Кирилл Норвежский
Человек из ниоткуда
– Я Максим.
– Аня, – улыбнулась та, что полнее, и присела за стойку, слева.
– Яна, – другая села справа от меня.
– Слушай, что-то шумновато тут, – на ухо крикнул я сначала Ане, затем повернулся к Яне. – Вижу, вам скучновато. Может, прогуляемся?
– Давай, – сказали обе в голос.
– Только мне сумочку надо забрать, я сейчас. – Яна пошла в VIP-зону.
В ушах Ани я заметил очень дорогие висюльки.
– Красивые серьги, – прикоснулся я сначала к мочкам, затем провел ладонью по ее щеке.
– У меня… парень есть, – опустила она глазки, и сказала так, будто и не хотела говорить этого вовсе.
– Круто! У меня, вот, дома, тоже кот есть, – мы оба улыбнулись. – Так что за серьги? Тиффани?
Она тем временем заказала стакан Мохито, и язычком пошло крутила трубочку во рту.
– Ага.
Яна быстро спустилась на первый этаж. Так быстро, насколько позволяли каблуки. В руках она держала дорогущую бутылку шампанского.
– Пойдем, быстрее! За мной там идут!
Антон заметил меня с двумя красотками. Он одобрительно кивнул, подошел к лестнице и задержал спускающихся мужчин.
– Яна, Аня, подождите! – кто-то кричал нам вслед.
Мы, трое, выбежали из клуба. Девушки взяли меня под руки. С улыбками мы быстрым шагом стали удаляться прочь.
Эх, если бы я только знал тогда, что двое из мужиков, которые погнались за нами, были телохранителями этих девчонок. Если бы я только поинтересовался у девочек, кто они и чем занимаются…
Черный глянцевый «Гелик» был припаркован прямо у входа в клуб. Я его сразу заметил, но не придал никакого значения. Не успели мы отойти и на двадцать метров, как этот сарай на колесах, резко газанул, так, что аж уши заложило. Потом, влетел на высокий бордюр, прямо перед нами, преградил дорогу. Подвеске на этом G63 AMG, минус тысяч десять километров было обеспечено сразу. Я понял, по чью это душу. Аня быстро убрала от меня руки. Ноги мои подкосились, но идти назад было как-то глупо, поэтому я решительно направился с барышнями вперед.
Из Гелика вылез «папик». С пивным пузом такой, но одет по-модному, стильно. Самому за сорок, а косит под молодого. Обходит, значит, этот персонаж свое корыто, спереди. На руках завязывает деревянные четки. Идет мне морду бить. Только подумал: «Ну, ладно. Этот хрен на голову меня ниже, сейчас разберусь с ним прямо здесь», как с пассажирских сидений вывалилось еще двое таких же. Да и охрана из клуба нас уже догоняла. Табельного у меня с собой не было, а корочки оставил дома. Нечем было понтоваться. Все, допрыгался.
Аня подбежала к своему хахалю,
– Ой, Толик, а что ты тут делаешь? – она остановила его, принялась расцеловывать.
– Это кто? – спросил Толик, и все злобно косился на меня.
Аня на меня оглянулась,
– Это? Да никто это, поехали домой лучше. Я так устала…
Толик плюнул прямо мне под ноги. Затем сказал двум амбалам позади меня с Яной:
– Свободны.
Те развернулись и ушли в заведение.
Толик подошел, крепко положил мне ладонь на затылок, и будто, пытаясь найти в моем взгляде проблеск страха или паники, взглянул в глаза
– Еще раз увижу в своем клубе…
– Толя, Толя, – подбежала Аня, принялась затаскивать его в машину, – поехали. У меня для тебя сюрприз есть.
Гелик съехал с бордюра, и укатил. Я посмотрел на Яну, она на меня, и мы, как ни в чем не бывало, пошли дальше. Дошли до светофора, ждали, когда красный сменится на зеленый.
– Ты смелый, – сказала она, – в таких ситуациях, обычно все деру дают, или отмазываться сразу начинают.
– Да? – я улыбнулся.
– Ага. Толик видит, когда люди боятся. Он таких не выносит. Поэтому тебя и не тронул. – Она взяла меня под руку, и положила голову на плечо. – Неделю назад, например… Как же этого парня звали… Леша, что ли… Так испугался, что на коленях, посреди клуба, умолял оставить его в покое. Рыдал, как истеричка, хотя Толик его даже пальцем еще не трогал. В общем, увезли его… А Толя старой школы человек… И вопросы решает по-старому…
Мы всё стояли на этом светофоре. Минуты три где-то.
– Ой, знаешь, у меня сестра вчера в Турцию улетела. – сообщила она так, невзначай. Подняла голову, и взглянула мне в глаза. – Я теперь дома одна сижу, с кошкой.
Я понял ее намек, улыбнулся.
– Ну пойдем к тебе тогда.
Осталось десять секунд. Девять. Восемь. Семь. Я уже ступил одной ногой на проезжую часть, как прямо на полосах пешеходного перехода резко затормозил белый Porsche Panamera. Из брички вылез молодой пацан. Куртка NASA, джорданы на ступнях. Подходит к нам, и глядя мне в глаза, задает все тот же вопрос:
– Это кто?
Смотрю я на этого кучерявого дрища. Видно, мамка с папкой богатенькие, а сын у них на шее сидит. Снова мысли в голове: «Ну этого-то, я точно, прямо по капоту его же Панамеры раскатаю, если что. Нет, уж, без добычи я сегодня не уйду». Это было принципиально. От меня никогда не сливались сразу две девочки за вечер. Яна хотела подойти к «мамкиному моднику», но я взял ее за руку.
– Кто надо, – ответил я ему.
Я дурак, даже не заметил, что подвеска машины, все это время качалась, и из салона пытался кто-то вылезти.
– Че ты сказал? – он подошел ко мне ближе.
Яна вырвала свою руку и подбежала к парню.
– Гриш, ну не надо. Мы просто общались.
Я, тем временем, встал в позу «альфа-самца». Посмотрел на него так, свысока, и съязвил:
– Че слышал.
После моей фразы, из машины, наконец, вывалился дылда. На глазах черные очки, в ухе наушник. Телохранитель. Клянусь, я таких высоких людей в жизни не видел. Два метра десять – два пятнадцать, не меньше. Ноги опять подкосились. Думаю: «Мне конец».
Все звуки приглушились. Не помню, что тогда Яна наплела этому Грише, и как она его уговорила сесть в машину, но вскоре, она со мной попрощалась, всучила мне ту самую бутылку шампанского, которую стащила со столика, и они вместе уехали. Я же, приподняв голову вверх почти до упора, все смотрел на эту «скалу в костюме». Панамера была двуместная. И он, остался стоять вместе со мной, на том самом светофоре. Постояли так минуту, глядя друг на друга. Потом, ему, видимо, что-то сказали в наушник. Басом он рявкнул:
– Да.
Я аж дернулся. Встал в стойку, думал, сейчас бить меня будет. Но, нет. Он развернулся в противоположную сторону, и просто ушел.
Почему мне вспомнилась эта история? Да надрался потому что после всего этого, как свинья. Ни разу в жизни еще так не пил. А на следующий день было адское похмелье, точно такое же, как и сегодня.
***
Солнце только-только начало подниматься. За ночь, песок остыл. Воздух тоже был прохладным. Температура не выше градусов пятнадцати. Смесь «огненной воды» всю ночь грела меня изнутри, поэтому я не чувствовал холода. Она же меня и разбудила.
Голова, словно опухла. Я оперся на палку, только привстал на ноги, как все, что осталось у меня в желудке после вчерашней «пьянки», начало исторгаться наружу. Проблевавшись, я опять сел на песок, прислонился спиной к пальме.
«Алкогольное отравление. Газировка с водкой. Вот я дурак!» – только подумал про спиртное, и меня снова стошнило.
На часах было шесть утра. Когда лучи солнца упали на мое тело, вернулось жжение. Я осмотрел грудь и пузо. Обгоревшая кожа, на все еще красном теле, отслаивалась и шелушилась. Боюсь, даже представить, что творилось на спине! Я решил не медлить, пока солнце только встаёт, и продолжить путь, но тут же меня осенило: «Вот я идиот! Надо к самолету идти срочно! Может там есть выжившие. Может там люди нуждаются в моей помощи, а я тут… напиваюсь, как скотина последняя…»
Тут же я двинулся в чащу леса. Сошел с песка на твердую почву. Ноги заныли. Сделал всего пару шагов, и понял, что с такими ступнями, далеко по земле мне не пройти. Нужна была обувь. Вернувшись, к месту, где меня выбросил океан, я принялся вытаскивать все чемоданы, которые только мог обнаружить в песке. Собрал их в огромную кучу ближе к лесу и начал вскрывать, в надежде добыть что-то полезное. Нож «мульти-инструмент», который нашел вчера, значительно облегчил мне задачу. Знаете, что лежало в первом же багаже? Бутылка двенадцатилетнего коньяка. Страна дураков и алкашей, что тут скажешь… Во втором же вскрытом чемодане, нашлись легкая, осенняя ветровка и шлепанцы сорок второго размера. В третьем кепка «NewYork» и крем от загара. Все то, что мне было необходимо. Я накинул куртку, предварительно намазав все тело кремом, взял шлепки, оперся на трость и поковылял к лесу.
Впереди, за лесом пальм, была высокая гора. В высоту метров двести. Чуть правее – пригорок. Небольшой, по сравнению с горой. Он хорошо просматривался даже с берега. На пригорке ничего не росло, кроме травы – большая зеленая поляна. Как раз за нее и падал самолет. С каждым шагом идти становилось все сложнее. Я не ел и не пил воды уже двенадцать часов. Добавьте к этому аномальную жару, больные ноги, и отравление, которое только усиливалось. Все тело дрожало, будто от холода, но пот, который с меня лился литрами, доказывал совершенно обратное. В какой-то момент, нога зацепилась за корягу, и я упал на колени. Трость сломалась. Прошел я, к тому моменту, уже где-то половину пути, но дальше двигаться было невозможно. Взял бы я с собой воды, поел бы перед отходом. Может и получше бы мне стало. Я явно переоценил свои силы. Это всё-таки не прогулка по натоптанной тропинке в парке. Со здоровыми ногами, и в ботинках. Но это еще что! Вот комары, размером с мизинец, которых в чаще оказалось пруд пруди, меня действительно пугали. Малярию не хватало еще подцепить здесь. Добраться бы назад, к берегу. А еще пугало, то, что лес был полностью диким. Действительно, ни одной тропинки. Густая трава по пояс. Удивительно, что на змею какую-нибудь не наступил.
Только я решил приподняться, как что-то сильно сдавилось в груди. Меня всего сковало, и я рухнул лицом в землю. Это был приступ. Самый сильный за последнее время. Я даже не мог пошевелиться. Минут пятнадцать меня било в конвульсиях. Потом немного отпустило, я смог засунуть руку в карман штанов (внезапно вспомнил про телефон). Вытащил мобильник, и он чудным образом включился. Не знаю, как его не залило водой, но, видимо, за все это время, он успел просушиться. Открылся экран разблокировки. Музыку можно было включить, не вбивая пароль, нужно было лишь нажать на «проигрывать». Большой палец ткнул один раз, второй, третий, сенсор никак не реагировал. Лицо еще сильнее покраснело, приступ начал сопровождаться удушьем. Я не мог нормально вздохнуть.
Я увидел кого-то. Валяясь там, лицом в грязи, на волоске от смерти, я заметил фигуру в пиджаке. Человек приближался. Я слышал, как его туфли сминали траву, ломали мелкие ветки. И шел он так тихо, не спеша. Изо всех сил я звал на помощь, но он и не думал торопиться. Наконец, музыка заиграла. Когда меня отпустило, незнакомца рядом уже не было. Я несколько раз позвал, но никто не откликнулся. Тогда я подумал, что все это мне просто привиделось…
IV
Мне пришлось научиться сдерживать страх. Ведь, когда я боялся – начинались приступы. Как мне казалось, я окончательно уничтожил в себе это чувство, а вместе с ним и все остальные. Это как злокачественная опухоль. Пока не трогаешь – всё относительно нормально. Но стоит ее вырезать, как зачастую поражение переходит уже на весь организм.
За эту неделю, я убедился в обратном. Все же бывают моменты, когда эмоции берут верх. Из памяти все никак не выходил образ того человека. Черный пиджак, белая рубашка, галстук. Но вот лицо… Его я не разглядел. Все так расплывалось, словно голова его пряталась в тумане.
Спасатели все не появлялись. С момента крушения я еще не увидел ни одного корабля в море, ни единого самолета в небе. За четыре дня мне удалось разобрать полностью весь багаж, который выбросило на берег. Нашел пачку пальчиковых батареек (12 штук), электробритву, кучу проводов, зарядок, переходников. Одежда, лекарства, даже немного питьевой воды с едой все же нашлось. Какой-то идиот вез с собой шестнадцать бутылок пива. Может даже и больше, половина разбилась. Бутылка мартини, водки, коньяка и виски – все спиртное я спрятал подальше. Еще нашел переносное радио и пару раций. Радио пришлось разобрать и просушить на солнце. Оно работало на батарейках, удивительно вообще, что этим раритетом еще кто-то пользовался. Приемник был не большим, но круглым и увесистым, с кассетником. С двумя сабвуферами, и длинной, выдвижной антенной. Рации же оказались походными, били километров на десять. Обе штуки прекрасно работали, но поймать чей-то сигнал мне не удавалось. Отойдя подальше от берега, где меньше песка, я обустроил себе «жилище». Меж двумя пальмами положил третью и навалил с обеих сторон пальмовых листьев. Три ствола удалось скрепить ремнями и резинками от трусов (нижнего белья у меня была целая куча). Вот такой вот шалаш получился. Внутри постелил флисовый плед и сделал себе подушку (набил оторванный рукав куртки носками с майками).
Находился я точно вдали от цивилизации, это было понятно. Может, где-нибудь на Кубе? На самом отдаленном ее берегу. Идти искать город, без хороших запасов воды и еды, было бы самоубийством. Сегодня, я намеревался провести экспедицию, хотя бы до упавшего самолета. Ноги более или менее зажили, но ходил я все еще с тростью. Нашел какой-то обломок в виде полой стальной трубы. Согнул один ее конец камнем – получилась ручка.
Заряда в телефоне оставалось три процента. Сколько бы я не пытался звонить кому-либо, писать сообщения – толку ноль. Связи не было. Если бы мне удалось залезть на гору, может, и поймал бы сигнал. Но без снаряжения и с травмами, карабкаться – дохлый номер. А аккумулятор разряжался.
Я сидел на том самом пирсе, свесив ноги в воду. Периодически поглядывал то на телефон в руках, то вперед, на голубой горизонт. Свист ветра в ушах и звуки волн без слов, будто нашёптывали мне, насколько же я здесь одинок. Взгляд был прикован к значку «нет связи» в надежде, что что-то изменится.
Уже неделя без женщины, да вообще без кого-либо.… Еще один личный рекорд побит. Пока глазел в экран, вспомнилась мне тут одна история, все из того же разряда…
Иногда глядишь на этих «успешных» дядечек, офисных клерков, менеджеров, которые всю жизнь отдали своей профессии. Смотришь, и понимаешь, что бабки-то они научились грести лопатами, а вот такому банальному общению с девушками – нет. Я знаю это, потому что сам своего рода из «этих», из «успешных». Но, вот, с противоположным полом никогда не было трудностей. Может быть это дар? С каждым днем все больше убеждаюсь в этом.
Пришел я как-то раз в кафе. За соседним столиком – девочка. Красивая, нарядная, накрашенная. И сидит напротив «качок» в пиджачке. Мышцы нарастил, оделся дорого. Еще и с увесистым таким бумажником. Что-то рассказывает, рассказывает. А она не слушает его. Не интересно ей. Лицо поникшее, грустное. Наверное, думает: «И к этому идиоту я три часа собиралась на свидание». Но самое интересное, что именно эту парочку, я раза три уже встречал в том самом заведении. Третье свидание, а он все рассказывает ей, как отдохнул тогда, на Ялте, в две тысячи восьмом.
Вы знаете, как общаются девушки? Это постоянно эмоции, жесты, энергетика. А как мужчины? Раз в две минуты словом перекинутся, и дальше в тарелку пустую смотреть. Так вот, тот персонаж, как раз, так и общался. В корне неверный подход. Разговаривал, будто со своим корешем Лёхой, из соседнего подъезда. В выражениях не стеснялся, да еще и растягивал свои истории так нудно. Будто придумать больше ничего не мог, о чем завести беседу. Никакой энергетики, кулаки крепко сжаты и лежат на столешнице. Даже я, тогда, за соседним столиком, умирал от скуки. Очевидно, что он ей дико нравился, если она, уже в какой раз приходит выслушивать его бред. Но вот почему? Женщины… Я одновременно знаю их, и не понимаю вовсе. И, ведь, если я такой «одаренный», то, как же быть остальным?
Хочется подойти, иной раз и сказать: «Мужик, она, к тебе идиоту, уже третий раз, вся такая красивая приходит. И не просто так. Руки в ноги, и веди ее к себе! Как же ты не понимаешь, баран?». Ну, доходит даже и до этого. Когда она удаляется в дамскую комнату, там, или покурить. Подсаживаюсь, спрашиваю, и все как один: «А если не захочет, буду же дураком выглядеть», «Так вроде все нормально было. Я рассказывал – она слушала», «Если не интересно было, то сразу и сказала бы, и не слушала бы вовсе».
Моча в голову ударяет, или, может быть, что-то другое, не знаю. Как можно не замечать очевидного? Скорее всего, отказа боятся. Не верю я, что можно быть настолько глупыми.
Экран смартфона погас совсем, и в отражении, показалась моя сильно отросшая борода. Электробритвой не мог воспользоваться по понятным причинам, но вместе с ней нашел пену для бритья. Странно, почему не было станков. Взяв сумку, я сошел с пирса, и направился в лес.
***
«Добрался! Наконец, дошел!» – этот «поход», сильно меня истощил. Я взглянул на часы. Было семь вечера.
Издали этот «бугорок» не представлялся настолько огромным. С больными ногами я не мог одолеть подъем в двадцать градусов. Если бы я вскарабкался на холм, то сократил бы время пути часа на два. Я сел на землю, прислонился к пальме. Вокруг трава вся выжжена, а метрах в пятидесяти поломанные кроны деревьев. Значит, где-то через сотню метров должен быть самолет. Через плечо у меня висела добротная походная сумка. Эта барсетка, которую я нашел в одном из чемоданов, очень сильно мне пригодилась. В нее можно было положить абсолютно все: нож, зажигалку, воду, чипсы. Пачка чипсов, и половина пластиковой бутылки воды, кстати, были моей последней едой.
Закончив трапезу, я облокотился на железную трость, встал, и направился к лайнеру. Найти его было не сложно. Вокруг места падения выгорело все, в радиусе двухсот метров. Если бы не дождь, в тот день, пламя могло дойти и до меня. Оно могло полностью отрезать мне все выходы в лес с берега на несколько дней. Может быть, такой расклад был бы и к лучшему. Может, это привлекло бы лесную охрану, или, хоть кого-нибудь, в эту чертову глушь!
Проклятые комары, заедали до смерти. Они прокусывали даже ветровку с капюшоном, лезли мне прямо в лицо, закрывая обзор. Я специально закрыл одеждой все участки тела от этих голодных, жужжащих тварей. Но запах куртки, мокрой от моего пота, воспринимался ими как приглашение на званый ужин.
Дойдя до места, я обомлел. Пламя было такое жаркое, что в некоторых местах расплавило титановую основу Боинга. Люди испепелились в прах. Не было даже обугленных костей – сгорело все. Осталась лишь кабина, которую оторвало при посадке. Она откатилась чуток вперед, но пламя добралось и туда. Припасы, которые я так надеялся здесь найти, сгорели. Выживших не было.
«Нет, нет, нет.… Только не сейчас!» – в груди опять сжалось. По перепонкам что-то задолбило. Это было похоже на звук выхлопной системы автомобиля. Только без глушителя на конце трубы. Ноги подкосились, я упал.
Приступ был не такой сильный, как четырьмя днями ранее. Но вот музыки у меня больше не было. Надо было как-то самому себя успокаивать. Все, чему я научился у психологов по этому поводу – глубоко дышать и вспоминать о каком-нибудь отдыхе. На пляже, например. Ага, вспомнил тут один! В глазах потемнело, стало еще хуже.
Человек в пиджаке вышел из-за оторванной кабины и направился прямо ко мне. Он просто шел, и шел, шаг за шагом. По выжженной земле, по обломкам. Эта медлительная его походка, сразу дала мне понять, что тут что-то не так. Я схватил трость и направился в противоположную сторону. Прошел всего метров двадцать – опять вижу его. Незнакомец появился впереди, вышел из-за обугленного ствола дерева. Как он там оказался? Только что он был позади меня! Я бросил стальную палку в него, и со всех ног побежал прочь.
Уже смеркалось, на часах было девять вечера. Убежал я примерно на километр вглубь леса. Затем, остановился, чтобы перевести дух. Ткань, намотанная на ступни, стала красной. Раны закровоточили. Только думал, что оторвался, как послышались шаги по траве. Потом треск ветки, и снова шаги. Спокойные, решительные, непоколебимые. Они становились все ближе и ближе.
Всю ночь я бегал по лесу от этого человека, и как только останавливался, он меня нагонял. Не знаю, как это получалось, ведь я бежал гораздо быстрее. Где-то в три утра, я, наконец, выбежал на берег. Подумал, что заплутал, потому как бежал я от пляжа, а вернулся снова к нему. Но когда обернулся назад, мои опасения подтвердились. В первых лучах малинового рассвета я увидел ту самую, высокую гору, только с другой стороны. И «бугорок», который был теперь слева. Я находился на острове.
Часть вторая
I
Диспетчер! Вызываю группу захвата! Темно-синий фингал под глазом, бровь разбита. Я гнался за преступником по лестнице многоэтажного дома. Спятивший ублюдок, во время домашней ссоры, хладнокровно зарезал свою жену и дочь, расчленил тела, выбросил в озеро. Я действовал скрытно, без подкрепления. Это был чертовски смекалистый псих. Пару раз, он уже срывался с крючка, чуял что-то неладное. Сегодня все должно было быть иначе. По горячим следам, я выследил убийцу. Два дня назад, ему не хватило на пачку сигарет в супермаркете, и он решил ее просто забрать. Ну, и кассу заодно ограбить.
Я выслеживал его на патрульной машине от самого дома. Когда же убийца свернул во дворы, взвесив все за и против, я решил брать его прямо здесь и сейчас, но явно переоценил свои силы.
Рука у него оказалась тяжёлая. Вырубил меня четким нокаутом прямо в дверях хозяйственного магазина. Армейскими кирзачами засандалил два раза по лицу, и рванул в ближайшую многоэтажку. Расследование покажет, что на протяжении месяца, он закупался всем необходимым в разных хозмагах, варил взрывчатку. Бог его знает, сколько еще было бы жертв, если бы бомба сработала в каком-нибудь из ближайших торговых центров.
– Повторите, – пробурчали из рации, закрепленной на плече бронежилета.
– Черемушкинская, дом двадцать пять. Спецназ сюда, срочно!
Три выстрела сверху, прямо на следующем пролете. Когда поднялся, увидел на полу, в красной луже, захлёбывающегося своей же кровью мужчину. Неудачно вышел покурить.
– Подозреваемый вооружен! У него есть оружие! Имеются пострадавшие, пришлите медиков! – я достал из кобуры табельный, передернул затвор.
Уже тринадцатый этаж, а я все гнался, и гнался за ним. На предпоследнем пролете, душераздирающе закричала девушка. Я собрался с силами, и стал подниматься еще быстрее, перешагивая сразу через две ступени. Глухие залпы долбанули по перепонкам. Пара вспышек отразилась бликами на стенах. Раздался неприятный, пронзительный звон рикошета. Грохот в закрытом пространстве пугал, и после каждого выстрела, тело непроизвольно вздрагивало. Пустые гильзы, звеня, падали на бетонный пол, скатывались по ступеням вниз, прямо мне под ноги.
Захар Кузнецов – преступник, выстрелом сорвал замок с двери, ведущей на крышу. Он взял в заложники молодую девушку.
– Я убью ее! Убью! – Захар понял, что больше путей отхода нет. Он подошел к краю крыши. Прикрылся девушкой, и держал дуло пистолета у ее виска. – Дай мне уйти, и она не пострадает!
Я выставил свой «Макаров» вперед, и маленькими шагами, подходил ближе.
– Захар, без глупостей!
– Еще шаг и я убью ее! – он с силой упер дуло в висок заложнице.
Девушка зарыдала. Она посмотрела на меня с надеждой в глазах, и тихо, дабы лишний раз не выводить из себя преступника, произнесла:
– Прошу, п-п-помогите…
– Захар отпусти заложника!
– Отпущу, как только ты оружие опустишь!
Я прекрасно знал этого человека. Времени было много изучить его «биографию». Бывший десантник. Мотал срок за дезертирство семь лет, вышел год назад. За решеткой, наверное, окончательно и потерял рассудок. Забыл, что у него есть жена с дочкой. Вернее, были… На этой почве, и убил их. Диссоциативная амнезия и мегаломания, как предположат врачи. Добавьте к этому десять лет службы в армии, где учат убивать не задумываясь. Это я знал, потому что сам служил. Такое забыть сложно… А еще знал, что опусти я оружие, и псих, хладнокровно застрелит нас обоих.
– Ты не понимаешь! – Захар, с широкой улыбкой, начал нести откровенную чушь. – Я уже близок! Ха-ха. Я уже близок к влиянию на все человечество! И я не позволю.… Не позволю, чтобы какая-то мелюзга в погонах меня остановила!
«Нужно успокоиться. И заблокировать в себе эмоции, это я умею» – голова закружилась, а в груди начало сжиматься. Никто в отделе и не догадывался о моей болезни.
Отец позаботился, чтобы при поступлении в школу полиции, при медосмотре не вскрылось ничего «лишнего». Хотел вырастить из меня мужчину. Будто служба в армии и полиции, научит меня больше вырабатывать тестостерона в кровь. Этот факт цинично игнорировать, но психов на той крыше, точно было на одного больше.
Глубокий вдох, затем выдох. Палец нажал на кнопку сброса магазина, и обойма упала на черный гудрон. Оружие было разряжено. Левую руку я выставил вперед, разжав пальцы, убеждал Захара успокоиться. В правой все еще находился пистолет. Я убрал взгляд с мушки, но ладонь с оружием не опускал.
– Все хорошо, Захар. Я безоружен. Теперь и ты выполни то, о чем я тебя прошу.
Ублюдок ехидно улыбнулся, показались его железные вставные зубы. Он направил свой ствол на меня. Девушку же взял за волосы, и тоже швырнул в мою сторону, хотел отвлечь.
Я нажал на спусковой крючок, и метким выстрелом промеж глаз, выбил всю дрянь из мозгов кретина. Одного боеприпаса, который находился в патроннике, с лихвой хватило на это дело. Теперь, все на что Захар мог оказать влияние – это желтый Volkswagen, припаркованный у третьего подъезда. Надеюсь, машина была застрахована.
Повышение. В свои двадцать три – уже лейтенант, хоть и младший. Но звездочки на погонах меня не удержали на службе.
Убить человека! Пускай, даже такого. Он, ведь, был психически больным, возможно, как и я. Этот инцидент стал точкой невозврата, и я решил уйти в отставку.
Написал заявление на увольнение, вышел из кабинета, направился к начальнику. Когда проходил по первому этажу, мимо главного входа, в отделение зашла та самая «заложница». Сразу узнал ее, такую забыть сложно. В пакете принесла тортик. Сама испекла.
Времени поблагодарить на крыше, не было, скорая госпитализировала девушку в шоковом состоянии, поэтому она решила прийти сейчас. Так мы и познакомились с Дашей.
Думал, она будет очередной «девушкой на ночь». Однако, эта рыжая красотка, все же чем-то меня зацепила. Не просто зацепила, она по-настоящему дополняла меня. Такая жизнерадостная, красивая, амбициозная. Даша, буквально разбавляла собой мой черствый, скучный характер. В своей жизни никогда не встречал подобных людей (не зависимо от пола). Очень жаль, что я осознаю это все только сейчас. На этом гребаном острове! За сотни, а может, и тысячи километров от нее, без возможности даже услышать ее голос…
