Познание Востока / Connaissance de l'Est – Клодель Поль

На восток от Эдема ушёл Каин с женой…

В детстве мне представлялось, что это было уловкой с их стороны, т.к. обогнув землю, сделав некий адов круг в мышлении, они пришли бы к раю с тёмного входа, уткнувшись в заросшую цивилизацией стену, но потом проникли бы в расщелинку стены, словно герои романа «Мы».Как и многие художники, Клодель, устав от пёстрого шума цивилизации, искал экзотики духа, девственных и ярких пейзажей души, подобных пейзажам Гогена и странствиям Рембо.

В девственном раю востока, сам пейзаж написан жаркими красками духа. И даже деревья здесь не тоскуют вместе с человеком о грехопадении, простирая в ветер ночи свои тёмные руки. Нет, нити Баньяна свисают к земле : ослепшие руки Евы шарят по тёмному лику земли, памятью касаний припоминая, узнавая Адама…

И вот уже цветы целуют яркий воздух. Пальма улыбается листьями солнцу, а меж листвы виднеются кокосы, словно тёмные, тёплые головки детей, прижавшиеся к матери.

Но и в этом возвращённом Эдеме, Клодель видит страшные тени жизни, которые человек принёс с собою : безносые рикши, похожие на призраков смерти, увлекающие несчастных странников в жёлтый дым пыли и ночи.

Жуткий колодец, куда сбрасывают новорождённых девочек. Когда он заполняется, его засыпают камнями и роют новый..

А в ночном городе, окутанные опиумным дымом, словно неприкаянные души, мелькают силуэты проституток. В жёлтом дыму нежно сверкает фонарь, словно плечо поруганного, обнажённого ангела.

И над всем этим вздымают свои чёрные крылья священные па́годы, а в них тихо дремлют изваяния безбородых богов, так похожих на детей.

Человек не может помыслить вечность в себе, не может обнять её взором. Потому он и стремится продолжить на мир пейзаж своей души и мысли, и вот уже природа доверчиво приноравливается, уступает давлению души на мир… и вот уже сады оживают «пьяными взлётами» крыльев храмов, садами камней, и даже луна становится похожа на свежий спил рухнувшего древа, ещё овеваемого древесной, терпкой пылью звёзд.

Лики храмов проступают живыми иероглифами на смуглом и жарком теле земли, говоря с ветром, ночью и путником в ночи..

А потом, наговорившись, наслушавшись неба, деревьев и храмов, путник удаляется к себе, и « укрывшись за окнами от лавины дождя, словно насекомое в пузырьке воздуха» пишет стихи, так похожие на узорные тени деревьев, храмов и дождя..

В водах ночи, словно в кювете, где проявляют фотографии, тихо проступают лики предметов – только что сотворённых !,– чуть присыпанных звёздами, как присыпают известью свежие иероглифы на белой рисовой бумаге.Стихи в прозе Клоделя продолжают традицию стихов в прозе Бодлера и Рембо, но звучат они с новой, яркой сочностью мысли, с тем доверием языку и правде природы, с которой её описывал и Пришвин, с присущим ему ощущением русского дзена : природа – храм, и человек не стремится нарисовать её своими, человеческими красками, но, словно восточный живописец, он, как и Клодель, каллиграфически выводит мимолётные, вечные силуэты природы : так в Венеции из ночи тёмного листа, светло вырезают ваш силуэт…

Ху Джун Ди – ОдиночествоФотографии

Древо познания

Ху Джун Ди – познание себя

Уже давно меня завораживает эта.... фотография

Работа замечательного китайского фотографа Дон Хонг-Оайя

Так называемые «лотосовые ножки». Вот так же и мы, стремясь за мнимой красотой, «словно в смирительную рубашку, природу берём в бетон» да и сердце тоже увечим. Примечательно, что даже в самом интимном общении, именно эта поруганная красота остаётся сокрытой.

Когда природа обнимает и прощает…

Баньян – Древо Жизни