Кирилл Ликов
Пастырь штрафбата
Я боялся. Честно, боялся. Тяжело не бояться, когда рядом с тобой вырастают такие животные, способные разорвать тебя на ходу одним щелканьем пасти, не заметив этого. Я боялся, но в то же время восхищался. Восхищался их неимоверной грацией, силой, ловкостью и точностью движений. Восхищался краснеющими глазами, что полны были решимости и жажды, азарта и уверенности. В этих зверях было чем восхищаться.
Беда всех служб мира того времени, борющихся с диверсантами, заключалась во мнении, что борются они исключительно против людей. Даже постовые на вышках и дозорные в окопах сначала не предали значения несущейся на них стае то ли волков, то ли собак. Вдруг это бездомные собаки в поисках пропитания? Ничему-то нас жизнь не учит. Еще недавно их коллеги падали от бешеной атаки этих существ, а сегодня они, улыбаясь во всю ширь их фирменной альянсерской улыбки, визжат что-то на подобии: Бобик, спляши, сардельку дам.
Волколаки пронеслись мимо, не останавливаясь, искривив их выражения лиц предсмертным оскалом ужаса. Я старался не вылезать высоко из окопа, дабы нарочно не подставляться, но зрение мое было приковано не столько к наблюдению диспозиции вокруг, сколько на пир безжалостных оборотней в центре обороны врага. Мне даже на миг стало жалко противников. Они пешки и не знают против кого сейчас воюют. Они палят по зверям, но от шкур отскакивают их слабые пули, поражая рикошетом тех, с кем они воюют плечом к плечу. Но слабость была не долгая, ибо сразу вспомнились картинки военнопленных, украшенных последствиями нечеловеческих пыток, полностью разрушенные города, стертые с лица земли и сожженные дотла деревни. Не мы к ним на землю пришли, они к нам. А захватчикам на имперской земле легко помирать никогда не доводилось.
За размышлениями я пропустил тот момент, когда стая пересекла рубеж третьего вражеского бруствера. Я быстро поднял рожок и что есть мочи дунул в него. Стая тут же развернулась в обратную сторону, и я уже обрадовано готовился их встречать, как Старый издал вой, вследствие которого, вся стая кроме двух волков нырнула в уже очищенный от врага окоп.
Двое зверей, подлетев к месту старой дислокации, где я и находился, схватили зубами как можно больше вещей и ринулись обратно. Точнее ринулся один, а второй медленно подошел ко мне и начал тыкать меня ниже поясницы носом, подталкивая из окопа. Что я и сделал. Потом он показал мне, что нужно ползти и, дождавшись от меня нужных ему действий, рванул за первым с вещами в зубах.
Время тянулось, спокойно. То альянсеры нас пытались атаковать, то мы жучили им хвост, объясняя на деле, с кем они столкнулись. Я начал привыкать к своему новому статусу, подружился со всеми, перестал любоваться красотой и смертоносностью своих бойцов. Но в один прекрасный день, все изменилось.
– Разведка, тебе пакет от начальства.
Пакет гласил, что мы должны, несмотря ни на что, взять «Змеиное ущелье». Это ущелье располагалось к тому времени почти прямо перед нами и взять его одним нашим взводом не представлялось возможным, даже со всеми возможностями моих подопечных. Все ущелье простреливалось из тяжелых орудий, в коих альянсеры дефицита не знали. Шкура волколаков конечно во много раз толще, чем лучшие виды человеческой защитной экипировки, но и она не выдержит прямого попадания снарядом. А именно так, скорее всего и будет обороняться враг, уже успевший понять, с чем они имеют дело.
– Старый! – позвал я.
– Что тебе, Разведка?
– Тут приказ от начальства, посоветоваться хочу.
Старый быстро прочитал послание.
– А почему срок не указан?
– Старая военная хитрость, – ухмыльнулся я, – если не указан срок, то это означает, что нам на все про все отпущено не более двадцати четырех часов.
– Не густо.
– Не то, что не густо, это почти самоубийственно.
– Не плачь Разведка, пошли лучше посмотрим диспозицию и решим, что будем делать.
– А что ее смотреть то? Вон она как на ладони почти. Смотри, не хочу.
– Пошли, пошли. Отсюда видно конечно хорошо, но не все.
Мы пробрались к началу ущелья.
– И, что ты тут увидеть пожелал? Нас тут снарядами закидают, так что мама не горюй.
– Не ссать, товарищ лейтенант, ночью у них меткость снизится, и попадать будут меньше.
– Да им целиться не нужно. Они просто по площадям бить будут и все.
– С площадями проще. Мы не люди, нас осколками сильно не завалишь.
– Да…
– А вот это не есть хорошо, – оборвал меня Старый.
– Не пить тоже хорошо, – съязвил в ответ я.
Старый встал во весь рост и посмотрел куда-то на кручу ущелья. На противоположенной стороне стоял офицер полиции альянса. В черном кожаном плаще, в отбитой на манер "аэродром" черной фуражке, с одним серебряным погоном на левом плече.
– Да не ожидал…
– Что ты, Старый, не ожидал?
– Видишь фигуру?
– Вижу и что? Ты никак альянсерских офицеров стал бояться?
– Дурак ты, Разведка, если я кого-то и боюсь, то это явно не людей.
– Ты хочешь сказать, что это не человек?
– Познакомься с нашим противником, – сказал Старый и резко поднял меня на ноги на бруствер рядом с собой.
Офицер альянсерской полиции стоял уже перед нами.
– Высший вампир, командующий специальной бригадой полиции, барон Латен Кровавый.
– Рад видеть тебя, старый враг, – улыбнулся офицер, обнажая длинные клыки, – смотрю, ты не меняешься, все так же с человечками дружишь, да их интересы защищаешь.
– Да и ты смотрю, все так же воюешь за тех, кто сильнее.
– Такова жизнь, – улыбнулся Латен. – Будем играть в прятки, или просто сойдемся в поле без человечков.
– Сойдемся, – кивнул Старый.
– Полночь сойдет?
– Легко.
– Тогда до встречи, – кивнул Латен и исчез.
– И так, полночь, – сказал Старый и дальше молчал прямо до самых наших окоп. Потом, он провел быстрое совещание и скрылся в своей палатке.
Оборотни готовились к атаке основательно. Кто мазал себя глиной и всякими зловониями, кто чертил на своем теле витиеватые, причудливые узоры, кто-то набирался энергии, стоя впритирку с деревьями. Я ни разу до этого не видел настолько серьезных и напряженных лиц, как сегодня.
– Без десяти полночь. Все готовы?
Старшина был намазан какой-то дрянью, от него разило серой и жаром. Тело как будто подсвечивалось изнутри и на поверхность из внутренних сфер организма лезли рисунки, напоминающие татуировки. Я не раз видел Старейшину обнаженным, но это были краткие мгновения его превращений, сейчас же я мог удостовериться, что хоть вожака и зовут Старый, но телу его мог позавидовать любой атлет мира.
– Разведка!
– Да, Старый?
– Отойдем поговорить.
Мы вошли в блиндаж.
– Что хотел, Старый?
– Спасибо тебе майор, ты был хорошим пастырем.
– Почему – был?
– Это наш последний рывок. Если мы проиграем, то все поляжем в этом ущелье. Вампиры берут в плен только людей. Если выиграем, то будем прорываться в леса, ибо отдадим все силы на поле и оборот в человеческое тело обратно, просто прикончит нас. Так что рожок тебе больше не нужен, отдай его мне.
Я протянул ему рожок, он взял его в руку, подержал секунды две и со словами, – устал я, майор, очень устал, – хрустнул рожок на пополам.
– Твоя задача, Разведка, смотреть на бой, но как можно из более безопасного места, и сообщить его исход руководству. Понятно?
Я кивнул. Говорить ничего не хотелось, да и не моглось.
– Прощаться не будем, – сказал он, и вышел к стае.
– Что будете делать парни, если я вам скажу, что вы умрете сегодняшней ночью?
– Биться! – ответила хором стая. – Мы заберем с собой как можно больше врагов!
– А если я скажу вам, что вы обязательно выживите?
– Биться! И умертвим как можно больше врагов!
– Так слушайте, сыны мои! Вы или умрете, или выживите!
