Кирилл Ликов
Пастырь штрафбата
Приказ повторять не понадобилось, ибо исполнять его начали сразу и беспрекословно.
– Старый. Вас так называют?
– Да хоть горшком назови, только в печь не ставь, – улыбнулся старшина.
– Старый, а вы уверены, что я все-таки смогу руководить вашими бойцами? Вас то они слушаются и уважают, а меня видят впервые. Это же не простые солдаты, что по уставу живут и соблюдают субординацию чинов. Я понимаю, они просто так меня слушать не будут.
– Вот сегодня вечером и покажешь себя, а там видно будет. Во время затишья я тебе помогать буду этой сворой управлять, а в боевых действиях сам должен будешь понимать, когда охолонуть стаю. Как увидишь что увлеклись, то и свисти в рожок, но не ранее, ребята, если их рано остеречь, сильно потом ругаются.
– А почему вам-то не остаться пастырем? – не унимался я. – Вы, по-моему, отлично справляетесь с обязанностями, и парни вас уважают.
– Да не пастырь я. Вожак, да, но не пастырь. Уж больно хочется с ними в атаку кувыркнуться, а когда кровь вижу, то еле с собой справляюсь. Ладно, лейтенант, хватит лясы точить, пошли мясца на зуб попробуем.
Мясо все жевали молча, исключая только лишь нас со старшиной и еще нескольких молодых парней. Назвать их оборотнями, или волколаками, когда они были в человечьем обличии, у меня язык не поворачивался.
– Старый, – обратился я к старшине, не столько желая заполучить его благосклонность, сколько почитая пословицу про монастырь и свой устав, – если я что-то помню в легендах про вас, то вы должны питаться исключительно свежим мясом, без термической обработки и мясо это должно быть человеческим.
– Ну, это в идеале. Сейчас война и мы на поле боя, тут не до деликатесов. Человеческое мясо вкуснее всего, это факт, и свежее оно в глотку идет намного приятней. Но посуди сам, что будет с нашим взводом, когда придет внезапная проверка, а тут цельный взвод сидит и глодает руки и ноги альянсеров в чистом виде? Вы же, люди, тоже в мирное время не такую дрянь, как сейчас ели. Вот и приходится есть что поймаем, то оленину, то говядину и свинину, а то и грызунов жрем. Всякое бывает.
– А можно не скромный вопрос? Точнее два.
– Хоть сто. Если я смогу на них ответить естественно. Но, прошу не нужно спрашивать, не скушал ли я когда-то вашего родственника. Ибо когда я в личине зверя, то имен не спрашиваю и лиц не запоминаю, а когда в человеческой, меня на место преступления как-то не тянет и на выяснения кем была моя жертва тоже.
– Да нет, – улыбнулся я, зная, что ближайшие родственники от зубов зверей не умирали, – я хотел спросить, что вас привело в имперскую гвардию и почему именно штрафбат?
– Привело то же самое, что и вас. Долг родину защищать от супостата. А штрафбат, потому что нам так выгоднее воевать. Многие из наших и подобных нам служат в разведке еще, или партизанами ползают. Нам нужно, чтоб за нами глаза лишние не смотрели, а это возможно только или в разведке, или тут, или в партизанском ополчении.
Я вспомнил ребят из разведроты соседнего полка. Там один взвод был копия этого. Все тоже бородатые, замкнутые.
– А вас действительно только серебром убить можно? А чеснок на вас влияет?
– Чеснок на нас так же влияет, как и на вас. Чеснок есть и дикорастущий. Сами понимаете, если бы мы его боялись, грош цена бы нам была, как охотникам. Запах у него сильный, нюх забивает, это да, но не более того. Серебро же является для нас ядовитой субстанцией, но не такой уж опасной, как это описывают в литературе. Тут дело сложнее. Если вас укусит змея за ногу, то яд можно остановить или извлечь, а вот если прямо в сердце, или в мозг, то тут явно прослеживается летальный конец. Тоже и у нас с серебром. Только учитывайте, что серебряные пули изготовить намного проще, чем сделать, так чтоб змея укусила прямо в сердце.
– То есть, если вам попасть серебром в ногу, вы не умрете?
– Если успею устранить яд из раны, то нет.
– А обычным оружием вас убить можно?
– Можно, но только разрушительная сила у этого оружия должна быть побольше. От ваших винтовок и автоматов, у нас только потом шкуры чешутся, но, если взять винтовку, приспособленную на слона, думаю, и наша шкура не выдержит. Бомбы, снаряды тоже могут причинить нам серьезный вред, но тут нужно или точное попадание, или бить в нужные места. Ибо если мы выживем, то все будет решать время, так как у нас огромные запасы организма по регенерации.
– Понятно. Еще вопрос можно?
– Естественно.
– А в чем, кроме дудения в рожок, будет моя участь, если я стану пастырем?
– Дудение в рожок – это самая главная ваша задача будет. И не думайте, что это очень легко. Вы смертный, и вас пока мы бежим, может легко убить шальной пулей, что приведет, сами понимаете, к одичанию стаи, а это не очень хорошо. Можно конечно было бы спрятаться от шальных, и не очень, пуль, но тогда вы не сможете наблюдать за стаей и вовремя осадить ее. В общем, на поле боя ваша задача не прятаться, но и не высовываться, остаться в живых и не проморгать то мгновение, когда вы будете нужны стае.
– Да, не легкую вы мне участь готовите, я то не неуязвимый как вы.
– А мы и не настаиваем. Хотите, идите к начальству и требуйте перевода в другой взвод. Не хотите, можете номинально командовать взводом, когда кто-то из начальства приезжает, а все остальное время сидеть спокойно в блиндаже.
– Не, так я не умею.
– Это я и понял, когда вас увидел, поэтому и предложил вам роль пастыря, ибо на что-то другое вы вряд ли бы согласились. Но хватит разговоров, вечереет, альянсеры сегодня больше не полезут, следовательно, можно начинать испытание.
– А в чем оно будет заключаться?
– Всему свое время, – улыбнулся старшина, и меня передернуло от его улыбки, слишком уж она была плотоядная.
– Ярый, Рудый, Черный и Лютый ко мне! – рявкнул старшина.
Сказать, что они прибежали на звук галопом, было бы явным приуменьшением их скорости.
– Ярый, ты будешь первым, Лютый – ты вторым, Черный будет третьим, Рудый – последним. Держать его буду я. Все понятно?
– Так точно, Старый.
– Тогда вольно, идите, готовьтесь.
Солдаты убежали с такой же примерно скоростью, что и прибежали.
– И ты тоже Разведка, – странно, но я не среагировал на то, что он перешел с «вы» на «ты», и честно говоря, принял его лидерство сразу и без вариантов, – готовься, сегодня для тебя ночь будет жаркой.
Поле за окопами было освещено шестью факелами, но, как и говорил Старый, со стороны альянса выстрелов не раздавалось.
Наверное, альянсеры были настолько напуганы недавним разгромом их атаки, что до сих пор хоронили павших и зализывали раны.
Меня вывели двое солдат на начало импровизированной дорожки, очерченной кострами. Передо мной стоял Ярый, а за ним на расстоянии десяти шагов Лютый. Оба были по пояс голыми, только Рыжий стоял без всего, а Лютый крутил меж пальцев нож. После них стоял Черный, медленно покачивая в руках автомат. За этими бойцами, стоял Старый, держа за загривок огромную зверюгу. Скорее всего, это был Рудый в звериной ипостаси.
– Твоя задача, Разведка, пройти сквозь всех, акромя меня, так как я тут только держу Рудого и ничего более, и взять лежащий за моей спиной рожок. Сможешь, будешь пастырем, нет, значит не судьба и у тебя есть два варианта, что я предлагал тебе ранее. Запомни, никаких поблажек тебе нет, все будут работать в полную силу, ибо лучше не пропустить к рожку смелого и сильного, чем пропустить труса и подлеца. Стая зависит от пастыря, как могучие конечности зависят от мозга. Убивать тебя никто не намерен, но вот покалечить могут. Первый – руками, второй – ножом, у третьего на все про все три патрона. Ну, а Рудый в тебе сейчас кроме еды ничего не видит. Готов? Или все-таки сразу откажешься?
