полная версия

Кира Сорока
Притворись моей, девочка!

Глава 30

Даша

Я отправила сообщение Артёму и тут же пожалела об этом.

Или нет?..

Не знаю… Меня рвёт на части от всей этой ситуации…

Да, я могла бы сказать, что не просила Артёма спасать меня… Но это бы звучало так, словно я совсем ему не благодарна.

И именно из-за того, что меня не съедает угрызение совести перед Лерой, я чувствую себя виноватой.

Около часа я просто металась по гостиничному номеру, а потом, не снимая своего нарядного платья, бессильно опустилась на диван и включила телевизор. Найти нужный спортивный канал оказалось делом нехитрым.

Бой уже начался. Тимур и его соперник как раз колошматили друг друга на ринге.

Зажмуриваюсь.

Не люблю насилие. Но всё-таки хочу увидеть именно этот бой, поэтому заставляю себя открыть глаза.

Кажется, Тимур побеждает. Он всё время нападает, а его соперник даже не всегда успевает закрыться от ударов. Звучит гонг, Тимур отходит в свой угол ринга, садится на табурет. На нём не видно каких-то явных повреждений. Повернув голову, он слушает стоящего возле ринга мужчину. Наверное, это его тренер. Вновь звучит гонг, противники сходятся в центре. Бой продолжается…

Где-то там, на трибунах, сидит Артём. Наверняка в первом ряду, рядом с отцом. Ведь его отец такой сноб… Аж противно! И мерзко из-за того, что он так гнобит своего сына.

Пытаюсь вновь сосредоточиться на бое. Снова звучит гонг, за ним второй. Противники то схватываются с нешуточной яростью, то вновь расходятся по углам. Никто не собирается сдаваться. У второго участника боя уже идёт кровь из носа, но, кажется, это его совсем не волнует.

Тимур выплёвывает капы, разминает челюсть. Вновь внимательно слушает своего тренера. Но вдруг его взгляд начинает бегать по трибунам. Тим теперь выглядит взволнованным… и даже испуганным!

Звучит гонг, но парень не спешит выходить на середину ринга. Он продолжает смотреть в сторону трибун. И неожиданно сокрушённо качает головой.

Что происходит?

Рефери привлекает его внимание и призывает сосредоточиться на бое. Тимур подходит к противнику, они снова начинают наносить удары друг по другу. Но теперь Тимур делает это как-то вяло, совсем не так напористо, как раньше.

После следующего гонга, когда он вновь садится на табурет в своём углу, я замечаю, что из его брови сочится кровь. Это просто ужасно – осознанно идти на такое…

К тренеру парня приближается какой-то мужчина в костюме. Через мгновение понимаю, что это Соболев-старший. Активно жестикулируя, он что-то втирает своему сыну. Наверняка отчитывает его и говорит, что Тимур не имеет права проигрывать. От такого отца моральной поддержки ведь не дождёшься!

Заканчивается перерыв, звучит гонг, и Тимур сразу вскакивает. Встав в стойку, наступает на противника. Но двигается по-прежнему вяло. И будто бы становится менее внимательным. Он пропускает удар за ударом. А потом и вовсе падает. Соперник Тимура отправляет его в нокдаун – кажется, так это называется.

Тимур, конечно, почти сразу встаёт, но всё же его противник наверняка заработал пару лишних очков.

Я даже не знаю, откуда так осведомлена о правилах бокса. Так нервничаю, что вскакиваю с дивана и снова начинаю ходить по комнате.

Сколько уже раундов прошло? Как долго это будет продолжаться?

Гонг… Парни вновь наносят друг другу сокрушительные удары. Оба мокрые от пота, их лица в крови, и они явно устали…

От этой мясорубки меня отвлекает стук в дверь. Я перевожу ошарашенный взгляд на неё.

Кто там может быть? Ведь не уборка же номера?

Вновь смотрю на экран. В этот момент Тимур в очередной раз падает.

Щелчок дверного замка мгновенно приковывает моё внимание обратно к двери. Внезапно она распахивается.

– Знаешь, Даша, – говорит Артём, входя в номер, – я сейчас начну тебя ругать. Но сначала скажу, что ты потрясающе выглядишь в этом красном платье.

Я в шоке…

Он здесь? Почему он здесь? Его брат там проигрывает! Боже…

– Тём… – выдыхаю я и почему-то начинаю пятиться.

Артём же, наоборот, стремительно приближается ко мне.

– Ты не приехала… Написала смс… Думаешь, мне этого достаточно?

И нет, он не ругается, его голос звучит почти нежно. Подойдя вплотную, обхватывает моё лицо ладонями и говорит тихо, но уверенно:

– То, что случилось с Лерой – ужасно. Но ты не виновата. Виноват только я. Но я не жалею о своём решении. Мне не хотелось, чтобы у тебя были проблемы с гайцами.

– Ты не говорил, что сделал это из-за меня, – шепчу в ответ.

– Потому что не хотел только твоей благодарности. Хотел, чтобы ты полюбила меня. Просто так полюбила.

Просто так… Именно так я люблю свою маму. И Артёма тоже…

С моих губ срывается испуганный вопрос:

– Почему?

И я тут же добавляю:

– Почему я? Что во мне такого?

– Потому что ты – мой личный свет в тёмном царстве, – он улыбается. – Да, сначала я думал лишь про десять дней. Наивно полагал, что мне этого хватит. Пропитаться твоим теплом… Осветить мою мрачную жизнь твоим внутренним светом… Но я ошибся! Десять дней чертовски мало!

У меня начинают дрожать губы от этого признания. Сердце из груди того гляди выпрыгнет.

– Мне плевать на то, что будет делать отец, – продолжает Артём уже без улыбки. – Меня он не отчислит, а значит – и тебя не сможет. Потому что тогда я тоже уйду. Мне восемнадцать, я могу жить и без его указки. Пора ему это понять. Он больше не сможет навязать мне своё мнение. И только благодаря тебе я смог решиться на это противостояние. Раньше мне просто нечего было терять, вот я и соблюдал его правила.

– Тём…

– Нет, – он тут же меня обрывает. – Давай закончим убиваться и по Лере, и по моему отцу вот прямо сейчас. Плевать на них всех. Я просто хочу тебя поцеловать.

Его губы приближаются к моим, и я успеваю лишь шепнуть:

– Люблю тебя.

Наверное, это всё, что я могу сказать в ответ на эти берущие за душу слова.

Услышав моё тихое признание, Артём накрывает мои дрожащие губы своими. Поцелуй тянется до тех пор, пока звуки из телевизора не заставляют нас прерваться. Там слышится какой-то шум, что-то явно происходит.

Кошусь на экран. Артём оборачивается, чтобы тоже взглянуть. Его ладони покидают моё лицо. Парень подходит ближе к телевизору. Его кулаки сжимаются.

– Вставай… – хрипло шепчет он, глядя на экран.

Глава 31

Артём

Бл**, Тим… Что происходит?

Какого чёрта ты там разлёгся?!

– Вставай! – рявкаю я в экран телевизора.

Рефери ведёт отсчёт, но он не в пользу моего брата, который всё же пытается подняться.

Чувствую присутствие Даши рядом. Она подходит ближе и сжимает моё плечо.

– Ты ему нужен, – доносится до меня её тихий голос.

Не отвечаю. Не могу. Ком встаёт в горле. Мешает дышать.

Впиваюсь взглядом в брата. Он встаёт. Очень медленно. С трудом успевая до критической точки отсчёта. Звучит гонг. Тимур уходит в свой угол и падает на табурет. Палыч нервно жестикулирует. Видимо, пытается заставить Тимура собраться.

Я тоже требую этого!.. Соберись, брат! Не делай этого из-за меня!

– Он… Он, видимо, заметил, что ты ушёл, – запинаясь, говорит Даша.

Мотаю головой. Дело не в этом… Ведь Тимур не может нуждаться во мне. А если и нуждается, то не до такой же степени! Сейчас он, определённо, решил переключить отцовский гнев на себя.

Дурак чёртов!

Соберись и просто сделай это! Прямо сейчас! Порви своего соперника!

Достав из кармана телефон, судорожно набираю Лерку. Она принимает вызов, но ничего не говорит. Так же, как и я, не может произнести ни слова.

Сглотнув ком, напряжённо и настойчиво произношу:

– Подойди к рингу! Скажи, чтобы он этого не делал! Скажи, что я так сказал! Он поймёт!

В трубке слышен гул трибун. А потом – голос Лерки:

– Сделаю.

Связь обрывается. Мне хочется запульнуть телефон в стену. Просто, чтобы выпустить пар. Но я не хочу выглядеть психом в глазах Даши. Её присутствие отрезвляет меня.

Звучит гонг. Объявляют последний раунд. Тимур встаёт и сразу идёт в центр ринга.

Я не знаю, где сейчас сестра. Не знаю, успела ли она до него докричаться. Не знаю, чем вообще закончится это всё…

– Тём, что происходит? – голос у Даши испуганный.

Поворачиваюсь к ней и пытаюсь объяснить:

– Тимур всегда встаёт на мою защиту перед отцом. Даже когда его не просят… И когда это не его дело… Он всегда готов взять на себя мою вину, понимаешь?

Наверное, уже через пять минут я пожалею об этом разговоре, но сейчас говорю и не могу остановиться.

Даша безмолвно кивает.

– И прямо сейчас он тоже это делает! – гневно тычу в телек пальцем. – Типа спасает меня… Бл**!

Мне хочется материться, но я прикусываю язык, вновь вперив взгляд в экран.

Бой идёт полным ходом… Оба едва держатся на ногах, потратив все силы за одиннадцать раундов. В какой-то момент Тимуру удаётся нанести мощный удар сопернику, и тот всё-таки падает… Правда, почти сразу поднимается, и тут же звучит финальный гонг.

Всё! Это фиаско… Теперь что-то исправить могут только очки.

Пока судьи суетятся и совещаются, я мечусь по комнате, не в силах оставаться на месте. Чувствую взволнованный Дашин взгляд на себе и замираю. Поворачиваюсь к ней лицом.

– Он хочет проиграть, чтобы защитить тебя? – спрашивает она ошеломлённо. – От отца? Потому что его гнев не распространяется на Тимура?

Я киваю, но тут же отрицательно качаю головой:

– Не в этот раз. В этот раз отец сотрёт его в порошок.

– Из-за бокса? – уточняет она. В её голосе презрение, которое, конечно, адресовано моему отцу.

Я её поправляю:

– Из-за его больших планов на дальнейшую карьеру Тимура. Из-за собственного самолюбия. Но можно сказать, что из-за грёбаного бокса, да!

– Это же ужасно!.. – восклицает она, нахмурив брови. – Ваш отец… он…

– Не надо, – останавливаю её. – Он просто наш отец. И да, он нихрена не идеален. Но другого у нас нет.

Нет… Конечно, я его не защищаю. Просто не хочу, чтобы у моей воинственной Дарьи возникли мысли как-то побороться с ним. Тимур будет первым, кто жёстко утихомирит её пыл. Мой брат любит нашего отца намного больше, чем я. Однако Тимур всегда выберет меня, потому что я его близнец. У нас внутренняя связь, и всё такое…

Мда… А вот я хреновый брат, потому что бросил его сегодня.

Даша устало опускается на диван. Обхватив себя руками, смотрит в экран телевизора. Я сажусь рядом с девушкой, обнимаю за плечи. Она сразу прижимается головой к моей груди.

Всё тело напряжено, мышцы натянуты… Бой уже закончился! Ничего невозможно изменить… Пытаюсь себе внушить это и расслабиться.

Очень быстро озвучивают результаты. Тимур проигрывает всего на пару очков, но всё-таки проигрывает.

Я зажмуриваюсь, тяжело вздыхаю. Не желаю смотреть, как ликует команда противника. Тянусь за пультом и совсем вырубаю телек. На несколько минут… или, быть может, часов – потому что совершенно непонятно, сколько мы так сидим… в комнате воцаряется такая тишина, что слышно, как бешено стучит моё сердце.

– Мне хочется что-нибудь сказать… – наконец подаёт голос Даша. – Я просто обязана что-то сказать! Но я не знаю, что.

Целую её в макушку, и Даша сразу поднимает голову, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Скажи снова, что меня любишь, – произношу шёпотом.

Сначала она опускает взгляд. Её ресницы трепещут. А потом вновь его поднимает и тоже шепчет:

– Я влюбилась в тебя, Тём.

Эти слова меня буквально наизнанку выворачивают. Ничего чище и искреннее я в жизни не слышал. Прижимаю Дашу к себе ещё теснее. Она вновь устраивает голову на моей груди.

– А я влюблён в тебя ещё с прошлого года. Не знаю, в какой именно момент это произошло…

Начинаю крутить в голове воспоминания и размышлять вслух. Ведь это намного лучше, чем думать сейчас о брате и о том, что будет дальше.

– Понял, что глаз с тебя не свожу, буквально перед летними каникулами. На физре. Мы играли в футбол. Ты пнула неудачно мячик и упала. Думал, сейчас заревёшь… Но нет! Помню, как ты отряхнула одежду и, вздёрнув подбородок, продолжила игру. Я был уверен, что тебе ужасно больно, потому что ты нехило ударилась лодыжкой. Меня поразило тогда, что ты даже не пикнула… А потом я пропустил гол, просто пялясь на тебя.

– Я помню это падение, – отвечает Даша, вновь на секунду приподняв голову, чтобы заглянуть мне в глаза. – Боль была, и правда, адская. Но я как-то с детства не привыкла ныть, потому что часто играла с мальчишками в разные подвижные игры. Не стали бы они брать к себе плаксу.

Странно, но я даже немного ревную. Какие-то неизвестные пацаны имели возможность бегать и играть с ней!

– Тём, почему мы тут сидим? – неожиданно задаёт она вопрос, немного отстраняясь. – Может, нам в спорткомплекс надо поехать?

– Нет, не нужно. Мы просто ждём, – стараюсь не вкладывать в свои слова эмоции. – Отец отменит праздничный ужин. Так что скоро вся моя семья вернётся в отель.

– Будет скандал? – её голос садится.

– Скорее всего, да. Но это не твоя битва. Ты останешься здесь, в своём номере.

Ей нельзя вмешиваться. У отца не должно быть повода отчислить Дашу.

– Но Тёма!..

Она пытается возразить, но все её слова остаются невысказанными. Потому что я отчётливо слышу характерный «дзинь», говорящий о том, что прибыл лифт. А потом – голос отца.

Резко вскочив с дивана, иду к двери и выскакиваю в коридор. Вижу, как Лерка шмыгает в наш люкс, низко опустив голову. Отец направляется ко мне, а Тимур идёт за ним. Брат выглядит вполне бодро.

– Ты знаешь, что твой брат-идиот только что продул?! – выплёвывает отец, глядя на меня яростным взглядом.

Похоже, его совсем не интересует, почему я уехал и почему здесь.

Собираюсь ответить, что всё видел, и что всё это не так уж и смертельно, чтобы перетянуть часть его гнева на себя. Но брат подходит ко мне и буквально отпихивает, вставая перед отцом. Усмехнувшись, разводит руками и говорит ему:

– Да ладно тебе, пап! В следующий раз будет лучше!

– В следующий раз? – переспрашивает тот, сверкнув диким взглядом на Тимура. – Не будет следующего раза! Я прямо сейчас сверну тебе шею.

Он, конечно, утрирует… Ведь он не всерьёз, верно?

– Сверни! – хорохорится Тимур, щедро подливая этим масло в огонь.

– Сын, не надо играть с моим терпением! – рычит отец, притянув Тимура за грудки вплотную к себе.

Я хватаю его за руку.

– Пап…

Чёрт! Не надо делать глупостей!

Краем глаза замечаю, что дверь в номер Даши не закрыта. Девушка стоит в дверях в нескольких шагах от меня и смотрит на нас круглыми от ужаса глазами. Кажется, сейчас этот дурдом превратится в вакханалию…

Или…

Очередной «дзынь» оповещает о том, что приехал лифт. Проносится мысль, что на этом этаже только три номера, и все заняты. Нами.

Двери лифта разъезжаются, из кабины выходит женщина. В ней я узнаю Дашину маму…

Глава 32

Даша

Мама?

Господи Боже!

Непроизвольно втягиваю голову в плечи и отступаю от двери. Но уже поздно, она меня заметила. Её взгляд охватывает всех нас.

Влад Сергеевич, с яростным выражением на лице притянувший к себе Тимура за ворот толстовки… Разбитое лицо парня наверняка усиливает впечатление от этой пары. Вряд ли мама знает, что Тимур только что с ринга.

А тут ещё и Артём, сжимающий запястье отца. И Лера, опасливо выглядывающая из-за двери их люкса. И я, испуганно застывшая на пороге своего номера.

Нет… Я, конечно, рада, что мама здесь… Но всё же мне дурно оттого, что она застала этот сумасшедший дом. Наверняка она рванула сюда, как только прочитала моё сообщение.

– Мам… – подаю я голос, но она взмахом руки останавливает меня.

– Подожди, Даша…

Подходит прямо к Соболеву-старшему. Застыв от изумления, он с недоумением смотрит на мою мать.

– Влад Сергеевич, мне нужно с Вами поговорить, – с натянутой учтивостью цедит мама сквозь зубы.

Директор разжимает руку и отпускает Тимура. Артём отступает от отца и подходит ко мне.

Влад Сергеевич смотрит на мою маму каким-то странным взглядом. Это смесь злости и восхищения одновременно. Или мне кажется?

– Прошу!

Мужчина приближается к своему люксу и распахивает дверь перед мамой. Она бросает быстрый взгляд на меня и заходит в его номер.

Я жду, что сейчас директор быстро поставит нас всех на место и скажет, что этот разговор не закончен. Или рявкнет на сыновей. Но он даже не смотрит в нашу сторону. Просто идёт вслед за мамой и захлопывает за собой дверь.

Правда, это им не поможет… Здесь отвратительная звукоизоляция.

Тимур, Артём и я, не сговариваясь, остаёмся в коридоре. Артём сжимает мою руку, видимо, переживая за мою реакцию на происходящее.

Я в шоке… Но это даже не то слово.

– Только не говорите, что мы будем подслушивать, – произносит Тимур.

– Да, будем! – резко отрезает Тёма.

Он знает, что я отсюда никуда не уйду. Потому что боюсь за свою маму. И, если что, просто вмешаюсь, и всё! Ворвусь в номер… Не знаю… Закрою маму собой! Ведь она там наедине с этим психом!

Тимур, картинно вздохнув, прислоняется к стене спиной и скрещивает руки на груди. Я подхожу ближе к номеру Соболева-старшего, Артём идёт за мной.

За дверью тишина, словно там вообще ничего не происходит… Или они просто говорят очень тихо. Тогда мы ничего не услышим.

– Оля, мы так и будем играть в гляделки? – раздаётся наконец голос Влада Сергеевича..

– Не Оля, а Ольга Александровна, – мамин голос звучит властно. Словно она разговаривает со своим подчинённым.

Подчинённым… Соболев-старший хоть и занимает сейчас должность директора нашей школы, но это временно. Являясь, по сути, хозяином этого заведения, он уволил старого директора. Всё, начиная с ложек в столовой и заканчивая самими зданиями школы, принадлежит (хоть и не полностью) известному бизнесмену Соболеву. Он – основной учредитель нашей частной школы.

– Хорошо, Ольга Александровна. Чего Вы от меня хотите? – директор проглатывает надменный тон мамы. – Неужели соскучились?

Последняя фраза звучит с нескрываемым сарказмом.

Мне ужасно плохо и вообще от факта их беседы, и от тона и градуса разговора.

– Да не дай Бог по Вам соскучиться, – отвечает мама ровно, без иронии. – Я здесь из-за дочери, – и она тут же повышает голос, вновь добавляя в него властные нотки: – Не позволю обижать её, понял?!

– Я как раз работаю над тем, чтобы её не обижали. Мои сыновья, например. Они – парни уже взрослые… Мало ли чего натворят.

– Нет, ты не защищаешь мою дочь, а решаешь за них, что им делать и с кем проводить время. Это не одно и то же, Влад Сергеевич!

– Так значит, всё-таки «ты»?.. Что ж… Не тебе меня учить, как воспитывать собственных детей!

– Да поздно уже их воспитывать! Сам сказал, что они взрослые! Своим дурацким «воспитанием» ты их только портишь!

Слышится какой-то стук. Будто кто-то из них вскакивает со стула.

– Да что ты можешь вообще знать?! – рявкает Влад Сергеевич. – Ты… Ты…

– Кто? – фыркает мама. – Ну! Говори! Кто?

– Никто! – выплёвывает мужчина. – Ты мне никто! Пустое место!

– Это взаимно, – в её голосе слышна усмешка.

Раздаётся скрип ножек стула по паркету. Потом слышится стук каблуков.

Видимо, мама подходит к Соболеву… Или уходит от него подальше. Я не знаю… И мне страшно за неё!

– Я приехала, чтобы предупредить тебя, Влад! Не дай Бог мой ребёнок хоть раз заплачет от этих твоих стараний… Поверь, я найду на тебя управу. Ты же знаешь, как я люблю трудновыполнимые задачи.

– То есть ты приехала только из-за дочери, – он произносит это тише и совсем другим тоном. Каким-то более глубоким, что ли…

– Да, из-за неё. Мы никто друг другу, помнишь?

Снова стук каблучков… А потом тяжёлые шаги.

– Оля, подожди… Давай не будем пороть горячку. Ты ведь не только из-за Даши здесь.

– У тебя слишком высокое самомнение, Соболев, – мама вновь усмехается. – Отпусти…

– А если нет, то что? – бросает тот с вызовом. – Боишься, что сама накинешься на меня?

– Да пошёл ты, Влад Сергеевич!

– Куда? Я здесь у себя и никуда не собираюсь. А ты?

– А я ухожу с чувством выполненного долга. Оставь Дашу и своих сыновей в покое!

– Оставлю-оставлю… Только давай обговорим рамки для их общения.

– Ты о чём? – недоумевает мама.

– О том, что им можно, а чего нельзя. Я про Артёма и Дашу. Они ведь будут находиться в учебном заведении, а у нас сейчас там строгие правила. Халява закончилась после ухода прежнего директора!

– Да они правильные ребята! – заявляет мама. – Не надо судить всех по себе.

– Оль…

– Нет, даже не смей оправдываться.

– Хорошо, не буду… Но всё же давай обсудим чёртовы рамки для наших детей. Прямо сейчас. За ужином!

Наступает тишина, словно мама раздумывает.

Я кошусь на Артёма. Он смотрит на меня, и его губы едва заметно дёргаются в ухмылке. Правда, я не вижу здесь ничего смешного.

Мама и Соболев?

Вы что, серьёзно?

Перевожу взгляд на Тимура. Он раздражён и не скрывает этого.

За дверью вновь раздаётся голос директора:

– Оля… Это просто ужин.

– Хорошо, – отвечает мама.

Хорошо?! Она только что сказала «хорошо»?!

Блин… Вот это поворот!

Артём внезапно тянет меня за собой в номер… Видимо, я плохо соображаю, потому что начинаю сопротивляться и упираюсь ногами в пол. Тимур, отклеившийся от стены, быстро подходит и пихает меня сзади. Мы вваливаемся в номер и закрываем дверь ровно в тот момент, когда дверь люкса Соболева-старшего распахивается.

Все трое застываем, прислушиваясь.

Судя по всему, моя мама и директор подходят к лифту. Молча. Или я просто уже ничего не слышу от бешеного стука сердца в ушах. Лифт приезжает с характерным «дзынь», а потом сразу уезжает.

Тимур поворачивается ко мне лицом, его взгляд мечет молнии.

– Рязанова, ты вообще не соображаешь? Хотела, чтобы наш отец увидел тебя прямо под своей дверью?

Качаю головой. Об этом я как-то не подумала… Мне просто хотелось поговорить с мамой.

– Не говори с ней так! – Артём обходит меня и закрывает собой от брата. – Говори со мной! Это ко мне у тебя могут быть претензии!

Они сверлят друг друга глазами. Только этого ещё не хватало…

– Да какие могут быть претензии?.. – скалится Тимур. – Ты ведь не подставил меня и свою сестру, устроив ту аварию с гайцами. И ты не бросил меня одного сегодня на полуфинале!

– Я… – Тёма запинается на секунду и сдавленно произносит: – Мне очень жаль, что ты проиграл… Но… Твою мать, Тим! Ты не должен был этого делать!

– Делать что? – изображает недоумение его брат.

– Ты знаешь! – рычит Артём, подаваясь вперёд. – Ты ведь сделал это специально!

Вместо ответа Тимур молча усмехается и отходит от нас с Артёмом. Развязной ленивой походкой проходит по гостиной. Обернувшись, скользит взглядом по моему платью. Ну или по моей фигуре. Чёрт его знает!

– Мне пришлось, – наконец произносит он, переводя взгляд на Артёма. – И ты знаешь, почему.

Да. Кажется, и я уже понимаю это… Выиграй Тимур сегодня – и Тёма в глазах отца стал бы ещё большим неудачником. Ну и плюс ко всему Артём ушёл. Сбежал. Чтобы увидеться со мной.

Влад Сергеевич быстро заметил бы его отсутствие. И опять Артёму досталось бы. Но его отцу пришлось отвлечься на проигрыш любимчика.

Тимур спасал брата в своей обычной манере…

У меня даже слёзы на глаза наворачиваются, когда я осознаю весь масштаб катастрофы и силу братских чувств Тимура.

– Да, знаю, – отвечает Артём. – И я не готов принять твою жертву. Ты зря это сделал.

– Ну если бы я знал, что явится эта воинственная… кхм… женщина… – хмыкает Тимур. – Я бы, наверное, пересмотрел своё решение.

Но я вижу по его глазам, что он ни минуты не жалеет о нём. И сделал бы это снова.

– И вы зря считаете, что буря миновала, – вновь ухмыляется Тимур, поочерёдно посмотрев на нас обоих хмурым взглядом. – Наш отец не изменится. Наше будущее тоже.

Ну да… Принстон. Неминуемая разлука в конце учебного года. Он ведь об этом?

Тимур направляется к двери и бросает напоследок, обращаясь теперь лишь ко мне:

– И я всё ещё считаю, что ты не подходишь моему брату.

Смотрит на Тёму:

– Без обид, брат. Прости.

Артём сам распахивает перед ним дверь и пригласительно кивает, предлагая удалиться. Тимур без всяких препирательств уходит.

Наверное, когда мы все вернёмся в школу, для нас с Тимуром ничего не изменится. Мы по-прежнему будем врагами друг другу.

Захлопнув дверь, Артём сразу подходит ко мне и обнимает за талию. На его губах расцветает улыбка. Поджимаю губы, чтобы скрыть свою. Странно, но мне становится как-то очень спокойно. Словно мы прошли через Армагеддон и остались живы.

– Не вижу ничего смешного, – утыкаюсь носом в ворот его рубашки.

– А я вижу, – отвечает он. – Во-первых, твоя мама и мой отец – это, мягко говоря, абсурд… И я не могу не улыбаться, чёрт возьми, думая о них! Но всё же… Он никогда ни с кем не разговаривал так, как с Ольгой Александровной. Так, словно он её побаивается. Или… боится потерять.

– А во-вторых? – резко говорю я, глядя Артёму в глаза.

Не хочу говорить о маме и об их отце. Я пока не решила, как отношусь к новой сумасшедшей реальности, в которую мы все угодили.

– А во-вторых – Тимур просто выделывается. Ему же надо сохранить лицо. В этом весь он… Он хочет казаться злым, циничным, неприступным. Но он не всегда такой. Поверь, я знаю, о чём говорю. Мы всё-таки близнецы.

Может быть… Но мне странным образом всё равно, что там собрался делать Тимур. Его я никогда не боялась и бояться не собираюсь. Но вот их отец – это совсем другое дело…

Воспользовавшись тем, что я задумалась и ничего не говорю, Артём наклоняется и прижимается к моим губам. Я с пылом отвечаю на этот поцелуй.

Мы проводим вместе ещё около двух часов. Устроившись на диване, он сажает меня к себе на колени и обнимает. Мы почти не говорим… Разве что вновь признаёмся друг другу в любви.

Но в конце концов всё-таки возвращаемся к теме наших родителей.

– Как думаешь, они поженятся? – с ехидцей в голосе спрашивает Артём.

Возмущённо фыркаю.

– Конечно, нет!

– Почему? – спрашивает он шёпотом, прокладывая дорожку из поцелуев от мочки уха до губ.

Я почти мурлычу оттого, как мне приятны все ласки парня. Но всё же он просто отвлекает меня сейчас. Заставляет расслабиться, посмотреть на эту ситуацию под другим углом…

– Они не поженятся, потому что моя мама миллион раз говорила о том, что ей не нужны серьёзные отношения. Она всё время на работе.

Моя мама любила лишь одного мужчину. Моего отца. А Соболев-старший – совсем не он. Мой папа и мухи за всю жизнь не обидел.

– Мы с тобой тоже ещё несколько месяцев назад и представить не могли, что будем вот так сидеть. И что я буду делать вот так…

Артём прикасается губами к уголку моего рта. Табун мурашек пробегает по позвоночнику… Уже не знаю, в какой раз за этот вечер. Объятья, поцелуи, прикосновения Тёмы… Они действуют на меня как разряды молний.

– Да, ты прав… О таком мы раньше не думали… Но…

– Это не про наших родителей, – заканчивает Артём за меня. – Я просто пошутил, Даш. Это шутка.

– Несмешная, – улыбаюсь я.

– Но ты же улыбаешься, – его губы тоже растягиваются в улыбке. – Хочу, чтобы ты всё время улыбалась. Всё для этого сделаю.

Я чувствую его нежное отношение ко мне буквально каждой клеточкой тела. И мне хочется, чтобы и он чувствовал моё отношение к нему.

– А я сделала бы всё, чтобы ты был счастлив, – произношу немного смущённо. – Мне больно, когда тебе больно.

Да, я всё ещё думаю о его отце. Который позволяет себе поднимать руку на сына. Ни за что не пожелаю своей маме такого мужчину!

– Мне будет больно, если мы расстанемся, Даша, – говорит Артём.

Он больше не улыбается. Смотрит мне прямо в глаза. И я тону в его синих глазах, как в омутах.

– Учебный год очень быстро закончится… И мы встанем перед выбором – а что дальше? Предлагаю решить это прямо сейчас.

– Тебя ждёт Принстон, – успеваю вставить я.

– Нет, я не хочу туда, – он качает головой. – Учусь я нормально. Есть много вузов, куда смогу поступить без помощи отца. И мы с тобой выберем какой-нибудь один универ. Подходящий нам обоим.

– Я…

Я не знаю, что сказать.

Мысли о Принстоне и об отъезде Тёмы меня пугали. И сейчас мне очень хочется поверить, что этого можно избежать. Но мне совсем не хочется портить парню будущее.

– И мы могли бы пожениться сразу после школы, – внезапно произносит Артём.

Мои глаза расширяются. Потом я прыскаю от смеха.

Это же шутка, да?

Впрочем, мой смех тут же обрывается, потому что по глазам Артёма я вижу, что он не шутит.

– Тём…

Он не даёт мне ничего сказать, закрыв рот поцелуем. Оторвавшись от губ и немного отстранившись, вновь заглядывает в глаза.

– Знаешь, я был в клетке все эти годы. Пусть и в золотой, но всё же в клетке. А ты подарила мне свободу.

Сглатываю. Чувствую, как начинают дрожать руки.

Мне сложно было поверить, что Артём Соболев вообще может испытывать любовь к кому-то. Тем более ко мне. Но сейчас я вижу – он любит. А я, наверное, просто не могу так же красиво говорить. Но тоже люблю его.

– Ну скажи «да», – вновь улыбается парень. – Давай сделаем этот день ещё более незабываемым.

– Да?

– Угу… Мы поженимся после окончания школы. Скажи «да»!

Ответить я не успеваю… Потому что прибывает лифт, и мы слышим в холле шаги. Похоже, ужин наших родителей закончился.

Слезаю с колен Артёма и сажусь с ним рядом. Мы оба замираем. Через несколько секунд дверь в номер распахивается, и входит мама. Она немного вздрагивает, увидев устремлённые на неё взгляды.

– Господи! Вы меня напугали… – улыбнувшись, мама прикладывает руку к груди. – Что с вашими лицами? У вас всё нормально?

Я первой выхожу из ступора. Подхожу к маме и обнимаю её. Ведь я очень соскучилась…

– Хорошо, что ты здесь, – шепчу, уткнувшись носом ей в плечо.

– Ты написала – я приехала, – отвечает мама. Взяв меня за плечи, отрывает от себя и смотрит любящим взглядом. – Разве я позволю кому-нибудь тебя обидеть?

К нам подходит Артём. Слегка замявшись от неловкости, протягивает маме руку.

– Добрый вечер, Ольга Александровна.

– Добрый, – мама пожимает его руку, внимательно глядя ему в глаза. Так, словно в самую душу смотрит.

Она это умеет.

– Я, пожалуй, пойду. Уже поздно, – на губах Артёма появляется извиняющаяся улыбка.

– Да, иди, – кивает мама, не сводя с него глаз. – К тому же завтра вам возвращаться в пансион.

– Ты меня отвезёшь в аэропорт? – спрашиваю я.

– Нет. Влад Сергеевич любезно согласился захватить тебя. Всё равно он вместе с сыновьями едет туда.

Я могу даже не смотреть на Артёма. Знаю, что он сто процентов опять весело усмехается. Потому что тема наших родителей его очень забавляет.

– Спокойной ночи, – говорит он, направляясь к двери.

– Спокойной, – отвечает мама.

А я лишь смотрю на своего парня с обожанием, и это получается само собой.

– Пока, – говорю ему.

– До завтра, – отвечает Артём и выходит.

– Хороший парень. Он мне нравится, – кивает мама, как только за ним закрывается дверь.

Подходит к дивану, снимает свой пиджак. А я просто смотрю на неё в ожидании хоть каких-то объяснений. Но она делает вид, что не замечает моих гляделок.

Подхожу ближе.

– Мам… Нам нужно поговорить.

Она сначала невинно хлопает ресницами, но, увидев решительность и серьёзность на моём лице, уточняет:

– Обо мне и Владе Сергеевиче?