Кира Уайт
Жнецы свободы
Да они издеваются что ли? Поставить одну девушку против троих мужчин – та еще насмешка. Но я не собираюсь сдаваться раньше времени. Единственное преимущество мужчин надо мной – их физическая сила. Шанс, что они хоть когда-нибудь делали что-то подобное, ничтожно мал. Я подхожу вместе с остальными к стене, по которой нам предстоит подниматься наверх, только тут заметив толстые веревки, спускающиеся вниз. Никакой страховки тут, естественно, не предусмотрено. Жнец подходит к одной из веревок вместе со мной, повернувшись к нему, я спрашиваю так тихо, чтобы не услышали остальные:
– Пожелаешь мне удачи?
Долгое мгновение ничего не происходит, а потом он едва заметно кивает.
Подавляю улыбку, но когда вижу, что остальные участники уже заняли свои места рядом с другими веревками, желание улыбаться резко пропадает.
– Можете приступать, – распоряжается Грубер, мельком взглянув на часы.
Отбросив прочь все отвлекающие мысли и факторы, хватаюсь за веревку и подтягиваюсь. Начинается медленный подъем, руки быстро устают, но дать им передохнуть я просто не могу. Ноги словно не мои, от них вообще нет никакой пользы, зацепиться за слишком тонкую веревку они просто не могут. Впервые в жизни я завидую Жнецам с их крепкими на вид перчатками. В них хотя бы руки уставали не так сильно.
Бросив единственный взгляд по сторонам, понимаю, что ненамного обогнала лишь одного участника, один уже почти на вершине, второй ушел чуть дальше меня. Превозмогая боль в уставших конечностях, прилагаю как можно больше усилий для того, чтобы подняться наверх как можно быстрее. К огромному удивлению, мне это удается. И откуда только силы взялись?
Кое-как выбравшись на поверхность, секунд пять трачу на то, чтобы отдышаться. И с трудом подавляю уже готовый сорваться с губ стон, когда вспоминаю, что совсем скоро еще предстоит спуск. Подняв голову, вижу стоящий впереди столб, на котором до сих пор закреплены три ключа. Но это ненадолго, один из них как раз срывает первый из мужчин и уже спешит к своей веревке.
Поднявшись на ноги, подбегаю к столбу, хватаю один из двух оставшихся ключей и поспешно прячу его в карман. Собираюсь вернуться к веревке, замечаю двоих оставшихся участников, которые приближаются к столбу. Но так как ключ остался всего один, ничего хорошего меня здесь не ждет. Надо убираться с их пути. Мужчины тоже понимают, что им не хватает трофеев, и пока один из них тупит, второй – злобный тип с разбитой губой, набрасывается на него с кулаками. За секунду выводит его из строя точным ударом под дых, хватает ключ и бросается к своей веревке.
– Чего глазами хлопаешь? Уноси ноги, пока этот придурок не пришел в себя, – резко бросает мне, а уже через секунду, скрылся из виду по своей веревке.
Не мешкая ни мгновения, спешу к обрыву, хватаюсь за веревку и начинаю спускаться к ожидающим наставникам. Но спокойствие длится недолго. Парень, оставшийся наверху, приходит в себя. И он не хочет упустить единственный шанс получить ключ.
Подбежав к краю, он хватается за мою веревку и подтягивает ее наверх вместе со мной. От неожиданности тихо вскрикиваю и лихорадочно соображаю, как поступить. Упираюсь ногами в отвесную каменную стену и, что есть сил, дергаю веревку на себя. Но для меня это мужчина слишком силен. Он сжимает зубы и злобно сверкает на меня голубыми глазами, бормоча под нос грязные ругательства. Замечаю, что нос у него слегка искривлен, видимо, когда-то был сломан. Я вдруг осознаю, что спускаться вниз, упираясь ногами в стену, намного удобнее и быстрее. Мужчина понимает, что не успевает меня подтянуть и забрать ключ. Я не могу в это поверить, но он начинает спускаться по моей веревке и пытается меня догнать.
– Что ты творишь? – кричу со злостью. – Веревка может не выдержать нашего веса!
– Заткнись, а лучше отдай мне ключ по-хорошему!
Ага, как бы не так.
Начинаю спускаться как можно быстрее, если вдруг веревка оборвется, я хочу быть как можно ниже, если и придется падать, то пусть я буду не слишком высоко. А этот кретин тем временем все ближе ко мне, он раскачивает веревку, крича оскорбления в мою сторону. Козел! Естественно, обвинить кого-то в своих неудачах намного проще, чем признать свою несостоятельность. От усталости и напряжения руки начинают дрожать и соскальзывать.
Трение о веревку обжигает ладони, от боли на глазах выступают слезы. Смотрю вниз, осталось не более двух метров до земли, мой преследователь примерно на таком же расстоянии от меня. Сил терпеть больше нет, и я прыгаю вниз, приземлившись на колени и больно ударившись об острые камни. Не удивлюсь, если они теперь разбиты в кровь.
Сил и времени проверить это нет, с трудом поднимаюсь на ноги и спешу в сторону Лютера и остальных, чтобы передать ключ. Вздыхаю спокойно только тогда, когда избавляюсь от заработанного с таким трудом трофея. Привожу сбившееся дыхание в норму, пока мы в тишине дожидаемся последнего участника, вернувшегося ни с чем. Он злобно смотрит на меня. Нас отпускают, и мы отходим на приличное расстояние от наставников, с вселенской ненавистью в голосе парень шипит мне почти в ухо:
– Так просто я это не оставлю. Найду тебя в Спирали и убью голыми руками.
Я не такая дура, чтобы не воспринимать его угрозы всерьез, поэтому молчу. Не хочу провоцировать его еще сильнее. Ну а чего я ожидала от человека, который винит в своих бедах слабую девушку, а не более сильного противника?
Мой Жнец жестом указывает агрессору, чтобы держался подальше. Тот не смеет перечить и отходит в сторону.
– Спасибо, – тихо благодарю я.
Молча доходим до места ожидания. Как только мужчины скрываются за дверью синего домика, Жнец останавливает меня взмахом руки возле двери красного. Протягивает в мою сторону раскрытые ладони, я без слов понимаю, чего он хочет, и копирую его движение. Он быстро осматривает обожженные веревкой руки, кивает и показывает движением, что ладони надо помазать.
– Все той же чудо-мазью? – уточняю устало.
После его кивка, заходим внутрь. Мази с собой у меня, естественно, нет, поэтому я откидываюсь на спинку дивана и прикрываю глаза, даже не делая попыток казаться бодрой. Читать книгу у меня тоже нет никакого желания, поэтому я просто сижу. Ожидание длится еще несколько часов, нам не забывают принести обед. После того, как все участники выполняют задание, мы вылетаем обратно. К сожалению, увидеться с Джошем мне больше не удается. И весь полет до Полигона я просто сплю, мне уже просто наплевать на грохот моторов и тряску.
10. Пустошь
После приземления не могу думать ни о чем другом, кроме боли, поселившейся в ладонях. Привычным маршрутом дохожу до своей комнаты, беру вещи и иду в душ, ведь прежде чем лечить больные руки, надо сначала помыться.
Водные процедуры оказываются полнейшей пыткой и отнимают кучу времени. Радует одно, колени не кровоточат, а лишь покрыты синяками. Уж лучше так, быстрее пройдет. Но и после возвращения в комнату мне не дают заняться лечением горящих огнем ладоней. Наступило время ужина, от которого я всерьез подумываю отказаться. Но в итоге пересиливаю себя и плетусь вниз. Ложку получается держать самыми кончиками пальцев, поэтому прием пищи тоже затягивается, и я покидаю столовую последней.
Жнец все это время неотступно следует за мной, но каково же мое удивление, когда он заходит в мою комнату и тихо прикрывает за собой дверь. Нормальная на моем месте бы испугалась, но я давно перестала чувствовать угрозу со стороны по крайней мере одного Жнеца. Жестом велев мне сесть на кровать, он проходит к тумбочке и берет с нее тюбик с мазью, которой осталось не так уж и много. Затем снова жестом показывает вытянуть руки вперед, после того, как я подчиняюсь, быстро откручивает крышку и выдавливает мне на ладони огромное количество мази, столько я тратила на всю поверхность больной руки.
– Куда столько? – слабо возмущаюсь я.
Ответа, естественно, не получаю, только вновь приказной жест, указывающий, что мазь надо растереть. Чем я и занимаюсь. А затем, не раздеваясь, ложусь на кровать, вытянув вдоль тела руки ладонями вверх. Получаю короткий кивок от Жнеца, провожаю его взглядом. После того, как он тихонько прикрывает за собой дверь, я со спокойной душой засыпаю.
Проснувшись утром обнаруживаю на тумбочке новый тюбик с мазью, выходит, Жнец заходил, пока я спала. Это открытие не особо меня радует, но когда я понимаю, что руки практически не болят, хотя кожа ладоней до сих пор сохраняет красноту, отбрасываю эти мысли из головы. Там остается только благодарность за заботу, проявленную Жнецом.
Положив мазь в карман, чтобы воспользоваться ею после завтрака и не возвращаться за ней в комнату, иду умываться, а затем в столовую. Мысль о том, что сегодня последний день изучения Спирали и, соответственно, последний экзамен, немного приподнимает настроение, пока я не вспоминаю, что уже через два дня окажусь далеко отсюда и вынуждена буду бороться за свою жизнь.
Но ведь именно для этого все и затевалось, верно? Я здесь для того, чтобы стать свободной.
Завтрак я вновь заканчиваю последней, поэтому решаю немного задержаться в коридоре, чтобы нанести мазь на ладони. Как можно быстрее справившись с задачей, захожу в комнату сбора и обнаруживаю восемь баллов на доске напротив своего имени. Меня немного ободряет данное открытие.
Получив свой экземпляр «Спирали», усаживаюсь на уже привычное место в первом ряду. Наши наставники, кажется, чем-то встревожены, они негромко переговариваются, сидя за столом и низко склонив друг к другу головы. Они как будто вообще позабыли о том, что кроме них в комнате кто-то есть. Только я собираюсь подслушать, о чем ведутся перешептывания, как Грубер словно приходит в себя и наконец обращает на нас внимание.
– Добровольцы, – начинает он негромко. – Сегодня ваша задача изучить последний раздел пособия по Спирали, а затем сдать экзамен. Раздел называется «Пустошь». Приступайте. Если возникнут трудности, обращайтесь.
Он отворачивается к Ингрид и Лютеру. Позади меня уже шуршат страницы книг, я тоже открываю свою, но и не думаю начать читать. Мне безумно интересно узнать, что так всполошило эту троицу на сцене.
Слегка подаюсь вперед и делаю вид, что погрузилась в чтение.
– … и что теперь с ним будет? – шепотом уточняет Ингрид.
– Трудно сказать, – негромко отвечает и пожимает плечами Лютер. – Травмы слишком обширны. Скорее всего его заберут Жнецы и увезут в Лаборатории.
– Но разве это не против правил? – возмущается блондинка.
– Да, так и есть, – на этот раз вполголоса отвечает Грубер. – Как известно, в Жнецы берут только тех, кто смог пройти Испытание Спиралью, остальные могут оказаться недостаточно сильными, чтобы пережить процедуру изменения. Но так как он неплохо справлялся с основной массой экзаменационных заданий, то неудивительно, что его не оставили умирать от полученных травм…
Грубер внезапно замолкает и осматривает комнату, но все либо читают, либо мастерски делают вид, что заняты делом. Но, похоже, наставников это не обманывает и больше они темы не касаются.
Ясно одно, что-то произошло на мужской половине Полигона. Кто-то серьезно пострадал, и его хотят превратить в Жнеца. Конечно, о последнем можно только догадываться, но я почему-то уверена, что именно это и обсуждали наставники. С одной стороны, информация довольно любопытная, а с другой, она никак не поможет мне справиться с последним заданием. Поэтому я мысленно надеюсь на то, что с Джошем все в порядке и это не он является пострадавшим, задвигаю все мысли о произошедшем подальше и принимаюсь за изучение раздела под названием «Пустошь».
На мой взгляд, это самый загадочный из всех разделов. Здесь больше растений со странными названиями, которые в одном виде могут принести пользу, а в другом – смертельную опасность. Конечно, есть и животные, в основном мелкие опасные твари, встреча с ними не сулит ничего хорошего. Изучив раздел два раза, пытаюсь запомнить как можно больше полезной информации. Но как ни стараюсь не отвлекаться, глаза сами собой время от времени отрываются от книги и проверяют, не шепчутся ли наставники. Все тихо, кажется, Грубер, Лютер и Ингрид погрузились каждый в свои мысли так сильно, что вообще позабыли о том, что в комнате еще кто-то есть.
До обеда так и продолжается, а затем мы сдаем пособия и идем в столовую. Обед проходит спокойно, а затем, как всегда, Лютер забирает нас, чтобы сопроводить на выполнение задания.
Поднимаемся по лестнице на третий этаж, где сдавали два первых экзамена. И пока первая девушка скрывается за дверью, чтобы найти ключ и нечто съедобное, остальные в ожидании рассаживаются на жесткие лавочки.
С тоской смотрю на дверь за спинами Жнецов, ведущую на крышу. Если бы можно было незаметно пройти мимо остальных и ждать там, на свежем воздухе, я бы обязательно так и сделала. А еще в обычной манере расспросила бы Жнеца о случившемся на мужской половине Полигона. Конечно, это могут быть только предположения и догадки, но вдруг ситуация бы прояснилась и принесла мне успокоение за Джоша.
Так за размышлениями проходит большая часть времени. Я совершенно не слежу за тем, как с заданием справляются другие участницы, и когда подходит моя очередь, то нетерпеливо поднимаюсь на ноги, прохожу к двери и выслушиваю обычную инструкцию от Лютера.
Зайдя в помещение, осматриваюсь по сторонам и понимаю, что задание, да, в принципе, и сам круг Спирали, не будет легким. Все, что нас окружает – каменистая местность, кое-где покрытая снегом и льдом. А еще здесь довольно холодно, как у нас дома поздней осенью. Чтобы не замерзнуть, как минимум нужна теплая одежда, которую не раздобыть в условиях Испытания. Сомневаюсь, что перед нужным кольцом Спирали будет пункт выдачи всего необходимого.
Словно очнувшись от транса, бросаю мимолетный взгляд на Жнеца и осторожно, чтобы не переломать ноги на камнях, отправляюсь прямо, в сторону ближайшей белой кучи, чтобы убедиться, что снег настоящий. Дома, на Рудниках, зимы достаточно холодные, с обильными снегопадами, да и на вершинах гор снег лежит даже летом, поэтому я и хотела убедиться в подлинности местного снега. Откуда его завезли?
Осматриваясь по сторонам, неспешно продвигаюсь вперед. Вокруг нет никаких признаков жизни, ни растений, шевелящихся от слабого морозного ветерка, ни животных. Все обитатели комнаты заданий будто скрылись от добровольцев. Только снег и камни, вот что окружает нас в данный момент.
Подойдя к сугробу, осматриваю его и понимаю, что до меня кучи снега никто не касался. По-моему, это отличное место, чтобы спрятать ключ, а может, и какое-нибудь жилище маленького зверька. Опустившись на колени, с сожалением смотрю на не до конца зажившие ладони, но сокрушаться по этому поводу некогда, и я принимаюсь осторожно разгребать рыхлый снег, выдыхая облачка морозного пара. Уже через десять секунд пальцы замерзают от соприкосновения со снежной кучей, но сдаваться я не собираюсь. И не зря.
Через пару минут усердной работы старания вознаграждаются. Натыкаюсь на что-то твердое, быстро раскопав находку, понимаю, что это небольшой брусок льда, внутри которого заморожен ключ. Это одновременно меня и радует, и огорчает.
Первое, потому что я еще никогда так быстро не находила желанный трофей, а второе, потому что вряд ли Лютера устроит, если я принесу ему кусок льда, пусть и с ключом внутри. Значит, вывод один: нужно как-то вытащить ключ.
Положив брусок на землю, осторожно дую на закоченевшие пальцы. Впрочем, это не приносит никакого облегчения, руки не согреваются даже на тысячную долю процента. Засунув пальцы за воротник, потираю их о теплую кожу, которая вмиг покрывается мурашками. Так мне становится еще холоднее. Решаю прекратить все попытки хоть как-то согреться, чтобы больше не терять времени зря.
Окидываю внимательным взглядом окружающее пространство, выбираю подходящий острый камень, поднимаю его непослушными пальцами и принимаюсь разбивать ледяной брусок, то и дело морщась от боли. Выходит не так быстро и легко, как ожидалось, но я продолжаю с завидным упорством. Когда льда остается совсем мало, беру ключ в ладони и принимаюсь топить окружающий его лед растирающими движениями, и хотя я совсем ничего не чувствую, но знаю, что кожа в разы теплее льда. Через минуту, похожих на длительную пытку, все готово.
Устало улыбаюсь сама себе, предвкушая, как окажусь под струей теплого душа и отогрею насквозь продрогшее тело. Краем глаза замечаю какое-то движения и вскидываю голову, ожидая увидеть либо Жнеца, о присутствии которого успела совершенно забыть, либо какое-нибудь любопытное мелкое животное, выбравшееся из своего убежища, и которое у меня есть крошечный шанс поймать.
Увы, ожидания проваливаются по всем статьям, а улыбка медленно сползает с лица. Из-за снежной кучи и правда показывается какое-то существо, вот только назвать его мелким не поворачивается язык.
Оно размером со среднюю собаку, имеет шесть кривых лап с толстыми когтями, длинный хвост с острым шипом на конце, короткая шерсть есть только на загривке, остальное тело покрывает серая кожа, покрытая какой-то слизью. Существо поворачивает в мою сторону острую морду и с противным звуком втягивает воздух, утробно зарычав так, что вся кожа на его теле вибрирует, а узкие маленькие глазки внимательно следят за каждым моим движением.
В данный момент меня интересует только два вопроса. Кто эта тварь? И почему в книге не было никаких сведений про нее? Уж я бы это не пропустила.
Существо тем временем делает медленный шаг в мою сторону, чувствую, что к добру это не приведет, и медленно делаю шаг назад, ощущая, как ключ выскальзывает из замерзших пальцев. Опустив голову вниз, вижу, как он падает на камни и со звоном отскакивает от них. А когда поднимаю взгляд, то замечаю, что тварь уже сократила половину разделяющей нас дистанции. Без резких движений попятившись назад, запинаюсь об особенно сильно выступающий камень и не могу удержать равновесие. Падаю, больно приложившись задницей о поверхность земли. Животное утробно рычит, сверкнув глазами и обнажив ряд острых зубов, а затем бросается в атаку.
Действуя инстинктивно, хватаю первый попавшийся камень, готовая защищаться, и бросаю его в приближающуюся тварь, но без особых успехов. Камень лишь слегка чиркает по коже над передней левой лапой, что только сильнее злит ее. Пока я тянусь за новым камнем, зверь вцепляется когтями двух передних лап мне в правую ногу, чуть ниже колена. В последнюю секунду замечаю, что в сторону моего лица летит хвост с острым шипом. Чуть отклонившись назад, чувствую, как шип прочерчивает линию на моей левой щеке, а затем падаю на спину, сильно приложившись затылком о камни.
Щеку жжет ядом твари (а я не сомневаюсь, что на конце шипа есть какой-то яд), в глазах двоится от удара головой, но я слышу шипение, приближающееся к моему лицу.
Где же Жнец? И почему он не помог мне на этот раз?
Это последнее, о чем я успеваю подумать, прежде чем потерять сознание.
11. Стимул
Первое, что слышу, когда прихожу в себя, – приглушенные незнакомые голоса, которые без сомнения о чем-то спорят. Глаза не открываю, в надежде услышать что-то полезное, и параллельно пытаясь вспомнить, что случилось, и где я нахожусь.
А потом воспоминания обрушиваются неотвратимой лавиной, и я вспоминаю жуткую тварь, вцепившуюся мне в ногу.
– … не можем допустить ее до Испытания! – гневно произносит мужской голос.
Это он обо мне? Боже, надеюсь, все мои части тела на месте. Проверить это легко, но я не решаюсь открыть глаза или пошевелиться.
– Ничего подобного, она попадет в Спираль, я сам лично прослежу за этим, – с не меньшим гневом вторит первому второй голос, тоже мужской.
– С чего это такое рвение? – с подозрением спрашивает первый.
Да, действительно, с чего?
– Она полностью или частично справилась со всеми заданиями и имеет неплохой конечный результат. После последнего экзамена в ее руке был найден ключ, а значит, она закончила подготовку, – спокойно произносит второй. – Было бы расточительством не допустить ее. К тому же, что ты предлагаешь? Зачистку? У нее не настолько тяжелая травма.
Что? Зачистка? Что еще за зачистка? Меня что – убьют?
С огромным трудом заставляю себя лежать неподвижно, хотя желание подскочить с места и бежать куда глаза глядят очень велико. А потом разум цепляется за мысль о ключе. Мужчина только что сказал, что ключ был в моей руке, хотя я точно помню, что его там не было.
Значит, это Жнец вложил его туда. Он никуда не исчез и скорее всего помог после того, как я отключилась, иначе мерзкая тварь прикончила бы меня. Эта мысль чудесным образом согревает мне душу, как и то, что мужчина упомянул о том, что травмы не очень серьезны. Это дает надежду на то, что мои конечности все еще при мне.
– Я не говорю о зачистке! – чуть повысив голос, говорит первый. – Можно отвезти ее в Лаборатории. Пусть ученые проведут процедуру изменения.
О, нет! Только не это! Я не хочу становиться Жнецом! А учитывая мое везение, я скорее всего умру. Мои мысли тут же подтверждает второй мужчина.
– Ну так это практически то же самое, что зачистка. Женщины крайне редко переживают процедуру даже после Спирали, сейчас же шанс равен нулю. Вспомни, сколько женщин-Жнецов получилось из добровольцев два года назад! Одна! А до центра Спирали дошло девять! И я повторяю, травмы не настолько серьезны. Что вы скажете об этом, доктор Мартин?
– О травме девушки судить пока трудно, но не обошлось без легкого сотрясения, – к разговору присоединяется еще один голос, на этот раз женский. – К тому же, в организм попал яд нава, пусть в малых количествах, но от этого он не перестал быть опасным. Да еще и нога пострадала.
– Да черт с ней, с ногой! – раздраженно произносит первый голос. – Нам придется что-то сделать. До начала Испытания остается чуть больше суток. Девушка не успеет за это время каким-то чудесным образом исцелиться. К тому же, уже к завтрашнему вечеру она должна быть на ногах, чтобы присутствовать на обязательной встрече с Канцлером и предыдущими победителями.
– Мы можем использовать Стимул, – неуверенно предлагает женщина.
– Ни в коем случае! – сразу же возражает первый. – Это будет нечестно по отношению к другим добровольцам и даст ей преимущество над ними. А это недопустимо.
– Мы не будем использовать всю дозу, – присоединяется к разговору второй. – Возьмем лишь четверть, чтобы привести мозги в порядок и вывести из организма яд нава. Ногу можно перебинтовать, такое количество Стимула не сможет залечить ее до конца.
– Согласна, – говорит женщина.
Наступает недолгая тишина. Что происходит? Что они со мной сделают?
– Ладно, будь по-вашему, – внезапно соглашается первый.
– Я принесу Стимул, – сообщает женщина, а затем я слышу удаляющиеся шаги.
– Что будет с Восемь Четыре Два Семь? – почти сразу же спрашивает первый.
– А что с ним?
– Помогать добровольцам запрещено.
– Чушь! Ни в одном своде правил нет такого пункта. Там написано, что помощь Жнеца нежелательна, но конкретных запретов нет. Жнецы не помогают закрепленному за ними добровольцу по собственной инициативе. К тому же, по словам Восемь Четыре Два Семь, он пытался отогнать нава, не причиняя ему вреда, но тот не собирался так просто бросать добычу. Поэтому Жнец предпочел жизнь своей подопечной жизни зверя.
– Х-м-м… Ладно, пусть будет так, – без споров соглашается первый. – Но меня больше интересует, как нав попал в комнату заданий? Ведь решено было не использовать настолько опасных тварей во время экзаменов.
– Выясняем, – коротко поясняет второй. – А вот и доктор Мартин.
От полученной информации у меня болит голова. Кто-то пытался меня убить? Но зачем? Кому я могла помешать? Ведь не могли же по ошибке запустить в комнату заданий монстра. Ни на секунду в это не поверю.
Слышу, как ко мне приближаются шаги, а затем с трудом держусь, чтобы не дернуться, когда моей шеи касается что-то холодное, почти сразу в этом же месте разливается жуткая боль. Стискиваю зубы как можно незаметнее, чтобы не выдать себя. Чувствую, как в крови начинает бушевать жидкое пламя. Оставаться неподвижной становится практически невозможно.
– Через сколько она очнется? – где-то рядом с моей головой раздается голос первого.
– Ждать не больше нескольких секунд, – деловым тоном произносит женщина.
Они знают, что я должна очнуться очень скоро, поэтому не вижу смысла больше притворяться. Распахиваю глаза и резко сажусь на кровати. Бегло осматриваю комнату. Не знаю, что мне вкололи, но эта дрянь как-то странно действует на меня.
Вижу будто все и сразу. Большое помещение с белыми стенами, освещенное тусклым светом. Возле двери стоит Жнец, даже взгляда мельком хватает, чтобы понять, это не мой напарник. Прямо передо мной находятся три человека: низкая худая женщина в белом халате, с бледной кожей и короткими черными волосами, двое мужчин брюнетов, у одного светлая кожа, у другого – темная, оба одеты в черные костюмы. Все трое смотрят на меня настороженно. Сама собой рука дергается в сторону шеи, которая по-прежнему горит огнем.
– Что… – выдавливаю надтреснутым голосом, но он мгновенно срывается. – Ч-что?.. – пробую еще раз с тем же успехом.
– Нужно подождать пару минут, голос обязательно вернется, – успокаивающим тоном сообщает женщина. – Меня зовут доктор Мартин. Мне нужно провести несколько тестов, чтобы понять твое состояние. Ты не против?
Качаю головой, но не перестаю переводить взгляд с нее на мужчин и обратно. Доктор подходит вплотную, ощупывает затылок, а затем запрокидывает мою голову так, что теперь я смотрю на потолок. Совершенно неожиданно она светит ярким фонариком мне в глаза, отчего из них тут же текут слезы. Стоически переношу ее издевательства, и как только женщина отходит, вытираю мокрые щеки, переводя взгляд на мужчин.
– Это нормально, что зрачки такие огромные? – спрашивает белый мужчина.
Его, судя по голосу, я нарекла первым.
– Всего лишь побочный эффект от Стимула, – поясняет темнокожий, он же второй.
– Совершенно верно, – подтверждает доктор Мартин. – Через пару минут это пройдет. С ней все будет в порядке. Думаю, через полчаса мы можем разрешить ей вернуться в Полигон.
– Кто вы? – с надломом в голосе спрашиваю у мужчин.
– Меня зовут Дэниел Сорренс, – представляется темнокожий. – А это Ричард Крайтон. Мы входим в организационную группу по подготовке к Испытанию.
Киваю. Организаторы, значит. А потом до меня доходят слова доктора Мартин. Если я не в Полигоне, где же тогда?
Доктор отходит в сторону высокого шкафа со стеклянными дверцами, за которыми скрывается множество полок, и через некоторое время возвращается ко мне со стаканом в одной руке и бинтами в другой.
– Вода, – поясняет она, – ты, должно быть, испытываешь жажду.
Только после этих слов понимаю, что действительно очень сильно хочу пить. Принимаю стакан и в несколько глотков опустошаю его, затем протягиваю обратно.
– Как самочувствие? – интересуется Сорренс.
– Странное, – признаюсь честно. – Немного кружится голова, а в остальном просто превосходно.
И действительно, энергия будто кипит во мне и рвется наружу. Если бы сейчас сюда ворвалось не меньше дюжины навов, я бы порвала их голыми руками. Я откуда-то совершенно точно это знаю. И мне не нравится это чувство. Странный эмоциональный подъем на пустом месте. Хочу, чтобы это поскорее закончилось.
– Хорошо, так и должно быть, – признается женщина. – Ты помнишь, что произошло?
– Да, довольно отчетливо. Но что произошло после того, как… – замолкаю и выжидательно смотрю на них.
– Жнец спас тебе жизнь, – поясняет Крайтон.
– А… а где он? – спрашиваю со странным замиранием сердца.
– Скорее всего беседует со своим руководством, – сообщает Сорренс.
– Беседует? – тупо переспрашиваю я.
– Да, – коротко отвечает он, а затем указывает себе за спину. – А сейчас, если доктор Мартин не против, Жнец отвезет тебя обратно в Полигон.
Смотрю на указанного Жнеца, стоящего возле стены. Страха нет, я больше не трясусь от одной мысли оказаться рядом с одним из них. Но мне некомфортно от того, что это не мой Жнец.
– Да, все в порядке. Ты можешь вернуться к остальным добровольцам, как только я сменю повязку на твоей ноге. Но утром я обязательно тебя навещу, чтобы узнать, как ты себя чувствуешь.
Доктор снимает бинты с моей ноги, вижу длинные царапины, которые, впрочем, практически не болят. Женщина мажет ногу каким-то средством, накладывает новую повязку и удовлетворенно кивает.
– Постарайся поспать, завтра у вас долгий и насыщенный день. Можешь идти.
Встаю с кровати, не ощущая даже малого отголоска боли. Киваю доктору и мужчинам на прощание, вслед за Жнецом выхожу в длинный коридор. Доходим до его конца, мой провожатый открывает дверь, за которой находится лестница. Спускаемся на несколько пролетов, проходим просторный совершенно пустой холл, Жнец толкает массивную дверь, и мы оказываемся на улице.
Сразу понимаю, что мы в городе. Сейчас ночь, но улицы ярко освещены лампами, фонарями, вывесками на зданиях.
«Какое расточительство», – вот что первым приходит на ум. Сколько электричества тратится впустую, просто немыслимо. Жнец ведет меня к машине, стоящей неподалеку, открывает дверцу и ждет, когда я сяду, чтобы закрыть ее.
Раньше я только слышала о подобном транспорте, но никогда не видела, не говоря о том, чтобы ездить. На Рудниках подобного никогда не было, да и ни к чему там такая роскошь.
Жнец садится за руль, нажимает несколько кнопок, машина отзывается утробным рычанием, а затем плавно двигается с места. Едем по улицам, несколько раз сворачивая то влево, то вправо. Несмотря на позднее время суток, замечаю очень множество странно и слишком ярко одетых людей, которые лениво бродят вдоль зданий.
Мне интересно все, хочется выскочить из машины и осмотреться. Вдруг понимаю, что во мне сейчас говорит загадочный Стимул, гуляющий в крови, поэтому отворачиваюсь от окна и оставшееся время поездки смотрю прямо перед собой, стараясь привести мысли в порядок.
Через пятнадцать минут останавливаемся у подножия холма, на котором расположен Полигон. Выходим из машины и вместе отправляемся вверх по склону. Только оказавшись наверху, понимаю, что дыхание даже не сбилось. Это ненормально. И теперь понятно, почему мне не хотели колоть Стимул. Если от четверти дозы последовал такой эффект, то что было бы от полной?
Жнец провожает меня до двери Полигона, а затем разворачивается и уходит обратно к машине. Захожу внутрь и неохотно плетусь в свою комнату. На втором этаже в мрачной тишине меня встречают Жнецы, стоящие на страже у дверей своих подопечных. Сердце пропускает удар, когда я понимаю, что возле моей тоже кто-то стоит. Одного взгляда хватает, чтобы понять кто. Стараюсь двигаться не спеша, подхожу к нему и тихим голосом спрашиваю:
