Кирстен Уайт
Смерть в прямом эфире
Kiersten White
MISTER MAGIC
Copyright © 2023 by Kiersten Brazier
This edition published by arrangement with Taryn Fagerness Agency and Synopsis Literary Agency
В коллаже на обложке использованы фотографии:
© FotografiaBasica / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru;
© RTimages, Andrey_Kuzmin / Shutterstock.com / Fotodom
(Используется по лицензии от Shutterstock.com / Fotodom)
© Бурдова О., перевод на русский язык, 2024
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет за собой уголовную, административную и гражданскую ответственность.
* * *
Это мрачное, захватывающее чтение, с каждой страницей которого ты ловишь себя на мысли: герои подвержены эффекту Манделы или же все было на самом деле? И что вообще происходило на съемках этой программы, если она все же существовала? Атмосфера странного дома без дверей посреди пустыни, жуткая ведущая подкаста, воспоминания, которые взрослые герои пытаются восстановить. Благодаря вставкам со страницами из Вики, страницами блогов, статей и т. д. все больше погружаешься в эту книгу. В послесловии автор делится своей личной историей, которая в какой-то мере легла в основу этого романа. Обязательно прочитайте его, и вы иначе увидите все происходящее и поймете послание, которое автор хочет донести своим произведением.
Ольга Нестерова, редактор
* * *
«“Смерть в прямом эфире” захватывающая, часто по-настоящему пугающая, бесконечно увлекательная загадка. Представьте себе путешествие по Твин Пиксу в духе “Очень странных дел” и “Оно” Стивена Кинга».
ТЕРРИ МАЙЛЗ,автор книги «ИГРА В КРОЛИКОВ»
«В этой увлекательной истории о поп-культуре и ностальгии по 90-м Кирстен Уайт полностью раскрывает свою захватывающую идею: воссоединение тридцать лет спустя актеров волшебного детского шоу, которое существует только в воспоминаниях зрителей. “Смерть в прямом эфире” ходит по сумеречной грани между чудом и ужасом, где разыгрываются все лучшие детские игры».
МЕЛИССА АЛЬБЕРТ,автор серии «ОРЕХОВЫЙ ЛЕС»
«Немногие книги, которые я читал, передают чудеса и ужасы детства так блестяще, как “Смерть в прямом эфире”. Жуткий и глубоко ностальгический, он гарантированно выбьет из колеи любого, кто вырос на “Барни и друзья”, “Улице Сезам” или других детских шоу, или любого, кто когда-либо был ребенком. Эта книга вызвала у меня кошмары в лучшем смысле этого слова».
АНА РЕЙЕС,автор бестселлера New York Times «ДОМ В СОСНАХ»
«Меня полностью увлекла “Смерть в прямом эфире” – уникальный триллер с интересными персонажами, чье прошлое скрывает давно забытые тайны».
КАРЕН КЛИВЛЕНД,автор бестселлера New York Times
«Жуткое и удивительно трогательное исследование Уайт опасностей нотальгии обязательно завоюет поклонников».
PUBLISHERS WEEKLY
* * *
Всем, кто приходит ко мне с голодным взглядом и со скрытым отчаянием шепчет: «На что похожа жизнь после побега?»
Пролог
Ваша любимая детская передача ощущается как горячечный бред: сложно вспомнить ее, пока я не начинаю мурлыкать главную музыкальную тему. И – о, да! – сразу вижу в ваших глазах поток образов, мыслей, эмоций.
Потому что именно они всплывают в сознании. Не название передачи. (Как там – «Господин Волшебник»? «Волшебное представление»? «Время магии»? Кого ни спроси – версии немного отличаются.) Не сюжет либо отдельные выпуски. И даже не имена шести детей, которые казались не менее реальными, чем ваши настоящие друзья.
Вы вспоминаете именно свои ощущения от передачи.
Предвкушение, когда те ребята вставали в круг среди черных стен невыразительной студии, произносили волшебные слова и подбрасывали тот эфемерный плащ в воздух. Ужасное и прекрасное напряжение, пока ткань медленно, невыразимо медленно опускалась. Ожидание. Надежда. Всегда с легким чувством страха, что, может быть, в этот раз магическая вещь просто упадет на пол, и ничего особенного или замечательного не случится, чудо исчезнет. А потом облегчение. И вы, наконец, выдыхали и принимались хлопать, когда плащ изящно очерчивал фигуру самого Господина Волшебника.
Он тоже всплывает в памяти скорее впечатлением, чем реальным человеком. Цилиндр, аура могущества. Черный фон оживляет лишь красное пятно: подкладку плаща.
Как выглядел Господин Волшебник? Он был высоким, необъятных размеров. Нет, низеньким и худощавым. Без рук и ног. Вернее, с огромным количеством конечностей. Он был человеком. Или же марионеткой. Единственное, на чем все сходятся: никто не видел лица главного персонажа передачи. Вот только подумайте как следует: один раз вы всё же узрели его, правда?
Правда же?
Лишь музыкальная тема передачи является исключением для подводящей нас памяти. Даже столько лет спустя вы знаете ту песенку.
Ну же. Слова сейчас сами всплывут. Я начну.
В хоровод быстрей вставай, за руки возьмись,
А затем в темноте с друзьями покружись,
А потом глаза закрой и не открывай,
Про себя или вслух желанье загадай:
Господин Волшебник, скорее появись!
Разве вам не доставляет удовольствия эта мелодия? Будто магия снова ненадолго вернулась. Магия, которая всегда находилась рядом, которая всегда действовала.
До того самого дня, пока не пропала.
Интернет переполнен клятвенными заверениями тех, кто собственными глазами видел тот момент. Конечно, это невозможно, потому что передачу транслировали не в прямом эфире. Однако многие с пеной у рта заявляют, что смотрели телевизор как раз тогда, когда плащ просто упал на пол. А потом малютка Китти, самая юная из круга друзей, закричала. (Вы даже не помнили, что ту группку ребят называли «кругом друзей», пока не прочли это сейчас, однако смысл фразы кажется недостающим кусочком головоломки, который встал на свое место, верно? Тот круг, те друзья – ваши друзья.)
Некоторые утверждают, что Господин Волшебник исчез прямо на их глазах. Другие говорят, что видели, как декорации рухнули. А отдельные личности клянутся, что вся съемочная площадка загорелась. (Пожар случился позже, когда передачу уже прекратили показывать.)
Безусловно, никто из «очевидцев», которые делились своими яркими впечатлениями, на самом деле не наблюдали на экранах ничего столь жестокого, однако их пластичный разум заполнил зияющую темноту, пустоту, образовавшуюся на месте Господина Волшебника. На месте магии, которая, в конце концов, перестала действовать.
Но в этом-то и заключается суть детских воспоминаний: им нельзя верить. А в случае с этой телепрограммой их еще и невозможно подтвердить. Попытайтесь отыскать хоть один ее выпуск на любом из онлайн-видеосервисов. Бесполезно. Не осталось даже копий на кассетах или других носителях – ни официальных, ни нелегальных. Поэтому пусть вам и кажется, что вы помните передачу, на самом деле это не так.
В отсутствие записей, сценария или буквально хоть какого-либо вещественного подтверждения существования шоу я могу предложить вам кое-что ничуть не хуже: круг друзей.
Они, наконец, собираются вместе. Спустя тридцать лет после трагедии, приведшей к прекращению съемок и выбросившей детей из волшебного мира в реальный – что бы для них это ни значило.
Некоторых из героев передачи получилось найти без труда. Они сами горели желанием возобновить старые связи и предаться воспоминаниям. Следы остальных было практически невозможно отыскать. Однако у меня тоже припрятан туз-другой в рукаве.
Вы и сами не знали, что хотели увидеть это воссоединение, но теперь, мурлыкая под нос ту песенку, пытаясь выудить из дальних уголков памяти образ последних моментов передачи и вообразить, что чувствовали дети, ставшие вам друзьями, – о, сейчас-то вы ясно понимаете, что ничего не жаждете так отчаянно, как посмотреть на них. Правда?
Я тоже.
Итак, дорогие друзья, наконец-то нас ждет… Время магии!
Один
Проблема в том, что утром двери были открыты.
Вэл знает – отлично знает, – так произошло, вероятнее всего, потому что папе не спалось. Следовало привязать колокольчик к его пальцу накануне. Просто на всякий случай. Тогда она бы не обнаружила после пробуждения широко распахнутые створки дверей их кособокой лачуги.
Однако.
«Открытая дверь – это приглашение», – прошептала Вэл себе под нос. Поэтому она всегда плотно притворяла створки. Нужно будет попросить одного из разнорабочих фермы соорудить что-то вроде запорного механизма и смонтировать повыше, вне досягаемости отца.
Это должно помочь. Так что пора прекратить волноваться.
Конечно же, внушение не сработало. Вэл переживала целое утро во время уроков по верховой езде, переживала во время обеда в лагере, полном застенчивых подростков предпубертатного возраста; переживала во время дневных занятий и потом, во время дополнительных тренировок по выездке и во время уборки. Все то, что обычно доставляло огромное удовольствие, особенно наведение чистоты – ведь родители платили небольшое состояние, чтобы их дочери могли провести время за тяжелым трудом, который Вэл ненавидела сильнее всего, – затмило ощущение беспокойства.
Хотя к концу дня она почти сумела избавиться от тревоги. Иногда открытая дверь бывает просто открытой дверью. Не обязательно за всем таится зловещий смысл.
Одна из девочек, Лола, веснушчатая, обгоревшая на солнце, поднимает руку:
– Мисс?
– Ты сама знаешь, где находится туалет, – отвечает Вэл. – Не нужно спрашивать, если тебе требуется отлучиться.
Близится время, когда за Поппи приедут родители. Это значит, что скоро пора будет позвать ее из загона для коз. Остальные пять запыленных, счастливых и утомленных воспитанниц заканчивали чистку стойл здесь, под присмотром Вэл.
– Нет! – смущенно хихикает Лола. – Я хотела спросить вас о кое-чем другом. У вас есть дети?
Перед глазами мелькает образ девочки, еще младше, чем нынешние подопечные, с каштановыми волосами, которые так и норовят выбиться из неаккуратных хвостиков, с такими ярко-синими глазами, что сердце замирает. Вэл улыбается.
– Пока нет, но когда-нибудь обязательно появятся.
– Откуда вам знать? – интересуется другая воспитанница, Ханна, морща нос под заляпанными очками.
Вэл перебарывает побуждение протереть их. Независимость – часть ценностей, которые обещает пребывание в лагере, даже если это означает грязные очки. Она ведет летние программы на ферме Глории с двадцати лет и считает их лучшим временем года.
– Всегда знала, – пожимает плечами Вэл.
– Но разве вы не слишком стары для этого?
Она изгибает бровь. Лола хмурится и тыкает Ханну локтем в бок.
– Нет, всё в порядке, – качает головой наставница. – Задавать вопросы – нормально. Именно так мы и познаем мир. И ответ: нет, я не слишком стара. Пока нет.
Ее сердце стучит, точно заведенные часы, но время еще есть. Вера Вэл в синеглазую девочку столь же непоколебима, как и в законы притяжения. Вопросы о том, когда и каким образом, задавать совершенно не хочется. Так проще: отгородиться от них за мысленной дверью и запереть ее на замок. Ничего не оставлять открытым. Конечно, лицемерно поощрять любознательность воспитанниц, но отказывать в той же свободе самой себе, однако в сознании Вэл существует отдельная дверь специально для порождающих когнитивный диссонанс руководств вроде «Делай, как я говорю, а не как я поступаю».
– А у вас есть молодой человек? – выпаливает Лола, и неожиданный допрос внезапно обретает смысл: ее отец пользуется любым предлогом, чтобы задержаться, когда забирает или привозит дочь.
– Только тогда, когда я этого хочу, – отвечает Вэл. – Иногда я кое с кем встречаюсь.
Хотя «встречаться» – слишком щедрый термин для отношений, которые она себе позволяет. И всё же ее реплика производит желаемый эффект от смены темы. Девочки широко распахивают глаза и выразительно переглядываются. Вэл видит, что сейчас последуют уточняющие расспросы, но на них нет времени: нужно забежать за Поппи до того…
– Проклятье, – бормочет она едва слышно, заметив, что внедорожник матери воспитанницы уже подъезжает.
Машина обладает примерно той же функциональностью, что и дизайнерские сапоги, в которые обрядила дочь эта модница на первый день в лагере. Кроме того, Поппи до сих пор находится в загоне для коз вместо того, чтобы присоединиться к группе в конюшне.
Вэл хлопает в ладоши:
– Ладно! Последняя, кто останется в униформе, завтра будет выгребать навоз из стойла Шторма!
Девочки визжат и разбегаются, чтобы сменить свои накидки и сапоги, выданные для защиты слишком непрактичной и красивой одежды, в которой родители вечно отправляют детей. Вэл торопливо шагает по пыльной дорожке, чтобы перехватить мамашу до того, как та успеет закатить скандал при дочери.
– Привет!
Вэл не помнит имени собеседницы. Как и обычно. Взрослые мало ее заботят.
Женщина сдвигает солнечные очки на тщательно уложенную прическу.
– Что Поппи делает в загоне для коз?
– Работает с нашими козлятами, Люком и Леей. Тренирует их…
– Я плачу́ тебе за уроки верховой езды!
Родители то и дело бросают подобные фразы, словно козырь на стол, но, строго говоря, они вовсе не платят Вэл. Она не получает денег. Поэтому сейчас вежливо улыбается и отвечает:
– Ты внесла сумму за неделю пребывания в дневном лагере на ферме Глории, что подразумевает занятия с различными животными. Включая лошадей и уроки верховой езды, если наши подопечные изъявят такое желание. Поппи не захотела.
– Это не ей решать! Я хочу, чтобы моя дочь умела держаться в седле!
Вэл подавляет порыв сбить солнечные очки с головы скандальной мамаши.
– Поппи проводит время на воздухе, приобретая уверенность в себе при общении со сверстницами и животными. Вы хотите заставить ее ездить верхом помимо воли, породив приступ паники? Потому что это может быть опасно как для девочки, так и для лошади.
– Но я оплачиваю…
– Нет, – отрезает Вэл. – Посмотри на свою дочь. Сейчас.
Поппи стоит на стоге сена с выражением глубочайшего сосредоточения, балансируя рядом с крошечным козленком. Затем командует что-то, спрыгивает на землю и выжидательно оборачивается. Питомец соскакивает следом. Юная дрессировщица издает победный возглас.
– Но… – произносит собеседница, растеряв весь гнев при виде восторженного лица дочери.
– Она боится лошадей. Это совершенно обоснованный страх перед столь крупными существами. Вы только взгляните на их огромные тела и копыта. А зубы чего сто́ят!
– Звучит так, будто ты и сама в ужасе, – женщина приподнимает идеальную бровь.
– Вне всяких сомнений. Я игнорирую испуг, потому что должна, однако Поппи не обязательно преодолевать этот конкретный страх. Сейчас не требуется уметь ездить верхом. Она чудесная девочка и когда станет не менее чудесной девушкой, то будет помнить, как мать прислушалась к ней и помогла найти другие занятия. Занятия, которые нравились.
– Она и правда выглядит счастливой, – вздыхает собеседница, избавляясь от последних крупиц гнева.
– И грязной, – морщит нос Вэл.
Она не чувствует особой радости, что переубедила мать Поппи. Так всегда случалось: стоило лишь действительно захотеть – и желание сбывалось.
– Очень грязной, – смеется женщина, окончательно сдаваясь.
– Поппи! В амбар! – Вэл указывает направление, и девочка скачет по загону к выходу, сама напоминая козочку.
– А мне так хотелось купить ей роскошный наряд для верховой езды, – мечтательно говорит ее мать.
Иногда Вэл забывает, что взрослые – это те же самые дети, одновременно и более, и менее самостоятельные. Она лукаво улыбается и слегка подталкивает собеседницу плечом.
– Для информации: мы учим кататься на лошадях людей любого возраста. Могу поспорить, что ты бы смотрелась сногсшибательно в новом костюме для верховой езды.
Усилия вознаграждаются: мама Поппи снова смеется и бросает задумчивый взгляд на стойла, уже выбирая самую красивую лошадь и, вероятно, представляя себя конезаводчицей. Бизнесу пойдет на пользу, если разместить на ферме еще одну кобылу.
«Что бы мы без тебя делали?» – наверняка спросила бы Глория, и Вэл мысленно отвечает то же, что и всегда: «Вам и не потребуется это узнавать».
Сегодня привычные слова горчат на языке.
Отложив на потом свои чувства, она убеждается, что все родители благополучно забрали детей, старательно держась подальше от отца Лолы, который явно подговорил дочь задать провокационный вопрос про отношения. Вэл никогда не встречается с теми, к кому может привязаться, поэтому родственники подопечных – табу. Она помнит каждого ребенка, которого учила за прошедшие восемнадцать лет, и знает, что именно ей суждено пострадать в случае серьезных отношений. К счастью, мама Поппи монополизирует наставницу, поэтому отец Лолы уезжает разочарованным вместе с другими детьми и их родителями.
Вэл в последний раз проверяет все стойла, убеждаясь, что лошади на местах и надежно заперты.
– До завтра, огромные страшные зверюги.
Она салютует животным и на прощание показывает Шторму средний палец. По словам работников с других ферм, почти везде есть такой же норовистый жеребчик и его частенько называют Штормом, но понимание того, что их случай не уникален, ничуть не добавляет приязни к наглому коню.
Благодаря Поппи козлята выглядят ухоженными и довольными, поэтому Вэл шагает через поле мимо большого дома к лачуге, которую делит с отцом с того момента, когда они только приехали сюда тридцать лет назад.
Тридцать лет. Вот оно. Именно эта мысль не давала покоя, внушала тревогу с самого утра. Сегодня первое августа, дата, отмечающая тот поворотный момент, когда они с отцом поселились на ферме, которую никогда не покидали. Вэл расплетает толстую темную косу, струящуюся по спине. Пряди кажутся тяжелее, чем обычно.
Хочется постоять подольше под душем – если он работает, конечно. Хотя они с ним почти ровесники, а Вэл трудится каждый день, так почему бы и старенькому механизму не делать того же? Затем она почитает папе, уложит его в постель и отправится на поиски того, кто сумеет помочь с новой запорной системой.
Солнце низко висит над горизонтом за их лачугой и бьет прямо в глаза, поэтому Вэл замечает распахнутые настежь двери, только подойдя вплотную.
Она не хочет переступать порог. Просто не может. Не может принять такое грубое приглашение. Что бы ни ждало внутри, оно окажется не лучше, чем почти все, что происходило раньше. Ей требуется колоссальное усилие воли, чтобы переставлять ноги, делая шаг за шагом. Больше не удается утешать себя, что открытая дверь ничего не означает. Вэл понимает, что это не так.
Открытые двери способны проглотить целиком.
Она останавливается на потертых ступенях крыльца. Тишина, затаившаяся среди погруженной в сумрак мебели, кажется оглушительной. В сознании всплывают слова, похожие на ледяное прикосновение. «Когда окажешься в беде, когда понадобится помощь друга, просто протяни руку и шепни. Ты же можешь, сама знаешь…»
Ощущение напоминает то чувство неизведанного, когда суешь кисть в самую глубокую и темную яму, понимая, что кто-то потянется навстречу. Тот, кто ждал этого момента давным-давно. Отлично понимая, что дальнейшее развитие событий уже не получится контролировать.
Вэл просовывает дрожащую руку в дверной проем, в затаившееся запределье, и шепчет:
– Пожалуйста, – шепчет со всем религиозным пылом, на который способна. – Пожалуйста.
И держит протянутую руку, ожидая ответа. Однако никто не откликается на мольбу.
Тогда Вэл переступает порог. В любом случае, это и не имело значения. Никогда не имело. Открытые двери служили предупреждением. Но послание она поняла неверно. Ничто не проникло внутрь. Кое-что выбралось наружу. Сбежало и оставило ее в одиночестве.
Папа умер.
Тема: Встреча???
Привет, ребята!
Да, это правда я, и да, всё по-настоящему. Нам устроят воссоединение команды в честь тридцатилетнего юбилея окончания шоу. Я лично проверила подкаст. Думаю, они действительно хотят отдать дань телевизионному наследию программы.
Проще всего будет долететь до аэропорта Солт-Лейк-Сити, пересесть на регулярный рейс до Сент-Джорджа, арендовать машину и оттуда ехать дальше. Я бы сама вас забрала, но мое расписание – вечная катастрофа. Кто бы мог подумать, что шесть детей отнимают столько времени? ЛОЛ
Но если вы состыкуетесь, то могли бы приехать вместе. Намного эффективнее и дешевле. Хотя насчет стоимости не волнуйтесь. Спонсоры подкаста компенсируют расходы. В пределах разумного, само собой. Инструкцию, как добраться, прикрепляю во вложении. Знаю, поздновато спохватились, но думаю, встреча – хорошая идея. Многим так и не удается обрести чувство завершенности. Включая нас. Особенно нас.
Надеюсь, вы приедете. Я очень скучала по своим друзьям.
Целую,
Дженни.
