Клиффорд Саймак
Ветер чужого мира
– Люблю путешествовать, – соврал я. – Знакомлюсь с Солнечной системой не по чужим рассказам, а на собственном опыте.
Редактор что-то пометил у себя в блокноте.
– Ладно, проверим, на что вы годитесь, – сказал он. – Мне нравится ваше лицо. Вы чем-то похожи на одного человека, с которым я встречался несколько лет назад. Его звали… – Редактор безнадежно покачал головой. – Хоть убей, забыл его имя.
Зато я хорошо помнил имя этого редактора: Герберт Норт. Несколько лет назад мы действительно встречались с ним на конгрессе журналистов и недурно провели время, когда после занудливых официальных речей началась традиционная шумная пирушка.
– Слышали когда-нибудь о парне по имени Чести Льюис? – спросил меня Норт.
– Читал о нем. Если не ошибаюсь, нью-йоркский гангстер.
– Да. Но в Нью-Йорке ему стало неуютно, и он подался на Марс. Разумеется, и здесь принялся за свои штучки… Где-то через час начинается судебное слушание по его делу. Вот вам первое задание: отправляйтесь в суд и сделайте репортаж. Кое-что расскажу, чтобы вы были в курсе. Случай просто анекдотичный. Чести нагрел одного старого дурня на кругленькую сумму – что-то около миллиарда баксов. Внушил легковерному старикашке, будто обладает редкостным снадобьем, возвращающим молодость. К счастью, полиция не дала Льюису улизнуть с Марса. Думаю, скучать на процессе вам не придется Желаю удачи.
Я внимательно выслушал Норта, естественно не сказав, что история о том, как Чести Льюис продал Эндрю Дж. Расмуссену – миллиардеру, владевшему едва ли не всем городским хозяйством Марса, – бутылочку с неким «средством для мгновенного омоложения», мне хорошо знакома. Как потом установила полицейская экспертиза, в бутылочке находился обыкновенный белый песок с Меркурия.
Эпоха сокровищ
1
Темпоральная тяга
Хью Камерон поднялся с колен, отряхнул пыль с ладоней и посмотрел на Джека Кэбота и Конрада Янси. Те ответили ему вопросительными взглядами.
– Можно двигаться, – объявил Камерон. – Все работает.
– Проверки, перепроверки… У меня от них мурашки по коже, – признался Янси.
– Без этого никак, – сказал Камерон. – В таком путешествии, как наше, рисковать нельзя.
Кэбот сдвинул шляпу на затылок и почесал голову:
– А ты в самом деле уверен, что все правильно? Ну и теория, и машина… Мне и сейчас кажется, что у нас просто с головой не в порядке.
Камерон кивнул:
– Должно работать, по крайней мере по моим понятиям. Я проверил все, шаг за шагом. Правда, теория Паскаля уникальна: ничего похожего никто еще не предлагал. Объявить время интеллектуальной абстракцией и на такой базе реализовать концепцию перемещения во времени…
– Ничего удивительного, что этого парня выгнали из Оксфорда! Обозвать, для начала, теорию относительности вздором… – заметил Янси.
Камерон указал на хрустальный шар, увенчивающий нагромождение приборов:
– Все дело в этом вот темпоральном мозге. Правда, я понятия не имею, как он работает. Каким образом Паскаль его построил, я тоже не знаю, но только он работает. Я в этом убедился. Паскаль принял за аксиому, что время является чисто субъективным феноменом. Будучи интеллектуальной концепцией, оно не существует объективно, но при этом оказывается неотъемлемой частью нашей картины мира.
– Вот это как раз и доходит до меня хуже всего, – вздохнул Кэбот. – Не могу избавиться от убеждения, что для реального перемещения во времени нужно для начала это самое время иметь. Реальное, объективно существующее. Только такое время может предсказуемым образом подчиняться физическим воздействиям. Как мы собираемся плыть по океану, которого нет?
Камерон прикурил сигарету и попробовал объяснить:
– Ты никак не можешь выйти за рамки чисто физических представлений. Теория же Паскаля не сводится к физике и математике, хотя и того и другого в ней достаточно. Тут еще и психология, вписанная в физическую теорию. Паскаль отталкивается от утверждения, что, хотя время как объективная реальность не существует, чувство времени, свойственное человеческому сознанию, реально и хорошо развито. Мы не можем представить себя вне времени. С точки зрения здравого смысла время не содержит в себе никакой загадки.
Паскаль рассудил, что, если можно создать искусственный мозг, в него можно встроить обостренное чувство времени. Может быть, в десять тысяч раз более тонкое, чем наше. Не могу сказать. В общем, Паскаль так и сделал: сконструировал аналог человеческого мозга с обостренным чувством времени. Этот мозг знает о времени больше, чем доступно всему роду человеческому. Паскаль – настоящий волшебник. Никто другой на Земле не смог бы этого сделать – в двадцатом веке.
– Неуютно мне как-то, – сказал Кэбот. – Я ведь привез тебя из Америки в Лондон, потому что ты – единственный, кто может разобраться в этой бредовой затее. Ты совершенно уверен, что все пройдет гладко? Я в теориях ничего не понимаю и надеюсь на тебя. Если есть малейшие сомнения, скажи об этом сейчас. Я не хочу застрять в прошлом.
Камерон глубоко затянулся:
– Это не бред, Джек. Это работает. Чувство времени в искусственном мозгу развито настолько, что подчиняет себе само время. Он может перемещаться во времени – вместе с самой машиной времени и всем, что находится внутри. И это не гипноз. В гипнотическом трансе перемещение было бы фикцией.
Мозг действительно способен перемещаться во времени – вместе с нами. Он вырабатывает энергию особой природы. Это не электромагнитная энергия, как Паскаль считал поначалу. За неимением лучшего ее можно назвать темпоральной энергией, или темпоральным импульсом. Звучит достаточно хорошо. Мозг вырабатывает этой энергии достаточно, чтобы работал темпоральный привод.
Камерон беспомощно развел руками:
– Вот и все, что я могу объяснить тебе на пальцах. Остальное – зубодробительная математика. Тебе придется поверить мне на слово, Джек: эта штука работает.
Кэбот улыбнулся:
– Твоего слова для меня достаточно.
Пятно солнечного света на полу накрыла чья-то тень. В просвете люка стоял седовласый человек с по-детски наивным лицом: доктор Томас Паскаль, волшебник сороковых годов двадцатого века.
– Все готово? – бодро спросил он.
Камерон кивнул:
– Я проверил каждый кабель, каждый контакт. Работает, как часы. Все в полном порядке.
– Тогда чего же мы ждем? – Голос Янси звенел. – Помираю от нетерпения – хочу подстрелить саблезубого тигра!
– В саблезубых тиграх не будет недостатка, – пообещал доктор Паскаль. – Мы отправляемся в заповедные места, где никто еще не слыхал ружейного выстрела.
Камерон рассмеялся:
– Скажите, доктор, как вам удалось соблазнить этих двух ненормальных охотников такой сумасшедшей идеей? Сафари в прошлое?
– Мне нужны были деньги на завершение работ по темпоральному приводу, – ответил Паскаль. – Но я не хотел, чтобы мое изобретение послужило недостойным целям. Тут я услыхал о мистере Кэботе и мистере Янси. Небедные люди и знаменитые охотники. Что может быть для них интереснее, чем охотничья экспедиция в прошлое? И все же убедить их оказалось непросто. Они согласились, только когда я поручил вам, мистер Камерон, проверку всех систем.
Кабот упрямо тряхнул головой:
– Все равно, доктор, не могу поверить, пока не увижу своими глазами. Рисс-вюрмский межледниковый период – пятьдесят тысяч лет назад. Неблизкий путь!
– Бифштекс из мамонта сегодня на обед будет для вас достаточно убедительным? – спросил Паскаль.
– Нам лучше отправляться, если вы, доктор, собираетесь сдержать это обещание, – сказал Камерон. – Инвентарь и запасы погружены, все системы работают нормально. Мы готовы.
– Хорошо, – согласился Паскаль. – Кто вызовется задраить люк и иллюминаторы?
Янси подошел к люку, замер на мгновение в проеме. Снаружи открывался вид на деревушку Эйлсфорд и на всю долину Темзы за ней. Земля с богатейшей историей, земля, о которой сложены легенды. Через несколько минут они отправятся сквозь эту историю назад, и далеко за ее пределы, в те времена, о которых не сложено легенд. Два американских охотника на самом безумном сафари всех времен.
Улыбаясь, Янси закрыл люк.
– Интересно, какая пуля вернее всего остановит саблезубого тигра? – задумчиво произнес он.
Когда он отвернулся от люка, темпоральный мозг уже светился зеленым светом. Доктор Паскаль был похож на горбатого гнома, стоящего перед огненной печью.
– Люк закрыт, – сообщил Янси.
– Иллюминаторы задраены, – сказал Кэбот.
– Хорошо, – ответил Паскаль.
Механизмы гудели негромко, почти неслышно.
Движение во времени совершенно не ощущалось, но, глянув в иллюминатор, Янси задохнулся от изумления.
Долина Темзы исчезла, лишь серая пелена небытия, в которой изредка мелькали бесформенные тени, липла к стеклам.
Машину времени затрясло; серая мгла снаружи поредела, а тени приобрели объем и форму.
– Движемся слишком быстро, – объяснил Паскаль. – Похоже, рельеф повышается. Можем напороться на что-нибудь, лучше притормозить. Природные объекты для нас не должны представлять опасности, но зачем рисковать?
– Рельеф и должен повышаться, – сказал Камерон. – Сейчас уже и Ла-Манша, наверное, нет. В рисс-вюрмский период Британские острова составляли одно целое с континентом, а Темзе до Северного моря путь был неблизкий.
Серая дымка в иллюминаторах почти рассеялась. Машина времени раскачивалась, как лодка на невысокой зыби. Внезапно снаружи разлилось ослепительное сияние. Янси прикрыл глаза. Машина времени взмыла, как на гребне гигантской волны, затем плавно опустилась.
– Прошли вюрмский ледник, – сказал Паскаль. – Добро пожаловать в рисс-вюрмский период!
– Нам незачем нестись сломя голову, – предупредил Камерон. – От последней встряски лампа в передатчике вылетела. Это не беда, есть чем заменить, но лучше радио не разбивать, может понадобиться.
Пространство за стеклами иллюминаторов очистилось от мути. Поблизости обнаружилось дерево, за ним – пейзаж, залитый лучами восходящего солнца.
Янси услышал голос Паскаля:
– Примерно семьдесят тысяч лет. Добрались до места.
Янси не мог отвести взгляд от иллюминатора. Машина времени стояла на вершине холма, откуда открывалась потрясающе прекрасная панорама. За невысокими холмами лежала долина, поросшая сочной зеленой травой, а внизу сверкал серебром на солнце прозрачный поток. И повсюду виднелись темные крапинки – в тех, что поближе, легко угадывались пасущиеся стада.
Янси попробовал свистнуть – не получилось.
Он оторвался наконец от иллюминатора:
– Джек… их там тысячи!
Кэбот, однако, уже открыл люк.
Вчетвером они едва помещались в просвете люка.
Паскаль улыбнулся:
– Вот видите? Все, как я и обещал!
Кэбот порывисто вздохнул.
– Действительно, – признал он. – Такого и в Африке не увидишь.
– Фауна разных периодов, – сказал Паскаль. – Палеолит уходит, на смену приходит современный животный мир. Одни виды вымирают, другие зарождаются. Такие разнообразные стада никогда еще не паслись на земле – и никогда не будут пастись потом. Хищники и травоядные: пещерный медведь, саблезубый тигр, пещерная гиена, мамонт и шерстистый носорог, гигантский олень и тур, северный олень и другие современные животные…
– Есть где охотнику развернуться, – заметил Янси.
Кэбот согласно кивнул и спрыгнул на землю.
– Не желаете ли размять ноги, джентльмены? – предложил он.
– Сейчас не могу, – ответил Камерон. – У меня опять проверка всех систем.
Янси последовал за Кэботом.
– Вы бы винтовки с собой взяли, – посоветовал Камерон.
Кэбот рассмеялся.
– Мы недалеко, – ответил он. – Револьверов хватит.
Под ногами охотников пружинила густая трава, а склоны, обращенные к реке, покрывали густые заросли в человеческий рост. Некоторые холмы украшали причудливые нагромождения скал, и повсюду кишела разнообразная дичь.
Янси остановился и поднес к глазам бинокль.
Через несколько минут он передал прибор Кэботу:
– Ты только посмотри на все это, Джек! Глазам своим не верю. Там, у реки, стадо мамонтов – у той большой рощи, видишь? Выше по течению реки – они же. Есть шерстистые носороги и бизоны – очень похожие на американских.
– Bos priscus, – сказал Кэбот. – За последнее время я кое-что прочитал о фауне каменного века. Примитивная форма бизона. Если повезет, можем встретить и Bos latifrons. У этих расстояние между концами рогов до десяти футов. Но возможно, они уже вымерли: гигантские бизоны обычным дедушками приходятся.
– А что за стадо там, за рекой? – спросил Янси, указывая пальцем.
Кэбот навел бинокль.
– Гигантские олени! – объявил он.
В этот момент сбоку и где-то совсем рядом раздался жуткий рык. Охотники на мгновение окаменели. Менее чем в сотне футов, на самом краю зарослей, стоял чудовищный медведь. Гигантский темно-бурый зверь, шести футов в холке, и подкрался совершенно незаметно…
Медведь мотал головой и пускал слюни. От его рева содрогалась земля.
– Боже милостивый! – прошипел Кэбот. – Дружище, не делай резких движений! Тихо, тихо, спиной вперед…
Янси взялся за револьвер. Кэбот краем глаза уловил движение:
– Идиот! Убери руку! Пулей сорок пятого калибра ты его разве только раздразнишь!..
Не сводя глаз с медведя, охотники медленно отступали к машине времени. Зверь разъярился окончательно: рев его раскатывался, как грохот поезда, летящего по мосту. От этого звука стыла кровь в жилах.
Янси споткнулся о выступающий из земли корень, но устоял на ногах. Медведь тряхнул головой, и на могучих лапах остались клочья пены, во все стороны разлетевшейся из пасти.
И тут медведь бросился на охотников. Только что он стоял на месте, а мгновение спустя уже мчался во весь опор, как лавина.
– Беги! – крикнул Кэбот, но крик утонул в грохоте выстрела.
Передние лапы медведя подломились, он ударился загривком о землю и кувырнулся. Уже на бегу Кэбот разглядел в просвете люка Камерона и Паскаля, целящихся из тяжелых винтовок.
– Эй, стойте! Вы еще не туда попадете!
В три прыжка Кэбот добрался до люка. Паскаль охотно отдал ему винтовку:
– Никогда из такой не стрелял…
Кэбот повернулся обратно к медведю, который поднялся на лапы и стоял, пошатываясь, сверкая злобными поросячьими глазками и роняя пену, теперь уже красную.
Охотник аккуратно прицелился зверю между глаз и нажал на спуск. Медведь кашлянул и осел.
Янси утер пот тыльной стороной ладони.
– Так близко… никогда раньше… – прохрипел он.
– Пещерный медведь, – сказал Паскаль. – Видов крупных животных здесь много.
Камерон спрыгнул на землю.
– К тому же это не те виды, которые боятся людей и выстрелов. Здесь разве что неандертальцы живут – такому медведю их нечего бояться.
Янси еще раз провел рукой по лицу.
– Да, в таких местах мне бывать еще не приходилось. Вышли перекурить и осмотреться – и на тебе, сразу медведь!
Камерон расхохотался:
– Да, ты ему понравился. Отличный завтрак!
Янси поморщился, но промолчал.
Внезапно Кэбот указал пальцем на густую траву за тушей пещерного медведя.
– Там кто-то есть! – произнес он хриплым шепотом.
Молнией метнулась рыжеватая тень и опустилась на бурую медвежью тушу. Сверкающие клыки и могучие когти в одно мгновение спустили шкуру с мощного загривка. Заметив людей, хищник поднял окровавленную морду и отступил, рыча и скалясь.
Янси выхватил свой револьвер сорок пятого калибра. Первый выстрел раздался едва ли не раньше, чем оружие покинуло кобуру. Все шесть выстрелов слились в один удар грома, от которого у всех четверых искателей приключений заложило уши.
Рыча, хищник корчился под ударами тяжелых пуль. Когда курок сухо щелкнул по последней стреляной гильзе, он был еще жив. Зашипев, как кошка, зверь припал к земле и оскалил клыки, острые, как бритва, и длинные, как штык.
Янси торопливо перезаряжал револьвер. Кэбот выхватил свой, но тяжелая винтовка в руках Камерона успела прогреметь раньше, и гигантская кошка рухнула в траву. Кэбот вернул револьвер в кобуру.
– Саблезубый тигр, – сообщил Паскаль спокойно, будто они находились в зоопарке.
– Сколько же он принял свинца, прежде чем умереть… – Янси все еще дышал тяжело.
Опустив ствол винтовки, Камерон задумчиво рассматривал трупы:
– Это все меньше и меньше похоже на охоту. Похоже, нам тут придется стоять насмерть, как Кастеру…[2]
– Кровожадные твари! – согласился Янси. – И совсем нас не боятся.
Камерон дунул в казенник, выгнав из дула облачко голубоватого дыма:
– Интересно, каков на вкус бифштекс из пещерного медведя?
– Жесткий, как подметка, по всей вероятности, – предположил Янси, исследовав гигантскую тушу.
2
Центавриане
С высоты шестисотого этажа стратосферного небоскреба Беркли, где располагалась штаб-квартира корпорации «Тайм тревэл», открывался фантастический вид. Черные и серебряные купола, геометрический узор парков, тонкие иглы башен, радужные арки и миллионы огней, растворяющихся в воздушной дымке, – Нью-Йорк выглядел сказочным городом.
Стиву Кларку это волшебное зрелище никогда не надоедало. Он нередко поднимался сюда по вечерам, чтобы посидеть и поболтать с Энди Смитом, одним из лучших пилотов «Тайм тревэл».
Развернув газетные листы в пятне света от одинокой настольной лампы, Смит углубился в пахнущий типографской краской свежий номер «Дейли рокет», который Стив Кларк прихватил с собой. В окружающей темноте угадывались канцелярские столы, шкафы и полки, заставленные скоросшивателями. Соседнее помещение представляло собой ангар для машин времени, стартовавших, при необходимости, прямо оттуда.
– Как дела? – спросил Кларк, удобно пристроив ноги на столе.
– Не так, чтобы очень бойко, – проворчал Смит. – На дворе пятьдесят шестой век, и путешествием во времени никого не удивишь. Десяток-другой экскурсий в неделю. – Он ткнул пальцем в лиловые заголовки: – То ли дело у вас, газетчиков! Сплошные новости, особенно сегодня.
– Ага, – согласился Стив Кларк. – Центавриане выручают, в который раз. Аршинные заголовки, как обычно. Сегодняшний случай особенно хорош.
– Да уж… Камни бонго с Марса, а? Четырнадцать штук. Самая большая коллекция самых прекрасных камней во всей Солнечной системе.
– В точности так, – сказал Кларк. – Главного редактора чуть удар не хватил. Шутка ли, в самом деле: шанс заткнуть за пояс все остальные газеты! – Кларк рассмеялся. – Самое смешное, что получилось.
Энди Смит аккуратно сложил газету.
– А все же, Стив, кто такие центавриане? У меня такое чувство, что никто этого толком не знает…
– Во-первых, они самые выдающиеся пройдохи во Вселенной, – ответил Кларк. – Во-вторых… во-вторых, это все, что про них известно наверняка. Над самыми выдающимися сыщиками последних пяти веков они только смеялись. И не вижу причин, которые помешали бы им смеяться еще лет пятьсот. Или больше. Полиция даже не знает, где у них база, а если знает, то держит в секрете. И вообще мы против них выглядим полными идиотами. Давно ли они увели, притом с концами, транспорт с золотом прямо из-под носа межпланетной полиции? А ведь в операции по перехвату был задействован каждый полицейский Солнечной системы!
– То есть ты придерживаешься мнения, что центавриане действительно существуют? – спросил Смит. – Мафия негуманоидных суперменов?
– Как тебе сказать… – ответил Кларк. – Газетчики не так легковерны. Как ни странно, на их счету больше всего разрушенных мифов. И ты знаешь, как газетчик я могу утверждать, что центавриане – не гуманоиды. Однако на них списывают много такого, к чему они не имеют отношения ни сном ни духом. С другой стороны, имеются бесспорные свидетельства их существования. Не так много, всего два или три случая за последние пятьсот лет, но речь идет о достоверных, хорошо документированных событиях.
Все свидетели утверждают, что они покрыты чешуей и имеют хвосты и копыта. И еще важный признак, общий для всех связанных с центаврианами дел: они не играют по маленькой. Взять хоть эти камни бонго: десять миллиардов, как один цент. Очень на них похоже.
Смит задумчиво посвистел:
– А ты уверен, что они пришли именно с альфы Центавра?
– Во всяком случае, они наверняка не имеют отношения к Солнечной системе. На планетах системы нет и не было ни одной формы жизни, которая была бы на них сколько-нибудь похожа. Подозреваю, что те, с кем мы сталкиваемся, – беглецы из своей системы. Возможно, они нашалили у себя дома и удрали, а здесь взялись за старое. Кем бы они ни были и откуда бы ни пришли, здесь им живется хорошо: делают что хотят и не то что ни разу не попались – их только пару раз и видели!
Еще я читал, что их корабль, возможно, потерпел крушение на Земле. По крайней мере, нашлись какие-то обломки, и среди них то, что осталось от двух или трех пассажиров. Были это центавриане или кто еще – сказать на самом деле нельзя…
Стив Кларк раскурил венерианскую сигару.
– Но что бы они собой ни представляли, из них всегда получаются самые горячие новости!
Смит посмотрел на часы:
– Мне пора. Что, если мы на прощание заскочим в Париж пропустить по стаканчику?
– Почему бы и нет? – согласился Кларк.
Смит встал из-за стола, запихнул газету в карман и замер: в дверях стояли, сливаясь с темнотой, несколько черных силуэтов. В отраженном свете настольной лампы что-то тускло блеснуло.
Голос из темноты произнес с сильным, незнакомым акцентом:
– Пожалуйста, сядьте обратно.
Смит сел, а Кларк спустил ноги со стола и вскочил.
– Вы тоже, сэр.
Кларк повиновался. Несмотря на странное неразборчивое произношение, в голосе ощущалась несомненная угроза.
Медленно, величественно от группы отделилась фигура и приблизилась к пятну света на столе. Но даже вблизи о незнакомце нельзя было сказать ничего определенного: лицо и голову прикрывали темные очки и капюшон, а длинный плащ не давал разглядеть ноги.
Стив Кларк почувствовал, что волосы у него на затылке зашевелились.
– Чем могу помочь? – вежливо осведомился Смит.
– О, вы можете помочь, – произнесла фигура в черном.
В тусклом свете блеснули белые зубы, но лица было не разглядеть – темные очки и капюшон плаща скрывали все.
– Мне нужен темпоральный конденсатор.
Энди Смит изумился, но ответил, сохраняя хладнокровие:
– К сожалению, мы запасными частями не торгуем.
– Не торгуете? – В голосе незнакомца в черном прозвучал скорее вызов, чем вопрос.
– Нет спроса, – объяснил Энди Смит. – Машины времени есть только у «Тайм тревэл», и мы их используем под строгим государственным контролем. Поэтому вне нашей компании нужды в запасных частях нет и быть не может.
– Но запасные конденсаторы у вас есть?..
– Несколько штук, – согласился Смит. – При малейшем подозрении их нужно менять: никто не хочет застрять во времени.
– Мне это известно, – ответил некто в черном. – Но смею вас уверить, что есть по меньшей мере одна машина, не принадлежащая вашей компании. Например, у меня.
Незваный гость скрипуче рассмеялся. Во всяком случае, Энди Смит решил, что это был смех.
– Удивительно, но я приобрел машину у вашей компании много лет назад. Теперь мне нужен конденсатор. – Между складок черного плаща показалось неприятного вида дуло какого-то странного оружия. – Я могу взять то, что мне нужно, силой, но предпочитаю добровольное сотрудничество. В последнем случае я готов заплатить.
На краткий миг из-под плаща показалась рука и тут же спряталась обратно, оставив на столе несколько небольших округлых предметов, засверкавших в свете лампы всеми цветами радуги.
– Камни бонго. – Белые зубы сверкнули. – Не из тех, что украдены сегодня. Эти не числятся в розыске. Настоящие камни, стоят хороших денег.
Не сводя глаз с камней, Стив Кларк лихорадочно соображал. Камни бонго! Десять штук! Теперь понятно, кто сейчас перед ним стоит… Стало быть, центавриане все же не выдумка. К тому же он успел разглядеть руку, выбросившую камни на стол. Чешуйчатая, как лапа ящерицы. И этот звук шагов: копыта, а никакие не сапоги…
Сквозь вихрь мыслей до людей донесся голос:
– Я забираю конденсатор и ухожу отсюда. Камни остаются.
Смит в смятении промолчал.
Оружие в руке пришельца нетерпеливо дернулось:
– Не хотите – я вас пристрелю. А потом заберу конденсатор.
Кларк слышал, как Смит поворачивает ключ в замке сейфа, но оторвать взгляд от камней бонго не мог.
Теперь понятно, почему полиции так никогда и не удалось отыскать базу центавриан. Базы в каком-то конкретном месте не существует! Благодаря машине они не связаны конкретной областью пространства или времени! Сегодня они могут ограбить копи царицы Савской, а завтра похитить сокровища отдаленного будущего, сокровища, которых сейчас и представить себе нельзя!
– Ловко! – произнес он вслух. – Чертовски ловко!
Энди Смит стоял рядом с Кларком и тоже смотрел на камни. В комнате больше никого не было.
– Отдал конденсатор? – спросил Кларк.
Смит кивнул, не в силах пошевелить языком в пересохшем рту:
– Мне ничего не оставалось, Стив.
Кларк показал на камни:
– А с этим что будем делать, Энди?
– Не знаю… Их здесь не продать. Да и в других местах тоже. Нас на всякий случай посадят, легко докажут, что мы их украли, и отправят в шахты на Луну.
– Есть способ. – Кларк кивнул в сторону ангара, где стояли машины времени.
Смит облизнул сухие губы:
– Интересная мысль… В конце концов, наши друзья однажды уже украли машину времени. И компания не сообщила о потере. Испугалась ответных мер со стороны государства, надо полагать.
В комнате повисла зловещая тишина.
– Это точно были центавриане, Стив?
Кларк молча кивнул.
– Меня уволят, Стив! Уволят в любом случае, после того, как я десять лет на них проработал!
В коридоре за дверью послышался звук шагов. Кларк молниеносно прибрал со стола камни.
– Не годится, чтобы нас сцапали с этим, – прошептал Кларк хрипло. – В ангар, быстро!
Друзья нырнули в темный дверной проем и притаились под крылом одной из машин. В комнате, которую они только что покинули, появились три фигуры, на этот раз человеческие и в полицейской форме.
– Что здесь происходит? – потребовал один из них, непонятно от кого.
Ответом была густая тишина.
– Тот парень сказал, что отсюда вышли несколько странных типов. Что он имел в виду?
– Посмотрим в ангаре, – предложил один из полицейских.
Он посветил фонариком, едва выхватив из темноты Смита и Кларка.
Смит потянул приятеля за рукав:
– Нам нельзя здесь оставаться!
Кларк кивнул, хотя в темноте этого нельзя было разглядеть. Был только один способ выбраться отсюда…
Вдвоем они чуть не застряли в просвете люка.
– Ну, вот, – сказал Смит. – Мы теперь преступники, Стив.
Шлюз раскрылся, и машина времени, накренившись, вылетела наружу.
Загудел темпоральный привод, и двое друзей, вместе с десятью камнями бонго, провалились в глубины времени.
