Кира Уайт
Последний уровень

– Джон отключился, – сообщает Дан и быстро оглядывается через плечо, чтобы спустя секунду добавить, – нужно переливание крови, иначе…

Он не договаривает, но это и не требуется. Кроу, передумавший хвататься за пистолет, со злостью проводит ладонью по коротким волосам и тихо ругается матом, сразу же направляясь к двери, где уже никого нет. Перевожу дыхание и медленно иду следом.

Возбуждение исчезло так же быстро, как нахлынуло, но мне от этого не легче. Я понятия не имею, как это контролировать, а если Кроу будет вытворять что-то подобное, не прилагая особых усилий, это грозит вылиться в огромную проблему.

Глава 4

Следом за Кроу покидаю закрытую часть этажа, колени все еще слегка подрагивают. Перевожу дыхание, с трудом беру себя в руки и нахожу взглядом Веронику. Она склоняется над большой сумкой-аптечкой, принесенной сюда Хайденом, и достает несколько упаковок с какими-то тонкими прозрачными трубками, иглы в индивидуальных упаковках и еще какие-то медицинские приспособления. Думаю, все это понадобится для переливания крови. К горлу подкатывает плохое предчувствие, и я решительно направляюсь в сторону сестры, она как раз выпрямляется в полный рост, передает все Хэйсу, который что-то ей говорит, но мне не удается расслышать ни слова. Рони уверенно кивает.

Кроу и Мур склоняются над потерявшим сознание Джонатаном. Первый прощупывает пульс, второй с помощью ножа освобождает руку раненого от плотно прилегающего рукава, видимо, чтобы поскорее начать процедуру. Даниэль стоит в стороне от всех с извечным планшетом в руках, при виде этого я хмурюсь. Безопасно вообще пользоваться техникой, которую можно отследить? Но первым делом все равно подхожу к сестре.

– Рони? – зову негромко. Она переводит на меня обеспокоенный взгляд. – Надо поговорить.

Вероника растерянно кивает. Подхватываю ее под локоть, наградив при этом мимолетной улыбкой Хэйса, с подозрением наблюдающего за каждым моим движением. К счастью, он быстро теряет к нам интерес, потому как Кроу объявляет, что все готово.

Утягиваю Рони в сторону окна, но в последнее мгновение передумываю и в первую очередь решаю переброситься парой слов с Даниэлем. При нашем приближении он отрывается от экрана, вопросительно поднимает брови и привычным движением поправляет очки.

– В чем дело?

Жестом указываю на планшет.

– Им вообще безопасно пользоваться? Люди Данэма не смогут отследить тебя по IP-адресу?

Дан улыбается уголком губ, отрицательно качает головой и уверенно заявляет:

– Нет. У меня установлены мощные протоколы защиты, которые не так-то просто обойти. А если кто-то попытается это сделать, в специальное приложение тут же поступит соответствующий сигнал, он даст мне время отключиться до того, как нас смогут найти. В любом случае, я выхожу в сеть ненадолго. Сейчас необходимо понять, каким запасом времени мы обладаем. Мне надо узнать, что творится в городе и на каком этапе находятся служители безопасности и шестерки Данэма.

С облегчением выдыхаю и дарю Даниэлю ободряющую улыбку.

– Хорошо, тогда не будем тебя отвлекать.

Дан кивает и спустя секунду возвращает все внимание на ярко светящийся дисплей, кажется, позабыв о нашем существовании. Незамеченными отходим в сторону и останавливаемся только возле окна. Поворачиваюсь лицом к Веронике, заглядываю в ее глаза, так похожие на мои, и начинаю без предисловий строгим тоном:

– Даже не думай предлагать свою кровь!

Рони бросает быстрый взгляд поверх моего плеча на Охотников, но почти сразу же возвращает его ко мне.

– Вик, ты же знаешь, я универсальный донор и…

Перебиваю, стараясь говорить еще чуточку жестче:

– Ты не будешь в этом участвовать! Мы сейчас не в том положении, чтобы намеренно рисковать ради других. Потеря крови, пусть и малая, ослабит тебя. Это недопустимо. В ближайшее время нам придется бежать из города, и каждый представитель закона попытается этому помешать.

Вероника тяжело сглатывает, в глубине ее глаз мелькает искра непокорности. Могу себе представить, какие при этом мысли владеют ее сознанием. Никому бы не понравилось, если бы им начали командовать. Тем более в таком тоне. Но у меня нет времени, чтобы детально объяснять свою позицию.

Многозначительно поднимаю брови, ожидая возражений. Рони чуть поджимает губы, но в конце концов все же кивает.

– Хорошо, тебе виднее. – Она тяжело вздыхает, косится в сторону Охотников и говорит, чуть понизив голос: – Кроме того, я уже сказала, что готова доверять тебе. Но, Вик, почему Джон обвиняет во всем тебя?

Оборачиваюсь. Хэйс сидит на деревянном ящике у стены рядом с тем местом, где на паллетах покоится голова практически белого Джонатана. Кроу распутывает трубки, вероятно, готовясь слить часть крови с Люка во благо здоровья Джона. У меня мелькает мысль, что все бесполезно. Уверена, Охотники тоже это понимают, но то ли не желают признавать очевидное, то ли просто не могут бездействовать. Каким бы засранцем не был Джон, он их друг. Да и я не желаю ему смерти несмотря на то, что запретила Веронике становиться донором. Жизнь и здоровье сестры для меня в приоритете.

Делаю глубокий вдох и вновь смотрю на Веронику.

– Должен же он кого-то винить, почему бы этим кем-то не стать мне?

Рони снова недовольно поджимает губы и произносит с отчетливой укоризной в голосе:

– Вик, я же серьезно.

Устало пожимаю плечами.

– Не знаю, Рони. Я и правда делала не самые умные вещи, когда сбежала от Охотников. Но в тот момент они казались мне тем, что я должна сделать, понимаешь? Я понятия не имела, что Охотники вовсе не желают меня убивать. Единственная цель, к которой я стремилась, – твое спасение. И я бы повторила все еще раз, если бы это потребовалось. Ведь для меня нет никого важнее тебя.

Вероника медленно моргает, ее лицо тут же меняется, становясь мягче, она в один шаг преодолевает разделяющее нас расстояние и заключает меня в объятия. Прижимаю к себе сестру и вдыхаю родной запах.

– Рони, я ни в коем случае не хочу давить на тебя и как-то обесценивать твое мнение, – говорю мягко, – но вот сейчас, в той ситуации, в которой мы оказались, мне нужно, чтобы ты доверяла мне и делала все, что я говорю. Только так у нас получится выбраться живыми из всего этого дерьма.

Чувствую, как Вероника кивает и почти сразу после этого отстраняется. В глаза мне не смотрит и говорит очень тихо, словно нехотя.

– Ты права. Просто… просто мне страшно. Что нас ждет, Вик? Что тебе сказал Мартин?

Открываю рот, собираясь ответить, но не успеваю. Словно почувствовав, что речь идет о нем, Кроу вмешивается в разговор:

– Дан, девушки, идите сюда.

– Хорошо, – произношу громко, затем понижаю голос, чтобы ответить на вопрос Рони. – Он нам поможет. Нужно только держаться поблизости.

Вероника кивает и снова смотрит поверх моего плеча, после чего говорит:

– Идем, они ждут.

Слегка пожимаю ее пальцы, стремясь вложить в это короткое действие уверенность, гораздо большую той, что испытываю на самом деле.

Охотники собрались в том же углу, где мы их оставили. От вены Хэйса к руке Джонатана протянута трубка, заполненная кровью. Сам донор удобно, насколько это вообще возможно, устроился на ящике, откинувшись спиной на стену. Кроу заговаривает сразу же, как мы приближаемся, но обращается к Даниэлю:

– Дан, какие новости?

Даниэль отвечает, не отрываясь от экрана и продолжая что-то пролистывать, отчего его голос звучит слегка отстраненно:

– Прошелся по каналам служителей безопасности. Окраины и границы уже очищены от метов, большая часть из тех, что рвалась к центру тоже уничтожена, остается немного из тех, что каким-то чудом проникли в Кинг-плаза – главный штаб Синдиката. Часть безопасников ждет подкрепления со стороны Охотников, чтобы начать зачистку. Остальные заняты прочесыванием улиц. Все жители эвакуированы в убежища, но жертв очень много, это понятно и без подсчетов.

Он замолкает и несколько раз с силой ударяет пальцем по экрану планшета. Переглядываемся с Рони, на ее лице неподдельный испуг и тревога.

– Ждать, что Данэма прикончат в его высотке, наверное, было бы слишком оптимистично с нашей стороны, – мрачно произносит Хэйс и с ироничной усмешкой слегка качает головой.

– Он точно жив, – уверенно заявляет Кроу. – Чтобы убить такого мудака, и армии метов будет мало. Он наверняка закрылся в каком-нибудь бункере, откуда удобно раздавать приказы.

Остальные Охотники согласно кивают, даже Даниэль, который все еще выглядит немного рассеянным. Каждую секунду ожидаю, когда же он скажет о том, о чем даже мельком не упомянул во время своего доклада, но парень молчит. Не выдерживаю первой.

– Что там с Ремиссией? Служители безопасности поймали их? Убили?

Дан впервые за последние минуты отрывается от экрана и смотрит на меня поверх очков. Взгляды всех оставшихся Охотников тоже направлены на него.

– В основном тишина, – наконец отвечает он, разводя руками. – Люди с топорами лишь мельком упоминаются на двух каналах. Там сказано, что они исчезли.

– Как это – исчезли? – возмущенно спрашивает Хайден, озвучивая мои мысли.

Даниэль пожимает плечами.

– Тут написано, – он мельком заглядывает в светящийся экран, – что они «довели метаморфов до Кинг-плаза, после чего исчезли». Упоминаний о том, что они заходили в здание, нет. Как и о том, куда могли отправиться дальше. Запущу программу отслеживания по ключевым словам, рано или поздно их заметят, ведь не сквозь землю же они провалились.

Задумчиво потираю лоб, но озарение и не думает снизойти до моего кипящего мозга. Для чего было тащить метов в центр, а потом прятаться? Люди из Ремиссии имеют слишком приметную внешность. И даже если они переоденутся, им ни за что не смешаться с толпой. Уверена, Линкольн это понимает. Да и Амадор тоже. Хотя откуда мне знать? Мое общение с предводителем Ремиссии было весьма коротким, да и язык общения у него крайне специфический.

– Ладно, – произносит Кроу, вырывая меня из размышлений. – Не важно, куда они делись, для нас эта информация не имеет ценности. Гораздо важнее то, что служители безопасности и Охотники заняты другим делом. Уверен, Данэм еще не успел отправить по наши души слишком много людей. Безопасность Нордена в приоритете. Так что сейчас самое подходящее время, чтобы свалить под шумок. Осталось только решить, как пройти мимо охраны границы.

– Оденемся в костюмы Охотников и скажем, что едем к Барьеру, разобраться, почему Стражи вовремя не дали красный сигнал, – предлагает Хайден.

– Думаю, про Стражей упоминать не стоит, – возражает Кроу. – По-моему, очевидно, почему они не послали сигнал, и если мы назовем эту причину, то не вызовем ничего, кроме подозрений.

Рони легонько тянет меня за рукав. Вопросительно смотрю на нее, и она тут же спрашивает шепотом, который точно больше никто не услышит.

– О чем он говорит?

Если бы я знала. Я же не Кроу, которому, кажется, известно все на свете.

Пожимаю плечами, перевожу внимание на главаря Охотников и задаю вопрос, потому что меня тоже интересует ответ на него.

– Нас не просветишь?

Кроу смеряет меня долгим взглядом, затем награждает Веронику более быстрым и дает терпеливые разъяснения:

– Метаморфы и Ремиссия скорее всего пришли из-за Барьера примерно в одно время. Получив сигнал, Стражи прибыли туда, но сообщить об угрозе синего уровня не успели. Хотя, может, и успели, об этом можно только догадываться. Амадор и его дружки разобрались с подоспевшими Стражами. Ну а потом и с теми, кто прибыл им на подмогу, если сигнал о синем уровне все-таки был отправлен. Таким образом, меты беспрепятственно восстановились после перехода, а потом направились в город и свободно зашли в него. Поэтому режим изоляции и объявили слишком поздно.

– Логично, – соглашаюсь негромко, за что получаю кривоватую улыбку на губах Кроу.

Щекам вмиг становится жарко, потому что в голову тут же лезут неуместные воспоминания о событиях получасовой давности. И в этот же момент внутри вспыхивает злость на себя. Да что это такое? Надо срочно как-то решать эту проблему.

– Ладно, – нетерпеливо говорит Хайден, и я пользуюсь случаем, чтобы перевести внимание на его не вполне довольное лицо. – Придумаем другую правдоподобную причину. Например…

– Не выйдет, – не дает договорить Даниэль, уже вернувшийся к планшету, чем вызывает неодобрительное цоканье Мура, на которое он не обращает ни малейшего внимания. – Шестерки Данэма разослали ориентировки на каждого из нас, кроме девушек. – Он поднимает голову, ловит мой взгляд и виновато пожимает плечами, будто в том, что на нас с Рони еще не объявили охоту, видит свою вину. – В общем, любого Охотника, который попытается выйти за пределы зоны изоляции без специального разрешения, приказано задержать.

– Твою мать! – в тот же миг зло бросает Хэйс.

Возможно, это разыгравшееся воображение, но мне кажется, что он выглядит более усталым чем те же пару минут назад. А все из-за трубки, которая передает часть его энергии язве-Джону.

– Значит, надо придумать что-то другое, – спокойно подытоживает Кроу.

В его голосе нет ни капли волнения.

Отбрасываю мысли о Хэйсе и Джонатане, пытаясь ухватиться за ту, что в данной ситуации будет более полезной. Не проходит и минуты, как она оформляется в нечто не эфемерное.

– Кажется, придумала, – объявляю уверенно, складывая в голове последовательность действий. Внимание присутствующих обращается ко мне, и я прочищаю горло, прежде чем продолжить. – В общем, если одеться Охотниками не выйдет, можно достать форму служителей безопасности. Их ведь проверять не будут, иначе начнется невообразимая путаница.

Кроу задумчиво кивает, а Даниэль отрывается от планшета, чтобы переглянуться с едва заметно нахмурившимся Хэйсом. Рони смотрит так, будто всерьез размышляет о том, не сошла ли я с ума, и даже ободряющая улыбка с моей стороны не помогает. Хайден потирает подбородок, с отстраненным видом качает головой и в итоге возражает:

– Просто переодеться безопасниками будет мало. Если Данэм разослал ориентировки на нас, наверняка там есть фотографии. Нужна какая-то подстраховка.

– Если служители безопасности хорошо сделают свое дело и изучат анкеты, никакая подстраховка не поможет, – резонно замечает Кроу.

– Верно, – соглашаюсь поспешно, потому как замечаю, что Мур снова собирается что-то возразить. – Но мы можем выиграть немного времени, если, скажем, приедем к кордону на грузовике, принадлежащем служителям безопасности. Его приближение они не сочтут чем-то удивительным, а нам уже останется либо провести их, либо разобраться с ними. Смотря какая сложится обстановка.

Хэйс хмыкает.

– А грузовик мы…

– … угоним, – заканчиваю уверенно. – Я знаю, где достать форму на всех и сделать так, чтобы этого не заметили. И где находится стоянка служебного транспорта, я тоже знаю. Сейчас в городе творится черт-те что, ни у кого не вызовет подозрения отправившийся на задание грузовик.

По крайней мере, я на это надеюсь.

– Хорошо, – неожиданно быстро соглашается Кроу, и я с легким подозрением смотрю на него. – Давайте попробуем, думаю, лучшего способа выбраться более-менее незамеченными сейчас мы все равно не придумаем, а время уходит. Осталось решить, кто пойдет за формой, а кто отправится за машиной.

– Думаю, все очевидно, – слегка приподняв и тут же опустив плечи, говорит Хайден. – Идти надо мне и Виктории. Мы знаем город и все безопасные пути, как никто в этой комнате.

Одобрительно киваю, потому что он прав. Кроме того, я сама предложила этот план, не идти же теперь на попятную.

– Водитель из меня так себе, – сообщаю то, что и без того всем известно, – поэтому я возьму на себя форму, а ты – грузовик.

– Хорошо, – мгновенно соглашается Хайден и собирается что-то добавить, но я уже перевожу внимание на Кроу и со всей серьезностью смотрю ему в глаза.

– Мартин, пожалуйста, позаботься о безопасности Вероники.

Кроу сначала хмурится, а потом удивленно вздергивает брови.

– Вик, – протестующе произносит Рони, – я пойду с тобой.

Тут же теряю интерес к Охотнику, который теперь изумленно смотрит на мою сестру, и тоже поворачиваюсь к ней.

– Ни за что! Ты останешься здесь. В этом месте гораздо безопаснее, чем снаружи. Мартин, Даниэль и… Люк не дадут тебя в обиду, если сюда вдруг нагрянут люди Данэма.

– Но… – начинает Рони.

Кроу ее перебивает:

– Вероника, ты остаешься. В этом я с Викторией согласен.

Бросаю на него удивленный взгляд.

– А с чем-то другим не согласен? – спрашиваю слегка насмешливо.

Кроу остается абсолютно невозмутимым.

– Именно. Одна ты не пойдешь.

– Так она и не будет одна, – протестует Хайден, но главарь Охотников обрывает его взмахом руки, отчего лицо Мура приобретает свекольный оттенок.

– Гораздо быстрее будет разделиться, – заявляет Кроу, серьезно глядя на него. – Так что ты сразу отправишься за грузовиком, а мы с Викторией за одеждой. Или наоборот, мне без разницы.

Хайден стискивает зубы, сохраняя при этом самое недовольное выражение, какое я у него когда-либо видела, но все же неохотно кивает, признавая правоту своего командира.

– Я пойду за машиной.

– Хорошо, – беззаботно соглашается Кроу и переводит на меня взгляд.

Замечаю хитрое выражение в его серо-фиолетовых глазах. Кивком он указывает в сторону, и мы отходим на несколько шагов от остальных. В груди появляется странное чувство, и я не сразу понимаю, что это сожаление. Сожаление о том, что мы остались при свидетелях. Осознание этого вызывает во мне такую яростно бушующую волну злости, что я мгновенно испепеляю всю эту непрошенную досаду.

– Мне не нужна нянька, – цежу сквозь зубы, как только Кроу останавливается и поворачивается ко мне лицом.

Он слегка улыбается, но я продолжаю держать маску холодности, хотя чертово сердце предательски дергается навстречу проклятому едва заметно поднятому уголку губ.

– Полчаса назад мы договорились о другом, – многозначительно сообщает Кроу.

Делаю вид, что не поняла.

– Что-то не припомню.

Охотник преувеличенно тяжело вздыхает и становится серьезным.

– Виктория, я пообещал тебе защиту, и собираюсь сдержать слово. Одна ты отсюда никуда не выйдешь, сама ведь сказала, за этими стенами гораздо опаснее.

Некоторое время просто стою и неотрывно смотрю в лицо Охотника. В его присутствии я перестаю соображать здраво. Кому такое понравится?

Поворачиваю голову и через плечо смотрю на сестру. Она сидит на ящике рядом с Хэйсом и с тревогой наблюдает за нами, с силой стискивая колени пальцами. Ободряюще улыбаюсь ей и возвращаю внимание на Кроу.

– А как же Рони?

Он мельком смотрит туда же, куда и я мгновение назад.

– С ней все будет в порядке. Данэму сейчас не до проверки своих старых складов, и ты об этом знаешь. Кроме того, Люк и Дан остаются. Они присмотрят за Вероникой.

Вздыхаю и опускаю плечи. Он прав. Как, черт возьми, почти всегда.

– Ладно, будь по-твоему. Когда выдвигаемся?

Кроу бегло проверяет время на наручных часах.

– Через полчаса. Машину лучше не брать, при отсутствии на улицах жителей, она будет привлекать лишнее внимание, поэтому пойдем пешком.

Молча киваю и плетусь в сторону Вероники, нужно выдать ей инструкции на то время, пока меня не будет. Сейчас только середина дня, а я уже чувствую себя настолько усталой, будто не спала больше суток. И это еще не конец. Нам предстоит преодолеть несколько километров кишащего врагами города, залезть на их территорию, а затем вернуться невредимыми.

О чем я только думала, придумывая этот бредовый план? Несмотря на то, что со мной будет Кроу, более спокойно я себя почему-то не чувствую. Волнение становится лишь сильнее, и я не могу просто так отделаться от плохого предчувствия. Ведь раньше интуиция меня никогда не подводила.

Глава 5

Попрощавшись с Рони, спускаюсь на первый этаж, на ходу застегивая ремень с кобурой с одной стороны и ножнами для короткого ножа с другой. Его вручил мне Кроу, недолго покопавшись в сумке с оружием и выудив откуда-то с самого низа, так же, как и запасные обоймы. Они неудобно оттягивают карманы брюк и толстовки Кроу, в которую я до сих пор одета, но пока их просто некуда переложить. Поэтому-то я заранее и отправилась вниз.

Где-то в машине Хэйса остались наши с Вероникой рюкзаки, любезно собранные Хайденом, и я собираюсь освободить по крайней мере один, чтобы распихать по боковым карманам пресловутые обоймы, а также взять в дорогу бутылку воды. Ну и в конце концов будет куда потом сложить украденную форму. По плану именно она поможет нам притвориться служителями безопасности и сбежать из города. Надеюсь, это сработает.

Привычным движением собираю распущенные волосы, чтобы не мешались, скручиваю их в тугой узел на затылке и надежно прячу под капюшон. Миную стеллажи, плотно заставленные коробками, прохожу мимо надежно закрытых сейчас ворот, направляясь прямиком к замаскированным внедорожникам. Пытаюсь припомнить, какая из накрытых брезентом несуразных громадин является машиной Хэйса. Самая дальняя наверняка та, на которой сюда приехали мы, а вот вспомнить, где припарковался Даниэль, а где Хэйс, не могу. Замедляю шаг, выбирая, с какого из внедорожников начать.

– Слева, – доносится сзади, и я поворачиваю голову, чтобы взглянуть на приближающегося Хайдена. Он едва заметно и как-то грустно улыбается и жестом указывает на нужный автомобиль. – Пришел помочь тебе убрать брезент.

Благодарно киваю, ощущая странную неловкость, появившуюся словно из ниоткуда. В последнее время мы пересекаемся довольно часто, но ничего подобного я в его присутствии не чувствовала, и не понимаю, с чего бы это началось сейчас. Да, он мой бывший, который, судя по некоторым поступкам и словам, до сих пор не смирился с расставанием, но, хочется Дереку того или нет, ему придется свыкнуться с мыслью, что между нами больше никогда ничего не будет. Все мои чувства давно остыли, и его рано или поздно сделают то же самое.

Хайден берется за край брезента у заднего колеса и ловкими движениями скручивает его, после чего укладывает на крышу. Убедившись в том, что он не развернется, Дерек открывает заднюю дверцу и приглашающим жестом указывает куда-то вглубь скрытого мраком салона.

Мимолетно улыбаюсь, бессловно выражая благодарность, становлюсь на подножку и заглядываю в салон, чтобы сразу же выцепить внимательным взглядом знакомые рюкзаки, обычно лежавшие в нижнем ящике комода в прихожей нашей с сестрой квартиры. Тянусь к ближайшему, но пальцы замирают, так и не коснувшись лямки, потому как Хайден окликает:

– Виктория?

В его интонации слышится какая-то особая нотка, ясно дающая понять, что он пошел за мной не только помочь с брезентом. На миг прикрываю глаза и бесшумно выдыхаю, изо всех сил стараясь расслабить застывшую спину, чтобы Дерек не догадался, насколько сильно я напряжена.

– Да? – отзываюсь нейтральным тоном и наконец хватаюсь за лямку рюкзака.

Подтягиваю его к себе, но открывать не спешу.

– Нам бы поговорить, – решительно заявляет он, и по требовательным интонациям я понимаю, что отвертеться не получится.

Что ж, если Хайден хочет более долгого разговора, чем у нас были после произошедшего в Центре Z, так тому и быть. Кроме того, у меня все равно не вышло бы избегать его вечно. Если я действительно хочу донести до Дерека, что нам не стоит возвращаться к обсуждению тех тем, которые в нашем случае уже не актуальны, нужно сделать это сейчас. Чем скорее, тем лучше.

Спрыгиваю на бетонный пол, продолжая крепко стискивать в кулаке лямку довольно тяжелого рюкзака, вопросительно смотрю в сосредоточенное лицо бывшего и говорю со всем спокойствием, на какое только способна:

– Хорошо. Я слушаю.

Изучающий взгляд Дерека скользит по моему лицу, но, видимо, в итоге не находит искомого, потому как в глубине его глаз появляется и тут же исчезает разочарование.

– Я хотел поговорить о тебе и Мартине.

Мои брови непроизвольно ползут вверх, сильнее прижимаю к себе рюкзак и делаю невероятное усилие, чтобы не отступить. Следом за удивлением приходит раздражение, отчего я тут же хмурюсь.

– Что ты имеешь в виду? – спрашиваю с гораздо большей долей вызова, чем собиралась.

Дерек горько усмехается, чем дает понять, что именно такую реакцию и ждал. И это нисколько не способствует поднятию моего настроения.

– Кроу не тот, кто тебе нужен, он…

Фыркаю настолько громко, что Мур вынужденно замолкает.

– А кто мне нужен? – требую со злой насмешкой и так резко дергаю за замок, что удивительно, как он вообще выдерживает и не ломается. – Ты что ли?

Дерек смотрит в ответ не менее сердито и произносит с предостережением в голосе:

– Виктория, послушай…

Резко взмахиваю рукой, грубо прерывая его на середине фразы. Не глядя, вытаскиваю половину содержимого рюкзака и бросаю вещи куда-то в сторону заднего сиденья, успокоиться это не помогает, но я все равно заговариваю, так как вижу, что Дерек готовится предпринять новую попытку меня облагоразумить.

– Нет, это ты послушай! – отрезаю со злостью, ощущая, как каждое слово буквально сочится ядом. – Мы расстались, ясно тебе? Сколько уже можно это повторять? Нас больше ничего не связывает, Дерек! И не тебе решать, с кем мне общаться, целоваться или спать… – резко обрываюсь и отшатываюсь, потому что он молниеносным движением руки ударяет по открытой дверце машины.

Та захлопывается с такой силой, что звук эхом раскатывается по всему помещению. Во все глаза смотрю на Дерека, его лицо бледнеет, а глаза наливаются яростью.

Черт! Зачем я вообще это сказала?

– Спать… – медленно повторяет он мрачным голосом и прожигает меня ледяными вспышками в зелено-карих глазах. – Ты спишь с Кроу?

Гадство!

Глубоко вдыхаю, стараясь успокоиться, и медленно выдыхаю, отводя взгляд от лица Хайдена. Не ударит же он меня в конце концов. Осторожно открываю дверцу, достаю оставшиеся в рюкзаке вещи и добавляю их к куче одежды, ранее сваленной на сиденье. Только после этого возвращаю внимание к бывшему, а заметив все так же плотно сжатые губы и насупленные брови, понимаю, что не собираюсь оправдываться.

Время сжигать мосты наступило давным-давно, но сколько бы раз я не поджигала проклятый фитиль, Дерек умудрялся потушить его. И раз старые способы в нашей ситуации неизменно недейственны, значит пора перейти к кардинальным мерам и использовать напалм.

– Это не твое дело, – произношу холодно и в тот же миг, как слова срываются с губ, замечаю, что злость на лице Хайдена сменяется едким разочарованием.

– Не мое, – с горечью повторяет он, поворачивает голову и скользит невидящим взглядом по стене склада. Мне не остается ничего иного как следить за его застывшим профилем и крепко сжимать пальцы на широкой лямке рюкзака, дожидаясь, когда он продолжит. И Дерек не заставляет себя ждать, но хоть и обращается ко мне, заговаривает, по-прежнему глядя в сторону: – Знаешь, Виктория, что мне всегда в тебе нравилось? Прежде чем что-то сделать, ты сто раз анализируешь и ищешь более выгодные пути решения. Но с Мартином… с ним ты просчиталась. У вас нет будущего, потому что он не любит никого, кроме себя. А женщины… – он делает небольшую паузу и наконец вновь смотрит на меня. – Больше одного раза я видел его только с одной, и она…

– Вы готовы? – внезапно прерывает его голос Кроу.

Дерек многозначительно смотрит на меня, но не продолжает. Главарь Охотников в этот момент показывается из-за стеллажей. По его отстраненному выражению лица невозможно понять, слышал он разговор или нет.

– Почти, – отзываюсь я, потому как Хайден все еще продолжает стоять к нему спиной и явно не собирается отвечать. – Осталось только разложить обоймы.

Захлопываю дверцу внедорожника и отступаю, принимаясь опустошать карманы брюк и толстовки, а после распихивать содержимое по боковым отделениям рюкзака. Дерек так же молча принимается раскручивать брезент, чтобы снова скрыть машину от гипотетических посторонних глаз.

Закончив с обоймами, направляюсь к остановившемуся возле ворот Кроу. Он зажимает под мышкой бутылку с водой и той же рукой засовывает пистолет в скрытую под курткой наплечную кобуру. Останавливаюсь в нескольких шагах, Мартин мгновенно ловит мой взгляд, вопросительно приподнимает брови и спрашивает:

– Порядок?

– Да, – отвечаю чересчур поспешно и, чтобы сгладить неловкость, которую, возможно, ощущаю только я, мимолетно улыбаюсь.

Кажется, Кроу удивляется тому факту, что я первой совершаю жест дружелюбия, но все равно отвечает тем же. Уголок его губ слегка вздрагивает, а в глазах появляется то теплое выражение, какое в последние часы я слишком часто замечаю по отношению к себе. Сердце вновь вздрагивает, но в этот раз я не предпринимаю никаких попыток заставить его биться ровно.

Черт с ним!

И с предостережениями Хайдена тоже!

– Ну что, идем? – раздается за моей спиной бурчание Мура.

Кроу переводит внимание на него, и наваждение в тот же миг спадает.

– Да, – отвечает он уже без улыбки и передает мне бутылку с водой.

Убираю ее в рюкзак, а его закидываю за спину. Кроу тянется к дверной ручке и без особой спешки открывает ворота, чтобы проверить периметр.

Переступая порог склада и отправляясь в опасную неизвестность, могу думать только об одном. Все эти чувства, возникшие из ниоткуда, сейчас абсолютно неуместны, и мне стоит подумать о чем-то более серьезном и гораздо более важном, но я не могу. Да и, честно говоря, уже не хочу.