Кирилл Берендеев
Пришельцы. Сборник фантастики
– А в нем что?
Она покачала головой.
– Невозможно узнать. Как только мы попытались это сделать, страж и выбрался. Теперь, – она обернулась, – раскоп обесточен, видимо, после гибели одного из роботов, стражи готовятся отразить более масштабную атаку.
– А она будет? – поинтересовался я.
– Обязательно. Генерал Чжан не будет церемониться, когда узнает, что стражи не такие уж неуязвимые, как я говорила. В этом я действительно ошибалась.
– А что в капсуле, кроме нее самой, так интересует военных? – я перехватил инициативу у Артека.
– Да все, думаю. Материалы, принцип движения, вот это холодное оружие.
– Цикл Карно, – тут же отреагировал Артек. Елена обернулась непонимающе. – Я так понял, стражи используют тепловую машину, преобразующую тепло в работу и наоборот с идеальными или очень близкими к ним характеристиками. Почти вечный двигатель, – еще раз пояснил он, видя, что и Пророк остановился, пытаясь вызнать, о чем сейчас вообще говорит нахватавшийся за свою жизнь всего понемногу Артек. Собственно, за эти познания всего и вся, – пусть и неглубокие, но достаточные для того, чтоб вот так остановить группу и начать ей объяснять адиабатические и изотермические процессы идеального теплового двигателя в координатах температуры и энтропии, – его и прозвали Артеком. Сам говорил, что такое любопытство получил именно там, еще ребенком отдыхая в прославленном лагере. Тогда еще принадлежавшем Украине.
Теперь его сын тоже отправился на август в Артек. Уже принадлежавшей Украине. Такая вот пертурбация. России пришлось выбирать, чем жертвовать: новыми завоеваниями или старыми партнерами. Да, азиаты мы, но всегда смотрели с обожанием на Европу. А за любое обожание принято расплачиваться.
– Кто сейчас руководит раскопками? – перебив Артека, спросил майор. – Я имею в виду офицеров НОАК.
– Генерал-майор Чжан Юнь из штаба стратегической поддержки Южной зоны военного командования, – отчеканила полное звание и должность своего руководителя археолог.
– О, как. Даже не старший полковник.
– Его повысили в начале года за наш вклад в изучение денисовцев, – нахмурилась Елена. – Но вообще, генерал-майор из Южного флота. Специально направлен на раскоп, ведь он еще и залив контролирует. И спорные территории.
– Значит, не зря поставили, раз здесь все в его власти, – Пророк недовольно хмыкнул и сделав еще один шаг вперед, неожиданно замер, так и не ступив на асфальт шоссе, ведущего к поселку.
А через миг в лицо ударил сноп света из стоявшей возле стены кустарника бронемашины, и кто-то, кажется, находящийся возле нее, хриплым от волнения голосом, скомандовал:
– Стоять, руки вверх! Товарищ Хан, два шага влево, остальным бросить оружие. И снять костюмы. Медленно.
Послышался треск передергиваемых для убедительности затворов. Прожектор опустился чуть ниже, перестав слепить. Ничего не оставалось, как повиноваться.
Нас довольно шустро разоблачили, вплоть до майки и трусов, затем сковали пластиковыми наручниками, хорошо хоть, не заламывая руки, и посадили на борт грузовика. Елену немедленно отделили от нас, отправив к водителю. Китайцы торопливо сновали между нами, стараясь выполнить приказы полковника, командовавшего операцией по поимке диверсантов.
Когда нас погрузили, он подошел, внимательно вгляделся в лицо Пророка и буркнул.
– Как же вы, русские, нам надоели. То и дело лезете, будто вам до всего дело есть. И все на двух стульях стараетесь усидеть. И помогаете и гадите одновременно. Что, думаете, после такого вас уважать будут?
Мы молчали. Ни отвечать, ни что-то говорить после такого нежданного поворота, не хотелось. Видеть никого не хотелось. Особенно шустривших вокруг солдат, и не рядовых вовсе. Нас обыскивали, отбирали костюмы и оружие сплошь фельдфебели – словно, на всем острове возможно появляться только младшему командному составу НОАК. Я знал, что в китайской армии очень много руководства, но чтоб загонять даже на спорную территорию их в таком количестве… даже, непонятно, для чего. Ведь не спецназ, не элита сухопутных или морских сил. Обычные погоны ВМФ.
Вероятно, нас сразу отправят в Бэйхай и далее, в Чжанцзян, где находится штаб, и до недавнего времени протирал штаны, пока не свалилась такая удача, старший полковник, а теперь генерал-майор Чжан. С костюмами тоже понятно, будут разбирать по молекулам, пока не соберут что-то, хотя бы в принципе подобное. Интересно, как много времени у них на это уйдет? Года два-три или больше? Но стараться они будут изо всех сил. Как когда строили свою космическую программу, воруя или получая за бесценок наши образцы техники. Как когда вооружались, опять же, за наш счет. Заимствовали до последнего, пока младшая сестра могла хоть в чем-то пригодится. Теперь вот, обе стороны готовятся к решающей схватке.
– Шут, а ты прав, насчет Армагеддона, – вдруг произнес Артек. – Никакого сравнения между армиями. У Христа либо мученики, либо праведники, у нас, – он хмыкнул. – Лучшие армии за все времена. Вообще все армии.
– Ну, почему. У Христа еще будут Александр Невский, Иван Грозный, Сталин…
– Это начальство, оно воевать не станет, только командовать. А кем командовать? Благоверными мужами и женами, только и умеющим лбы в такт отбивать. Наша победа просто предопределена. Даже схватки особой не будет. Закидаем шапками.
– И что ты этим хочешь сказать? – спросил я.
– Да ничего. Констатирую факт, что царства божьего не будет точно, как бы ни раскатывали губу правоверные христиане. Вместо пары сотен царьков на земле будет командовать один. Вот хорошо это или плохо, другой вопрос. Думаю, что все же не очень.
– Артек, и ты туда же, – недовольно посмотрев на него, произнес Пророк. – Какой смысл в этом разговоре, объясни?
– Раз наше будущее предопределено, пытаемся понять о том, что случится после того, как мы восстанем из мертвых и пойдем воевать снова.
– Вот не думал, Артек, что ты верующий.
– Да нет, не особо. Раньше был, но потом… словом, просто крещеный. Вроде бы из этого состояния стать атеистом невозможно, только сменить веру.
– Факт. Откреститься от крещения не получится. Мне вот повезло, – усмехнулся Шут, – я не крещеный. Потому и смеюсь в ожидании. А тебе придется вспоминать «Отче наш». Кстати, могу подсказать.
К разговору прислушался сопровождавший нас, один из шести караульных. На неважном русском спросил:
– Что вы говорить?
– Поносим своих богов, – ответил Шут, улыбаясь во всю ширь.
– Но зачем? – удивился фельдфебель второго класса. – Это ведь не просто грех, за это отмстится. И потом, у вас один бог.
– В трех воплощениях. Да и он сам, верно, по привычке, говорит про себя все время «мы», – Шут буквально светился улыбкой. Как будто не терпелось встретиться с Психом. Да, скорее всего, так и было.
– Я не знал. Хотя нам давали вводную по христианству. Но предупредили, что большая часть вашего населения ходит в храмы только по праздникам.
– А у вас, разве, не так? – фельдфебель улыбнулся.
– У всех, верно, так. Тем более, я южанин. Верю больше не в Дао, а в своих предков. Они у меня, у нашей семьи, до седьмого поколения известны.
– Это много или мало?
– Немало. У некоторых в поселке и вовсе до двенадцатого. Сильный род, надежная защита, – он как-то странно махнул пальцами перед собой. Что это означало, никто из нас не спрашивал.
– Как же партия? – вдруг спросил Артек.
– Партия наш рулевой, – четко ответил фельдфебель, вдруг вспомнив, кто он и где и с кем разговаривает. – Но я беспартийный.
Охранники заулыбались. Видимо, все были в похожем положении.
Грузовик спустился к заливу, чтоб затем отправиться к порту. Повернув голову, я видел, как солдаты пригнали кран и из воды, уже освободившейся ото льда, неспешно доставали разбитого стража. С него ручьями лилась вода. И хотя в страже имелось немало отверстий, вероятно, начинка оставалась все еще подвластной изучению и хотя бы копированию. Вдруг подумалось, а ведь это чудовище прибыло сюда три с половиной тысячи лет назад, когда люди железа не знали. Какие же теперь за стражи у пришлецов – невозможно даже представить.
«КАМАЗ» дернулся и на повороте неожиданно двинулся вверх, через поселок, в сторону раскопа. Мы недоуменно переглянулись. В окне показалась голова Елены.
– Это Дзен, – прокричала она в нашу сторону. Ветер разнес ее слова по опустевшему поселку, где редкие солдаты грузили на платформы последние останки своих товарищей и везли к морю. По дороге нам повстречались три таких грузовика с широкими бортами, покрытыми глухим брезентом.
– Елена, вам лучше знать. Вы что, молились? – спросил Артек, будто продолжая тему, начатую Шутом.
– Нет, я не буддистка. Но… поневоле поверишь. Разве, нет?
– Куда уж там… – буркнул Пророк. Последнее время он, если и говорил что, то глухим, потрескавшимся голосом, пытаясь изгнать внешние голоса из головы, оставив только внутренние. Не думаю, чтоб хорошие. – Спросите, куда нас тащат.
– Это очевидно, – прокричала Елена. – На встречу с генерал-майором. Он сейчас там.
Высунувшись из машины по плечи, она широко улыбнулась нам. Свой короткий хвост Елена развязала, ветер истово трепал ее жесткие волосы. Чернота на востоке начала потихоньку отступать, близился рассвет.
Раскоп больше всего походил на карьер, нежели на что-то иное, более привычное взгляду. Дорога, круто забиравшая вверх, неожиданно спускалась в неглубокую ложбину, на левом краю которой остались еще покрытые толстым синим полиэтиленом квардаты археологических исследований, знакомые по фильмам и слайдам палатки и ящики для упаковки находок. Все остальное место занимали разработки военных, а они с пещерами не церемонились. Взорвали все, что им мешало подобраться поближе и поудобнее к тому, что на их языке называлось «храмом». К таинственной капсуле, упавшей из звездной дали. Сейчас она едва виднелась, продолговатый черный эллипс, поблескивающий в темноте, точно елочная игрушка, без видимых повреждений, без знаков или символов, безо всего, что могло бы его выделить или отличить среди подобных творений, ежели они имеются еще на планете. Ровно, статуя неизвестного. Или заготовка, сброшенная на остров по временной ненадобности. Капсула одним концом прочно завязла в известняке, однако, остальная часть ее солдаты полностью высвободили из тысячелетнего плена мощной техникой, сгрудившейся в бездействии неподалеку. Вокруг нее разросся городок из знакомых бытовок, куда больший, нежели отведенный археологам. Вполне возможно, строительные домики попросту перетаскали в карьер. Кроме них, внизу, на глубине метров семи-восьми – верх капсулы находился как раз на уровне дороги, уводивший к раскопу – находилось несметное количество всевозможной громоздкой аппаратуры, которую питала мощный генератор приволоченный прямо на место исследований. Видимо, его не хватало, а потому часть электроэнергии перебрасывалось толстыми черными кабелями на хлипких деревянных рогатинах откуда-то с северной стороны вулкана, ближайшей к Бэйхаю. Верно, остров подводными жилами питался электричеством именно оттуда. Иначе невозможно объяснить все эти работающие глушилки, станции слежения и прочую технику, обеспечивающую безопасность и покой армии, надежно оккупировавшей Лонгдонг.
Несколько человек суетились вокруг аппаратуры, установленной буквально в двух шагах от капсулы. Часть ее была уничтожена еще в первый налет стражами, да и не только она. Несколько сожженных грузовиков и трактор уже оттащили в дальний конец раскопа, к большому конусу разбитого известняка, в который превратилась часть пещер вокруг капсулы. Невдалеке от нее виднелись три грязно-черные воронки, трудно сказать, что послужило их появлению, огонь с земли или неаккуратная стрельба ракетами с вертолета. Не того, чьи останки дымились в чащобе чуть поодаль, другого, первого прилетевшего на битву со стражем, а после уступившему место более современному, надежному, как казалось, уж точно могущему подавить сопротивление внеземного механизма.
Странно, конечно, но в данный момент, сами стражи на раскопе отсутствовали, может быть, их заманивали в ловушку, может, они пытались разобраться с войсками в порту или в военных городках неподалеку, может, спрятавшись, выжидали новых попыток человеков проникнуть в их реликвию. В самом деле, остров затих, стрельбы нигде не было слышно. Вообще, после уничтожения первого стража, установилась хрупкая тишина. И чем она была продиктована, трудно сказать, наверное, перегруппировкой сил. В любом случае, пока капсулу не трогали, стражи не спешили возвращаться к раскопу. Но не исключено, что один находился где-то неподалеку, в засаде, поджидая новых пакостей от тутошних жителей и готовясь нанести по ним немедленный ответ.
Помню, как меня поразила логика программного обеспечения аппаратов. Они постоянно вызывали огонь на себя, и только тогда начинали тотальное уничтожение. Что это, насмешка над туземцами или нравственный кодекс поведения роботов – трудно сказать. Видимо, и в этот раз случится что-то подобное. Возможно, когда генерал-майор Чжан услышит, как проще расправиться с охраной капсулы. Чем легче ее взять. И тогда бой вспыхнет с новой силой.
– Не пойму, на кой мы ему сдались? – произнес Шут мои мысли. Я пожал плечами.
– Если нас и вправду везут к Чжану, он сам скажет… возможно.
– А если нет?
– Значит, скажет не он, – Шут улыбнулся понимающе. – В любом случае, мы для чего-то еще нужны.
– Вас приказали взять живыми, – с извинениями вмешался в наш разговор словоохотливый фельдфебель. – Распоряжение от самого генерал-майора.
– И за что такая щедрость? – боец не понял. – Объясни тогда, как вы вообще на нас вышли?
– Я не выходил. Когда группа солдат из пятой роты прочесывала берег в поисках обломков уничтоженного стража «храма», то заметила вас. Они немедленно вызвали подкрепление. Мы просто перехватили.
– Действительно, просто. А что, мы так громко разговаривали?
– Я не знаю. Мне сообщили, что группа сержантов из пятой роты, прочесывающаяся окрестности прибрежного шоссе в поисках обломков стража, наткнулась на вас, – он будто извинялся, – я поднял своих. Генерал приказал обязательно брать живыми. Один из вас, товарищ Чжан это знает, жизнью пожертвовал, чтоб уничтожить стража.
– Да уж, Псих всегда оставался Психом, – пробормотал Артек. Шут впился в него немигающим взглядом, но ничего не сказал. Понятно, нас срисовали именно тогда, во время сражения, а затем, после уничтожения стража, занялись вплотную. Шут наклонился, выглядывая из кузова, Артек едва успел затащить его обратно, когда они проезжали слишком близко расположенный к дороге столб. Шут внимания на это не обратил.
– Елена, – он хлопнул по кабине ладонью. – Вас-то зачем к генерал-майору везут?
– Очевидно, объясняться. Меня выкрасть пытались. Товарищ Чжан во всем любит точность и порядок. Да и мне самой наконец-то есть, что ему рассказать. Ведь я была права.
– Вы это о чем? – но она не ответила, скрывшись в кабине.
Грузовик достиг вершины подъема, но к самому раскопу не поехал, неожиданно свернув на новый серпантин. Минут через десять стало понятно, куда именно нас везут. Среди зарослей вырисовалось массивное каменное здание, в два этажа, чья левая половина оказалась почти полностью скрыта разлапистым плющом. Вид у постройки был довольно заброшенный, непрезентабельный, будто прежние хозяева, скорее всего, французы, оставили сооружение без присмотра, а теперь присмотр этот кое-как и больше по необходимости пытались восстановить новые владельцы, но будто не для себя, а как дань давно ушедшей традиции. Поменяли окна, двери, но оставили прежними рассыпавшиеся ставни и лепнину над массивным проржавленным карнизом, на котором виднелась прорезанная в железе надпись «Auberge de François Sardou», и чуть ниже дата: 1871. Загородная гостиничка некоего месье Сарду полуторавековой давности. В ней-то и располагался штаб военного командования острова Лонгдонг, как то было написано на китайском, краской на светлой сосновой двери, доски которой еще не перестали источать смолу. Так странно смотрелась она на сером, заросшем мхом камне. Мне почему-то показалось, прежде, дверь была железной, массивной, с зарешеченным оконцем и кольцом под ним.
Интересно, много ли постояльцев прибывало в эти удаленные края? Скорее всего, не слишком, и думаю, мало чем их контингент отличался от нынешнего. Ведь, в те годы Франция активно вела войны в Сиаме, а следовательно, в подобного рода заведениях останавливались офицеры, не привыкшие делить кров с вверенными им войсками, ну и, наверное, члены их семей. Еще возможно, миссионеры, ведь именно с них начинались все колониальные войны Европы – что в Азии, что в Африке.
Грузовик остановился, нас быстро спустили наземь. Словоохотливый фельдфебель, по сигналу старшего конвоира, умчался в здание и тут же вернулся с дородным, лощеным полковником, застегивавшего пуговицу на воротнике. Он недовольно глянул на диверсантов, один из которых спас его солдат, и покачав головой, обернулся к адъютанту:
– Что за вид? Немедленно привести в порядок, выдать одежду из запасов и накормить, – и уже нам: – Генерал-майор отбыл на крейсер, будет к полудню. До того времени вам следует ожидать товарища Чжана и его дальнейших распоряжений. Товарищ Хан, – обратился он к Елене: – Ну что же вы стоите, прошу вас, проходите в комнаты. Мы сейчас приготовим для вас небольшой завтрак. Вы говорили о новых сведениях, которые хотели бы передать товарищу генерал-майору, он с охотой выслушает вас. Очень надеюсь, что это не прежние сообщения о денисовцах или предупреждения, которыми вы пытались остановить наши исследования.
Елена, немало ошеломленная столь дружеской встречей – особенно, если вспоминать, где ее держали последние недели – озираясь по сторонам, прошла вслед за полковником. Фельдфебели отправились следом. Нас пригласили так же, но черным ходом и сперва в подвал, на склад, где адъютант с ходу прикидывая размеры, выдавал нам форму морских сил, немного застиранную, частью протертую, а потому, верно, отправленную в архив. После чего, нас развели по номерам, меня разместили вместе с Артеком, и только тогда срезали одноразовые наручники, дав возможность одеться. На двери явственно щелкнул замок, видимо, здесь, на первом этаже, находились несколько номеров для… хотя нет, эти комнатки изначально задумывались как складские помещения. Маленькое оконце, через которое уж точно не пролезешь, и тяжелая дверь мореного дуба, сохранившаяся с времен колонизации. Вместо кроватей – полки, с которых убрали лишнее, кинув поверх синтетические матрацы.
На прощание адъютант сообщил, что у нас есть время отдохнуть и привести себя в порядок перед прибытием генерал-майора. Желающие позавтракать могут позвать конвойных.
– Странная любезность, – пробормотал я, снимая рубашку и кладя ее под голову. Артек пожал плечами, делая ровно тоже.
– Не думаю. Полагаю, это сродни последнего ужина.
– Не понял?
– А что тут понимать. После уничтожения стражей, кому-то надо будет лезть в капсулу.
Оба помолчали какое-то время. Я не выдержал.
– Как ты думаешь, что там?
Артек пожал плечами. Долго смотрел в потолок, прежде чем ответить.
– В любом случае, сокровища. Для нас, дикарей, все сокровище, пусть это будет даже пустой сосуд.
И отвернулся к стене. Через пять минут он спал.
Генерал-майор прибыл хорошо заполдень. Мы поспали, позавтракали, прав Артек, кормили, действительно, как смертников, на убой. После хотели вернуть обратно в камеры, но тут прибыл начальник острова, нас оставили в кухне под присмотром четырех старших сержантов. Вояк самого низкого звания, какое я увидел на Лонгдонге. Зато с пистолетами-пулеметами наизготовку – против четверки прикованных стальными наручниками к тяжеленному разделочному столу.
Товарищ Чжан заглянул в кухню, увидев нас, кивнул довольно. Вместе с ним следовал полковник, его адъютант и почему-то Елена.
– Правильно сделали, что привели в приличный вид, – одобрил наше новое одеяние начальник штаба, – Верная инициатива, товарищ Сюэ, одобряю. – Сквозь стекло было видно, как расцвел полковник. И так красный лицом, видно, от полнокровия, сейчас он буквально пошел пятнами. Генерал-майор снова кивнул и отвернувшись от входа в кухню, наткнулся на Елену, видимо, до этого она столь аккуратно подбиралась к своему руководителю, что тот только сейчас заметил археолога.
– Товарищ Хан? Вот уж не ожидал вас здесь увидеть. Вы же должны быть в переговорной, – Елена зашептала что-то ему в ухо, буквально встав на цыпочки. Немаленькая ростом, она доходила дородному, мощному офицеру едва до плеча. Роста у Чжана было в избытке, под сто девяносто. Да и стать такая, будто аршин проглотил. Верно, с детских лет в армии, дожил в ней до седин, а разлучаться и по сей день не намерен. Хотя ему хорошо за пятьдесят. Наверное, пятьдесят шесть – пятьдесят семь, то есть, он немногим старше собеседницы. Но с другой стороны, Чжану только в этом году присвоили новое звание….
Неожиданно он отпрянул от женщины, резко покачал головой.
– Я же сказал, прекратите говорить о денисовцах. Я думал, вы хоть о храме что-то скажете путное. Вас же именно на него перебросили, еще до прибытия господина Бурхарда. А вы…
– Я не понимаю вас, товарищ генерал-майор. Ведь исследования именно денисовского человека вывели нас…
– Знаете, вы так говорите, будто это денисовский человек все учудил – и стражей, и храм. Ну да, капсулу, как скажете, точно есть разница. Будто эта махина его рук дело. Да денисовец это ж обезьяна мелкая, тупая, безволосая, она, она ж ничего, кроме, как размножаться, не умела. И то плохо размножалась, раз повсеместно вымерла. Вот неандертальцы, кроманьонцы те же, – он так говорил о видах Хомо, словно, вовсе к ним не принадлежал. – Они да, хоть что-то после себя оставили. Я молчу про рисунки, рисовать ладони и макака может, если в дерьмо вляпается, уж простите мои военные термины, – он не то хмыкнул, не то хохотнул. – Ваши денисовцы, вы сами постоянно говорите о них так, словно от нежелания связываться. Все больше этих: «наверное, может быть, скорее всего». Вероятности меня меньше всего интересуют. Что вы, кроме скелетов, в пещерах Лонгдонга нашли? Да ничего почти. Ни камней, ни украшений, ни, самое главное, хоть каких завалящих орудий труда. Кострища и те, не факт, что их. Может поздние наслоения, вы мне сами это говорили. А что, очень приятно нам всем, от таких вот безмозглых макак род производить? Да и как, позвольте узнать, если все повымерли, а…
– Подождите, товарищ Чжан, но денисовцы оставили после себя следы. Я говорила о найденных бамбуковых…
– Которые не то их, не то неандертальцев. Детский лепет, вот честное слово. Отец ваш, простите, что напоминаю, все рассказывал обиняками, вы у него будто научились. Можете хоть что-то наверняка сказать, без «доли вероятности».
– Сейчас и скажу. Товарищ генерал-майор, здесь, на юге Китая иных орудий вы не найдете. И не потому, что денисовцы, как вы говорите, тупые макаки, вовсе нет. Напротив.
– Умные макаки? – он хмыкнул.
– Тут мало доломита, кремня, только известняк, хорошие орудия труда из него не сделаешь. А копья, скребки, ножи и все прочее, что нужно племени, делается из бамбука. Он легче, удобней, проще в обработке и да, он одноразовый, потерял нож, тут же сделал себе новый.
Генерал хлопнул ладонями по бедрам.
– Просто как выдра.
– Они не хранили орудия труда, ибо умели в любой момент создать, обжечь, выделать такие же. Они передавали знания по наследству, из поколения в поколение. Учили друг друга. Так все поступали тогда, что денисовцы, что сапиенсы.
– Вот только одни почему-то остались, а другие исчезли. И потом, Елена, я сказал, не дергайте меня денисовцами, вот они где все у меня, – жеста я не видел, но ясно его представил. – Честно, просто противно слышать о таких предках великой китайской нации. Право, прежняя версия с Хомо эректус и то приличней выходила. А тут…, все хватит, слов уже нет. Лучше объясните, что вы по поводу капсулы хотели сказать. Но без ваших предостережений.
– Я как раз о предостережениях с вами и хотела переговорить. Если уж капсула столь хорошо защищена снаружи, – «это мы еще посмотрим», – буркнул Чжан, – Так вот, если капсула имеет столь надежных стражей снаружи, неужели вы думаете, у нее не сыщется секретов внутри?
– Даже не сомневаюсь в этом. Потому внутрь пойдут не мои люди, а те которые пытались вас спасти.
Артек хмыкнул и пихнул меня под столом, мол, что я говорил. Шут покачал головой. Пророк впился взглядом в Чжана. Елена молчала, все разом поняв, она не могла подобрать слов, чтоб возразить, ответить хоть что-то. Стояла и, будто закаменев, смотрела на собеседника.
– Кстати, они говорили вам, зачем уводят? – она даже не покачала головой. Просто смотрела. – Ладно, сам узнаю. Если будет время.
Хлопнув ладонью по двери, генерал-майор вошел внутрь. Мы одновременно вздрогнули, подняв головы. Пророк попытался подняться, да наручники не пустили. Чжан повернулся к караулу:
– Освободите их. Полагаю, слова чести будет достаточно, чтоб я убедился, что вы не нападете на меня или не сбежите?
– Вы у наемников просите слова чести, товарищ генерал-майор? – усмехнулся Шут. Чжан дернул щекой.
– Мне сказали, ты среди всех старший, – его палец уперся в Пророка. Тот наконец-то поднялся и кивнул в ответ. – Очень хорошо. Тебе, как старшему и задание соответственное. Выбери среди своих людей двух, которые первыми войдут в капсулу пришельцев. Не смотри на меня так, ты знаешь, о чем я.
– Разумеется, знаю, – ответил Пророк, закашлявшись, голос его сел от напряжения. – Когда мне дать ответ?
– Через полчаса. Сейчас к Лонгдонгу подошел крейсер и четыре эсминца, на случай эксцессов. Как только их ракеты уничтожат стражей, я дам вам знать. А ты, к тому времени, должен сообщить мне свое решение.
Пророк кивнул. И тут же спросил:
– Что вы хотите найти в капсуле?
– Все, что там есть. Абсолютно все, что не прибито, не приварено, все, что можно вынести. В этом плане будьте поосторожней. Оружия я вам не выдам, но костюмы верну, в них и пойдете, – кажется, генерал-майор уже понял, кто именно войдет в состав группы смерти. – Насколько надежен ваш наряд? Выдерживает ли низкие температуры?
Майор пожал плечами, хмыкнув.
– Не такие, которыми охлаждают стражи.
– Значит, будьте еще осторожней. Я вам дам камеры, будете записывать все, что происходит внутри. К сожалению, о том, что там, мы имеем пока весьма скверное представление. Бурхард облучил капсулу, и вот что из этого вышло. Кстати, почему я до сих пор не выслушал доклад материаловеда о причинах пробуждения второго стража?
На этот раз он обратился в сторону выхода и куда громче обычного. Полковник Сюэ, войдя в кухню, жестом подозвал руководителя к дверям. Зашептал на ухо с каким-то неприятным присвистом.
– То есть как, умер? Когда? – обычным голосом спросил Чжан.
– Сразу после пробуждения стража, – продолжил шептать полковник, но уже громче. – Я вам хотел доложить, но вы так быстро отправились на крейсер. Простите, товарищ генерал-майор, мне показалось, вы в курсе его гибели. Вероятно, надо известить штаб..
Чжан с минуту дергал щекой, потом повернулся к нам. Полковнику пришлось буквально обежать руководителя, чтобы снова оказаться у него на виду.
– Вот всем вам подумать еще раз и сделать правильный вывод. Как я понял, он был изрезан? – спросил у полковника. Сюэ кивнул торопливо.
– Как и все, находившиеся в тот момент возле храма, товарищ…
– Да называйте его нормально, к чему эта дешевая секретность. Мы уже сейчас получили оружие, о котором не могли и помыслить. Я даже представить не могу, что нам откроется, когда кто-то из этих, – кивок в нашу сторону, – окажется внутри. Наша родина никогда не была еще так сильна, как сейчас. Через десять лет, а может и куда раньше, когда ученые разберутся, как применять хотя бы те ледяные пушки стражей, их двигатели, благодаря которым они парят в небе, точно драконы из сказок, мы станем поистине величайшей нацией. Даже если и произошли от макак-денисовцев, как говорит товарищ Хан.
Он помолчал, переводя взгляд с нас на полковника и обратно. Сюэ что-то снова зашептал, Чжан кивнул в ответ.
– Да, распорядитесь выдать вдове все необходимое. Возьмите с нее слово молчать, хотя… нет, не обязательно. Она свободна покинуть страну в любое время. И да, гром с телом будет готов в ближайшие сутки. Военным самолетом в любую точку мира. А я похлопочу перед штабом о присовении Бурхарду медали…
Полковник снова зашептал. На что Чжан только плечами пожал, мол, раз не в медали дело, то и все намного проще.
– Мы можем взглянуть на снимки, полученные Бурхардом? – прерывая полковника, спросил Артек. – Нам же надо подготовиться к входу, тем из нас, кто войдет.
– Думаю, пойдут все, но со временем. А может и нет, посмотрим. Но да, ты прав. Товарищ Сюэ, распорядитесь, чтоб диверсантам выдали распечатки лучшего качества. Ничего не жалейте, они ведь идут на смерть ради нашего отечества.
Вот странно, но его пафос не был ни напускным, ни истерическим. Чжан говорил спокойно, размеренно, как человек, столь глубоко верящий в свои слова, что они не звучали диссонансом ни с другими его словами, ни даже с нашими издевками по тому же поводу, высказанными, скажем, еще вчерашним вечером. Его вид, его уверенность, его спокойствие, буквально подавляло. И да, ему хотелось верить. Как ни покажется это странным. Даже нам, прожженным циникам и нигилистам.
А может, дело не в этой его уверенности, а в другой. В том, что именно он в эти минуты подписал наши жизни?
Адъютант бросил на кухонный стол пачку распечаток и скрылся. Стражники тоже вышли, в самом деле, куда мы, прикованные, денемся.
Некоторое время мы разглядывали распечатки, полученные при сканировании капсулы. Честно признать, не впечатляли. Внутри ничего, что могло бы заинтриговать, ничего такого инопланетного – ни невероятных устройств, ни сложных агрегатов, хотя картинка получилась довольно четкая. Несколько столбов, совершено неясного предназначения и на вершине одного из них, вернее, над вершиной, – то самое семя, о котором говорила Елена. Небольшой правильный эллипс, непроницаемый для земной техники. Возможно, то, ради чего так полошились стражи всякий раз, когда покой капсулы пытались нарушить. Но что это за вещь или прибор? А может, капсула, и в самом деле, храм, а это какая-то частица высшей инопланетной силы? Хотя почему тогда к ней за три с половиной тысячи… а может, и появлялись здесь паломники. Ведь почем мы знаем, раз в сколько лет надлежит бывать в этих местах, причащаться этой святыней?
Хотя глупость. Скорее уж, нечто техническое. Может, действительно семя новой жизни, не то оставленное про запас, не то заброшенное за ненадобностью, ведь что мы знаем об оставивших его здесь? Только то, что их стражи достаточно вежливы, чтоб не нападать первыми. Ну и сейчас вот, если не начнут действовать иначе, будут уничтожены. Чжан видимо, уже готовит решающее наступление. А они, кажется, не будут возражать против своего уничтожения. Верят, что капсула сможет сама себя защитить?
