портьеры были перехвачены витыми шнурами, в одном углу стоял небольшой диван, а в другом – специальная кровать для тех, кому необходим постельный режим. Больше в комнате ничего не было.
– Мистер Дэн сказал, что потом, когда Алексу станет лучше, кровать заменят. А пока… – Она развела руками и чуть пожала плечами, будто извиняясь.
– А где все остальное? – удивилась Энн.
– Дэн уверен, что раз Алекс ничего не видит, все посторонние предметы будут только мешать. Сказал, что брату нужно больше места.
