Кирилл Владимирович Голубев
Симфония Судьбы
Часть первая. Рождение Легенды.
Луч солнца проткнул тучу, ударился о трехгранный шпиль административного здания академии космофлота и врезался ему в лицо.
– Ай! Фу!! Ну надо же… – подумал Яков, вытирая внезапные слезы, – Однако пора заходить. Быстренько подам документы и успею погулять по городу. Когда еще я вот так спокойно погуляю? После экзаменов? Да там уже не до того будет…
Он прошел регистрацию, получил пропуск, бронь в номер общежития и отправился бродить по Квебеку.
Неделя прошла в дичайшей суматохе и нервотрепке. Однако ему удавалось сохранять вполне бодрый и даже радостный вид. Всем улыбаться и подмигивать девушкам. На фоне других выжатых до сухого остатка абитуриентов он производил впечатление супергероя. Оставался последний экзамен. Никто не знал по какому предмету. Никто не знал к чему готовиться. В расписании было указано время, аудитория и многозначительное «Уровень личностного развития».
– Что ж, уровень, так уровень, – размышлял он, заходя в класс.
Сел за парту. Огляделся. Никого. Он один. Ну и ладно! Сотрудник академии выдал старомодные бумажные листочки и ручки. Вспыхнуло табло на стене, обозначая старт и указывая дедлайн.
– А чего писать-то? – недоумевал Яков, – задание-то какое?
Но задания никто не давал. А время шло.
– Так вот в чем закавыка! – догадался он, – надо самому придумать задание и справиться с ним! Ну это я легко…
Он забарабанил пальцами по столу.
– Там-татам-тата-татам… – запел он, – но если я просто сочиню песенку это будет неинтересно. А надо чтоб зацепило… Хорошенько зацепило…
В голове всплыли формулы из криптологии.
Решено! Он зашифрует поэму «Звездный путь» в своей песенке, взяв за основу понижение и повышение тона после бемолей и диезов, при этом бекар будет менять шифр на другой ключ.
Через час табло на стене обнулилось и вновь начало отсчет времени. Он этого не заметил. Часы обнулились еще. И еще и еще и еще… Через шесть часов он вдруг опомнился и подумал что ему может не хватить времени. Посмотрел на табло и увидел что осталось 10 минут. Засомневался в том что его партитура написана только для струнных, но решил что и так сойдет. Аккуратно сложил листочки и довольный собой вышел из класса.
Совершенно одурелый добрался до общаги, поднялся в свой номер и отключился.
На следующий день ему принесли бумажный конверт с листочком розового цвета на котором стояла печать космофлота и штемпельный оттиск «очень сожалеем, но мы не можем принять вас в качестве студента нашей академии».
– Упс! А вот это неожиданный поворот… – Яков даже удивился своему спокойствию. Он много лет готовился к этому поступлению, он был уверен в своей победе и тут такое…
– Может поплакать как-то? Истерику устроить? Из окна выброситься или напиться на худой конец?
Но ему ничего не хотелось. Наоборот, в душе появилась удивительная пустота и тишина, какой-то теплый уютный покой, будто он сам уже взрослый шептал себе нынешнему «все нормально, так и должно быть…»
– Мда-а… надо возвращаться в Хельсинки. Еще успеваю взять билет на ракетоплан. Родители то как расстроятся! Они ж так верили в меня… Они точно плакать будут…
На следующий день он уже был в Хельсинки, но не пошел домой, а отправился на дачу. Как обычно достал ключ из-под коврика у дверей, открыл замок, вошел и не раздеваясь лег на диван.
– Ну вот. Теперь можно спокойно плакать, всё проклинать, на всех обижаться, орать, беситься, разбить голову об стену и вывернуться на изнанку…
Но он продолжал тихо лежать и в голову медленно вползали детские воспоминания. Каждое лето на каникулах он жил здесь на даче. Продукты закупал в местном магазинчике дачного поселка. И вот после шестого класса в этом продуктовом появилась новая продавщица. Сохви … как то так у нее на бейджике было написано. Молодая такая деваха, наверное только школу окончила и подрабатывала перед учебой в ВУЗе.
Когда он заходил в магазинчик она всегда ему улыбалась. Никому так не улыбалась. Только ему. И голос у нее как-то менялся, когда она с ним говорила. Едва заметно, но он улавливал эти обертоны. Каждый раз он покупал одно и тоже, а потом зачем-то стал покупать сверх обычного списка еще и пирожные. Старинные такие «Корзиночка» назывались. Чашка из пряничного теста, а в ней сладкий крем. Продукты он отдавал родителям, а пирожные оставлял себе. Разводил костер в уличном очаге рядом с беседкой и когда тот хорошенько разгорался, расставлял вокруг огня пирожные. Они вспыхивали и горели разноцветным пламенем. Зачем он это делал? Он никогда себе этого не объяснял. Просто любовался игрой огня… А после седьмого класса, там была уже совсем другая продавщица.
И тут Яков почувствовал подергивание правого века.
– Так. Стоп! А это еще откуда? Меня же уже трясло в этом квартале?
Он всегда заранее предчувствовал близость эпилептического припадка, но в этот раз что-то пошло не так…
Еще в детстве ему поставили диагноз эпилепсия и аутизм, провели успешную генную трансформацию мозолистого тела и базальных ганглий. Все обследования показывали что он абсолютно здоров и что его мозг функционирует как у обычного человека. Однако это было не так… Просто после генной терапии он заранее предчувствовал припадок и мог по своему усмотрению спровоцировать его в удобное для себя время. Он никому не говорил об этом и не пытался продолжить лечение. Его и так все в себе устраивало.
Но в этот раз его скрутило со страшной силой. Изо рта пошла пена, он закрутился волчком, упал на пол и потерял сознание.
Очнулся поздно вечером. Голова гудела, в ушах шумело, перед глазами разноцветная пелена. Он решил что надо поесть и включил коннектор. Там было голосовое сообщение от его одноклассницы Лии Лаван. Она приглашала в турпоход с ночевкой на озеро Пяйянне. Только ему самому надо было в лес ехать, потому что она уже была на месте и устроила лагерь.
Он никогда особо не общался с Лией, да и внимания на нее не обращал, поэтому сильно удивился тому что она его пригласила, но ему почему-то захотел откликнуться. Хотя лучше бы это была Маарит из параллельного класса. Но… что есть, то есть… Он заварил чабреца и бадана, выпил пару кружек и ответил в коннектор что приедет завтра после обеда.
Утром Яков взял в аренду кроссовер и к обеду доехал до леса. Оставил машину на парковке и отправился к озеру.
– Странно… почему она меня не встретила? Я ж ей точно время указал и координаты?
За пару часов он добрался до озера и пошел вдоль берега. Как-то вдруг удивительно быстро стемнело и на безлунном небе начали появляться первые звезды. Он задрал голову вверх, постоял немного и пошел было дальше как едва не столкнулся с Лией.
– Упс! Как ты незаметно подкралась?
– Да я давно уже здесь.
– Тогда где я?
– Ну… – девушка почему-то замялась, – давай лучше к костру. Она взяла его за руку, повернула в обратную сторону и он увидел невдалеке костер и палатку.
Они подошли и сели возле огня. Он сразу почувствовал ватную тяжесть и усыпляющую дремоту.
– Как странно… Я смотрю в это пламя и чувствую что я здесь уже тысячу лет, – забормотал Яков.
– Успокойся, милый, все хорошо! – она обняла его за плечи и прижалась к нему, – помнишь когда мы вместе ходили в студию криптологии я хвасталась что придумала специальный шифр для моего особого послания тебе?
– Ну да помню… Это шифр, основанный на рядах Фурье. Но ты дала мне только половину ключа и я не смог разгадать твое послание. Там пять квадриллионов комбинаций на каждую букву.
– А теперь я скажу тебе вторую половину, – и она начала диктовать – Шесть, тринадцать, восемнадцать, двадцать семь, ноль, одиннадцать, четырнадцать, девятнадцать….
Когда она закончила они долго сидели в тишине. Потом он начал цитировать.
« – Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его. Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле, побудем в селах; поутру пойдем в виноградники, посмотрим, распустилась ли виноградная лоза, раскрылись ли почки, расцвели ли гранатовые яблоки; там я окажу ласки мои тебе. Мандрагоры уже пустили благовоние, и у дверей наших всякие превосходные плоды, новые и старые: это сберегла я для тебя, мой возлюбленный!
….
Положи меня, как печать, на сердце твоё, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы её – стрелы огненные; она пламень весьма сильный. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют её. Если бы кто давал все богатство дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презреньем».
– Ты расшифровал! Так быстро!!!
– Да. А глаза у тебя чужие…
– Как чужие? Я их из твоей памяти взяла…
– Лия сделала операцию генного модифицирования роговицы. Сразу после выпускного. А я ее с тех пор не видел, но глаза у нее сейчас совсем другие! И с запахами напутано, – он взял из костра головешку и поднес ее к лицу, – она должна горелым пахнуть.
– Извини, я еще не освоила твои обонятельные центры… Я все исправлю!
– Да кто ты вообще такое? – он оттолкнул девушку от себя и начал пристально разглядывать ее.
– Я Кансантару.
– Чего??!
– Кансантару. Я взяла себе это имя. Правда красиво звучит?
– Чушь какая… А зачем Лией вырядилась?
– Она была в твоей памяти и очень мне понравилась. Полные губы, длинный узкий нос, выпирающие скулы, высокий лоб. Крупные эффектные черты. Красивая, стильная девушка, – и она улыбнулась.
– Да уж… – он вспомнил аккуратное личико Евы, – Эффектная. Лошадь. А кто ты вообще такая и откуда взялась?
– Ты меня сам создал.
– Я?! Тебя?! Это как это?
– Ну как же. У тебя был припадок. Произошло замыкание всех дендритов лимбической системы и ты создал меня.
– Ты мой припадочный бред!
– Не говори так, – она поджала губы, – Я твое самое лучшее творение!
– Лучшее… Ну, ну… – он покачал головой, – А про лимбическую систему ты чушь сморозила. Это все равно что в кучу кирпичей положить бомбу, а после взрыва появится красивая вилла.
– Не умничай! Я точно знаю что я появилась после твоего припадка!
– Ладно, ладно… А где мы теперь?
– Я в твоем мозгу, а ты лежишь на берегу озера. В смысле твое тело.
– Таки надо было меня в глухомань заманивать? На даче то познакомиться не судьба была?
– Я боялась!! У тебя разбалансировка нейромедиаторов. При нашем с тобой знакомстве могло произойти… Произошло бы… Если бы произошло… Это бы очень плохо было бы… Лучше нам с тобой здесь встретиться! Я тебе сразу и показала что я умею. Ну мир, который я успела создать за эти пару дней.
– Пришел в себя, а вокруг куча трупов? Так что ли? – он криво ухмыльнулся.
– Да нет, что ты! – она замахала руками, – Я за тебя… за твое тело боялась. Мне здесь тебя легче сохранить.
– Ладно, показывай свой мир, – он встал и направился прочь от костра.
Она пошла за ним. Через несколько десятков метров он внезапно оказался в ослепительном сиянии света.
– Все. Дальше ничего нет… Я еще не сделала, – она вздохнула и взяла его за руку.
– Управляешь моим мозгом, так? Можешь любые ощущения дать?
– Ну типа того, – она улыбнулась, – Заказывай!
– Наколдуй мне колдунья баню! Да пожарче!
– Щас! Это я мигом.
Все вокруг поплыло и завертелось. Он оказался в старой бревенчатой избе, на потолке висела люстра, из печки каменки посреди комнаты валил пар. Было жарко, душно и сыро. На верхних полатях сидела Лия. Яков взорвался от возмущения.
– Ты чего голая сидишь?! Залезла мне в мозги и голая тут шастаешь?!
– Так… в бане же…
– Оденься!! И печь эту дурацкую убери! Сделай как в нормальной сауне. Пусть будет жарко, свежо и … и вообще!
– Щас. Я мигом!
И действительно. Вскоре он оказался в обычной финской сауне. Рядом стояла одетая в халат Лия с чайником в руках.
– Ну вот, другое дело…
Он разделся, лег на верхние полати и его так разморило что он быстро уснул. Проснулся Яков на берегу озера. Солнце взошло уже довольно высоко.
– Доброе утро, Яша!
Услышал он у себя в голове.
– Доброе, доброе… Я всегда теперь буду слышать твой голос?
– Всегда. А если хочешь заходи ко мне. У меня тут хорошо. Я бассейн в сауне сделала. И джакузи.
– Лучше море сделай. С волнами. Ладно, мне пора, а то меня поди все уже потеряли. Кстати где ты шифр этой Лии нашла?
– Я поняла что она хотела тебе сказать и дополнила твою половину ключа.
– А если ты ошиблась?
– Она любит тебя.
– Ладно, проехали…
Он встал и отправился прочь из леса.
Когда вернулся на дачу, то выяснил что никто его не потерял и никто не искал. Видимо все были уверены что он еще в Квебеке и проходит экзамены. Он вошел в электронную регистратуру и взял талон на прием к участковому психиатру.
На приеме у врача он честно признался, что слышит в своей голове девичий голос и даже разговаривает с ним. Толстенький психиатр с благообразным лицом булочника мило улыбался и кивал головой.
– С девушкой значит, разговариваете? Понятно… Но на всякий случай давайте вас проверим. Чтобы так сказать развеять все сомнения.
Они отправились в кабинет диагностики, где парень прошел процедуру МРТ, ПЭТ, и генно-мутационный анализ.
Доктор внимательно изучил все показатели и поздравил его.
– Вы абсолютно здоровый во всех отношениях человек! Мозг работает идеально! А что касается девушки… я в ваши годы тоже, знаете ли, любил поговорить с воображаемой особой, – и он подмигнул Якову, – как она, хорошенькая?
– Ну как вам сказать… Как бы немного не в моем вкусе… Да мы с ней толком и не общались. В смысле с ней настоящей.
– А вы пообщайтесь! Очень вам советую. Познакомьтесь поближе…
– Ну… э… я попробую…
Этим же вечером он через коннектор послал сообщение настоящей Лие. А вдогонку отправил ей еще одно сообщение, чтобы она прихватила свои фирменные котлеты из тофу, маслин, сезама и еще чего-то там…
Утром он проснулся за экраном компьютера и с удивлением увидел как его пальцы стучат по клавишам.
– А это типа что??
– Я взяла твои глаза и руки, пока ты спал, – ответила Кансантару.
– А без этого никак?
– Никак. В твоей голове слишком мало информации, а мне надо учиться.
– Понятно, – вздохнул он, – Квантовая математика, судя по формулам?
– Ага.
– Ладно, удачи! Пока!
– Пока! Заходи как-нибудь… Я тут уже город построила. Тебе понравится!
На том они и расстались. Яков прикинул как ему встретить дорогую гостью и решил что она по дурацкой девичей традиции надумает вырядиться. Чтобы не смущать ее и не смущаться самому он нашел в кладовке старый отцовский костюм тройку бежевого цвета, оттер с него пятна плесени и одел. Потом подумал надеть рубашку, но рубашки не нашел и остался в футболке.
В точно назначенное время, в 12 часов 37 минут в дверь постучали.
– Открыто! – крикнул Яков, ставя чайник на плиту.
– Я вошла!
Услышал он голос Лии.
– Котлеты надо разогреть! Где у тебя кухня?
– Кухня у меня здесь! В смысле сюда. Я на кухне.
Девушка вошла и положила на стол большую коробку. Она была в светло-зелёном брючном костюме.
– Так, греть пока погодим. У меня к тебе дело есть. Точнее разговор… – начал он серьезным тоном. Раздался сигнал коннектора, – Ну кто там еще? – в раздражении он вышел из кухни, посмотрел на экран. Звонили из академии космофлота.
– Вещи что ли я какие там забыл? – подумал он, – ладно, перезвонят.
И он выключил коннектор.
– Лия! Иди сюда! Ты чего там на кухне … ! В смысле нечего там…! То есть иди сюда… А лучше, сядь.
Он начал нервно расхаживать по комнате. Она присела на край дивана.
– Нет, лучше ты ляжь.
Она распластала руки и плюхнулась на диван. Он продолжал ходить, собирая в одну баночку разбегающиеся мысли.
– Здорово!! Спасибо! Ты же сам, да? Ну скажи что сам!
– Здорово? Спасибо? Сам? – он проследил за ее взглядом. Она уставилась в потолок. Он подошел и задрал голову. На потолке едва заметно, но вполне отчетливо был нарисован портрет Лии в обрамлении цветов. Он лег рядом и стал разглядывать.
– Хм… А хорошо нарисовано… Очень даже недурственно… – сказал он вслух а про себя подумал что Кансантару пошутила над ним.
– Я и не знала что у тебя такой талант. Я думала ты по музыке.
– Да я и сам не знал… Это так сказать творческий припадок. Даже и не знаю как это получилось.
– И часто с тобой такое бывает?
– Да как тебе сказать… Первый раз пожалуй, – он встал, поднял правую руку и продекламировал будто заранее отрепетированную фразу, – я разгадал твой шифр и я прочел твое послание, которое ты отправила мне в седьмом классе.
– Это невозможно, там квадри…
– Знаю, знаю. И все-таки я сделал это. Вот: шесть, тринадцать, восемнадцать, двадцать семь, ноль, одиннадцать, четырнадцать, девятнадцать…
– Совершенно, совершенно невозможно! – она поднялась и села.
– Я понял что ты хотела сказать и, двигаясь в обратную сторону, восстановил вторую половину ключа этого шифра, – он принялся цитировать – «Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его. Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле, побудем в селах; поутру пойдем в виноградники, посмотрим, распустилась ли виноградная лоза, раскрылись ли почки, расцвели ли гранатовые яблоки…»
Она свернулась клубочком, потом вскочила и обхватила ладонями его голову.
– Ты… Ты, тот самый… Ты единственный… Ты сумел! Ты смог!!
Она внезапно обмякла, зашаталась и повалилась на диван.
– Всё. Вырубилась, – констатировала Кансантару.
Он почувствовал запах паленого.
– Ну бабы дуры! – он побежал на кухню, – сказал же ей не грей пока!
Быстро выключил плиту и выложил котлеты на тарелку. Восхитительный аромат изумил его. Он решил попробовать кусочек. Потом еще. Потом еще. И еще, и еще. На кухне появилась Лия. Она выпучив глаза смотрела на него.
– Ты…? Как ты…? Ты…? Да ты же…? Да ты… Да ты просто МУЖИК!!
– Да. Я МУЖИК.
И они оба рассмеялись. Она взяла тарелку и начала руками кормить его. Когда с котлетами было покончено он взял вожжи инициативы себе.
Я долго думал куда тебя пригласить и чем бы нам обоим было бы интересно заняться и как мне отблагодарить тебя и как провести это время. И я решил. Никуда мы ни пойдем и нигде гулять не будем и ничем не займемся. Все это банально и скучно. Я тебе лучше поиграю. Тебе всегда нравилось как я играю.
Я мечтала об этом! – она захлопала в ладоши, то ли театрально, то ли искренне.
Он достал из под стола свою старенькую миди-клавиатуру, подключил ее и сел за стол.
Вот. Сначала моего собственного сочинения. Я еще никому не играл эту вещь, – и его пальцы коснулись клавиш.
Она легла на диван и закрыла глаза. Плавная мелодия будто звала куда-то, обещала что-то и увлекала за собой. Когда он закончил играть она тихо спросила.
Ты написал это для меня?
Он задумался.
Я посвятил это произведение своему будущему. Как послание от меня нынешнего. Но вот сейчас, когда я сыграл его, я увидел что здесь есть еще одна тема. Она идет параллельно основной, и как будто вторит ей. Но это отдельная самостоятельная тема. Она спряталась вот в этих аккордах, но если сыграть вот так, то будет явно слышно.
И он сыграл немного по-другому.
Да. Теперь и я слышу это. Ты думал обо мне когда писал это?
Еще вчера я бы ответил что нет, но вот сейчас, вспоминая свою работу над этой мелодией, я сам себе удивляюсь. Таки да! Послушай вот этот пассаж, он звучит как интонация и даже как тембр твоего голоса, – и он сыграл это.
Точно! Точно! Это я! – она захлопала в ладоши, – играй мне, я растворюсь в этих звуках.
Он стал играть ей свои старые вещи. Потом перешел на именитых композиторов: Дворжака, Сметану, Берлиоза.
В какой-то момент он остановился, уставился в окно, потом перевел взгляд на Лию. Она смотрела на него как-то тревожно-вопросительно.
Что случилась, Яша?
Нет. Ничего. Просто я немного задумался.
Ты уже два часа сидишь, подняв пальцы над клавишами.
Два часа? Вечереет однако…
Да, мне пора. Это был лучший день в моей жизни, – она поднялась, подошла к нему, обняла его голову и прижала к груди. Потом поцеловала в лоб и вытерла помаду, – мы же завтра встретимся?
Обязательно. Я тебе утром позвоню.
Она быстро выбежала, а он снял костюм и включил коннектор. Сработало автооповещение о его появлении в сети и ему сразу же позвонили.
Да, Яков слушает.
Господин Яков, вы не получили ваш билет, не заселились в свою комнату, не получили форму, не зарегистрировались в информационном центре, не были на торжестве посвящения в студенты, не …
Стойте, стойте! Вы кто? Вы из академии?
Да. Я из административного отдела академии космофлота. Все студенты уже готовы приступить к занятиям, а вы куда-то пропали.
Позвольте!? Но розовая бумажка, я же провалил экзамены.
Это невозможно. Какая такая бумажка?
Да, вот же! Я ее сейчас сфотаю и вам перекину.
Он достал заветный розовый квиток, сделал снимок и переслал его.
Это ошибка, – ответил администратор, – это ваш однофамилец.
А заодно он мой одноименец и одноотчевиц, так? И родился одновременно со мной. Когда было принято решение о моем зачислении? Можете назвать дату и номер приказа?
Конечно. Седьмое августа, за номером четыреста девяносто.