В нашем городе было две гостиницы. Одна хорошая, другая плохая. В хорошей гостинице имелся бар и ресторан, охранники в костюмах на входе, дорогие машины на стоянке, просторные номера с мягкой мебелью и белоснежными унитазами. Плохая гостиница выходила окнами на загородное шоссе, фасад здания осыпался, а на заднем дворе была свалка.
Я решил лечь на дно. Спокойно устроиться и распределить деньги. Обдумать дальнейшие действия. Хорошая гостиница находилась в центре. Я дошёл туда пешком за двадцать минут. Я шёл прихрамывая. Гвоздь в ботинке проклюнулся на несколько миллиметров и стал безжалостно колоть пятку. Охранник на входе посмотрел на меня, но останавливать не стал. В вестибюле было светло и тепло, какой-то лысый мужик с толстой шеей сидел в кресле и читал газету. Рядом пристроилась девица в шубке. Когда я проходил мимо, мужик опустил газету и проводил меня взглядом. Девица негромко сказала:
– Он себе кожу пересадил с попы. Сам сказал.
– Да? – пробормотал мужик. – Ага.
Я подошёл к стойке. Администратор молча посмотрел на меня. У него был маленький морщинистый лоб. На бейджике я прочитал фамилию – «Платонов».
– Мне нужен номер, – сказал я. – На сутки. Для начала.
– Свободны только апартаменты и люксы, – ответил Платонов, разглядывая мою куртку. На левом рукаве он наверняка заметил дырки от сигарет.
– Хорошо, это мне подойдёт.
– Да? – спросил он и почесал свой морщинистый лобик. – Ладно. Люкс стоит десять тысяч восемьсот рублей за сутки.
«Шикарно», – подумал я.
– Мне потребуется ваш паспорт, – сказал Платонов, доставая какой-то бланк. – Есть паспорт?
Кроме денег и некоторого количества мусора, у меня в карманах ничего не было. Паспорт? Последний раз я брал его в руки полгода назад, когда менял банковскую карту. И с тех пор он так и лежал в серванте, покрытый, должно быть, приличным слоем пыли. Это было плохо. Очень плохо. Отсутствие паспорта всё осложняло. Я начал торопливо прокручивать в голове разные варианты. Вплоть до возможности купить себе поддельный. А это было уже глупо. Очень глупо. Где я возьму поддельный паспорт? Единственный знакомый, занимавшийся подделкой документов, умер года три назад. Да и вообще мастерил он только фальшивые проездные на автобус, причём довольно паршивого качества. Как ни крути, фальшивый паспорт – лишние проблемы.
Администратор устало смотрел на меня.
– Вы слышите, что я говорю? – спросил он.
– А нельзя ли сейчас без паспорта? – сказал я ласковым голосом. Решил вызвать у него симпатию. Но прозвучало так, будто я вознамерился снять его вместе с номером.
– До свидания, – сказал Платонов. – Спасибо, что…
Он сделал короткую паузу, во время которой успел окинуть меня полным презрения взглядом, от застиранной вязаной шапочки до разношенных башмаков.
– …обратились к нам. К сожалению, мы ничем не можем вам помочь.
Это было терпимо. Лет пятнадцать назад охранявшие гостиницу братки вышвырнули бы меня с лестницы со сломанной челюстью. Да что там, при моём наряде они бы сделали это ещё до того, как я вошёл.
– Ладно, – сказал я и двинул прочь.
Была, конечно, мимолётная мысль дать ему взятку, но я решил, что это рискованно. Слишком уж у меня затрапезный вид, чтобы швыряться деньгами. Это могло закончиться плохо.
Я вышел на улицу и зашагал в сторону городских окраин. Тем временем в голову лезли всё новые и новые идеи. Во-первых, я решил срочно изменить внешний вид. Жаль, конечно, что у меня нет усов, я бы сбрил их. Но для начала достаточно будет обновить гардероб. И постричься. Или побриться наголо. Да и проклятый гвоздь в ботинке совсем меня измучил. Новые ботинки не будут лишними. Во-вторых, залечь на дно более основательно, чем я планировал. Как минимум на два дня. Потом Лара уйдёт на работу, и можно будет сходить домой и забрать паспорт. У нас в городе два вокзала. Один – железнодорожный. Другой – автобусный. Я пока не решил, откуда и куда буду драпать. Но то, что для этого понадобится паспорт – совершенно точно. Оставлю жене записку и небольшой подарок. Чтобы она не слишком расстраивалась. Может, даже оставлю ей немного денег. Пусть купит себе туфли на лето. И платье. Порадует своего любовника. Или любовников. Даже думать смешно, что я один побывал с ней в подсобке. Особенно, когда у неё выпадали ночные смены.
Неожиданно я возбудился, но вряд ли это было связано с мимолётной фантазией о том, как какой-то мужик жучит мою жену. Я не переставая думал о содержимом своих карманов, и эти мысли рождали самые разные эмоции. От истеричного восторга до полного умиротворения.
По пути я завернул в торговый центр. Он уже открылся, но народу там практически не было. На втором этаже я отыскал павильон, где продавались сумки. Выбрал себе простую, неприметную и вместительную, их тех, в которые работяги складывают сменную одежду, газеты и бутерброды.
– Приятного вам дня, – сказала продавщица.
Ох, знала бы она, насколько права. Но одного приятного дня мне уже было недостаточно. Это раньше я млел от каждой минуты, которая казалась хоть сколько-нибудь светлой. Теперь же я собирался заграбастать остаток всей жизни.
Побродив немного по второму этажу, я зашёл в туалет и заперся в кабинке. Наступил волнительный момент первого распределения денег. Я поставил сумку на унитаз, стал вытаскивать из карманов пачки и укладывать внутрь. Казалось, деньги никогда не закончатся. Одна пачка, две пачки, шесть пачек, одиннадцать. Я вывернул все карманы, потом вытряхнул целый ворох купюр из-за пазухи. Некоторое время меня преследовало ощущение, что не меньше половины денег всё ещё лежит где-то в одежде. Я обыскал себя два раза, но потом не выдержал и стал раздеваться. Одежду я складывал прямо на пол и тут же тщательно прощупывал все прорехи. Под конец на мне остались только трусы, носки и ботинки. Шапку я тоже снял и потряс над сумкой. Вроде бы я совал туда пачку или две. Нет? Внезапно от волнения у меня скрутило живот, так сильно, что на лбу выступил пот. Я торопливо натянул на себя свои нищенские тряпки (кроме брюк), поставил сумку на пол и сел на унитаз. По привычке полез искать сигареты, но потом вспомнил, что курево так и не купил.
Минут через десять я почувствовал себя намного лучше. Как морально, так и физически. Мой ум прояснился. Я был полон сил. И даже мандраж куда-то исчез. Полное спокойствие. Словно всю жизнь швырялся деньгами, не зная им счёта.
Я протянул руку к тому месту, где должен был висеть рулон туалетной бумаги, и замер. Кто-то вошёл в туалет. Шаги остановились у писсуара напротив моей кабинки. Но дело было вовсе не в этом. Рулона не было. Я огляделся. Как мог, выгнулся и заглянул под унитаз. Там тоже ничего не было. Даже старой газеты. Сучье племя! Вы дерёте с рабочего человека тридцать рублей за то, чтобы он имел одноразовую возможность облегчиться, но не можете положить в кабинку хотя бы старый «Спорт-Экспресс» или «Комсомольскую правду». Некоторое время я сидел в замешательстве. Тот человек, что зашёл в сортир, давно уже вышел, а я так и оставался заложником собственной чистоплотности. Помню, в детстве один мой знакомый вытер свой зад крапивой. На спор. И он выиграл пачку сигарет «Вега». Я и сам не брезговал травой и листьями, когда оказывался на природе. А сейчас я бы согласился и на пучок крапивы. Передо мной стояла сумка, полная бумаги, но я никак не мог решиться. Это был перебор. Издевательство. Насмешка. Что угодно. Я разозлился, хорошенько накачал себя разными самоуничижительными мыслями и достал деньги. Пять банкнот мне вполне должно было хватить. Всю мелочь – десятки, полтинники и сотни – я уже потратил на сумку. Эти купюры лежали в карманах поверх крупных. И теперь самыми мелкими в сумке были пятисотки. Впрочем, их оказалось достаточно. Тщательно комкая свои кровные, я вытирал ими зад и бросал в унитаз, отгоняя унизительные мысли о том, чтобы отмыть их тут же под краном, а потом высушить. Плевать! Пусть это будет первая и единственная жертва моему богатству, моей новой жизни. Всему хорошему нужно приносить жертву.
Я извёл семь с половиной тысяч, но даже при этом не был достаточно чист. У меня не осталось сил изводить деньги на говно. Что и говорить, наверное, я был единственным человеком на всем белом свете, который истратил на сраньё такие деньжищи. Лара убила бы меня, если бы узнала. Эта мысль меня развеселила. Я выбрался из кабинки, вымыл руки и пошёл прочь. На входе сидел старик, который брал с посетителей плату. Я не смог промолчать.
– У вас там бумаги нет, – сказал я.
– Да? – Кассир посмотрел на меня рыбьими глазами. – Печально.
– Вы дерёте с рабочего человека тридцать рублей…
Я выдал ему целую тираду, но он никак на это не отреагировал. Я махнул рукой и вышел в коридор. Сиди и дальше в говне. Я теперь богат. А ты червяк! Снобизм меня взбодрил, и я отправился выбирать себе новую одежду.
Это не заняло много времени. Я никогда не был большим модником. Всегда носил что придётся. Дорогих тряпок не имел. Вот куртка. Я купил её в секонд-хенде и проносил пять лет. Подкладка порвалась, рукава вытерлись и поистрепались. Про ботинки я вообще молчу. И ведь что удивительно, такое положение меня ничуть не возмущало. Я воспринимал его как должное. Что получается? Я как будто умер, но так этого и не понял.
В одном из павильонов я купил себе новые штаны и рубашку. В другом – неплохой пиджак и джемпер. На очереди были ботинки. Продавщица, глядя на мой старый прикид, пыталась всучить мне копеечные китайские туфли с острыми носами. Такие я носил в молодости со спортивными штанами и кожаной курткой. Тогда это был шик. Я был денди городских окраин. Но теперь это в прошлом. Я выбрал себе дорогие ботинки с толстой подошвой. Потом заглянул в отдел верхней одежды и выбрал пальто. Все мои шмотки уместились в два больших пакета. Теперь оставалось только где-нибудь переодеться. Сначала я хотел вернуться в сортир, но передумал, когда вспомнил, какую сумму там оставил.
Уже на выходе я решил, что настоящему мужчине в дорогой одежде нужны приличные аксессуары. Я вернулся и купил себе наручные часы марки «Ракета», опасную бритву (мужик должен бриться железом, а не хернёй с плавающей головкой), расчёску, зажигалку, серебряную цепочку с кулоном в виде Скорпиона (мой знак зодиака), щипчики для стрижки ногтей, складной нож, фонарик, перьевую ручку, блокнот, какие-то брелки… Вспомнил, что нет приличного исподнего, и побежал наверх искать трусы. Купив трусы, я учуял запах. Этажом выше находился ресторанчик. А ведь я до сих пор ничего не ел. Я поднялся наверх, заказал суп, курицу с картошкой, салат, торт, чай, коньяк и, только сев за стол, понял, что меня понесло. Почти час я бегал по этажам и коридорам, швырял деньги направо и налево, хватая всякий хлам, попадавшийся на глаза. Нужно было успокоиться, но в голову уже залезла мысль, что надо зайти в компьютерный магазин и присмотреть себе ноутбук.
Выпив коньяка, я съел до крошки свой обед, поискал по карманам сигареты, не нашёл и откинулся на спинку стула. Вдруг захотелось спать. И это успокоило мой потребительский зуд. Мимо прошла девица на шпильках. Провожая взглядом её попку, я подумал, что мне теперь ничего не стоит подойти к ней и попробовать закадрить. Я не боялся. Правда, я и раньше не боялся. Но всегда знал, что это не имеет смысла. А сейчас? В одну секунду я перемахнул несколько ступеней социальной лестницы. Впрочем, для полной картины нужно было где-то переодеться.
Посидев ещё немного, я подхватил покупки и вышел на улицу. Напротив торгового центра стояла блочная многоэтажка. Туда я и направился. Двор был завален грязным снегом, словно здесь разгружались все снегоуборочные машины района. К тому же тут бродили бездомные собаки, грязные, ленивые и мохнатые. И куда меня опять занесло?! И так всю жизнь. Вечно оказываюсь в какой-нибудь клоаке. А всё началось с того дня, когда я родился. Подвыпившая акушерка унесла меня в палату интенсивной терапии вместо обычной палаты для новорождённых, и потом меня несколько часов не могли найти. Помню, мама рассказывала об этом со смехом, но смех тот был совсем не весёлым. Она постоянно боялась меня потерять. Но вышло наоборот. Сначала я потерял её. А потом себя. Черт возьми, ещё вчера от таких мыслей я бы тихо разрыдался или запел песню, чтобы унять слёзы, а сейчас все эти сантименты меня совершенно не тронули.
Побродив с собаками по двору, я приметил подъезд, дверь которого была не заперта. Внутри оказалось неожиданно чисто и даже не воняло мочой. Первоначально я хотел переодеться между этажами, но вдруг испугался, что меня застукает какая-нибудь бабка, решившая вынести мусорное ведро. Шуму не оберёшься. А мне лишний шум был не нужен. Я вызвал лифт, поднялся на последний этаж, тут меня ждал облом. Проход на чердак оказался перекрыт стальной решёткой, на которой к тому же висел замок. В принципе, его можно было сбить. Но, представив, какой грохот поднимется, когда я начну по нему лупить, я махнул рукой, сел назад в лифт и снова спустился на первый этаж. Не получилось на чердаке, переоденусь в подвале. Черта с два! Прохода в подвал здесь вообще не было. Возможно, как и самого подвала. Я обошёл весь подъезд, но ничего не нашёл – ни двери, ни люка. Пришлось опять подниматься наверх, на этот раз по лестнице. Между четвёртым и пятым этажами я решил, что место здесь подходящее. В закутке, где находился мусоропровод, я сложил на полу пакеты с покупками, выглянул на лестницу, посмотрел вверх и вниз – всё было тихо – и стал стаскивать с себя одежду. В угол полетели куртка, штаны (шов на заднице слегка разошёлся, но я только сейчас это заметил), ботинки, джемпер и рубашка. Из одежды на мне остались только трусы и носки. Секунду поразмыслив, я решил их пока что не переодевать. И тут началось! Сначала где-то наверху затявкала собака, слышно было, как хлопнула дверь, потом послышалось бормотание и раздались шаги. Человек спускался по лестнице. Но почему, почему не на лифте, как все нормальные люди?! Я судорожно вскрывал пакеты, пытаясь найти штаны. Меня переклинило. Вместо того чтобы надевать то, что попадётся под руку, я искал именно брюки. Возможно, сказалась многолетняя привычка: первым делом надевать на себя штаны. Но их не было. Вернее, где-то они были, да только я никак не мог найти их в куче купленного барахла. Между тем шаги приблизились, и я почувствовал, что за спиной кто-то стоит. Ну, конечно! Это была старуха с мусорным пакетом в руке. В другой руке она держала поводок, закреплённый на шее пекинеса. Старуха молча смотрела на меня без какого-либо испуга в глазах. Её пекинес делал то же самое. Я выпрямился.
– Что вы тут делаете? – спросила она.
Голос у неё был строгий. Наверное, бывшая учительница. Такие в десяти случаях из десяти звонят ментам. Что бы ни случилось. Такой была моя тёща. Чуть что хваталась за телефон и звонила в отделение. Как-то раз она пришла из магазина, выложила покупки, переоделась, а потом увидела, что куда-то пропал пакет с замороженными овощами. Тёща тут же набрала «02». В другой раз у её кошки началась течка, она забралась в ванную и никого туда не пускала. Тёща набрала «02». Если ночью ей снился кошмар, она хватала телефон и набирала «02». Всё это я узнавал от Лары.
– Что вы тут делаете? – повторила старуха. – Как вы вошли? Я тут всех знаю. Вы здесь не живёте.
Я не знал, что ответить. Меня вдруг стало трясти. От холода и нервов. В голове так и стреляло: «Деньги, деньги, деньги».
– Хорошо, – вдруг сказала она. – Пойдёмте со мной. Я вам помогу.
Она пошла вверх по лестнице, потом остановилась и оглянулась.
– Ну что вы стоите? Идёмте. Переоденетесь у меня.
«Господи, – подумал я, – ну что это, откуда?»
Пришлось подхватить вещи, кроме старой одежды, и пойти за ней. В голову лезла всякая дребедень. Например, я отчётливо увидел, как мы заходим в прихожую и старуха хватает меня за шею и пытается поцеловать. Или вот ещё: мы заходим, она резко поворачивается и вонзает мне в бок стамеску.
Мы вошли в квартиру. Старуха включила в прихожей свет и поставила на пол пакет с мусором.
– Можете спокойно переодеться, – сказала она.
– Спасибо вам, – ответил я смущённо. – Так, а где моя сумка?
Я расшвырял пакеты с барахлом. Сумки с деньгами не было.
«Ёб твою мать!» – подумал я. Или сказал?
– Да вон у вас их сколько! – засмеялась старуха. – Одной больше, одной меньше.
– Нет, нет! Мне нужна та. Где она? Где?
Я стал бегать по прихожей в трусах и носках, а пекинес радостно прыгал у меня под ногами.
– Так вы будете переодеваться? – спросила старуха. – Мне нужно на прогулку с Володей.
Она взяла пекинеса на руки. У меня началась паника. Я схватил мусорный мешок, заглянул под него. Снова расшвырял свои пакеты. Бабка меня ограбила! Нет, я забыл сумку в каком-то магазине. Или даже в туалете. Прогадил свою мечту, свою надежду. Я выскочил из квартиры и побежал вниз по лестнице.
– Вы куда? – крикнула вдогонку старуха.
Её квартира была на шестом этаже. Я остановился между четвёртым и пятым, заглянул в закуток. Сумки там не было. Только ворох моей старой одежды. Из одной квартиры вышла женщина с маленьким мальчиком. Подтянув трусы, я спрятался за угол, но мальчик меня заметил.
– Папа! – закричал он.
– Это не папа, – ответила женщина. – Это другой алкаш.
Они вызвали лифт. Я заглянул под одежду. Сумка лежала под штанами. У меня отлегло от сердца. Подождав, пока мамаша с ребёнком сядут в лифт, я выбрался из укрытия и вернулся к старухиной квартире. Дверь была заперта. Я позвонился. Потом постучался. Никто не отвечал. Неужели решила взять мои вещи? Как-то неудачно у меня всё пошло. Начиная с сортира.
– Кто там? – послышалось наконец-то из-за двери.
– Это я. Вы меня приглашали, помните?
Я чувствовал, что меня разглядывают в глазок.
– А почему вы без одежды? Кто вы? Я сейчас милицию вызову.
Бог с ними с вещами! Я решил, что пора бежать. А то влипну ещё больше. В этот момент открылась соседняя дверь, и выглянула моя старуха.
– Вы что там? Будете переодеваться?
– А там кто? – Я кивнул на дверь, в которую ломился.
– Соседка. После инсульта.
Я вошёл, схватил первый попавшийся пакет. Он оказался с брюками. Из другого пакета достал рубашку и пиджак. Оделся и сразу почувствовал себя увереннее. Накинул пальто, завязал шнурки на ботинках. Старуха причмокнула губами.
– Чаю не хотите?
– В следующий раз, – ответил я.
Потом подумал: может, дать ей денег?
И тут же отогнал эту бесполезную мысль.
Пока я шёл через двор в обратном направлении, изгваздал новые ботинки. Пришлось вернуться в торговый центр и купить щётку и крем для обуви. Мой покупательский пыл немного угас. Я не стал там задерживаться, вышел на улицу и сел в такси.
– Куда? – спросил водитель.
– В гостиницу, – ответил я.
При мне остался только один небольшой пакет с барахлом и сумка с деньгами. Незаметно я вытащил из пакета опасную бритву и переложил в карман пальто. На случай если таксист решит меня ограбить, я готов был вскрыть ему горло. Взглянув на часы, я увидел, что уже начало второго. Четыре с лишним часа прошли незаметно.
Немного попетляв по окрестностям, мы остановились у входа в гостиницу, откуда меня совсем недавно выперли. Можно было рискнуть ещё раз: учитывая мой новый облик, вполне могло получиться. В случае чего всё-таки дать на лапу хлыщу-администратору, не смущаясь старой куртки, прожжённой сигаретами.
– Так что? – сказал водитель. – Вот гостиница.
Я сидел и размышлял. Двигатель потихоньку тарахтел. В конце концов я решился.
– Нет, едем в другую гостиницу.
– В другую гостиницу? Здесь же всего одна гостиница на весь город.
– Нет, нет. На выезде, на шоссе есть ещё одна. Ты что, не знаешь?
– А, эта. Это не гостиница, а клоповник и дешёвый бордель.
– Вот и гони туда прямиком.
Что он и сделал.
Там не было парковки, и мне пришлось вылезти на обочине шоссе, а потом идти к входу через осклизлый пустырь величиной с половину футбольного поля. Здание имело затрапезный вид, фасад по-прежнему осыпался, а решётки на окнах первого этажа покрылись ржавчиной. Одно слово – упадок. Но мне это подходило.
У входа стояла древняя вертушка, а рядом с ней дремал пожилой вахтёр в синей спецовке. Администраторша сидела в закутке, похожем на гардероб, и разгадывала кроссворд.
Я поздоровался и сказал, что хочу снять номер.
– Люкс две пятьсот, полулюкс тысяча семьсот, – начала перечислять она скучным голосом, не отрываясь от кроссворда.
– Люкс, – перебил я.
– Паспорт давайте, – ответила администраторша.
На вид ей было лет шестьдесят, но накрасилась она так, будто собиралась на свою первую дискотеку. Или последнюю.
– Видите ли, – сказал я, – я прилетел сегодня утром из Москвы. Но мой багаж потерялся. Там был и паспорт. Мне бы на время остановиться, пока найдут багаж…
– Куда прилетели? – спросила она, продолжая задумчиво вписывать буквы в клетки.
– Ну, сюда.
– А у нас что, аэропорт открыли? – она оторвалась от кроссворда и посмотрела на меня.
Тут я, конечно, сглупил. Ближайший аэропорт находился в сотне с лишним километров отсюда, в небольшом городишке Артём, рядом с Владивостоком.
– Так получилось, что я оказался здесь, – нашёлся я. – Обстоятельства.
Это отличное слово. Оно многое могло объяснить без лишних подробностей. Но администраторше было наплевать.
– Без паспорта не пущу, – сказала она. – Без паспорта не положено. В крае, между прочим, проходит операция «Антитеррор», у нас строжайшие правила. Менты каждый день шлют ориентировки на всяких бородатых сволочей. А если вы террорист?
У меня уже всё было наготове. Я пропихнул под газетку несколько банкнот.
– Я дам люкс на последнем этаже, – ответила моментально эта тётка. – Там поспокойнее. А зарегистрирую, когда паспорт будет. Да?
Я улыбнулся. Заплатил за номер, взял ключ.
– А ресторан у вас есть?
– После трёх откроется буфет, – сказала она. Потом, не снижая громкости, добавила: – А девочки будут после семи.
– Девочки, – повторил я.
Что-то во мне шевельнулось, когда я подумал над её словами.
– Марина и Света. Они тут недалеко живут.
«А с утра, наверное, на трассе подрабатывают», – подумал я.
– Я вам дам сигнал, – подмигнула администраторша.
Лифт не работал. В здании было пять этажей. Я поднялся на последний, разыскал свой номер. Он находился в конце длинного коридора. Не самое удачное место, в случае пожара. Слышно было, как у кого-то за дверью работает телевизор. Я открыл дверь и вошёл. Номер оказался холодным и неуютным. Окна выходили на пустырь, через который я сюда пришёл. Я откинул покрывало на кровати. Белья не оказалось. Я заглянул в шкаф. На верхней полке лежала наволочка, чуть ниже простынь, пододеяльник и два полотенца. Рядом со шкафом стояла пустая бутылка из-под пива. В ванной комнате была душевая и унитаз с желтыми разводами. Я проверил, есть ли горячая вода. Всё оказалось в порядке. Не так уж плохо. Здесь можно было вполне сносно пожить некоторое время.
Потом я снял пальто и повесил его на вешалку. Включил телевизор, сел на кровать и расстегнул сумку с деньгами. Захотелось хватать эти пачки двумя руками и подбрасывать к потолку, хохоча от того, что купюры осыпаются мне на голову. Но желание оказалось мимолётным и глупым. Я выложил деньги на кровать. Купюры в основном были новые, с особым запахом краски. Я был спокоен. Насвистывая, я начал их считать. Несколько раз сбивался и начинал сначала. Это было приятное занятие, самое приятное из всех, что были в моей жизни. Я готов был заниматься этим хоть всю ночь. Лишь бы эти прекрасные бумажки в моих руках, настоящие купоны счастья, никогда не кончались. Деньги – это радость. Деньги – это свобода. Деньги делают тебя человеком. Слава деньгам! Спасибо тому, кто придумал деньги. Он был великий человек. Он был более велик, чем Иисус Христос. Да, да, да! Ты говорила, Лара, что я закончу как мой папаша. Умру от нищеты и пьянства. Но посмотри, где теперь я и где ты. Это ты внушила мне, что я ничтожество, которое не способно ни на что. Но я оказался хитрее, пронырливее и счастливее всех вас. Я влез на самую высокую колокольню и помочился в ваши бесстыжие глаза. Скажи Владику, что теперь-то я могу купить ему мотороллер, даже два, но я лучше по второму разу вытру этими деньгами жопу.
Я разнервничался. Опять сбился со счёта. Хотелось курить, но я, дурак, так и не вспомнил про сигареты. Сходив в ванную, я напился воды из-под крана, умылся, вернулся в комнату и упал на кровать. А потом я закончил считать. От одной мысли о том, что я теперь миллионер, хотелось встать на четвереньки и начать лаять. Два миллиона рублей, вот сколько я наварил. Два миллиона и ещё какая-то мелочь.