Кира Стрельникова
Не играйте с некромантом
Глава 2
Перламутровая тайна приглашения…
В нём пророчества заключено решение.
И провидицы тату проникло в душу,
Темноты, что глубоко, покой нарушив.
Пусть бесстрашен, точен, смел, в бою опасен.
На пороге – мрак. Прогноз предельно ясен.
Он на грани, тьма ведёт сражение…
– Нужен якорь! – шепчет провидение…
Сонхау редко вмешивались в судьбы людей, однако иногда они посылали лично приглашение посетить их святилище, находившееся в подземельях Монмартра, тем, кому хотели передать видение. И вот, теперь такого приглашения удостоился и Гастон. Он сидел в гостиной на первом этаже в доме Оллсинэля, потягивал настойку и задумчиво косился на перламутровую пластинку. Напротив развалился сам хозяин дома в наполовину застёгнутой рубашке и лечился другим проверенным средством – красным сухим вином. Син, изящный блондин с ясными серыми глазами, тонкими чертами лица и чувственным изгибом губ, посматривал на друга с интересом, болтая вино в бокале.
– И что ты будешь делать? – певучим, приятным голосом спросил он.
– Пойду, – пожал плечами Гастон. – Мне любопытно, что имеют мне сказать сонхау, знаешь ли, – он усмехнулся и отпил ещё настойки. – Хотя никогда предсказаниями не интересовался, но раз уж пригласили сами, грех не воспользоваться.
– А если предсказание тебе не понравится? – Син окинул друга рассеянным взглядом. – Я, например, предпочитаю не знать своего будущего от греха подальше. Спокойнее житься будет, – полуэльф с блаженным видом приложился к своему бокалу.
– Приглашения сонхау не игнорируют, – с философским видом отозвался Гастон. – Если они посчитали нужным прислать мне жетон, значит, у них действительно что-то важное.
– Ну в общем да, – поуэльф согласно склонил голову. – Расскажешь потом? – оживился маркиз, его глаза сверкнули любопытством.
– Если там не будет слишком личное, – Гастон подмигнул и ухмыльнулся.
– Кстати, меня пригласили через пару дней на вечер к графине де Обри, пойдёшь? – Оллсинэль выгнул бровь и выразительно глянул на друга.
Гастон слышал это имя, графиня слыла любительницей специфических развлечений и славилась нездоровой тягой к некромантам. А поскольку у неё в роду затесались эльфы, как и у Сина, она не боялась потерять пару-тройку десятков лет из своей долгой жизни. Даже полукровки спокойно могли прожить около двух сотен лет, а то и побольше.
– У меня дежурство, – Гастон развёл руками и с сожалением вздохнул. – А так, с удовольствием бы, – усмехнулся он.
Грех отказываться от возможности получить это самое удовольствие от женщины, которая не шарахается от тебя, и от которой не приходится прятать татуировку.
– Жаль, жаль, она давно спрашивает о тебе, – Оллсинэль подмигнул.
Задерживаться у друга Гастон не стал – до вечера предстояло ещё зайти в Консьержери, заняться текущими делами, а потом подготовиться к ночной прогулке. До указанного в записке святилища от дома Гастона верхом ехать около часа, это если без происшествий. Но не стоило надеяться, в последнее время нежить активизировалась, и редкое дежурство обходилось без стычек. Подземелья тянулись от Монпарнаса и на другой берег Сены, нежить просачивалась и сюда, хотя официальных входов в катакомбы на этом берегу не имелось.
Закончив дела в Консьержери и поужинав в ближайшем ресторанчике, Гастон вернулся домой и ближе к назначенному сроку начал готовиться к опасному посещению провидицы. Посох и кинжал благодаря чёрным бриллиантам, украшавшим их, всегда были готовы к работе. Отдельно в мешочке – серебряная пыль, отличное средство против низших неупокоенных, типа зомби-животных. Хорошо, они не могли трансформироваться во что-то ещё в отличие от умерших людей. Обязательно – эльфийский эликсир из двадцати двух трав, изготовление которого хранилось в строгом секрете. Заживлял практически любые раны и уничтожал яд, который могли занести порождения той стороны. Эту дивную вещь нельзя купить, она выдавалась только некромантам, причём вёлся строгий учёт и каждый случай использования следовало отражать в отчёте. Гастон надеялся, ему не придётся сегодня использовать эту настойку.
Конечно, узкий лёгкий меч с простой рукоятью, обмотанной замшей, обоюдоострое лезвие покрывал тонкий слой размолотых в пыль чёрных бриллиантов. Как и посох с кинжалом, меч вручался по окончании обучения в Школе некромантов каждому выпускнику лично, и ковался он, естественно, с помощью магии кузнецами альвов. Только они могли работать с чёрными бриллиантами, и только в их мире имелись шахты по добыче этого редкого камня. Кроме оружия Гастон захватил ещё кольцо-амулет, сигнализировавшее о нежити нагревом металла. Обычных зомби всегда выдаёт запах, поэтому на них не требуется сигналки, а вот те же пиявки, умертвия, разная костяная пакость – их плоть после долгого контакта с той стороной не смердела. Эти в разы опаснее медлительного свежевосставшего покойника, которого легко можно уничтожить мечом или кинжалом.
Ровно в полночь Гастон Лоран, застегнув на все пуговицы кожаную куртку с жёстким стоячим воротником и крепко зашнуровав высокие ботинки на толстой подошве, вышел из дома. Дойдя до ближайшей конюшни, где он оставлял своего жеребца, Гастон дождался, пока его оседлают и выведут, легко вскочил и рысью направил скакуна прочь от тихой и благополучной улицы Сент-Оноре к окраинам, на Монмартр. Одной рукой он держал поводья, в другой сжимал посох, зорко поглядывая по сторонам и чутко прислушиваясь к малейшему шороху. Как всегда, тренированное тело тут же собралось, слух обострился, отсекая ненужные звуки, чутьё превратилось в полноценное шестое чувство. Париж словно вымер, на улицах не осталось никого – все добропорядочные и не очень жители спрятались за прочными дверьми и ставнями, предпочитая веселиться в домах и не выказывать носа на улицу от греха подальше. Гастон проехал примерно половину пути и ему оставалось только объехать холм – кладбище находилось с западной стороны, – когда начались неприятности.
Сначала встрепенулась интуиция Гастона, потом потеплело кольцо на пальце и почти сразу же раздался вполне обычный звук: мяукнула кошка. Хриплый, дребезжащий мяв, каким орут голодные уличные кошки. Но даже животные в Париже знали: после захода солнца лучше молчать, как бы сильно не подводило желудок от голода. Нежить не чуралась и животными, если хотела жрать. Лоран сузил глаза, натянул поводья и мягко соскользнул на землю. Конь тут же отошёл подальше в тень дома – умный, натренированный, он слушался хозяина беспрекословно. Гастон плавно повёл ладонью, по чёрному бриллианту на посохе пробежал блик, и воздух вокруг скакуна пошёл рябью: теперь он некоторое время будет невидим для твари, что вышла сейчас на охоту. Сам некромант замер посередине улицы, напряжённо прислушиваясь, его пальцы уже опустились в мешочек на поясе, где лежала серебряная пыль. Снова раздался мяв, уже ближе, и Лоран не удержался. Оскалив зубы в ухмылке, он негромко позвал:
– Кис-кис-кис.
Как всегда во время охоты, азарт захлестнул с головой, и в то же время сознание оставалось ясным, чётко отмечая все детали. Тёмная сила разлилась в крови прохладной волной, готовая прийти на помощь хозяину в любой момент. Из-за угла вынырнула тень, и Гастон подобрался, крепче сжав нагревшийся посох. Кошка, как кошка… Пока она не вошла в полоску лунного света – фонари на улицах горели редко и в основном в богатых кварталах. Здесь, на улицах Монмартра, царила темень, разгоняемая только светом бледного ночного светила. Облезлый хвост, на котором висели куски кожи с шерстью, мерцающие фиолетовым глаза, отчётливо проступавшие рёбра и внушительные клыки, не слишком подходящие для простой бродячей кошки. Всё это взгляд Гастона охватил в доли мгновений, и тело начало действовать прежде, чем включилось сознание. Резкое движение рукой, и в воздухе засеребрилась пыль, окутавшая яростно зашипевшую кошку. Выдохнув, Лоран стремительно выхватил кинжал, засветившийся голубоватым светом, его чёрные глаза вспыхнули, и мир на несколько секунд смазался, выцвел, потерял краски, звуки и запахи. Та сторона. Кости заломило от холода, но Гастон стиснул зубы, отпустив силу, требовавшую выхода, и озноб отступил. Ещё одно быстрое движение кистью, и к барахтавшейся в светящемся серебряном облаке твари в облике кошки полетел кинжал, от рукоятки которого к пальцам Гастона тянулась толстая мерцающая мертвенным голубым светом верёвка.
Лезвие по самую рукоять точно вошло в бок нежити, и издав жуткий вопль, странный для такого небольшого существа, зомби с неприятным звуком лопнул, разлетевшись ошмётками. Последние стремительно истаяли в воздухе, не достигнув земли. Кинжал возвратился в руку Гастона, и реальность рывком вернулась обратно. Некромант тряхнул головой, зажмурился и выдохнул, после чего снова замер, его взгляд непрерывно обшаривал пустынную улицу и перекрёсток – кошка явно тут не одна. Он успел заметить метку принадлежности, да и кольцо отреагировало не на кошку, а значит…
– Добрый господин, вы не видели мою кошку? – раздался скрипучий голос, и в полосу лунного света выступила сгорбленная фигура, закутанная в лохмотья. – Киса-киса, ну где же ты!
А теперь счёт пошёл на мгновения, ибо та, которая заговорила с Гастоном, была в разы опаснее низшего зомби и двигалась гораздо быстрее. Не тратя времени на ответ, который пиявка и не ждала от припозднившегося путника, Гастон крутанул перед собой посох, не отрывая взгляда от уже начавшей трансформацию нежити, и мир снова мигнул. Зашипев, тварь впереди широко распахнула пасть, становившуюся всё шире и усыпанную тремя рядами бритвенно-острых, треугольных зубов длиной с палец, и присела, напружинившись. Гастон увернулся от прыжка, на ходу вытащил меч, лезвие которого полыхало холодным голубым огнём, и коротко взмахнул посохом, послав в пиявку сгусток ослепительно-яркого света. Тварь не успела увернуться, шар сбил её в полёте, а Гастон, сделав стремительный выпад, одним ударом отделил голову от туловища. Резкий, неприятный крик ударил по ушам, но Лоран лишь поморщился и довершил начатое, всадив лезвие в грудь нежити. Останки вспыхнули зеленоватым светом и расползлись, растеклись неприятной слизью, Гастон поспешно отступил, чтобы не испачкать сапоги. Он на мгновение прикрыл глаза, усмиряя тёмную силу, как всегда после схватки, успокаивавшуюся крайне неохотно, и та сторона отпустила, вернулась реальность пустынной тихой улочки Парижа без следов сражения. Нежить после смерти не задерживалась в этом мире, к счастью, и проблема уборки неприятных останков стояла только в случае с зомби. Кошку Гастон попросту сжёг Огнём, подбавив к нему толику тёмной силы – чтоб уж наверняка.
После короткой схватки пришлось некоторое время приходить в себя: в ушах звенело, и голова слегка кружилась, реальность плыла. Гастон никому не признавался, что с некоторых пор, а именно в последние несколько месяцев, тёмная сила стала сложнее поддаваться контролю. Он и сам понимал, что ему нужен якорь, но к сожалению, пока в кош ему не везло. То ли не так уж сильно хотел выиграть, то ли магов Жизни ему попадалось мало, однако изменить Гастон пока ничего не мог. Только лишь упорно искать дальше… Убрав меч, Лоран сел обратно на коня и поспешил к кладбищу в объезд вокруг холма Монмартр, к святилищу сонхау. Некромант очень надеялся, что возвращение домой обойдётся без повторного неприятного сюрприза, всё же в одиночку дважды соваться на ту сторону без поддержки кого-то ещё из своих, да без якоря действительно опасно. Можно навечно зависнуть там и бродить среди неупокоенных безумным призраком… Перспектива пугала, и Гастон даже поёжился невольно, стукнув коня пятками и перейдя на рысь.
Без пяти час некромант подъехал к узкой лестнице, спешился и привязал коня к коновязи. И хотя тут не наблюдалось никаких охранников, за сохранность животного можно было не беспокоиться. Защитить от случайной нежити он и сам сможет, а дураков шляться по ночам по улицам Парижа уже давно нет. Спустившись вниз по лестнице, он зашёл на кладбище и огляделся, выискивая вход в святилище – Лоран, хоть и бывал около этого старого погоста, как-то не обращал внимание, где же убежище сонхау. Но оказывается, его уже ждали. Из темноты одного из склепов выступила фигура, закутанная в плащ, и Гастон в первый момент чуть не схватился за меч, однако артефакт молчал, запаха тоже не ощущалось. Значит, не гость с той стороны.
– Гастон Лоран, – произнесла тихо посланница провидиц – это оказалась девушка с закрытыми повязкой глазами, и всё же, она безошибочно определила, кто перед ней. – Следуй за мной.
И проводница отступила обратно в густую тень склепа, словно растворившись в ней. Гастон, машинально положив ладонь на рукоятку меча, смело шагнул за девушкой и едва успел ухватиться за перила: прямо от его ног начиналась крутая винтовая лестница. Ему ничего не оставалось, как начать спускаться по ней. Ступеньки были маленькими и скользкими, и Гастон крепко придерживался за перила, всё спускаясь и спускаясь, а лестница не кончалась и не кончалась… У него уже закружилась голова, и стали закрадываться мысли, что записка – чья-то дурная шутка и здесь нет никаких сонхау, когда вдруг лестница упёрлась в деревянную дверь, около которой стояла его проводница. Дождавшись его, она молча кивнула и толкнула створку, и Гастон, перешагнув за ней порог, оказался в длинном коридоре. Через равные промежутки на стенах ровно горели факелы, пламя которых имело зеленоватый оттенок и говорило о том, что оно магического происхождения. Проводница повела его вглубь коридора, некоторое время они плутали по лабиринту, и Гастон ни за что бы не нашёл дорогу домой в одиночку. Потому он старался не отставать от молчаливой проводницы, ухитрявшейся не терять дороги даже с завязанными глазами и не натыкаться на углы тоже.
За очередным поворотом вдруг обнаружилась ниша, около которой девушка и остановилась.
– Тебе сюда, – тихо произнесла она. – Я вернусь за тобой, когда придёт время уходить, – и не прощаясь, проводница растаяла в полутьме коридора.
А некромант остался один на один с сонхау, слепой провидицей.
– Гастон Лоран, начальник городской стражи, – прошелестела она – вместо глаз у неё были невидящие бельма, алебастрово-белое лицо походило на маску, на которой двигались только ярко-красные, словно окровавленные губы.
На абсолютно лысой голове багровела татуировка глаза с вертикальным зрачком, тщедушное, костлявое тело куталось в просторную хламиду из грубого серого льна. К какой расе принадлежали сонхау и вообще, откуда они появились в подземельях Монмартра, никто не знал, и легенды умалчивали об этих странных созданиях. Совершенно точно, они существовали до появления альвов, эльфов и дроу, а значит, это не другие расы привели этих созданий в мир Гастона.
– Ты звала меня, – негромко отозвался Гастон, с любопытством рассматривая странное существо.
Она его не пугала, несмотря на жутковатую внешность. Он по долгу службы насмотрелся на всяких тварей, и порой, порождения той стороны выглядели куда страшнее и непригляднее. А тут сонхау, по крайней мере, живая. Иначе артефакт бы уже обжигал палец. Кольцо оставалось холодным.
– Звала, некромант, – тем же голосом ответила провидица. – Ты на грани, Лоран, – бельма сонхау вдруг мягко засияли, и Гастон замер, напряжённо глядя на собеседницу. По татуировке на её черепе пробежали ярко-красные искры. Она говорила правду… – Тьма подбирается к тебе, и ты это чувствуешь. Три года без якоря немалый срок.
Начальник городской стражи нахмурился, внутри заворочалось глухое раздражение. Не его вина, что игра в кош заканчивается неудачей!
– Я несколько раз пытался и проигрывал, – отрывисто ответил он. – Я не могу влиять на исход игры…
– Сила растёт в тебе, Гастон Лоран, ты знаешь, что некромантам нельзя ходить на ту сторону в одиночку слишком часто, – перебила провидица, бельма сонхау засветились ярче, и она начала раскачиваться. – Ищи Птичку, некромант, она твоё единственное спасение. Пока она в клетке, но скоро упорхнёт. Не дай ей улететь, Гастон Лоран, иначе другой её поймает, и тогда Тьму не сдержать, – голос сонхау упал до шёпота, она сгорбилась и мелко затряслась, стиснув пальцы, больше похожие на обтянутые кожей костяшки. – А Тьма идёт… Ищи Птичку, тёмный, ищи Птичку, ищи…
– Где её искать, и кто она вообще такая? – Гастон нахмурился, сбитый с толку непонятным и чего уж там, пугающим предсказанием.
Что за Тьма, которая наступает? Ещё и Птичка какая-то, которую непременно нужно найти.
– Знаки судьбы тебе подскажут, – едва слышно ответила сонхау, опустив голову. – Завтра вечером вы встретитесь…
Провидица замолчала. Гастон постоял, ожидая, вдруг ему всё же хоть немного разъяснят, каким образом завтра вечером он встретится с неизвестной Птичкой, но из неприметной двери появилась служительница святилища в неизменном плаще и повязке и молча тронула его за руку, давая понять, что встреча закончена. Задумчивый и озадаченный предсказанием, Гастон вышел на улицу, сел на лошадь, подавив зевок, и рысью направил животное обратно к дому. Мысли вертелись вокруг пророчества сонхау, отпечатавшегося в сознании намертво. Птичка, клетка, единственное спасение, наступающая Тьма… Звучало слишком серьёзно и пугающе, и чем дальше Лоран думал, тем меньше ему нравились слова провидицы. Всё это нехорошо попахивало грандиозными неприятностями, однако влезать в них, да ещё не дай бог становиться каким-нибудь спасителем всех и вся Гастону ой, как не хотелось. Ему и на своей работе хватало неприятностей и опасных ситуаций.
– Вот уж никогда не стремился в герои, – пробормотал он, нахмурившись.
Но раз провидица сказала искать Птичку, значит, не стоило пренебрегать предсказанием. Всё же, если бы оно не имело важности, вряд ли Гастону прислали личное приглашение. «Надо к Сину утром», – мелькнула у Лорана мысль. Полуэльф обладал удивительной способностью собирать всевозможные слухи и сплетни Парижа, вдруг сможет подкинуть дельную мысль, кто может скрываться под Птичкой, или хотя бы в каком направлении начинать поиски. Возможно, он подскажет что дельное по поводу предсказания. Ну и совет сонхау насчёт знаков судьбы тоже кстати.
До дома некромант добрался без приключений к его радости, и спал крепко до самого утра, несмотря на мрачную прогулку накануне и тревожное пророчество. Проснувшись, Гастон после короткого раздумья решил позавтракать по пути к Сину, в ближайшей таверне. Маркиз де Шабли проживал недалеко от улицы Сент-Оноре, на улице Гренель, и начальник стражи надеялся, что друг дома, а не где-нибудь у очередного приятеля или любовницы. Лоран заказал омлет с колбасками и морс, но едва с аппетитом принялся за еду, как от соседнего столика долетел обрывок разговора.
– …«Золотые колибри», слышал? Там такие девочки, пальчики оближешь, – мечтательно произнёс громкий голос.
Гастон замер, не донеся ложки ко рту, и уставился на парочку за соседним столиком. Тут же всплыло замечание сонхау о знаках судьбы, и некромант поднял брови, невольно удивившись. Где-то в глубине души, признаться, он не слишком верил в то, что предсказание начнёт сбываться уже так скоро.
– Слышал, только птички оттуда не про нас, – отозвался второй мужчина и бросил на собеседника насмешливый взгляд. – Туда так просто не попасть, между прочим, и не с нашими простецкими физиономиями и тощим кошельком соваться в эту золотую клетку, – хмыкнул незнакомец.
Гастон машинально отметил, что они хоть и одеты добротно, но довольно скромно, и заказали поесть салат и луковый суп, причём оба блюда на двоих. Однако их разговор… Птичка. Клетка. «Золотые колибри». Название некроманту показалось смутно знакомым, только где и от кого он слышал его? Гастон решительно доел омлет, оставил мелочь в оплату и поспешил выйти. Его охватил азарт, и на губах появилась предвкушающая улыбка. Сонхау упомянула, что у него долго нет якоря – уж не значило ли её предсказание, что эта таинственная Птичка и есть его будущая напарница? Гастон попридержал надежду, осторожничая, и решил сначала с другом всё же обсудить пророчество и услышанное за завтраком. Оллсинэль наверняка знает, что это за «Золотые колибри», и возможно даже подскажет идеи, где там искать эту самую Птичку. Подойдя к роскошному трёхэтажному особняку на улице Гренель, украшенному лепниной и горшками с цветами на окнах, Гастон постучал бронзовым дверным молоточком и через несколько минут ему открыл невозмутимый Бернар.
– Мессир Лоран, рад вас видеть, – степенно поклонившись, поздоровался дворецкий и посторонился, пропуская гостя в холл. – Господин маркиз как раз завтракают.
– Отлично, – кивнул Гастон. – У себя?
– Да, – Бертран снова склонил голову. – Прикажете подать вам приборы?
– Нет, я не голодный, – Лоран направился к широкой мраморной лестнице на второй этаж. – А вот от бокала вина не откажусь.
– Как скажете, мессир, – Бертран закрыл дверь.
Пройдя по длинному коридору мимо пары гостиных, Гастон остановился перед дверью в личные покои друга и постучал.
– Войдите! – отозвался приглушённо хозяин спальни и некромант нажал ручку, переступив порог комнаты.
Большая, светлая, оформленная в серебристо-голубых тонах, с кроватью, стоявшей в алькове под балдахином из бархата, она на первый взгляд не слишком подходила мужчине. Но Син смотрелся в ней удивительно органично, развалившись в одном из кресел у окна, в штанах и небрежно накинутом халате. Видимо, маркиз только недавно встал и изволил вкушать завтрак, и его мечтательная улыбка наводила на мысли, что спал он сегодня отнюдь не в гордом одиночестве. И скорее всего, очередная любовница ушла не так давно.
– Утречка, засоня, – поздоровался Гастон с широкой ухмылкой и устроился во втором кресле. – Судя по твоей улыбке, она была хороша? – ехидно поддел он друга.
– А? – маркиз встрепенулся, хлопнул длинными, золотистыми ресницами и усмехнулся, подняв бровь. – О, Гас, дружище! А что, завидуешь? – отозвался невозмутимо Син и подмигнул.
– Да не так, чтобы очень, – Гастон пожал плечами.
– Ну, рассказывай, как прогулка к сонхау? – с нетерпением спросил Оллсинэль и подался вперёд, серые глаза полуэльфа блеснули любопытством.
– Занятно вышло, – задумчиво ответил некромант, бросив рассеянный взгляд на улицу через приоткрытый балкон. – Получил странное пророчество о Птичке, встреча с которой ждёт меня уже сегодня, и надвигающейся Тьме, по пути к святилищу развеял пиявку.
Их диалог прервался Бертраном, слуга принёс для гостя вино и снова удалился.
Син откусил хрустящего круассана с сыром и полюбопытствовал:
– Что за Птичка?
Гастон сделал глоток вина, отставил бокал и соединил кончики пальцев, а потом посмотрел на друга прищуренными глазами.
– Ты знаешь что-нибудь про «Золотые колибри»? – огорошил некромант друга вопросом. – Что это за место?
Золотистые брови Сина поползли вверх, он с нездоровым интересом уставился на гостя.
– Вообще, это один из самых известных борделей Парижа на Монмартре, – озадаченно ответил полуэльф. – Попасть туда почитают за великое счастье практически все половозрелые мужчины нашего славного города, но двери «Золотых колибри» распахиваются далеко не для всякого.
Гастон, как раз делавший следующий глоток вина, поперхнулся, закашлялся и ошалело уставился на друга.
– Как, бордель?! – недоверчиво переспросил некромант и тихо фыркнул. – Вот посох мне в печёнку! Плохая шутка, однако… И опять Монмартр! – Лоран с досадой покачал головой.
– С чего столько эмоций? – Син не сводил с гостя озадаченного взгляда. – Ну бордель, а что? Там нежить завелась? – съехидничал маркиз и расплылся в улыбке. – И тебя отправили туда зачистить местечко? Так радуйся, наконец-то побываешь хоть раз в жизни в борделе! – маркиз хохотнул.
– Как ни странно, ты прав. Меня туда, похоже, сонхау послала, – задумчиво сообщил Гастон, глядя перед собой невидящим взглядом. – Со своим пророчеством. Но вряд ли зачищать от нечисти, – с усмешкой добавил Лоран.
– Ну-ка, ну-ка, – Оллсинэль подобрался. – С этого места подробнее.
Лоран отпил ещё глоток вина и пояснил:
– Она сказала, что мне надо найти Птичку, пока она не упорхнула из золотой клетки и её не забрал другой, и что Тьма наступает, – пересказал он пророчество провидицы. – И добавила, чтобы я следил за знаками, они мне подскажут, где искать Птичку. Причём сообщила, что мы встретимся уже сегодня вечером. За завтраком в ресторане услышал о «Золотых колибри» и птичках оттуда, и решил, что ты можешь знать об этом месте больше, – Гастон покосился на полуэльфа. – А вообще, у меня мелькнула шальная мысль, не за якорем ли она меня туда послала, – поделился он с другом соображением.
– Оп-па-а-а-а-а, – протянул маркиз и прищурился. – А знаешь, приятель, очень похоже, что ты прав и так оно и есть.
В спальне воцарилось молчание. Гастон допил вина, плеснул себе ещё из бутылки.
– И как мне туда попасть? – вопросил он полуэльфа. – Меня и на порог не пустят без специального разрешения, а за сегодня я уж точно не успею его оформить.
– У тебя есть жетон от сонхау, – негромко произнёс Син. – С ним пустят, один раз точно. Или считаешь, тебе одного раза не хватит? – хмыкнул маркиз и весело ухмыльнулся.
Гастон выгнул бровь и ответил другу такой же ухмылкой.
– Грех не воспользоваться ситуацией, – невозмутимо ответил он и посерьёзнел. – Значит, думаешь, по жетону меня пропустят?
– Это перевесит указ короля, – уверенно заявил хозяин дома. – По крайней мере, попробовать стоит. Выгонят – будешь действовать официально.
Лоран кивнул и покосился на полуэльфа.
– Син, ты там бывал? – небрежно поинтересовался некромант.
– Ну да, и не один раз, – маркиз пожал плечами. – Меня там любят, – с двусмысленной усмешкой добавил он и подмигнул собеседнику.
– И как там? – Гастон продолжил расспросы. – Птички – так всех девушек оттуда называют?
– Вообще да, – задумчиво кивнул полуэльф. – Но знаешь, есть там одна, попасть в постель к которой мечтают все, кто хоть раз побывал в «Золотых колибри», – Оллсинэль помолчал, поболтал остатки вина в бокале, его лицо приобрело задумчивое выражение. – Она ни разу не выбрала меня, но я её часто видел там мельком. Она приходила, выбирала мужчину и уходила, почти не задерживаясь в общем зале. Говорят, после ночи с ней мужчина чувствует себя, как заново родился, – маркиз замолчал и бросил на друга многозначительный взгляд.
Лоран медленно улыбнулся, в тёмных глазах блеснули искры. Всё же, решение поболтать со старым другом было верным. И сегодня вечером некромант встретится с той, о которой говорила сонхау.
– И как зовут эту прелестницу? – Гастон выгнул чёрную бровь, в нём проснулся азарт, и гость подался чуть вперёд, не сводя с Оллсинэля пристального взгляда.
Син усмехнулся и ответил, глядя Лорану в глаза:
– Полин.
Некромант мысленно повторил это имя: Полин. Оно ему понравилось. Он помолчал, сделал глоток вина и покатал на языке, потом проглотил.
– Значит, Полин, – произнёс Гастон. – Где, говоришь, это местечко расположено?
Маркиз кивнул и ответил:
– На Монмартре, улица Марти, недалеко от перекрёстка с бульварами Клиши и Рошешуа. «Золотые колибри» открываются в восемь вечера, друг мой, в одиннадцать они закрывают свои двери до утра. И не забудь жетон. Хочешь, провожу, – с непринуждённой улыбкой предложил он.
Гастон сделал удивлённое лицо.
– О, думаешь, не справлюсь? – хмыкнул он.
– В тебе не сомневаюсь, но почему бы мне не совместить приятное с полезным? – со смешком ответил полуэльф.
– Ладно, поехали вдвоём, – легко согласился Гастон, не видя причин отказывать другу.
И потом, вдруг с такой протекцией его не будут особо рассматривать и не попросят показать татуировки… Хотя на это Лоран не рассчитывал всерьёз, указ короля соблюдался строго, и на входе в бордель каждого клиента проверяли на наличие узора на запястьях. Ну и, конечно, артефакты против иллюзий. Гастон знал, потому что кое-кто из его приятелей рассказывал о своих попытках по молодости прорваться в злачное местечко. Естественно, эти попытки заканчивались ничем.
– Договорились! – Син с воодушевлением потёр руки. – Расскажешь потом, чем встреча закончится?
Гастон усмехнулся, демонстративно вздохнул и покачал головой.
– Любопытный, как женщина, – добродушно проворчал Лоран.
– Неправда, я же ни с кем кроме тебя не обсуждаю твою жизнь, – Оллсинэль поднял указательный палец. – В половину восьмого жду у себя, – добавил он с довольным видом.
Допив вино, некромант покинул друга – ежедневные несколько часов в Консьержери никто не отменял, как и просмотры отчётов и решение вопросов по местным командировкам. В последнее время нежить и в предместьях Парижа активизировалась, что не могло не настораживать. Гастону пришло на ум предупреждение сонхау о наступающей Тьме… Он никак не мог отделаться от смутного тревожного ощущения, и когда занимался бумагами в кабинете, обратил внимание, что заявок на наряд некромантов стало больше. И судя по жалобам жителей, буйствовала высшая нежить, а не простые зомби и костяки. Вот это уже серьёзно. В еженедельном отчёте, который он отсылал Анжуйскому, Гастон кратко указал на данный факт, надеясь, что Ален Дерош тоже не оставит без внимания странное возрастание активности нежити. По-хорошему, надо бы встретиться лично и поговорить, что предпринимается для выяснения причин, но время близилось к шести вечера, и Гастона ждало посещение борделя, где обитала таинственная Полин, Птичка, напророченная сонхау. И возможно, его следующий якорь. Следовало подготовиться к встрече. Оставив разговор с герцогом на следующий день, Лоран покинул Консьержери, торопясь домой.
К половине восьмого он подъехал к особняку Оллсинэля, забрал друга, и они отправились к Монмартру вместе. Полуэльф покосился на кинжал с чёрным бриллиантом на поясе некроманта.
– Ты не оставил его? – с лёгким удивлением спросил он.
– Без оружия я не выхожу из дома, а тащить в бордель меч или посох неразумно, – пожал плечами Гастон и слегка улыбнулся. – Брось, Син, татуировки я никак не скрою при всём желании, поэтому лучше пусть сразу видят, кто к ним пришёл, – тёмные глаза некроманта прищурились. – Я не собираюсь прятаться.
– Ну смотри сам, – вполголоса отозвался Оллсинэль.
К началу девятого они подъехали к нужному месту, и Гастон сразу понял, что это именно оно. Трёхэтажный особняк сочного красного цвета, лепнина украшена позолотой, а на балкончике второго этажа стояла красотка в откровенном наряде, опираясь на изящные кованые перила, и с ленивым интересом посматривала на проходивших мимо прохожих. Кто-то останавливался и с восхищением свистел при виде обитательницы заведения, кто-то отпускал непристойные шуточки, на которые особа не обращала внимания. Вокруг Монмартр жил своей жизнью, толпы гуляющих перемещались от ресторанчика к ресторанчику, от одного злачного местечка к другому, пользуясь тем, что солнце ещё не село: после одиннадцати вечера двери всех без исключения заведений закрывались, и тот, кто не успел вернуться домой до этого времени, оставались уже до утра там, где их застала ночь.
