Кирилл Ликов
Синдром Кассандры
Был вечер воскресенья, когда зазвонивший телефон отвлек девушку от любимого и единственного почти вечернего занятия – от чтения книг. Еще одним занятием, которое было доступно Зое в это время, был просмотр сериалов вместе с мамой, но она была сейчас в гостях у подруги по студенческим временам.
– Алло.
– Это Волошина Зоя Николаевна?
– Да, это я.
– Понимаете, какое дело, – хрипел в трубку мужской голос, – ваша мама попала в автомобильную аварию.
– Где она? Что с ней? Куда ехать?
– Ехать никуда не надо. По крайней мере, сегодня. Ваша мама умерла.
Трубка стала горячей, как сковородка в пекле, зрение и слух почему-то сходили с ума. Ничего не было видно через потоки какой-то прозрачной жидкости, на губах непонятно почему чувствовался солоноватый вкус, а в уши долбил отчаянный рев с криком.
А в трубке слышалось:
– Приношу свои соболезнования, мы перезвоним завтра и скажем, как до нас добраться.
Три дня прошли в реве, хождениях по инстанциям, выбивании места на кладбище и всех прочих сопутствующих мероприятий. Друзья не помогали по причине их отсутствия, немногочисленные родственники отозвались на просьбу помочь, но в большинстве исключительно звонком с соболезнованиями.
Только после поминок, войдя в опустевшую квартиру, Зоя поняла, что осталась совершенно одна. Ни друзей, ни близких родственников, ни мужа, ни детей, нет даже нормальной работы и коллег, которые могли бы хоть как-то поддержать и утешить.
Звонок звенел довольно долго, пока девушка нашла в себе силы поднять трубку.
– Алло.
– Прости, девочка, я только что узнала о случившемся, – голос Альберты Димоновны был взволнованным. – Приношу мои соболезнования, помощь какая-нибудь требуется?
– Нет. Уже ничего не требуется.
– Тогда, девочка, напомню свой совет, таким, как ты, в этом мире выжить очень трудно. Новолуние завтра.
– Спасибо, тетя Альберта, но я постараюсь выжить здесь.
– Решай сама, это только твой выбор, но, что бы ты сейчас ни выбрала, ко мне за помощью обратиться можешь всегда. Ладно, прости, что в такую минуту лезу с нравоучениями и какими-то глупыми советами. Если что, обязательно звони.
– Хорошо. До свидания.
Зоя ходила по пустой квартире, как привидение, то включая телевизор и другую бытовую технику, то выключая. Делать совершенно ничего не хотелось. Хотелось только лечь и зареветь. Зря говорят, что от слез легче становится. Ничего подобного. Сколько б она за последние дни ни плакала, легче все равно не становилось. Говорят, работа помогает забыться, но не было ее.
«А почему бы и нет? – вдруг подумала девушка. – Хуже уже явно не будет. Если и вранье это все, то хоть проветрюсь на улице».
Поздним вечером следующего дня она вышла на улицу и направилась к собору святого Патрика.
Сей собор был построен чуть ли не сразу же вместе с городом. Легенды утверждали, что места до появления города и этого собора тут были дикими, странными и, как многие сейчас скажут, аномальными. Люди пропадали часто, всякие чудеса творились, чудовища и нечисть обитала. Собор поддерживал эти легенды своим видом. Создан он был в мрачном готическом стиле с усиленными стенами и глубоким рвом. И, что интересно, во время имперской войны в Вертепске ни одно здание бомбежки не обошли, а вот собор обходили, за пределы рва ни один снаряд не упал, ни одна пуля не пролетела, ни один вражеский солдат не зашел. Заговоренный как будто этот храм был. После имперской, в дни повальной индустриализации, капитализации и инвентаризации забылись все легенды и предрассудки, и возле собора святого Патрика были воздвигнуты жилые микрорайоны и другие постройки. Даже станцию метро сделали и назвали в честь собора: «Патриковская».
Зоя стояла и смотрела на величественные стены собора. Горгульи, зеленые человечки и другие статуи в свете зарождающейся луны казались живыми, а точнее оживающими.
– Ну, что? – спросила себя Зоя. – Скажем «крекс-пекс-фекс»? – и попыталась сказать это, но изо рта против воли донеслось: – Во имя Светлейшего. Амэн.
Зоя чуть не подпрыгнула на месте от своих же слов, но, быстро взяв себя в руки, огляделась. Вокруг ничего не изменилось. Та же улица, тот же собор, те же горгульи на стенах.
