Кирилл Берендеев
Пришельцы. Сборник фантастики
– Сколько тут всего охраны? – спросил я у Артека. Тот пожал плечами.
– Много быть не должно, пока остров не стали глушить, большую часть переместили к раскопу. Но ты и так это слышал. Шут… черт, куда ты полез, нам противоположный дом нужен.
Артек бросился к Шуту на подмогу, я устремился к обратной стороне улочки. Режим маскировки работал странно, каждые минут пять приходилось дергать лепесток, чтоб снова заработали помехи, создавая иллюзию. Неожиданно столкнулся с Пророком, едва не засадившим в меня выстрел. Отвел дуло в последний момент. И это несмотря на то, что я обозначался синей галочкой на стекле, а китайцы, да вообще все остальные, кто не в группе – красными.
– Черт, мы так второпях друг друга положим, – сообразил он, опуская парализатор. – Весело же будет. Сколько вы вдвоем успокоили?
– Похоже восьмерых, – я услышал еще одно хлопанье пистолета. И еще. – Нет, девятерых.
– Значит, все прочие у заложницы. Давайте быстро. Слышал, что китайцы говорят?
– Слышал, всего двое…
Возле вулкана снова поднялась стрельба. На этот раз задействовали и Ка-52, который, приподнявшись над деревами, принялся поливать свинцом неведомого противника. Поднялся еще чуть повыше, трассы пуль поднялись следом, будто и его враг сумел неведомым образом оторваться от земли и незримый в инфракрасном диапазоне, продолжал оказывать сопротивление. Какое и как – непонятно.
– Чушь какая-то, – Пророк мало обращал внимания на вертолет, не то, что я, он методично выстреливал обойму в выскакивавших, один за другим, солдат, которые валились с крыльца, будто кегли. – Что за двое террористов здесь – в наших костюмах, что ли? Выходит, две группы? Но на черта нас не предупреждали!
В доме тоже работало радио, передавая сообщения по острову.
– Похоже, – теперь мне досталось снять ноаковца с балкона, он плавно съехал на гофру крыши. – Только уж больно устойчивые. И судя по вертолетам, с поддержкой беспилотников.
– Прям танки, – согласился Пророк. – Давай, через верх.
– Понял, – я подтянулся и перемахнул через балясины, оказавшись на миниатюрном балкончике, сделанном из половины бытовки. Тут же столкнулся с солдатом НОАК, стрелять некогда, двинул ему в челюсть прикладом пистолета и уже после сделал контрольный в голову, чтоб отдыхалось дольше.
Стрельба у раскопа продолжалась, переместившись чуть дальше и выше по склону горы. Вертолет отчаянно палил по воздуху, я ничего не видел, кроме его раскалено-белых винтов, полыхавших, будто прожектор. Внезапно сияние померкло, нечто, по размерам сопоставимое с «Акулой», промелькнуло между мной и Ка-52, а затем…. Винты внезапно остановили свой бег, прожектор погас. Я потерял вертолет из виду мгновенно, слыша только, как он с грохотом рухнул в джунгли.
В то же мгновение некто попытался дать мне в челюсть, шлем самортизировал удар, да и нападавший промахнулся. Что он видел, я не представляю, да, зазевался, упустив стража, но и он не больно-то рвался в схватку. Можно сказать, повезло. Выстрел, и солдат упал подле балкончика. Я поспешил внутрь и снова едва не столкнулся с Пророком, с трудом различая его в метре от себя.
– Елена здесь, – больше жестами, чем голосом, сообщил он. – Вышибай.
Дверь слетела с петель. Внутри находилась только археолог, испуганно вскочившая со стула и прижавшаяся к стене.
– Кто здесь? – испуганно вскрикнула она, закрываясь руками.
– Свои, – на русском ответил Пророк, отключая маскировку. – Свои.
Я говорил, что знал Елену шапочно, в младые годы видел ее в родном Хабаровске, даже пытался задавать вопросы, что теснились в голове, после пресс-конференции. Конечно, их было много, а времени у Елены Викторовны в обрез. Но вниманием юноши она была польщена, так мне показалось. После, я с ней несколько раз списывался, когда ее группа возвращалась – все реже и реже – из КНР. Она делилась событиями не очень охотно, а после и вовсе перестала отвечать. Не то цензура, не то возраст – Елена старше меня на двадцать лет, да и что ей до любопытства какого-то школяра, наверное, подобные письма (раз уж электронная почта руководителя экспедиции в открытом доступе на сайте) она получает в день не одно и, скорее всего, отправляет в корзину. Кто ж их знает, археологов?
Вот теперь довелось встретиться снова, после долгого перерыва. Как мне показалось, она ничуть не переменилась: большая любительница зеленых цветов и оттенков, госпожа Хан и сейчас оделась в рубашку салатового цвета навыпуск, черные брюки и мокасины. Волосы собраны в запоминающийся, по многим снимкам, хвост. Когда Пророк представился, объяснив ситуацию и велел остальным участникам, всем, кроме Психа, подходить к дому, Елена немного пришла в себя, огляделась, приводя одежду в порядок.
– Вы очень долго. Я уже перестала ждать.
– Вы же отменяли сигнал. Да и собрать команду…
– Нет, не отменяла, – настойчиво произнесла она, тряхнув головой. – Больше того, пыталась продублировать, мне кажется, сообщение прошло.
Пророк покачал головой.
– Штаб не получал. Только СОС с вашего корабля.
– Подождите, как не получал? Я там рассказала о событиях последнего месяца. О том, что отстранена от участия в раскопках, что отправлена сюда, что… постойте, вы и про Флориана Бурхарда ничего не знаете?
– Кто это? – спросил я.
– Что это?! – воскликнула она, шарахнувшись от моего голоса. Проклятье, маскировка не хотела отключаться. Нужно было ей выработать свои пять минут и только тогда успокоиться. Прямо как семимильные сапоги – ни сантиметром меньше.
– Елена, простите, – я поднял стекло шлема. Вид, должно быть, у меня в этот момент жутковатый: лицо, подсвеченное желтоватыми светодиодами матрицы, выводящей данные на стекло и вокруг размытые пятна темноты. – Маскировка не снимается. Глюк костюма.
– Скакун, хорош дурить, отсоедини шлем, – рявкнул Пророк. Снаружи послышались шаги, голос Артека сообщил, что идут свои. – Ну вот, все в сборе. Сейчас мы вас вытащим.
Маскировка сошла прежде, чем я успел отсоединить застежки. Елена только головой покачала. И спросила неожиданно.
– Это то самое канадское чудо, за которым наше… китайское правительство охотится уже лет пять?
– Оно самое, – кивнул я, решая, спросить ее о себе, юном энтузиасте денисовских исследований, которого она, может быть, вспомнит или лучше обождать. – Мы сейчас вас будем выводить, не волнуйтесь. Солдаты парализованы, они пробудут в отключке…
– Да подождите с солдатами. Вы не поняли. Надо вытаскивать Бурхарда из раскопа. Он же согласился на все, потому сейчас там шурует. Он и откроет храм. А этого допустить нельзя.
– Простите, я ни слова не понял, но у меня четкий приказ, – процеживая каждое слово, произнес майор, – Вытащить с острова только вас и никого больше.
– Вы даже не в курсе, что тут происходит.
– Согласен. И это не наше дело.
– Как раз ваше, и вашей команды. Именно сейчас Бурхард пытается проникнуть в храм, черт возьми, да вы слушаете меня или нет? Я никуда не пойду без него, если уж вы отказываетесь помочь мне.
– Простите, но я не знаю, ни кто это, ни ради чего нам мешать его раскопкам. Это что, какая-то шутка? – в комнату уже вошли и слушали перебранку Артек и Шут. Майор оглянулся на них. – Или профессиональная ревность?
– Объясните, что за храм? – добавил Артек. – Денисовцев?
– Господи, да конечно, нет. Это условное название. Послушайте… – Елена неожиданно замолчала, видимо, решая, как и что сказать. Ее больше никто не перебивал. Наконец, произнесла: – Знаете, если в двух словах говорить, так вы меня чокнутой посчитаете. Давайте я с предысторией объясню, – Пророк беспокойно двинул плечами, женщина истолковала его жест по-своему: – Можете не волноваться, про нынешнюю охоту тоже получится рассказать.
– Про другую группу засланцев? – уточнил Пророк.
– Это не… да и про них тоже, – решительно согласилась она.
– У вас десять минут.
– Мне хватит.
– Псих, а ты следи за дорогой. Мы выйдем через девять минут.
– Возле раскопа возня, так что поторопитесь, – заметил он, перемещаясь на край поселка. – Я снайперку нашел, если что – нарушу приказ. Тут и так такое…
– Понял, – наш любитель пострелять из всего мощного обрел новую игрушку. Пророк перевел взгляд на Елену и выразительно сел на второй стул, собственно, кроме двух стульев, стола и кровати, вернее, раскладушки, в комнатке не было ничего, даже шкафа для одежды, только крючки, с единственной пустовавшей вешалкой. Под раскладушкой находился ночной горшок, а на окошке, довольно грубо приваренная арматура решетки. Действительно, пленница. – Вы неделю здесь? Я имею в виду эту комнату.
– Почти месяц, – снова тряхнув головой, ответила она. – Меня отстранили сразу, как на раскопе появился Бурхард, инженер-материаловед из Вены.
– Так, сразу давайте по порядку. Начинайте с того, почему вы вообще остались здесь, хотя всех штатских…
– У нас специализированная миссия. Наша группа состоит на учете особой комиссии по истории и происхождению китайского этноса. Она занимается… – Елена запнулась. – Если в двух словах, то ее члены пытаются доказать жителям Поднебесной их самобытность. Неидентичность прочим народам и расам.
– Это что, – недовольно хмурясь, спросил Артек. – нечто подобное Третьему Рейху.
– Скорее, Рейх подобен. У китайцев это с античности, как и у многих других народов. У русских, у якутов, казахов, татар, да у кого угодно, вы найдете эпосы, посвященные самости великого народа, и ничтожности всех остальных. Возьмите хоть былины…
– Думаю, все поняли. Если можно, покороче. Только, чтоб Артек не переживал.
– Комиссия прежде занималась исследованиями Хомо эректус, человека прямоходящего. Прежде, при Мао, считалось, будто китайцы произошли от него напрямую, и никогда не соприкасались с Хомо сапиенсами, однако, позднейшие исследования, в том числе, проводимые, самой комиссией, вынуждены были отмести эту теорию как неверную. Подвел анализ генома. Но в нем нашли очень большой процент неизвестных маркеров, указывающих на другой вид людей. Позднейшие исследования указали, что это денисовцы, и вот тогда, в середине десятых, комиссия собрала ведущих археологов, разбросав их по всей древней части Поднебесной, от Амура до… до пещер Лонгдонга. Весь восточный Китай оказался перекопан исследователями. Прямо скажу, мне и моему отцу повезло – возле Бэйхая мы наткнулись на нетронутые останки десятков денисовцев, а затем, перенесли наши исследования на Лонгдонг.
– И что тут? – снова поторопил ее Пророк.
– Отчасти теория о происхождении китайцев именно от денисовцев верна, но не настолько, чтоб признать ее истинной. Наверное, еще годы исследований понадобятся, ведь в южных районах страны живут люди, в чьем геноме находится очень высокий процент маркеров именно денисовцев. И все же геном кроманьонцев превалирует, иногда очень незначительно. Хотя, я не исключаю, что после этот факт будет опровергнут, ученые в комиссии сплошь партийцы, и им выгодно показать то, о чем попросили. Ведь денисовцы, как известно, произошли от неандертальцев, а те откололись от кроманьонцев больше семисот тысяч лет назад… Я понимаю, вам это не интересно, но именно этому посвящены наши с отцом исследования и именно поэтому, нас не погнали вслед за остальными, когда на острове обосновались войска. Очень хотелось получить нужный результат, сами видите, сколько мы успели тут раскопать, прежде, чем началось все это.
– Переходите к храму, если не трудно.
– Это не храм. Просто название, чтоб не привлекать внимания. Я опять вернусь к исследованиям, уж простите. Дело в том, что три с половиной тысячи лет назад денисовцы будто испарились с острова. Мы находили их останки в немалом количестве, но самые поздние датируются именно этим временем. По составу костей определить, что послужило причиной не то гибели, не то спешного бегства населения с процветающего острова на материк оказалось невозможным – не находилось причин, пока мы не обнаружили в одной из заваленных пещер то, что военные назвали храмом.
– Они вмешивались в вашу работу?
– Скакун! – недовольно произнес майор.
– Нет, не совсем. Требовали результата побыстрее, иногда помогали с рабочей силой. Завалы к храму как раз они расчищали. На самом деле, это не храм, а некая капсула. По данным почв вокруг нее, мы определили, что она оказалась тут примерно в то время, когда денисовцы исчезли с острова. Было б логичным связать одно с другим.
– Чья это капсула и что в ней? – спросил Пророк, уже подозревая, о чем пойдет речь дальше.
– Нам доподлинно неизвестно. Посему два месяца назад из Шанхая был похищен для изучения этого феномена Флориан Бурхард. Его семья была переброшена куда-то на военную базу под Бэйхаем, и выхода у инженера не осталось. Ему пришлось исследовать объект. Месяц назад он заверил, что ничего подобного не только не видел, но до сих пор не может определить, из чего она сделана. Понятно, что капсула искусственного происхождения, полая внутри, но вот даже лазеру не поддается. Вернее, поддается, но с большим трудом. Бурхард узнал, что материал наружного слоя капсулы по составу близок к графену, прочный, но достаточно эластичный и еще позволяющий принимать и отдавать потоки энергии, не нарушая собственной целостности. На этом и вышла загвоздка. Когда Бурхард первый раз попробовал облучить капсулу ионными пучками, то реакция последовала очень сильная и странная.
– У вас минута осталась, – холодно произнес Пророк.
– Я стараюсь говорить как можно короче, – парировала Елена, – но боюсь, иначе вы не поймете меня. А мне бы не хотелось поднимать хай и звать на помощь.
– Этого не понадобится, сударыня. Мы вас парализуем и выполним свой приказ. Дотащим до лодки и так.
Она заметно побледнела. Хотела что-то сказать, поднялась порывисто, но Пророк одним движением остановил ее.
– Вы не посмеете, – зло произнесла она. – От нас сейчас зависит судьба…
– Еще как посмею. У меня приказ доставить вас на нашу базу в Хайфоне, и я его выполню. Мне за это платят.
– Вы… вы как наемники…
– А кого еще, сударыня, вы ожидали увидеть? Бойцов российской армии? Даже не надейтесь. Мы тут никто из ниоткуда. И вы прекрасно знаете, почему так.
Елена беспомощно рухнула на стул.
– Кстати, а почему вы до сих пор не ложились? – как бы про себя поинтересовался Шут. – Время-то позднее.
– Да потому что началась пальба, как будто не ясно. И у раскопа ведь, я сразу поняла, что случилось, и попробовала достучаться до охранников, потом пыталась поговорить с их начальством, потом… потом вы.
– И что у раскопа? – поинтересовался Пророк, но Елена махнула рукой.
– Вы мне не хотите верить.
– Я пока еще ничего не сказал. И слушал вас внимательно. Но до сих пор не могу понять двух вещей: что происходит на раскопе, и почему мы должны туда ломиться, хотя там и сосредоточена половина всех солдат.
– А происходит то, что Бурхард сдался и начал вскрывать капсулу.
– Вы сказали, это невозможно.
– Невозможно повредить, а не открыть. У нее есть что-то вроде входного отверстия, небольшого, диаметром метра в два.
– Подождите, – я снова влез. – А какой же размер самой капсулы?
– Шестнадцать в высоту и шесть в ширину. Метров. И четыре емкости для стражей по бокам. Двух Бурхард сейчас активировал.
– Простите?
– Те, с кем воюет армия. Это стражи капсулы, мы их так назвали. Некие механические существа, защищающие капсулу от любых воздействий, кроме бесполезных, с их точки зрения. Вроде наших первых попыток пробуравить ее. Когда мы нашли вход, и попытались воздействовать на него излучением, один был немедля активирован и тут же убил троих солдат, раскапывавших подходы, завалил вход землей и вернулся на место. Но как странно убил, никогда бы не поверила, не будь свидетельницей, – заморозил и буквально распотрошил их. Мгновенная смерть. Я приказала немедля остановить раскопки и…
Мы с Артеком переглянулись.
– Заморозил, вы уверены? – уточнил он. Елена кивнула, повернувшись к говорившему.
– А что, вы тоже…
– Да, мы, кажется, столкнулись с последствиями подобного. Когда он выбрался второй раз?
– Они. Сегодня вечером. Их теперь двое, ведь капсулу потревожили повторно. Еще и дали бой стражам. Они теперь не успокоятся, – и тут же решительно: – Вот именно поэтому денисовцы и исчезли.
– Но как они могли потревожить капсулу? – спросил я.
– Не могли, очевидно, просто стражи тогда не спали столько времени, как сейчас. И имели запас энергии, а не собирали по крохам… – и другим голосом продолжила: – Флориан был прав. Стражи питаются энергией. Когда капсула только упала, они полнились зарядом, сейчас им едва хватает на сдерживание наших попыток продраться внутрь. Неудивительно, что первые дни изучения капсулы, у нас постоянно садились аккумуляторы, даже самые мощные. А потом, после того, как страж атаковал солдат, вырубилось вообще все в пещере. Теперь, видимо, он накопил заряд, разбудил другого. А тут им раздолье, столько подстанций, пей, не хочу.
– Подождите, – Пророк поднялся. – Вы что же хотите сказать, что капсула, что все это… это вообще не отсюда?
– А так непонятно?! – зло бросила Елена. – Конечно, оттуда, – и кивнула на холодную россыпь звезд, видных сквозь решетку окна.
Мы переглянулись и синхронно глянули поверх зарослей.
– Не хочу вас беспокоить, дамы, но время истекло, – донесся в ушах голос Психа. Майор поднялся.
– Псих прав, нам пора собираться.
– Буквально два вопроса, – снова влез я. Пророк меня перебил.
– Некогда, по дороге обсудим.
– Я же сказала, уйдем на моих условиях.
– Сударыня, ну что мы-то можем сделать? Армия борется с одним только роботом, думаете, мы туда пробьемся? Нас китайцы постреляют. Все, давайте без разговоров и на выход.
Елена вздохнула. Поднялась и нерешительно окинула взглядом комнатку. Собственно, в ней ничего не было, кроме куртки и бейсболки археолога. Немного растерявшись, она сняла одежду с крюков, но надеть не решилась, держала в руках.
– Выходим. – поторопил майор. Мы двинулись прочь из домика, перешагивая через охрану.
Елена содрогнулась, увидев валяющиеся тела.
– Вы их…
– Они парализованы, – поспешил сообщить Шут. Вдруг вспомнив что-то, произнес. – Вы говорите, упала. Значит, это что-то вроде «Титаника»?
Елена обернулась на говорившего, она шла первой, ведомой за руку Пророком. Я замыкал шествие.
– Мы не обнаружили внутри следов жизни вообще. Но вы правы, капсула, скорее всего, потерпела крушение.
– А что на ее борту вообще есть? Кроме стражей?
– Нечто, – неопределенно произнесла она. – Что-то ценное, может… нет, не возьмусь сказать. Ведь никто груза не хватился за столько тысяч лет, не забрал, ни трупы, если они там есть, ни… вообще ничего. Оно все еще там… мне самой не дает покоя этот вопрос.
– Может, просто еще не нашли.
– Ну знаете, такая цивилизация, которая использует технологии, не поддающиеся изучению, роботов, которых и повредить-то непонятно как…
Псих вдруг заговорил откуда-то сверху, его фигуры, как ни присматривался, я не увидел:
– Не сюда, в другую сторону. Со стороны моря к поселку подходят два броневика и два грузовика.
– Что за броневики, Псих?
– Китайские «Тигры», как я полагаю. И человек двадцать солдатни. Давайте обратно, они ж, как увидят парализованных…
Пророк резко остановился. Огляделся, стукнул по шлему.
– Договорились, – зло бросил он. – Надо было сразу… а, да что теперь. Елена, куда ведет эта дорога.
– К раскопу, – просто ответила она.
– Вы издеваетесь?
– Здесь две основные точки – порт и раскоп. На северной части…
– Я понял, понял. Черт, джунгли такие, что просеку не вырубишь, заметят тут же.
– Пророк, да кто сейчас за нами охотится станет?
– Артек, ты в себе? Мы сперли товарища Хан, конечно, будут, несмотря на всех стражей. Заткнись и двигай.
Волей-неволей, двинулись к вулкану. Дорога, выходя из поселка, резко запетляла, тут же превратившись в грунтовку. По сторонам стояли два грузовика и экскаватор, возможно, тут планировались какие-то дорожные работы, но все они оказались свернуты. Не исключено, с появлением австрийского материаловеда.
– Елена, скажите, Бурхард уже был на раскопе, когда появился страж?
– Да, а поскольку я требовала прекратить снова раскапывать капсулу, меня отстранили. Не сразу, через неделю. Ее изучением целиком занялся Бурхард. И, боюсь, он доизучается.
– И это несмотря на погибших?
– Можно сказать, если б не погибшие, работы по-прежнему вела я. А раз я воспротивилась, раз капсула…
– Псих, не тормози, что ты там застрял? – рявкнул Пророк.
– Прибывшие нашли парализованных и вяжут их, как будто… похоже, они думают, это дело этих стражей. Черт, похоже, один из роботов с капсулы этой ватагой действительно заинтересовался.
– Как он хоть выглядит?
– Да черт поймет… как медуза, только размером с бытовку. И щупальца штук десять, длинные. Точно, как медуза… вот зараза, она мимо меня пролетела, такой холод, как будто…
– Псих, вали немедленно.
– Валю, только… проклятье! Да сами смотрите, что это за штука. Китайцы свет включили.
Мы успели взобраться на небольшой пригорок, оттуда поселок был виден, как на ладони. Солдаты действительно успели зажечь прожекторы и теперь спешно поворачивали их в сторону поселка, меж домиков тоже зажглись фонари – внизу стало светло, как днем. И среди этого зарева, черной тенью, с едва заметными вкраплениями иссиня-ледяного металась чернота, конус с длинными, метров в семь, иззубренными отростками, вертевшимися вокруг основного, прямого штыря, чем-то напомнившего мне яйцеклад у самок саранчи. Вращение стража замедлилось, судя по его резким перемещениям в пространстве, это действительно был механизм – вряд ли какое живое существо вынесло бы столь частые и разнонаправленные перегрузки по шесть-восемь «же», каждые пару секунд. Пока страж не нападал, только следил за солдатами, будто поджидая чего. Возможно, хотел, чтоб его заметили, недаром же последнюю минуту он почти неподвижно висел над группой из шести солдат, вяжущих пенькой своих товарищей. Один ругался так громко, что в тиши – тут только я сообразил, что движения стража не производят ни единого звука – было слышно, как он рассказывал товарищу свои страхи перед новым появлением грозного вестника ночи. А через миг увидел того в небе. Истерично заорал и выхватив автомат, с бедра начал стрелять.
Немедля поднялась суматоха. Страж все еще недвижно висел, принимая на себя пули, звонко щелкавшие по его дубленой шкуре, затем чуть поднялся. Теперь в него палило, сперва из автоматов, а после уже из подствольников, с десяток человек. От выпущенных гранат, он с легкостью увернулся. А затем.
– Снайперка его берет, паскуду! – довольный вскрик Психа, не выдержавшего общего настроя, присоединившегося к нему. – Я этой заразе хвост отстрелил.
Страж резко дернулся, видимо, Псих попал еще раз. Отростки растопырились, завертелись, и вокруг своей оси и вокруг головы робота. Несколько резких движений, страж поднялся ввысь и тут же нырнул, выискивая стрелявшего. Псих сумел каким-то чудом увернуться от ярости механического монстра, выбежав на дорогу, спрятался за ковшом экскаватора. Это его и спасло. Лезвия прошлись по тяжелому металлу, всковыривая его, ровно консервный нож, только с пронзительным скрипом. Через мгновение, страж нашел стрелявшего, вырвал Психа из укрытия и уже в полете – кто-то, кажется, Пророк, едва шепнул вслух его имя – изорвал на части, разбрасывая окрест. А затем дохнул, натурально, дохнул на солдат.
Холод волной прошел по поселку, превращая вечное лето в зимний пейзаж. Домики покрылись инеем, деревья замерли, хрустко шелестя опадавшими листами. Солдаты, не успевшие разбежаться, обращались в мраморные статуи, немедля ломаясь под собственным весом. Уцелели только те, кто успел уйти с дороги ледяного удара.
Броневик стал боком, защищая своих от новой волны. Хотя вряд ли мог бы спасти от нее. Куда больше пользы принес его пулемет Гатлинга, начавший обстрел стража, вызывая ответный огонь на себя. Страж дернулся несколько раз, видимо, пули со стальным сердечником, оказались неприятны до этой механизированной твари. Бросился, почти не разбирая дороги на броневик. Одним махом смял и разорвал его на части, вспоров непрошибаемую сталь, выдирая водителя и стрелка и расправляясь с ними при помощи вертящихся щупалец.
И в то же мгновение ожил второй броневик. Страж оказался в пределах досягаемости его портативной ракетницы. Четыре выстрела были произведены сразу, еще четыре чуть погодя. Страж каким-то невероятным усилием сумел увернуться от большей части залпов, но три попали по назначению. Первая же снесла переднюю крышку конуса, очевидно, повредив оборудование, еще две угодили в хвост. Дернувшись, страж подскочил, взрывная волна подбросила его – страж еще пытался сопротивляться, но уже агонизируя. Пролетев по пологой кривой почти с полкилометра, по дороге изрыгая вспышки искр и морозные вздохи, он достиг моря и ухнул в прибрежные волны, разом превратив их в массивное скопище льда, растянувшееся на десятки метров по сторонам.
Взрыв восторга последовал за грохотом падения стража.
Пророк снял шлем, отер мокрый лоб, лицо, прямо перчаткой, оставившей глубокие царапины на щеках. И молча двинулся дальше по склону горы, увлекая за собой Елену, все пытавшуюся обернуться еще раз глянуть на место разыгравшейся драмы.
– Мир твоему праху, Псих, – произнес Шут, лишившийся не столько верного напарника, с которым воевал уже больше семи лет, но и старого друга. Он еще постоял недолго, глядя на искореженный стражем экскаватор, а затем двинулся вниз, включив маскировку.
– Шут, что еще за…
– Пророк, ты забыл о костюме? – горько спросил Шут. Майор ссутулился, разом остановившись. – Я быстро. Не ждите.
Шли молча, дорога петляла отчаянно, превратившись в узкую колею, на которой двум машинам разъехаться было б проблематично – либо одной надо упираться в скалу, либо другой съезжать по насыпи. Малейшего ограждения, даже деревянного, на этом серпантине не предвиделось. Поселок остался далеко позади, наконец, погрузившись в черноту, оставив после себя только белое, медленно тающее пятно инея. Или это уже иллюзия, вызванная черными воспоминаниями.
Оставшийся в живых «Тигр» тарахтел где-то внизу, неспешно поднимаясь к раскопу, ведя за собой уцелевших солдат. Видны были только его фары, едва разрезавшие ночь. Тоже старался не привлекать к себе лишнего внимания, прекрасно понимая, что его ждет впереди. Но хоть они смогли найти брешь в прежде неуязвимой броне стража. Осталось три, как сказала Елена. Или все же, больше?
Думать не хотелось. Пророк шел первым, он же, едва серпантин стал поворачивать в сторону раскопа, дал знак спускаться по насыпи в противоположную сторону, к морю, туда, где оставалась наша лодка. Елена не прекословила больше, шла вместе с майором и Шутом, мы с Артеком замыкали группу.
Танк царапнул бортом скалу и снова заурчал мотором.
– Тупые китайцы, используют три вида патронов, что мне три винтовки с собой таскать? – Шут отчаянно строил из себя Психа. – Да плюс пистолеты. Как в дурацкой компьютерной игре.
– Пусть расцветают сто цветов, – произнес Пророк, не поворачивая головы, – Так, кажется.
– Ну да, у них все расцветает, кроме ума. До сих пор две колеи в стране, мозгов не хватает выбрать. Филиппины захватили, а Монголию не могут.
– Или не хотят, – вступился за нее Артек. – Зачем она им. У них своя есть, Внутренняя. Шут, тебе еще не хватало в стрелялки играть.
– Это сын играет. Не оторвешь. А я вживую, как видишь.
– Не знал, что у тебя есть сын.
– Я тоже, – он хмыкнул. – Недавно познакомились.
– А что за повод? – но он предпочел отмолчаться. Как всегда в таких случаях. У нас не было принято вытаскивать свое настоящее «я» наружу. Наверное, потому и клички. Часто мало подходящие носителю. Ну, какой из меня, скажем, Скакун. Такой же, как из Шута паяц, как бы он ни старался порой оправдать прозвание. Вот и теперь – пыжился, шутковал, пытаясь занять место друга, будто этим стараясь, если не оживить его, то оставить в воспоминаниях покрепче.
Елена это поняла первой, подошла, вернее, соскользнула к нему, выразила сожаление, что Псих умер.
– Морпехи не умирают, – жестко ответил Шут, не повернув головы. – Они десантируются в ад.
И не оглядываясь, двинулся дальше. Теперь он возглавлял группу, отчаянно размахивая мачете, прорубаясь сквозь заросли черных стволов кустарника, буквально оплетшего весь конус вулкана, почти вплоть до жерла.
Елена не выдержала, видно, слова сильно задели ее, снова подошла к Шуту, зашептала. Я едва расслышал ее речь.
– Ну зачем вы так. Вы же доброе дело делаете.
– Нет, сударыня, – теперь куда спокойней заговорил он. – Мы убиваем, за это другого не положено.
– Но вас ведь благословляют, снимая грехи.
– Это отмазка для больших жертв, и только. Ведь государям выгодна массовая резня среди чужого народа, иначе его бы пришлось кормить. Все давно готовы к большой войне, соскучились по ней. И солдаты, и генералы, и народ. Пресса перекормили всех и каждого обещаниями стирать и распылять. Антихристу будет хорошая армия, – неожиданно произнес он, чуть помолчав. – Интересно, что противопоставит ей Христос? Три тысячи девственниц?
– Шут, кощунствуй у себя дома. В стране Конфуция твои слова как об стенку горох, – одернул его, доселе молчавший майор. – Тут положено служить государю и до и после смерти.
– В этих краях почти не знают Конфуция, – как-то механически произнесла Елена. – Куда больше язычество развито. Поклоняются духам предков и силе своего рода. Как у славян. Мы в этом были сильно похожи.
– Да уж, мы и сейчас сильно похожи. Зады лизать и радоваться, – с медленно закипавшей злостью произнес Шут. – Традиция, ей уж тыща лет, если не больше.
– Шут, ты худшая версия Психа из мыслимых, так что заткнись, – не выдержал и Артек. Тот оглянулся на боевого товарища, но замолчал.
Снова тишина охватила джунгли. Кустарник заметно поредел, в нем появились прорехи и длинные залысины, как будто некогда здесь пытались расчистить территорию не то под строительство, не то для простого наведения порядка в джунглях, и так опутавших весь Лонгдонг от края до края. Невдалеке завиделась асфальтированная дорога, то самое шоссе, по которому мы и пробирались в поселок. Значит, осталось всего ничего.
– Интересно, стражи полностью автономны или зависят от команд капсулы? – вдруг заговорил, точно сам с собой, Артек. – Елена, вы получали сигналы из нее во время пробуждения первого стража?
– Нет. Да и не думаю, что в такой простой ситуации стражам требуется какая-то дополнительная мотивация, – чувствовалось, оба рады сокрушить сдавившие их стены молчания. – Все на автопилоте.
– А их только четыре? Или где-то глубоко внутри еще спрятаны?
– Думаю, нет. Хотя и не уверена полностью. Внутри капсула почти полностью пуста, исключение составляет некое образование в самом центре, на высоте метров семи, что-то подобное семечку пшеницы, только увеличенному в сотни раз.
