Кира Уайт
Противостояние

Глава третья

Спустя пару часов Мэйсон застает меня за приготовлением завтрака.

– Выспалась? – спрашивает он, заходя на кухню.

Поворачиваюсь к нему и с легкой улыбкой киваю.

– Ага, – ложь легко срывается с губ, но я все равно испытываю неловкость, поэтому отворачиваюсь и заканчиваю намазывать тосты джемом.

После возвращения от Джексона мне так и не удалось заснуть, но время, что я пролежала в постели, глядя перед собой, не было потрачено впустую. Я еще раз проанализировала то, что сказал Купер, и приняла взвешенное решение. Если он не может действовать, потому что не хочет стать дезертиром, то мне это не грозит. Я не одна из военных.

Да, скорее всего я погибну там, но больше не могу сидеть сложа руки и ждать, когда кто-то отправится спасать близкого для меня человека. Этот момент может никогда не наступить.

Готова ли я действовать в одиночку? Вообще нет. Даже несмотря на то, что все два месяца, не считая недели заточения, я вместе со всеми продолжала тренироваться. Моя программа изменилась и стала жестче, что, конечно же, не сделало из меня ниндзя, но тратить годы, чтобы подготовиться лучше, я не могу. Возможно, у нас нет и нескольких месяцев, не то что лет.

Но и броситься в портал сломя голову я тоже не могу. Нужна подготовка и несколько вещей, которых у меня пока нет.

– У тебя сегодня тренировка после обеда? – спрашивает Мэйсон, вырывая меня из мыслей, когда мы в уже привычной тишине заканчиваем завтрак.

– Да, – подтверждаю негромко и смотрю на часы. – Или позже. Джексон ждет меня через полчаса, чтобы отправиться в город.

Мэйсон поджимает губы, но безмолвно кивает. Тихо вздыхаю, мне прекрасно известно его отношение к тому, чем я занимаюсь по просьбе Купера, но это было единственным условием, которое позволило мне остаться. Поэтому, нравится это кому-то или нет, бросать я не собираюсь.

Покончив с завтраком, отправляюсь в спальню, где быстро переодеваюсь в черные джинсы, темно-синюю футболку с короткими рукавами и обуваю ботинки, которые Джексон выдал мне для вылазок за стену. Остальную экипировку я получу в палатке капитана, там она всегда и хранится. Направляюсь к выходу из квартиры, где меня уже ждет Мэйсон, подхватываем с тумбочки респираторы и молча покидаем наше жилище. Косо смотрю на лейтенанта, отмечаю, что он выглядит угрюмо. В последнее время улыбчивый Мэйсон куда-то исчез, его заменил хмурый парень, из которого и слова не вытянешь.

– Что не так? – спрашиваю я, не в силах больше терпеть.

Мэйсон открывает подъездную дверь, пропуская меня вперед, и с легким удивлением смотрит мне в глаза.

– О чем ты?

– Ты знаешь, о чем, – серьезно сообщаю я, не собираясь отступать. – В последнее время у меня вечно такое ощущение, будто ты хочешь что-то сказать. Но не говоришь.

Он тяжело вздыхает и отводит взгляд, уставившись себе под ноги.

– Я все сказал еще тогда. Тебе здесь не место, Эмили. И от того, что ты чуть ли не каждый день рискуешь своей жизнью, чтобы что-то доказать Джексону и генералу Доусону, ничего не изменится. Генерал не даст тебе отряд. Ты заблуждаешься, если думаешь иначе.

О, я прекрасно уяснила это.

– Почему ты на меня злишься? – осторожно спрашиваю я.

– Я не злюсь, – резким тоном отвечает Мэйсон.

Непроизвольно вздрагиваю, ведь подобным образом он со мной никогда не разговаривал.

– Ты злишься, Мэйсон, – спокойно говорю я.

Он поворачивается, встречаясь со мной испытующим взглядом.

– Я хочу, чтобы ты уехала и оказалась в более безопасном месте. Только и всего.

Киваю и говорю, тщательно подбирая слова:

– Я благодарна тебе за заботу. Правда. Но несмотря на то, что мы практически все время находимся вместе… мы не пара, Мэйсон. Да даже если бы и были, ты не можешь решать такое за меня. Это мой выбор. И я никуда не уеду. Не могу. Кроме того, у меня есть определенные обязательства.

И в ближайшее время я собираюсь плюнуть на них, но Мэйсон узнает об этом только по факту произошедшего и не от меня.

– Перед тобой нет никаких обязательств, – возражает он.

Вздыхаю. Не знаю, что еще сказать. Переубеждать его? Зачем? Он уже сделал определенные выводы. Мэйсон тоже не продолжает разговор, поэтому до палаток мы доходим, думая каждый о своем.

На подходе к лабораториям замечаю небывалое оживление и хмурюсь. Явно что-то произошло, иначе здесь не было бы такого скопления народа. Выискиваю в толпе знакомые лица и вскоре замечаю сержанта Одли.

– Брендан? – окликаю я и взмахиваю рукой, чтобы привлечь его внимание.

Он отделяется от группы военных и направляется в нашу сторону. Замечаю, как из палатки Джексона выходят несколько ученых, облаченных в белые халаты, и практически бегом бросаются в соседнюю.

– Привет, – здоровается чуть запыхавшийся Брендан.

Мэйсон опережает меня с вопросом на долю секунды.

– Что происходит?

Брендан вздыхает и качает головой.

– Мы потеряли часть Европы, – сообщает он, будто сам не в силах поверить в свои слова.

Ошарашенно смотрю на него, потому что смысл сказанного доходит до меня далеко не сразу. Что значит потеряли? И кто это – мы?

– Что ты имеешь в виду? – все же уточняю я, испытывая нереальную сухость в горле.

Брендан со всей серьезностью смотрит сначала на Мэйсона, потом на меня.

– Портал, находящийся в центре Европы, взорвался вчера ночью.

Прикладываю ладони к вискам, будто собираюсь уложить в голове услышанное. Началось. Произошло ровно то, о чем предупреждал Картер.

– Есть какие-то сведения о том, что там происходит сейчас? – спрашивает Мэйсон.

Мельком смотрю на него. Лейтенант выглядит собранным, будто готовится прямо сейчас отправиться на задание, если получит его.

– Капитану Куперу доставили отснятые там материалы. Все плохо.

Потрясенно качаю головой, до сих пор не в силах осознать, что все это происходит на самом деле.

– Спасибо, Брендан, – благодарю я сержанта и решительным шагом направляюсь к Джексону.

Мне не надо оглядываться, чтобы убедиться – Мэйсон идет за мной. В палатке оказывается более многолюдно, чем когда-либо на моей памяти. А также внутри выключен свет. Единственное, что освещает пространство, – это большой белый экран, установленный у одной из стен. На него направлен луч проектора. Замираю прямо на входе, не в силах отвести потрясенный взгляд от кадров, что мелькают на полотне, медленно сменяя друг друга. Звука нет, скорее всего съемка велась с небольшой высоты с помощью квадрокоптера.

Я никогда не была в Европе, но в любом случае ни за что не узнала бы те улицы и здания, что вижу сейчас. Полнейшая разруха. Практически все строения, за редким исключением, превратились в руины. Некоторые каким-то чудом до сих пор стоят, покосившись или почти завалившись. Другие разрушены до основания, будто по ним ударили гигантской кувалдой, отчего они рассыпались по камешкам. Зелени нет. Вообще никакой. Ни деревьев, ни травы. Сплошная пыль и серость. Точно так же нет и ничего живого. Единственное, что выбивается из серой массы – окровавленные останки. Замечаю разбросанные куски тел, такое ощущение, будто их разорвало на части.

Вспоминаю первый день после того, как появились световые аномалии. Тогда мы с папой смотрели похожую съемку, вот только сейчас никто не удосужился замазать то, что осталось от людей и монстров.

Около десяти минут стоим в тишине, никто из собравшихся не разговаривает и никак не комментирует увиденное, а оно не становится позитивнее. В какой-то момент в кадр попадает портал, но я не сразу понимаю, что это он. Столб света стал тусклее и превратился в легкую полупрозрачную дымку, сквозь которую можно с легкостью рассмотреть то, что находится по другую сторону от него.

Вновь вспоминаю, что рассказывал Картер. Если он не соврал, то именно через такой портал в их мир пришли самки хакатури. Произойдет ли это в нашем мире? Остается только гадать. А я лишь надеюсь, что те сведения, которые я дала генералу, уже дошли до всех военных и тех, кто ведет борьбу за наш мир.

После того как съемка прерывается, кто-то включает в палатке свет и отключает проектор. В это же мгновение встречаюсь взглядом с Джексоном, и уже в который раз вспоминаю наш утренний разговор. Он был абсолютно прав. Джексон – один из тех людей, которые должны предотвратить катастрофу и не дать случиться здесь тому, что мы только что видели на экране. Капитан Купер не может уйти. А моя решимость становится только сильнее.

Джексон отворачивается от меня, переводя внимание на своих людей и вдумчиво сообщает:

– Вы все видели. Европейская сторона вовремя не среагировала на полученные от пришельцев сведения, и вот к чему это привело. Мы не можем позволить себе расслабиться, иначе нас ждет вот это. – Купер взмахивает рукой в сторону выключенного экрана, после чего приказывает: – За работу!

Через минуту в палатке не остается никого, кроме меня, Мэйсона и Джексона. Подхожу к столу капитана, останавливаюсь напротив и спрашиваю:

– Каков план?

– План прежний. Отправляемся за стену прямо сейчас. И скорее всего завтра придется повторить вылазку. Я поговорю с генералом, но уверен, он прикажет выходить каждый день до тех пор, пока угроза не будет устранена.

Джексон прав, генерал Доусон обязательно скажет что-нибудь подобное, а, возможно, придумает еще что-нибудь.

– Поняла. Дай мне жилет.

Джексон склоняется к одной из коробок и достает оттуда легкий бронежилет, сделанный специально для меня из защитной брони, снятой с монстров. Также вскоре сюда привезут маски из того же материала, капитан уже распорядился, чтобы их изготовили не только для военных, но и для меня.

Легко надеваю броню поверх футболки, застегиваю крепления на боку, ощущая, как материал плотно прилегает к телу, но не давит. После, накидываю кожаную куртку, которую мне также протягивает Джексон.

Как бы я не ненавидела чертовых предателей, что похитили моего отца и Джорджию, надо признать, что они дали нам много полезной информации. И создание вот такой защиты, секретом которого Картер поделился с военными, является лишь частью полученных знаний.

Джексон выдает мне ножны с настоящей катаной, что доставили сюда на вертолете несколько недель назад, и кобуру с пистолетом. Последнюю цепляю на пояс, а ремешок ножен перекидываю через шею и поправляю на груди. Меч при этом удобно располагается за спиной.

Закончив бесхитростную подготовку, покидаем палатку и отправляемся к стене, где нас уже ждет отряд. Мэйсон, которого Джексон никогда не берет с нами за пределы периметра по известной только этим двоим причине, коротко прощается со мной, как всегда, поцеловав на прощание в щеку, и уходит выполнять поручение капитана.

Пока идем до нужного места, я все время думаю об увиденном на экране. И тут до меня вдруг доходит одна вещь. Смотрю на своего задумчивого попутчика и все же решаюсь позвать его.

– Джексон?

Он в ту же секунду поворачивается и выжидательно смотрит мне в глаза.

– Что?

В нерешительности задерживаю дыхание, вглядываясь в его лицо. Капитан не выглядит опечаленным или скорбящим. С другой стороны, я ни разу не видела у него подобного проявления эмоций. Ни после смерти Джареда, ни после исчезновения Джорджии. А мы проводим вместе довольно много времени.

Отбросив сомнения, все же нерешительно произношу:

– Твой отец… он ведь в Европе?

Джексон удивленно приподнимает брови.

– Откуда ты об этом знаешь?

Мэйсон говорил мне, что глава семейства Купер уехал на какую-то конференцию в Швейцарию еще до того, как миру пришел конец. Но я почему-то не решаюсь сказать правду, выбрав, как мне кажется, более безопасный путь. Тем более Джексон не сможет проверить правдивость моих слов. Не сейчас точно.

– Мне Джорджия сказала.

Кажется, Джексон удивляется еще сильнее прежнего.

– Странно, – бормочет он.

Настороженно смотрю на него. Что в этом странного?

– Что странно? – озвучиваю вопрос.

– Джо не любит говорить об отце после того, как он ушел от мамы.

Несколько раз моргаю, не зная, что сказать на это. Такие подробности мне были неизвестны.

– Этого она мне не говорила, – осторожно сообщаю я.

Купер кивает и отворачивается, глядя в сторону ожидающего нас отряда, ведь мы почти подошли к стене.

– В любом случае, Швейцария, где живет отец, не попала под взрывную волну. Но я уже несколько месяцев не могу наладить с ним связь, поэтому понятия не имею, что с ним.

Киваю, хотя не уверена, видел ли это Джексон. Что сказать, я не знаю, поэтому до стены дохожу молча. Нас встречает тринадцать человек в полном обмундировании и при оружии, среди них Брендан и Скотт. Трое военных расположились возле подъемника, на который составили тяжелые деревянные ящики, их надо поднять на высоту четвертого этажа, а потом спустить по ту сторону преграды. Уже привычным маршрутом направляюсь к пожарной машине, стоящей у одного из подъездов. Через распахнутую дверь дома, как всегда, вижу монолитную стену из бетона. Пока военные о чем-то переговариваются, скорее всего обсуждая предстоящую вылазку, я забираюсь на лестницу, вытянутую до окна четвертого этажа, и поднимаюсь в квартиру. Мебель сдвинули к стенам, чтобы не мешалась на пути, повсюду бетонная пыль и грязные следы от ботинок.

Выхожу из квартиры, чтобы перейти в ту, что расположена напротив, здесь картина не лучше, чем в первой. Дожидаюсь отряд. Мужчины перетаскивают ящики с подъемника на точно такое же приспособление, установленное здесь. Джексон сбрасывает из окна веревочную лестницу, которую намертво закрепили вокруг одной из бетонных колонн, установленных в центре комнаты. Сначала спускаются несколько военных, потом следует моя очередь.

Оказавшись на земле, по привычке оглядываю местность. Мы находимся под защитой аномалии, на ее территорию могут проникнуть только самые сильные твари, поэтому масштабы разрухи не столь явные, как за пределами границы. Смотрю направо, водители уже подогнали тяжелую и самую проходимую технику, которую каждую ночь вынуждены прятать и маскировать, ведь твари, или сидящие в них демоны, оказались не так просты. Они с остервенением набрасываются на любые средства передвижения, уничтожая их и лишая нас некоторых козырей.

Рассаживаемся по машинам и отправляемся к границе аномалии. Ощущаю уже привычное волнение, его я испытываю каждый раз, когда оказываюсь за пределами защитных стен. Несмотря на то, что такие вылазки происходят только днем при свете солнца, несколько раз на нас выскакивали крупные монстры, но всех их удалось уничтожить в два счета, потому что в светлое время суток они становятся чрезвычайно заторможенными. Но, вероятно, их инстинкты затмевают способность рационально мыслить, когда они чувствуют меня.

В этом-то и заключается моя нехитрая задача – приманивать монстров. Помню, в какой ступор впал Мэйсон, когда мы с Джексоном сообщили ему, что я буду выходить за защищенный периметр и добровольно проливать кровь ради общего дела. Тогда он предложил Куперу вместо меня взять несколько пробирок с кровью, но Джексон тут же отмел этот вариант. Как оказалось, подобный разговор состоялся в тот самый день, когда я играла роль приманки впервые. Перед тем как позвать меня в палатку к Джареду и попросить об этой услуге, папа предложил то же самое Картеру, собравшемуся устроить мастер-класс для военных. Но пришелец сообщил, что монстры гораздо лучше реагируют на свежую и все еще горячую кровь, ведь вместе с ней они чувствуют и эмоции предполагаемой жертвы. Кровь из пробирки их не привлекает.

Но реакция Мэйсона – ничто, по сравнению с тем, как воспринял новости дядя Майк. Он пришел в ярость, когда узнал, на что я согласилась, лишь бы остаться здесь. И мне едва удалось уговорить его не забирать меня в тот же день. Но что-то подсказывает, что долго это не продлится, я уже слышала разговоры о том, что сюда собираются отправить несколько женщин-военных. По-моему, очевидно, что они заменят меня, и тогда ничего не помешает дяде доставить единственную оставшуюся у него родственницу в безопасное место. А значит, придется приводить план в действие как можно скорее. Все необходимое я могу достать внутри периметра, за исключением одного. Мне нужно сердце хакатури, чтобы зайти в портал. Понятия не имею, что будет, если я сунусь туда без него, но проверять никакого желания не имею.

Когда несколько недель назад я спросила у Джексона, спрашивали ли военные у пришельцев, как они планируют возвращаться домой и планируют ли вообще, он ответил, что такой разговор произошел на второй день после появления Картера и его людей. Купер нашел тому подтверждение, когда просматривал отчеты Джареда, которые обнаружил в одной из коробок в его палатке.

Картер ответил что-то типа – в данный момент это невозможно.

Ну еще бы. В то время они не накопили нужное количество сведений, не втерлись к нам в доверие и не собрали достаточно "проходных билетов". С шумом выдыхаю, пытаясь избавиться от гнева, он овладевает мной всякий раз, когда я вспоминаю чертовых пришельцев, которых чуть ли не стала считать друзьями.

– Эмили? – вырывает меня из мыслей Джексон. – Приехали.

Киваю и покидаю автомобиль, разглядывая масштабы катастрофы. Справа все разрушено до основания, и монстры здесь совершенно ни при чем. А вот слева… там нам и предстоит работать.

– Готова? – спрашивает Брендан, останавливаясь рядом, и тоже смотрит на разруху.

– Да, – отвечаю, мельком глядя на него.

Я и правда готова. За эти два месяца я смирилась с той ролью, что мне отвели. Но так или иначе, скоро всему этому придет конец. И только мне решать, что делать, когда наступит это время.

Глава четвертая

Внимательно глядя под ноги, чтобы не запнуться и не растянуться на том, что еще недавно представляло собой дорогу, перешагиваю через обломки. Они остались от стены ближайшего здания и разрозненными кучками валяются прямо на нашем пути, а мы стараемся держаться на равном расстоянии от зданий, примерно посередине дороги. На пару секунд притормаживаю и смотрю на образовавшийся проем. Кто-то огромный снес кирпичную преграду, так словно она была сделана из картона. По рукам пробегают мурашки, но успокаивает то, что через дыру я не вижу в здании никакого движения. Да и сержант Пратт, отвечающий за работу коптеров, молча шагает впереди. Значит, здесь все чисто и понадобится не так много зарядов.

Дело продвигается довольно медленно. За последние четыре часа мы не прошли и десяти кварталов, ведь приходится постоянно останавливаться и проверять каждое здание. Коптеры с тепловыми датчиками и датчиками движения постоянно при деле. Мне остается только отходить от здания к зданию и проливать кровь из небольшого надреза на тыльной стороне запястья. Мэйсон всегда недовольно поджимает губы, когда видит повязки у меня на руках, но я молча сношу его недовольство, ведь иного выбора у меня нет. Я здесь для того, чтобы провоцировать монстров, а без свежей крови этого не сделаешь.

Пока медленно продвигаемся по проложенному Джексоном маршруту, наблюдаю, как военные занимаются закладыванием зарядов. Там, где не скрываются монстры, их требуется меньше, а где от дневного света прячутся те, кто с удовольствием сожрали бы нас и не подавились, взрывчатки нужно гораздо больше. Чтобы наверняка.

– Вижу движение справа, – доносится приглушенный маской голос кого-то из военных. – Шестой этаж.

Все мгновенно останавливаются и приводят оружие в боевую готовность. Я тоже достаю меч одним легким движением. Вряд ли он мне пригодится, но перестраховаться не помешает. Поднимаю голову и оглядываю указанное здание, ничего не вижу. В темных окнах не шевелятся даже занавески, но техника на то и создана, чтобы разглядеть то, что не под силу человеческого глазу.

Отхожу чуть дальше от середины дороги, чувствую, как под подошвами ботинок что-то хрустит, но даже не думаю посмотреть, что это. Так и стою, запрокинув голову и затаив дыхание.

– Что там, сержант? – наконец спрашивает Джексон, который неизменно находится рядом со мной.

Не слышу даже скрытого напряжения в его голосе, хотя и расслабленным его не назовешь.

– Похоже, лёжка, – будничным тоном сообщает Пратт. – Камера коптера показывает, что окна в квартире затонированы, но тепловые датчики засекли движение. Тварь там не одна.

Задерживаю дыхание, прислушиваясь к своим ощущениям. Еще пару месяцев назад я с трудом подавила бы желание броситься прочь, но не сейчас. Легкое волнение, вот что я испытываю. А еще напряжение и настороженность. Нужно быть начеку. За то время, что мне приходится совершать опасные вылазки, я уже свыклась с мыслью о постоянной опасности. Конечно, я не перестала бояться, но в конце концов после долгих размышлений мне удалось убедить себя в том, что бессмысленно трястись от страха все время. Тем более днем твари редко показываются из своих укрытий. При свете солнца здесь не более опасно, чем под защитой стен ночью.

Покрепче перехватываю меч и перевожу внимание на Джексона, который раздумывает над словами сержанта чуть меньше десяти секунд, затем поворачивается к Скотту.

– Устанавливайте заряды, – распоряжается он и серьезно добавляет, – только тихо. – После этого смотрит на меня. – Эмили, иди к Брендану, обработайте и перевяжите рану. Мы проверим дом напротив и на сегодня этого будет достаточно.

– Хорошо, – согласно киваю я и отхожу куда сказано.

Брендан уже устанавливает походную аптечку на раскуроченное колесо валяющейся на боку груды металла, что когда-то была красной спортивной машиной. Впрочем, я могу и ошибаться, ведь вид у автомобиля, мягко говоря, не очень.

Впервые за все время, что прошло с тех пор, как я добровольно сделала надрез несколько часов назад, смотрю на окровавленную руку. До этого я не глядя соскребала ногтем подсыхающую корочку, чтобы пустить кровь еще раз. В данный момент она больше не сочится, но даже в таком состоянии ее запах будоражит тварей. Брендан быстро, но аккуратно стирает красные потеки, после чего обрабатывает, обеззараживает рану и заклеивает ее пластырем. На чистой коже проступают следы, оставшиеся от подобных надрезов. Некоторые превратились в тонкие белые полоски, другие все еще розовеют, третьи только начали заживать. Мои руки испещрены такими шрамами, но это малая плата за то, чтобы быть там, где мне нужно. И меня мало заботит то, как реагирует на это Мэйсон, а также то, что скажет дядя, когда увидит, во что превратилась когда-то ровная, едва тронутая загаром кожа.

Пока Брендан молча занимается царапиной, я наблюдаю за тем, как военные расходятся в разные стороны. Они обходят здание и устанавливают на каждой стене такие мощные заряды, которые, сработав, оставят груду обломков, что похоронят под собой всех, кто нашел там убежище. А те здания, где никого нет, просто рухнут, чтобы никогда не стать местом временного пристанища для монстров.

Брендан заканчивает и отходит помочь остальным с установкой взрывчатки. Прислоняюсь боком к тому, что осталось от машины, и наблюдаю за действиями военных. Моя работа на сегодня окончена.

Джексон внимательно наблюдает за действиями своих людей, оставаясь при этом настороже. А сержант Пратт переключается на противоположный дом, направляя десяток тихо жужжащих беспилотников проверить есть ли там кто живой.

Все происходит мгновенно. Вот над разрушенным городом висит тишина, нарушаемая только свистом ветра в разбитых окнах на нижних этажах зданий, негромкими разговорами военных, да жужжанием дронов, а в следующую секунду до ушей доносится оглушительный треск и звон разбивающегося стекла. Резко поворачиваюсь на звук и вскидываю голову. Чувствую, как сердце пропускает удар, а следом еще один, лоб мгновенно покрывается испариной, а ноги едва не подкашиваются. Не знаю каким чудом мне удается не свалиться без памяти от накатившего ужаса.

Понятия не имею, из того самого окна или из какого-то другого сопровождаемая осколками стекла, обломками рамы и стены по направлению земли летит огромная тварь. Вернее, она падает прямо на меня.

Откуда-то издалека до слуха долетают крики, но я не разбираю слов. И даже не пытаюсь отвести завороженного взгляда от надвигающейся опасности, как и сдвинуться с места. Ноги настолько тяжелые, что поднять их я не имею никаких сил.

А в следующую секунду до меня с особой ясностью доходит тот факт, что сейчас я умру. Умру вот так, даже не попытавшись отправиться за папой. Он так и останется там, куда его забрали пришельцы. А дядя Майк потеряет последнего родного на этом свете человека.

Стискиваю зубы с такой силой, что болят челюсти. Я не могу этого допустить. Я не сдамся без борьбы. Пусть это будет лишь ничтожная попытка оказать сопротивление противнику, который в несколько раз сильнее меня, но она будет.

Слышу звуки стрельбы, что оказываются до странного тихими. Или это грохот пульса в ушах затмевает все вокруг? Вижу, как от брони монстра отскакивают пули.

"Надо метить в голову", – мелькает мысль, которая прямо сейчас кажется невероятно глупой и бесполезной.

За жалкий миг до того, как монстр обрушивается на меня, поднимаю руку, в которой все еще зажат меч. Я не целюсь, в этом нет ни малейшего смысла. У меня нет никакого опыта в сражении с подобным соперником, и я заранее обречена на поражение. Я это знаю, окружающие меня военные это знают, возможно, даже демон, сидящий внутри монстра, знает об этом.

Время будто замедляется, а в следующую секунду меня сносит с места, и я лечу, глядя в жуткую синеву глаз твари, что раскрывает клыкастую пасть, явно собираясь впиться острыми зубами мне прямо в лицо, и ее не остановит то, что на мне защитная маска. Полет, кажется, длится целую вечность, а потом совершенно внезапно заканчивается. Из меня выбивает весь дух, удар такой сильный, что спину обжигает огнем. Если бы могла, то закричала бы, но я только бессильно открываю рот, но не слышу ни звука. Перед глазами темнеет, и я отключаюсь до того, как монстр вцепится в меня зубами.

С трудом поднимаю веки, когда кто-то бьет меня по щекам. Безуспешно пытаюсь отмахнуться, но рука еле поднимается. Замечаю обеспокоенное лицо Джексона и окончательно прихожу в себя.

– Тебя тоже убили? – глухим шепотом задаю первый пришедший на ум идиотский вопрос.

Джексон пару раз моргает, затем отрицательно качает головой.

– Никого не убили, – отвечает он максимально серьезным тоном.

С трудом киваю и протягиваю ему руку.

– Помоги сесть, – прошу все тем же шепотом, а когда вижу сомнение, промелькнувшее на лице капитана, хмурюсь. – В чем дело?

В голове мелькают сотни отвратительных образов того, во что превратилось мое тело под натиском монстра, но, к удивлению, у меня вообще ничего не болит.

Джексон наконец принимает протянутую ладонь и осторожно тянет на себя. Забываю обо всем, о чем думала до этого. В глазах темнеет от боли, и я едва сдерживаюсь, чтобы не закричать. Закусываю изнутри нижнюю губу и тут же чувствую привкус крови на языке.

– Эмили? – обеспокоенный голос Джексона врывается в помутившееся сознание.

Встряхиваю головой и хриплю, не узнавая собственный голос.

– Порядок.

– Какой к черту порядок?! – сердито восклицает Купер. – Почему ты не побежала? Тварь могла убить тебя, а мы толком ничего не сделали, чтобы не попасть по тебе.

– Не ори, – прошу я, когда зрение наконец возвращается. – Ты же знаешь, я бы не успела сбежать. Что произошло?

Только сейчас оглядываюсь по сторонам, замечая лежащего неподалеку монстра, из груди которого ровно в том месте, где должно находиться сердце, торчит мой меч. Изумленно распахиваю глаза и с трудом поднимаюсь на ноги, игнорируя просьбы Джексона повременить. На нетвердых ногах подхожу к поверженной твари. Меч вошел точно в стык между защитных пластин.

– Ого, – только и говорю я, потому что ни на что другое у меня не хватает фантазии.

– Тебе невероятно повезло, – сообщает остановившийся рядом Джексон.

Киваю, потому что полностью согласна с его словами. Чтобы попасть в стык пластин и пронзить сердце твари, нужны бесконечные тренировки. Ники много рассказывал нам про это в то время, когда учил держать в руках меч и использовать его так, чтобы не покалечиться.

Ненадолго прикрываю глаза и подавляю горькую усмешку при воспоминаниях о Ники. Я стараюсь не думать ни о нем, ни о Картере, ни об остальных членах его отряда. Они для меня враги. Точка.

Вновь смотрю на убитого мною монстра. Он не такой большой, каким показался в первый момент, но все равно габаритами превышает человека. А еще внутри него есть то, что мне нужно больше всего на свете, я честно убила тварь, значит, и сердце демона, что сидел внутри, принадлежит мне. Вот только я не смогу его взять. Вряд ли Джексон позволит. Стискиваю зубы от досады. И что делать?

– Как ты себя чувствуешь? – прерывает мои мрачные мысли Купер.

Осторожно пытаюсь размяться, спина отзывается болью, но она больше не такая ослепительная, как несколько минут назад, а еще у меня болит плечо. Опускаю голову и с удивлением обнаруживаю кровоточащие царапины, вероятно, оставленные когтями твари.

– Терпимо, – отзываюсь я, переводя внимание на Джексона.

Он поджимает губы, не скрывая недовольства.

– Сержант Одли? – зовет капитан, не отрывая от меня взгляда.

Брендан оказывается рядом в мгновение ока, словно только и делал, что ждал, когда его позовут. Он тут же берется за обработку царапин, но я стараюсь не обращать на это внимания. Лицо Джексона становится жестким, а это не сулит мне ничего хорошего. Плохое предчувствие поднимается в груди, чтобы противным комом осесть в горле.

– Джексон? – зову я, стараясь, чтобы голос не дрожал. Он смотрит внимательно, его глаза полны решимости, что мне абсолютно не нравится. Так он смотрит в те моменты, когда что-то задумал, и спорить с ним бесполезно. За эти два месяца я убедилась в этом на собственном опыте. И не один раз. Сейчас я должна выяснить, в чем дело. Но нужно действовать аккуратно и не бросаться в омут с головой. – Я в порядке, правда. От пары царапин и синяков еще никто не умирал. Через пару недель все пройдет. А отправиться за стену я буду готова уже завтра.

– Нет, – жестко отрезает он. – Не будешь. Ты чуть не умерла, Эмили. Скорее всего сейчас ты просто в шоке и не осознаешь всей серьезности ситуации.

Качаю головой и пробую еще раз более мягко. Мне нужно время. Совсем немного времени. Если он не будет брать меня с собой за стену, то генерал Доусон мигом отошлет меня прочь.

– Джексон, ты ведь помнишь, что я сама согласилась работать с тобой? Думаешь, я не осознавала всех рисков? Осознавала. И сейчас осознаю. Но я не отказываюсь от своих слов. Я продолжу помогать вам.

Купер усмехается, на секунду отворачивается, потирает ладонью подбородок, после чего вновь смотрит мне прямо в глаза. Его взгляд открыт, поэтому я понимаю, что прямо сейчас услышу то, что мне не понравится. То, что он решил, не удосужившись спросить моего мнения.