Клэр Легран
Дитя ярости
Глава 8
Элиана
«Они называют его Волком. Как сообщают наши шпионы, это любимый ученик Пророка. Говорят, он неуловим, но будьте уверены, мой повелитель: мы разыщем этого Волка и вырежем все секреты из его тела, оставив истекать кровью, пока она не вытечет вся, до последней капли».
Из доклада лорда Аркелиона, наместника Вентеры, Его Святейшеству Императору Бессмертной Империи от 21 июня 1018 г. Третьей Эпохи
Волк привязал ее руки к перилам и приказал сесть на нижнюю ступеньку. Затем, к ее огромному удивлению, снял свою маску и отбросил с головы капюшон.
Хозяйка борделя сильно преувеличила.
Шрамы были лишь белесыми полосками, тонкими линиями пересекавшими его лоб, нос и щеки. На обветренной коже виднелись и едва заметные следы от ожогов, но само его лицо, суровое, с резкими чертами, обрамленное копной непокорных светло-пепельных волос, было по-настоящему красивым.
Однако насчет его глаз мадам не соврала: синие, как зимнее небо, и холодные, как бриллианты.
– Ну что, нравится то, что ты видишь? – Элиана взглянула на него из-под ресниц. Она подалась к нему и выгнула спину, демонстрируя свои прелести.
Волк опустился на колени рядом с ней.
– А ты ничего.
Она ухмыльнулась и окинула его взглядом сверху вниз: худощавый и высокий, он был одет в узкие брюки, жилет и рубашку с широкими манжетами. На поясе вокруг талии и ремне на бедрах висели кобура и ножны для кинжалов.
– Ты тоже, Волк. Жаль, что придется тебя убить. В других обстоятельствах я была бы не прочь познакомиться с тобой поближе, посмотреть, хорошо ли ты вооружен.
– Да, сплошное разочарование, – теперь он позволил себе практически раздеть ее своим взглядом. – А ты забавнее, чем я себе представлял.
– Забавнее? – Она рассмеялась гортанным смехом. – Ты даже не представляешь, до какой степени. – Она откинулась назад, насколько позволяли связанные руки, старательно изображая скуку на лице. – Итак, ты на самом деле существуешь. Могучий и бесстрашный Волк. Наводящий на врагов ужас предводитель бунтовщиков Красной Короны, несгибаемый воин. Правая рука самого Пророка. Но, на мой взгляд, не волк, а всего лишь жалкий пес. Вы, мятежники, все одинаковы.
– Неужели? – От его небрежной улыбки у нее мороз пошел по коже.
– Скажи, – продолжала она издевательским тоном, – когда ты приходишь с докладом к Пророку, ты ползаешь перед ним на животе? Лижешь его сапоги? А может, он избивает тебя кнутом за то, что еще не сверг Императора? Не пора ли на это решиться? Ведь все больше и больше мятежников казнят каждый день. – Улыбаясь, она наклонилась к нему, стараясь усмирить бешеное биение сердца. – Не без моей помощи.
Он тоже подался к ней. Даже стоя на коленях, он казался очень высоким.
– Если ты стараешься вывести меня из себя, – тихо произнес он, и его дыхание коснулось ее губ, – боюсь, не сработает.
Он нагнулся над ней, блуждая взглядом по всем изгибам ее тела, и Элиану охватил невыразимый ужас. От него исходило ледяное спокойствие – словно в нем пряталась какая-то невероятная страшная сила, которая ждала своего часа, чтобы проявиться, – она буквально ощущала ее прикосновение к своей коже, и это ощущение почему-то казалось ей знакомым, словно воспоминание из дурного сна.
На какое-то мгновение она потеряла самообладание.
– Что тебе нужно? – выпалила она.
Его губы медленно растянулись в улыбке.
– Что за странный вопрос? Мадам Ужас, разумеется, мне нужна ты.
От странной нежности в его голосе у нее мурашки побежали по позвоночнику.
– Где моя мать?
– Не имею ни малейшего понятия.
– Вот уж не думала, что бунтовщики из Красной Короны похищают беззащитных женщин из собственного дома. Разве вы не должны быть благородными героями? Бороться с угнетателями, спасать мир от тирании?
– Красная Корона не имеет никакого отношения к похищениям.
– Тогда кто?
– Хороший вопрос. У меня есть кое-какие догадки на этот счет, хотя нет доказательств.
Продолжать обвинять его дальше было бесполезно. Она и сама давно уже исключила вероятность участия Красной Короны в исчезновении женщин.
Но она не могла перестать думать о матери, которая сейчас, наверное, томится в плену, одинокая и испуганная, и гадает, когда дочь придет к ней на помощь.
На ее глаза навернулись горячие слезы. Руки сами потянулись к кинжалам.
– Либо убей меня, – с деланой бравадой сказала она, – либо развяжи, и я вырежу твой лживый язык.
– У меня нет ни малейшего желания этого делать. – На его губах появилось подобие улыбки. – У меня есть к тебе предложение, но я бы предпочел не обсуждать это здесь, на тот случай, если похититель твоей матери вдруг надумает вернуться. Как насчет того, чтобы провести наши секретные переговоры в другом месте, малышка Ужас?
Малышка? Да пусть только представится такая возможность, она задницу ему надерет за такие слова.
– Ты что, спятил? Жить надоело? – огрызнулась она.
– Многие задаются этим вопросом. – Он взял ее двумя пальцами за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза. От его прикосновения она содрогнулась, но заставила себя податься к нему.
– Я охочусь на таких, как ты, – завила она с дерзкой ухмылкой.
– Да, знаю, и ты хорошо это делаешь. – Всякая веселость исчезла из его голоса. – Скажи, мадам Ужас: если я поклянусь, что помогу тебе найти мать взамен на твою помощь в одном деле, ты согласишься?
Элиана пыталась понять, что у него на уме, но обнаружила, что он для нее непроницаем. Согласиться ему помочь? Какая нелепая идея. Она ни за что не будет доверять ему.
И все же, если она сейчас откажется и он улизнет из города, как она сможет явиться к лорду Аркелиону с пустыми руками? Что тогда с ней будет?
Она отчаянно хотела закрыть глаза и подумать спокойно.
Мама, прости меня. Мне так жаль. Я приду за тобой, как только смогу. Я найду тебя, клянусь.
– Завтра я покину город, – продолжал Волк, – а с тебя могут снять шкуру за то, что дала мне ускользнуть. Так что в любом случае – поможешь ты мне или нет – тебе меня не поймать. – Легкая улыбка коснулась его губ. – Ты же хочешь найти мать, не так ли? И не разумнее ли будет все же оказать мне услугу?
В голове у Элианы все смешалось.
– Боже, что за странная ночь. Великий и ужасный Волк просит помощи у простой девчонки.
– Я начну действовать завтра вечером. Так мы заключаем сделку или нет?
– Но ведь завтра именины лорда Аркелиона. Во дворце будет грандиозный праздник.
– Надо же, какое счастливое совпадение.
Она прищурила глаза.
– Так это только на завтрашний вечер?
– Нет. Наша миссия продлится немного дольше.
– Насколько дольше?
– Не могу сказать.
– Скорее не хочешь.
– Сейчас я выставляю условия. Так ты согласна?
Взвинченная до предела, она готова была сорваться, но заставила себя изобразить безразличную ухмылку.
– А почему ты выбрал для этого дела именно меня?
– Потому что знаешь дворец, как свои пять пальцев. И с тобой будет легче проникнуть туда.
– А что будет потом? Зачем еще я тебе нужна?
– Мне придется действовать молниеносно, и еще один боец рядом не помешает. Кто-то, кто сражается не хуже меня.
– Или лучше.
– Сказала она, сидя, связанная, на полу.
– Ты действовал нечестно, наставив на меня револьвер. Если бы не это, я непременно надрала бы тебе задницу.
– Все возможно.
– Наверное, это очень важная миссия, – продолжала она издевательским тоном, – и все же ты рискуешь, доверяясь мне.
– Могу поспорить, что ты согласишься, так как не захочешь рисковать своей матерью, – ответил он.
С этим было трудно поспорить. И судя по выражению его лица, он это прекрасно знал.
– А что будет, если я все же не пойду на сделку с тобой?
– Тогда я просто уйду и никогда больше тебя не увижу, а ты будешь и дальше влачить свою жалкую жизнь здесь, если это, конечно, можно назвать жизнью. Но скорее всего они убьют тебя за то, что ты так и не смогла схватить меня.
Элиана молчала, чтобы посмотреть, как он себя поведет.
После небольшого колебания он развязал ей запястья, отбросил веревки и поднялся на ноги.
– И что же дальше?
Она пыталась рассчитать, сколько секунд ей понадобится, чтобы нанести ему удар ногой, а когда он потеряет равновесие, выхватить у него револьвер и выстрелить. Ей никогда раньше не приходилось пользоваться пистолетом – это было редкое и дорогое оружие, поэтому она предпочитала не тратить на него деньги, – но она сумеет с ним справиться.
Пять секунд, а может, шесть.
У нее все получится. Элиана поднялась на ноги. И тут она увидела Харкана.
Он выскользнул из кухни, скрытый тенями, с любимым кинжалом в руке. За его спиной прятался Реми, напряженным взглядом наблюдая за происходящим.
Харкан встретился с ней взглядом, давая понять, что готов действовать.
– Так и быть, я тебе помогу, – медленно произнесла она, обращаясь к Волку, – но только при условии, что возьму с собой младшего брата.
Глаза Реми расширились от удивления.
– Ты имеешь в виду маленького подмастерья пекаря? – нахмурился Волк. – Ты что, серьезно?
Элиана старалась ничем не выдать своих эмоций. Хотела бы она знать, насколько хорошо он осведомлен о ее жизни.
– Полагаю, нам предстоит что-то украсть из дворца, а потом куда-то переправить. Какую-то ценную информацию? Куда бы ты потом ни отправился, Реми пойдет с тобой. Я хочу, чтобы ты доставил его в Аставар в целости и сохранности и чтобы ни один волосок не упал с его головы. Или никакой сделки не будет.
Волк сердито сверкнул глазами.
– Это никак не входило в мои планы.
– Тебе решать – да или нет, Волк.
Он запрокинул голову. В его глазах отразился лунный свет, теперь он напоминал персонажа из сказочных историй, которые так любил придумывать Реми, – ночное существо, опасное и полное тайн. Чудовищное порождение Империи, поразить которое призвана Солнечная Королева.
– Только те, кто меня боится, называют меня так. А ты ведь меня не боишься, правда?
Харкан подбирался к нему сквозь тень – шаг, второй…
– Нисколечко, – солгала она. – Так как же тогда мне тебя называть?
Он склонил голову набок.
– Можешь называть меня Саймон.
– Отлично. Саймон. И еще кое-что: мой друг Харкан тоже пойдет с нами.
За спиной Саймона Харкан занес свой клинок, чтобы нанести смертельный удар.
Элиана сделала знак, согнув пальцы.
Саймон сжал губы, резко развернулся, толкнул нападавшего, и через секунду Харкан уже лежал на полу. Саймон сапогом придавил его горло, кинжал Харкана сверкнул в его руке.
– Это он, что ли? – Самон указал на Харкана острем кинжала, бросая на Элиану взгляд, полный неприязни. – Твой любовник?
Элиана дерзко ему улыбнулась.
– Уже ревнуешь? Отпусти его.
– Эл, – хрипло проговорил Харкан, – мы не можем ему доверять.
– Не можем, – согласилась она, – но и он вряд ли испытывает к нам доверие. – Она протянула руку к кинжалу в руке Волка. – Немедленно отпусти его, или никакой сделки не будет.
Саймон, помедлив, протянул ей Туору и отступил на шаг.
Элиана сунула кинжал в ножны на поясе, опустилась на колени рядом с Харканом и помогла ему сесть.
– Расскажи-ка мне поподробнее об этой своей миссии, Волк.
– Ты получишь ровно столько информации, сколько тебе положено, малышка Ужас, – ответил Саймон. – А пока делай то, что я тебе велю, и я помогу тебе разыскать мать. Даю слово.
– Слово мятежника ничего не стоит.
– А как насчет слова собрата-убийцы? – Он снял перчатку и протянул ей руку. – Так как, по рукам?
Элиана ненадолго задумалась. Если она примет его предложение, с ее жизнью здесь будет покончено. Лорд Аркелион не привык миндальничать с перебежчиками, и Валентин не позволит ей просто так исчезнуть, растворившись в ночи. Заключив с ним сделку, она подвергает опасности не только себя, но и Реми и Харкана.
Но если бы только кто-то помог ей разыскать мать и доставил бы их всех в Аставар живыми и здоровыми, то не важно, кто это будет – Волк или вся Красная Корона в полном составе, те самые люди, за которыми она так долго охотилась, – она готова выполнить все, что они пожелают.
Если она правильно разыграет свою карту, она сможет еще на несколько лет уберечь Харкана и Реми от цепких лап имперских властей. И сама сможет ускользнуть от Инвиктуса, быть рядом с близкими людьми, разыскать мать и обеспечить им всем безопасную жизнь.
Она искала во взгляде Саймона признаки лжи, но увидела лишь холодную решимость.
– Элиана, не соглашайся на это, – хрипло произнес Харкан, бросая на Саймона полный ненависти взгляд. – Мы сами найдем Розен.
Но она знала, что другого пути не существует. Элиана поднялась и пожала руку Саймона.
– По рукам, – сказала она, стараясь не обращать внимание на то, что по ее коже побежал холодок от его прикосновения – словно от взгляда из темноты или от напряженного предчувствия грозы, от которой невозможно убежать.
Глава 9
Риэль
«Семь Святых объединили свои силы и открыли врата в Бездну ветром и водой, металлом и огнем, тенью и землей. И когда святая Кейтелл, последняя из всех, обнажила свой пылающий, горящий солнечным светом меч, ангелы с воплями канули в вечную тьму».
Книга Святых
Огромный Зал Семи Святых был самым священным местом в королевском замке Бейнгард.
Белые каменные колонны поддерживали высокие сводчатые потолки, украшенные искусной резьбой с изображениями солнца и луны, деревьев и языков пламени. На потолке красовалась карта всего известного мира: Селдарии и других четырех стран широко раскинувшегося восточного континента. К северу от Селдарии лежали Сандерлендские острова и Врата. А за Великим океаном находились западные королевства: Вентера, Аставар и Меридиан.
На высоком мраморном возвышении в передней части зала располагались места, предназначенные для членов Высшего королевского суда; напоминающие трон кресла с высокими спинками для короля и королевы; богато украшенное кресло для Архонта, главы Церкви; и многоуровневая галерея, достаточно большая, чтобы вместить членов Королевского совета и служителей каждого из семи храмов.
Над всем этим возвышалась каменная фигура святой Кейтелл, покровительницы Селдарии и всех солнечных магов в мире. Ее правая поднятая вверх рука сжимала меч, тот самый, который теперь был спрятан в каком-то тайнике.
Другая рука Святой сжимала горсть вырванных из ангельских крыльев перьев. Ангелы, маленькие и жалкие, с искаженными в агонии лицами, ползли к ногам ее белой кобылы, умоляя о пощаде.
Вокруг ее головы сверкало безупречно отполированное золотое кольцо, изображающее солнечное сияние.
Святая Кейтелл, повелительница солнечного света – а позже королева Кейтелл Великолепная. Объединившая Селдарию. Любимая ангелом Ариавой, но достаточно сильная, чтобы противостоять искушению.
И в течение тысячи лет, прошедших с тех пор, потомки ее рода один за другим всходили на трон Селдарии.
Остальные шесть Святых со своими артефактами в руках выстроились по бокам огромного зала, по трое с каждой стороны. Это были огромные величественные изваяния из камня и бронзы. Их окружали стихии, которыми они повелевали: святая Нерида, повелительница воды и покровительница Меридиана, держала в руке трезубец, морские волны вздымались за ее спиной, а Кракен свернулся у ее босых ног. Святой Гримвальд, мастер металла и покровитель Борсвалла, летел на драконе сквозь вихрь железных обломков, сжимая в руке молот.
Риэль отвела взгляд от таких знакомых ей с детства статуй и огляделась. Двадцать вооруженных охранников в доспехах стояли у возвышения, лицом к Риэль. Это все были люди ее отца, лорда-командующего, мужчины и женщины, которых она знала по именам. Она чувствовала на себе их взгляды – обеспокоенные, любопытные. Испуганные.
«Они совершенно правильно боятся, – неожиданно раздался в ее голове голос. – Но тебе бояться не стоит».
Риэль напряглась. В этом зале, услышав в голове голос среди изваяний Святых, невозможно было не вспомнить истину: умением мысленно общаться друг с другом и людьми когда-то владели только ангелы.
От этой мысли по ее коже поползли мурашки. Она едва могла стоять спокойно под пристальными взглядами такого количества людей. Ее отца и окружающих его вооруженных охранников. Королевы Женевьевы, короля Бастьена, Людивин. Невозмутимого Архонта в своей мантии главы Церкви. Служителей храмов – среди которых не было Тала, что весьма ее встревожило.
Одрик сидел рядом с родителями, на краешке кресла, словно приготовившись спрыгнуть вниз в случае опасности. Когда глаза Риэль встретились с его, он послал ей чуть заметную улыбку, но взгляд его был полон беспокойства.
Риэль слегка расслабилась.
Одрик здесь, – сказала она себе. – Он не позволит им навредить мне.
Она нашла взглядом короля. Выражение его лица свидетельствовало о том, что он сильно встревожен, больше, чем когда-либо на ее памяти. Король Бастьен был человеком весьма добродушного нрава. Риэль выросла, слушая его смех, разносящийся по залам Бейнгарда, когда он гонялся за детьми – радостно визжащими Риэль, Одриком и Людивин – по детской в бесконечных играх в «кошки-мышки».
Сегодня король не был похож на того человека.
Риэль подавила желание вытереть пот, выступивший на лбу. Она присела в низком реверансе, ее юбки волнами сложились на безупречно чистом полу.
– Ваше величество.
– Леди Риэль Дарденн, – начал король Бастьен, – вас привели сюда сегодня, чтобы вы ответили на вопросы о происшествии, имевшем место во время Королевских скачек два дня назад. Я задам вам несколько вопросов, а вы потрудитесь ответить на них правдиво перед лицом всех Святых.
– Я понимаю, мой король. – Голос Риэль потонул в огромном зале.
Король Бастьен кивнул и замолчал. Седина, пробивавшаяся в его черной бороде, и морщинки от смеха на смуглом лице делали его старше, чем всегда представлялось Риэль.
Затем его взгляд стал жестким, и Риэль с трудом подавила желание шагнуть назад, ощущая внезапно разлившуюся в воздухе опасность.
– Как давно, – спросил он холодным деловым тоном, – вам известно, что вы владеете магией стихий?
Почему-то Риэль считала, что допрос начнется с менее прямых вопросов. Одного, двух или даже пяти вопросов об обстоятельствах нападения на Одрика, которые дадут ей время собраться с духом.
Но, по крайней мере, они думали, что она всего лишь маг, а не… кем бы она ни была на самом деле. Может быть, тогда ее наказание – и Тала, и ее отца – будет не таким суровым, как она опасалась.
Слова Пророчества пронеслись у нее в голове: «Они будут нести в себе силу Семи».
– С пяти лет, – честно ответила она.
– И что же привело вас к такому заключению?
Он спросил это как бы между делом, словно еще не знал ответа.
Кто-то заскрипел креслом. Ариэль посмотрела вверх и увидела сестру Тала, Слоан Белоуннон, сидевшую вместе с другими членами Совета Магистров возле Архонта. Она словно застыла, ее темные волосы до подбородка и блеклая кожа придавали ей суровый вид. Она выглядела так, словно не спала несколько ночей.
Что должна чувствовать Слоан, узнав, что все эти годы брат хранил от нее такой секрет?
– Когда… – неуверенно начала Риэль, – когда мне было пять, я устроила пожар в нашем доме.
– Каким образом?
– Я разозлилась. У нас с матерью была ссора.
– Из-за чего?
Нелепая, ужасающе ничтожная причина. Как и прозвучавший ответ:
– Я не хотела ложиться спать. Мне хотелось сидеть с отцом и читать книгу.
– Итак, – спокойно сказал король, – вы устроили пожар.
– Это был несчастный случай. Я разозлилась, мой гнев нарастал, пока я больше не могла его сдерживать. Я выбежала на улицу, потому что это чувство очень напугало меня. Мне казалось, что внутри меня что-то горит. А потом… – она на мгновение запнулась, воспоминания словно впивались в нее когтями, – когда я обернулась, то увидела огонь, пожирающий наш дом. Только что ничего не было, а в следующее мгновение все пылало.
– И причиной этого были вы?
– Да.
– Каким образом вы это узнали?
Каким образом человек понимает, что у него есть рука и он может что-то делать ею, еще до того, как узнает о том, что внутри есть кости, мышцы, кровь?
– Я знала, потому что это выглядело и ощущалось так, как будто это сделала я, – попыталась объяснить она. – Это ощущалось так же, как ощущается мой гнев. Тот же запах, тот же вкус. Я чувствовала, что это пламя – часть меня. – Она поколебалась, но все же добавила: – Великий Магистр Белоуннон помог мне понять, что в тот момент я ощущала присутствие эмпириума. Связь между мной и огнем была обусловлена силой, которая все соединяет, и у меня есть к ней доступ.
Риэль осмелилась взглянуть на Архонта, окруженного членами Совета. Он, не мигая, смотрел на нее своими маленькими сверкающими глазками. В свете факелов его бледная кожа и гладкая лысая голова блестели.
– Твоей матери удалось спастись? – продолжал расспрашивать король.
У Риэль перехватило горло, и на мгновение она лишилась дара речи.
– Нет. Она оказалась внутри, в ловушке огня. Отец вбежал в дом и вынес ее. Она была жива, но потом…
«Произнеси это, дитя. – Голос вернулся, в нем звучало сострадание. – Скажи им. Они не могут причинить тебе вреда».
Каменные Святые смотрели на нее сверху вниз, их бесчувственные глаза были холодны и мрачны, и в таком окружении странный голос, звучавший в ее голове, не должен был ее утешить. И все же, услышав его, она внезапно успокоилась.
– Я испугалась, – продолжала она, – когда увидела свою мать. Я никогда раньше не видела ожогов. Она пронзительно кричала, а я просила ее замолчать, но она продолжала кричать, а потом… все, что я в тот момент хотела, это чтобы она перестала вопить. – Риэль говорила быстро, словно торопилась все рассказать до того, как невыносимое воспоминание о том убийственном огне полностью поглотит ее. – И она замолчала. Отец положил ее на землю и умолял, чтобы она очнулась. Но она была мертва.
По залу прошел изумленный ропот.
– И вы скрывали это убийство от нас целых тринадцать лет, – произнес король Бастьен.
– Это не было убийством, – заявила Риэль, отчаянно желая присесть. Ее тело, покрытое синяками, все еще болело после битвы в горах. – Я не хотела убивать свою мать. Я была всего лишь ребенком, это был несчастный случай.
– Нас интересуют факты, а не намерения. А факты говорят о том, что вы убили Мариз Дарденн и, не без помощи вашего отца и Великого Магистра Белоуннона, скрывали этот факт, то есть лгали всем нам в течение тринадцати лет.
– Если бы кто-то спросил меня, убила ли я свою мать, а я бы отрицала это, – ответила Риэль, глядя прямо королю в глаза, – это было бы ложью, ваше величество. Хранить секрет – не значит лгать.
– Леди Риэль, оставьте ваше красноречие. Вы скрыли от всех свою смертоносную силу, а ведь вы ели за моим столом, учились вместе с моим сыном и племянницей, тем самым подвергая опасности как их, так и всех окружающих. Некоторые могут счесть такой обман изменой.
Измена. Риэль продолжала смотреть на короля Бастьена, невольно прижав руки к бедрам. Если он хотел напугать ее, ему это удалось.
– А в день скачек, – сказал король, – вы вызвали не только огонь, когда напали на тех людей…
Гнев начал подниматься в ее груди. Если ее признают виновной в измене, она вполне может заработать серьезное наказание.
– Вы имеете в виду, когда я спасла жизнь принцу Одрику.
С галереи послышался громкий ропот, но король Бастьен просто наклонил голову. Риэль знала, что это была единственная благодарность, которой она могла удостоиться в такой ситуации, но и этого было достаточно, чтобы придать ей немного смелости.
– Когда вы напали на этих людей, – повторил король, – вы не ограничились магией огня. Вы вспороли землю. Срезали огромные пласты камней с гор. Один из выживших всадников описал, как вы собирали солнечный свет из воздуха голыми руками. Другой утверждает, что вы сбросили убийц с лошадей, но он не смог определить, как именно вы это сделали. Несмотря на то что сами убийцы были магами стихий, вы легко одолели их. – Король оторвал взгляд от своих записей. – Этот рассказ соответствует вашим собственным воспоминаниям?
Так, значит, они знают, что она сделала, и поняли, что она не обычный маг стихий. Ее челюсти свело от напряжения.
– Да, ваше величество.
– Таким образом, вы не только огненный маг, но также владеете магией земли, солнца и, возможно, других стихий. Я полагаю, вы поймете тревогу, что охватила нас, когда мы начали разбираться в этой ситуации. Ни один человек, когда-либо живший на земле, не мог контролировать более одной стихии. Даже сами Святые.
Крошечная искорка гордости вспыхнула в сердце Риэль.
– Леди Риэль, – продолжал король, – если бы вы находились рядом с водоемом, вы могли бы вызвать наводнение?
– Не могу сказать, могла бы я это сделать или нет, ваше величество.
– И все же…
Наводнение. За годы занятий с Талом она смогла ощутить лишь слабые отблески такой силы, и никогда не была так сильна в магии воды, как в магии огня.
«Ты знаешь, что можешь это сделать, – прошептал тот же голос. – Ты можешь затопить весь мир. Невиданная сила бурлит под твоей кожей. Ведь ты чувствуешь это?»
Волна робкого восторга начала подниматься в ней. «Кто ты?» – мысленно спросила она, но ответа не услышала.
Она вздернула подбородок.
– Да, думаю, что могла бы.
И тут же прозвучал новый вопрос:
– И вам самой, похоже, это очень нравится?
Вопрос был настолько коварный, бьющий в самую точку, что ошеломленная Риэль не смогла сразу ответить. Она отыскала глазами человека, задавшего его, – сурового красивого мужчину, со светлыми волосами и изящной линией подбородка. Лорд Дервин Совилье. Брат королевы, отец Людивин.
Дочь сидела рядом с ним, полная достоинства, с ясным взглядом, и сама словно излучающая свет в своем серебристо-розовом платье с кружевом на рукавах.
– Лорд Совилье, – суровым тоном сказал король, – хотя я и ценю ваш интерес к этим событиям, я не давал вам позволения говорить. – Королева Женевьева – с золотисто-каштановыми волосами и белой, как и у ее племянницы Людивин, кожей, бледная и взволнованная – тронула мужа за руку. – Тем не менее это резонный вопрос, если мы хотим понять, как действовать дальше.
Риэль взглянула на королеву и была вознаграждена мягкой улыбкой, которая напомнила ей Людивин – но Людивин, выросшую не вместе с Одриком в просторных, залитых солнцем комнатах Бейнгарда, а в холодных залах горного замка Бельбрион, резиденции Дома Совилье.
Королева скользнула взглядом по Риэль и перевела его на брата.
– Я не вполне уверена, – медленно ответила Риэль, – что правильно поняла вопрос лорда Совилье.
Отец Людивин обратил взор на короля, приподняв вопросительно бровь, и дождавшись его одобрительного кивка, сказал:
– Что ж, леди Риэль, если вы простите мне мою прямоту, то я хотел бы узнать, нравилось ли вам самой то, что вы делали во время скачек. Получали ли вы удовольствие, причиняя боль убийцам? – Он сделал паузу. – Или вашей матери?
– Нравилось ли мне? – повторила Риэль, пытаясь тянуть время.
Она не знала, что ответить. Она и в самом деле ощущала в тот момент удовольствие. Разумеется, не от того, что причинила боль кому-то, тем более своей бедной матери.
Но ощущение полной власти и свободы, которое ей давала ее сила… да, она испытывала восторг от этого. Экстаз освобождения, пронзающий каждый мускул ее тела. Те запретные, яркие моменты – занятия с Талом, Королевские скачки, – когда она не ощущала ничего, кроме своей силы и ее безграничных возможностей. И пронзительное понимания того, что это и есть ее истинное «я».
Она порой не могла заснуть от невыносимого желания испытать все это снова.
– Ваши колебания вызывают тревогу, леди Риэль, – произнес лорд Совилье.
– Я… не получала удовольствия от боли, которую причиняла другим, – медленно ответила Риэль. – Я не чувствую из-за этого ничего, кроме стыда и раскаяния. В действительности я в ужасе от того, что кто-то может подумать, будто я способна испытывать наслаждение, проделывая такое с любым живым существом, тем более со своей матерью. Но… разве учение наших Святых не говорит нам, что мы должны получать радость от использования силы, дарованной нам Богом?
Краем глаза Риэль заметила, что Архонт наконец-то пошевелился в своем кресле, слегка наклонившись вперед.
Казалось, Одрик только и ждал от нее сигнала, чтобы заговорить, и не разочаровал ее.
– Ваше величество, позволите ли вы мне ответить на это вопрос? – спросил он, обращаясь к отцу.
Король Бастьен был явно недоволен вмешательством сына, но все же кивнул.
– Учение Святых действительно говорит нам об этом, миледи, – сказал Одрик, повернувшись и глядя прямо на Риэль, как будто они были одни в зале. – И в священных текстах также сказано, что сила, данная нам, – это не то, от чего магам стихий можно отказаться или просто игнорировать. Даже когда эта сила несет опасность, а вернее, особенно в этом случае. Мне, как никому другому, это хорошо известно.
Риэль ничего не ответила, хотя почувствовала облегчение. Этими словами Одрик дал ей знать, что все хорошо понимает. И что он простил ее. Твердая вера в нее, светившаяся в его глазах, омыла ее теплой волной от макушки до кончиков пальцев ног.
– При всем моем уважении, ваше величество, – сказал лорд Совилье, и теперь в его голосе звучало откровенное раздражение, – мы ни в коем случае не можем сравнивать эту женщину, безответственно разрушающую все, что ее окружает, с вашим сыном, который неизменно демонстрировал безупречную дисциплину в овладении своей силой и ни разу не позволил ей взять над собой верх.
Вспышка гнева мгновенно захлестнула Риэль.
– Возможно, потому, что задача, стоящая передо мной, гораздо сложнее, поскольку моя магическая сила, похоже, больше, чем у наследного принца.
В зале наступила мертвая тишина. Лорд Совилье отшатнулся с отвращением, скривив рот в злобной гримасе. Король застыл – казалось, он был высечен из камня, как один из Святых, наблюдавших за происходящим с безучастными лицами.
Риэль выжидала под громкий стук своего сердца. Ей очень хотелось взглянуть на Одрика, но она удержалась.
Наконец король заговорил:
– Леди Риэль, вы знакомы с Пророчеством ангела Ариавы, переведенным на язык людей королевой Кейтелл.
Разумеется, она была с ним знакома. Как и все остальные.
– Да, ваше величество, – ответила Риэль.
– «Врата падут, – процитировал король. – Ангелы вернутся и принесут гибель этому миру. Вы узнаете, что это время пришло, когда появятся среди людей две Королевы – одна, несущая человечеству кровь, и другая, несущая свет. Одна, обладающая силой, которая может спасти мир. Другая – силой, способной его уничтожить. Они придут в наш мир, они будут нести в себе силу Семи Святых, и им суждено определить вашу судьбу. Грядет Пришествие двух Королев».
Король замолчал. После произнесения слов известного Пророчества все присутствующие замерли в благоговейном ужасе.
– Самое распространенное толкование этого Пророчества, как вы помните, – продолжал король Бастьен, – заключается в том, что Пришествие двух Королев предвещает падение Врат, возвращение ангелов и их месть людям. И там ясно говорится, что эти две Королевы смогут управлять не одной стихией, а всеми семью.
